Бобби: Средних.
Джонни: Зачем это тебе камни?
Бобби: Буду кидать их тебе в голову, пока не пообещаешь не трепаться о моих делах в городе.
Джонни: Ни за что в жизни. Я вытерплю любые пытки. Как Кевин Барри.
БОББИ кидает камнем ДЖОННИ в голову.
Джонни: А-а-а! Обещаю! Обещаю!
Бобби: Христом-Богом клянешься?
Джонни: Христом-Богом клянусь.
Бобби: Хреновая у тебя терпелка.
БОББИ убирает ногу. ДЖОННИ встает и отряхивается.
Джонни: В Англии со мной бы так не обошлись. Мне песок в уши набился!
Бобби: Забирай свой песок домой и покажи его своей мамаше-алкашке.
Джонни: А вот мою мамашу-алкашку не трогай!
Бобби: И не забудь, что ты обещал.
Джонни: Обещание было дано под пытками.
Бобби: Мне плевать, хоть под собачьей задницей. Не забудь, и точка..
Джонни: (пауза) Суки вы!
ДЖОННИ в страшном гневе уходит направо, грозя кулаком.
Бобби: Я пятнадцать лет мечтал запустить в него камнем.
Билли: А у меня бы духу не хватило.
Бобби: Наверное, нехорошо в старика камнями бросаться, но он ведь сам меня довел. (Пауза.) У тебя же хватает духу плыть на Инишмор, а ты ведь боишься моря.
Билли: Да. (Пауза.) Завтра в девять.
Бобби: Лучше в восемь, Калека Билли, а то вдруг Пустозвон проболтается.
Билли: Ты ему не веришь?
Бобби: Так же, как верю, что ты принесешь мне кружку пива, не расплескав ни капли.
Билли: Нехорошо так говорить.
Бобби: У меня тяжелый характер.
Билли: Вовсе не тяжелый, Малыш Бобби. Совсем наоборот.
Бобби: Знаешь, моя жена, Энни, умерла от того же. От туберкулеза. Но у нас с ней хотя бы был год. А что такое три месяца?
Билли: Я даже до лета не доживу. (Пауза.) Помнишь, когда я болел ветрянкой, Энни приготовила мне пудинг с вареньем? И как она мне улыбнулась?
Бобби: Вкусный был пудинг?
Билли: (неохотно) Не очень.
Бобби: Да. Бедная Энни, не умела она пудинги готовить, хоть убей. И все же я по ней скучаю, несмотря на ее кошмарные пудинги. (Пауза.) Рад, что хоть как-то могу помочь, Калека Билли. Тебе ведь недолго осталось.
Билли: Окажи мне услугу, Малыш Бобби. Не называй меня больше Калекой Билли.
Бобби: А как же тебя называть?
Билли: Просто Билли.
Бобби: Ясно. Идет, Билли.
Билли: А тебе разве не хотелось бы, чтобы тебя звали Бобби, а не Малыш Бобби?
Бобби: Зачем это?
Билли: Не знаю.
Бобби: Мне нравится, что меня зовут Малыш Бобби. Что тут такого?
Билли: Да ничего. До завтра, Малыш Бобби.
Бобби: До завтра, Калека Билли… э-э, Билли.
Билли: Ну я ведь просил.
Бобби: Забыл. Извини, Билли.
БИЛЛИ кивает и ковыляет прочь.
Бобби: Эй, Билли!
БИЛЛИ оглядывается. БОББИ машет рукой.
Бобби: Ты уж меня извини.
БИЛЛИ склоняет голову, кивает и уходит направо. Пауза. БОББИ замечает что-то в прибое, вытаскивает из воды Библию, смотрит на нее, потом выкидывает обратно в море и продолжает возиться с лодкой.
Затемнение
Сцена четвёртая
Спальня МАМАШИ О’ДУГАЛ, девяностолетней матери ДЖОННИПАТИНМАЙКА… МАМАША лежит в постели, ДОКТОР МАКШЕРРИ слушает её стетоскопом, ДЖОННИ ходит вокруг.
Доктор: Вы воздерживаетесь от спиртного, миссис О’Дугал?
Джонни: Вы что, не слышали, что я вас спросил, доктор?
Доктор: Да слышал я, что вы спросили, но что я, не могу осмотреть вашу мать без ваших дурацких вопросов?
Джонни: Ах, дурацких вопросов, значит?
Доктор: Я спрашиваю, вы воздерживаетесь от спиртного, миссис О’Дугал?
Мамаша: (рыгнув) Воздерживаюсь от спиртного или почти воздерживаюсь от спиртного.
Джонни: Если она и выпьет кружку пива время от времени, вреда никакого.
Мамаша: Вреда никакого.
Джонни: Даже на пользу!
Доктор: Главное — не больше кружки, тогда да.
Мамаша: Это главное, ну и стакан-другой виски время от времени.
Джонни: Я же тебе только что сказал не заикаться про виски, дура!
Доктор: А что значит время от времени?
Джонни: Крайне редко.
