Солдаты пьют из фляги перед боем.
Убит был Глеб и пал в бою Богдан.
Отец их часто вспоминал обоих.
Рассказывал, как ели горький хлеб,
И на троих курили «козью ножку».
В одном бою легли Богдан и Глеб.
Отец их вдовам помогал немножко.
Но, слава богу, батя не дожил,
До наглого, циничного обмана.
И не узнал, что Глебов внук убил
Внучатого племянника Богдана.
Я узурпатор
Я грыз решетки на окне
И пил из утки под кроватью.
Мелькали тени на стене
И люди бегали в халатах.
Налево от меня пижон,
Напялив шляпу из газеты,
Кричал, что он Наполеон,
Грызя горелую котлету.
Другой, задумчивый такой,
На тумбе по игральной карте
Водил задумчиво рукой
Себя, считая Бонапартом.
В углу какое-то мурло,
Построив Нея и Мюрата,
Сев на подушку как в седло
Кричал на них отборным матом.
Еще один Наполеон
Носки, развесив на камине,
И озираясь, как шпион
Писал записку Жозефине.
А рядом толстый индивид
Держал тарелку на колене
И говорил, что он сидит
Как узник на Святой Елене.
Как оказался среди них
Себя не мнящий Бонапартом,
Нормальный человек — не псих.
Царь Леонид — властитель Спарты?
Я воевал близ Фермопил,
Но увозя меня в карете,
Сказал архангел Гавриил,
Что я простой сантехник — Петя.
Нормальному не просто тут
Когда вокруг наполеоны.
Чуть зазеваешься — побьют,
Набросившись из-за колоны.
Как тяжело на свете жить
Когда весь полк идет не в ногу.
Всегда приходится юлить,
Ступив на скользкую дорогу.
С волками жить — по-волчьи выть.
Что делать лепестку в соломе?
Я должен быть, умерив прыть,
Таким как все и в желтом доме.
Кровать, седлая как коня,
Сижу как властелин палаты.
Покорно слушают меня.
Теперь я тоже узурпатор.