Мамаша: Крайне редко, ну и иногда за завтраком.
Джонни: ‘За завтраком’, чёрт побери…
Доктор: Джоннипатинмайк, разве тебе не ясно, что нельзя давать девяностолетней женщине виски на завтрак?
Джонни: Да нравится ей это, и она тогда не ноет.
Мамаша: Я не откажусь от глоточка виски, да.
Джонни: Все разболтала.
Мамаша: Хотя предпочитаю самогон.
Доктор: Но не даёт же он вам самогон?
Мамаша: Не даёт.
Джонни: Вот-вот.
Мамаша: Только по праздникам.
Доктор: А что значит по праздникам?
Мамаша: В пятницу, субботу или воскресенье.
Доктор: Когда твоя мать умрёт, Пустозвон, я вырежу её печень, и ты увидишь, какой вред причинила твоя нежная забота.
Джонни: Не дождётесь, чтобы я смотрел на мамашину печенку. Мне и снаружи на неё смотреть тошно, не говоря уже о внутренностях.
Доктор: Очень красиво такие слова при матери говорить.
Мамаша: Слыхала и похуже.
Джонни: Оставьте мою мать в покое, хватит уже её щупать. Раз за шестьдесят пять лет она не допилась до смерти, чего уж теперь волноваться. Шестьдесят пять лет. Чёрт, ничего по-людски сделать не может.
Доктор: Почему вы хотите допиться до смерти, миссис О'Дугал?
Мамаша: Я так скучаю по моему мужу Дональду. Его акула съела.
Джонни: В 1871 году его съела акула.
Доктор: Ну теперь-то пора уж с этим смириться, миссис О'Дугал.
Мамаша: Пыталась я, доктор, да не могу. Хороший человек был. Живу с этим ослом все эти годы, а мужа забыть не могу.
Джонни: Ты кого ослом называешь, ты, дура усатая? Я из кожи вон лез, чтобы доктор МакШерри пришел посмотреть тебя!
Мамаша: Как же, хотел разнюхать побольше о Билли Клейвене, вот и всё.
Джонни: Нет, не…, не… А ты вечно проболтаешься, дура.
Мамаша: Я честная женщина, да, Джоннипатин.
Джонни: Честная, ага, хрена лысого.
Мамаша: А ты мне мало выпить дал.
ДОКТОР собирает свой чёрный саквояж.
Доктор: Ну, если твоя мамаша — только предлог…
Джонни: Да не предлог. Мамаше и правда было худо с утра… покашляй, мать…
МАМАША кашляет.
Джонни: Но теперь, кажется, с ней обошлось, вы правы, хотя, раз уж вы здесь, доктор, скажите, что там действительно такое с Калекой Билли? Что-нибудь ужасное? А может, что-то смертельное? Да-а, я думаю, это жутко серьёзно, раз вы пишете ему письма.
Доктор: (пауза)Ты слышал когда-нибудь о врачебной тайне, Джоннипатинмайк?
Джонни: Слышал, и думаю, это так здорово. А теперь скажите мне, что там такое у Калеки Билли, а, доктор?
Доктор: Когда-нибудь я вскрою тебе череп, Пустозвон, и внутри не найду абсолютно ничего.
Джонни: Не уклоняйтесь от темы, доктор. Скажите мне, что там такое… постойте, а может, это намёк, а? У него что-то с головой? Опухоль мозга? У Билли опухоль мозга!
Доктор: Я даже не думал…
Джонни: Скажите, что у него опухоль мозга, доктор. Да, это была бы важная новость.
Доктор: Всё, я ухожу, спасибо, что потерял с вами столько драгоценного времени. Скажу только одно, а именно — я не понимаю, откуда на этот раз у тебя сведения о Калеке Билли, ведь обычно твои сведения таки-и-и-е точные…
Джонни: Полиомиелит, полиомиелит. У него полиомиелит..
Доктор: Насколько мне известно, если не считать тех дефектов, которые у Калеки Билли с рождения, у него всё в порядке, и лучше не распускай о нём эти глупые слухи.
Джонни: (пауза)Туберкулёз. Туберкулёз. Да, должно быть, у него туберкулёз.
ДОКТОР идёт к двери.
Джонни: Вы куда? Эй, куда вы — все стоящие новости зажать хотите?
ДОКТОР выходит.
Джонни: Вот подлец! Разве может Билли поехать на Инишмор в такое холодное утро без вреда для здоровья?
Пауза. ДОКТОР возвращается в задумчивости.
Джонни: Что-то он быстро обратно прибежал.
Мамаша: Как кот с шилом в заднице.
Доктор: Билли поехал на Инишмор?
Джонни: Ну да. С МакКормиками, а Малыш Бобби их повёз. Малыш Бобби, которого сразу же арестуют, как только он вернётся, за тяжкие телесные повреждения, а вернее, за тяжкие черепные повреждения, потому что он мне повредил именно череп.
Доктор: Они поехали посмотреть, как кино снимают?
Джонни: Посмотреть, как кино снимают или попасть в картину, вот.
Доктор: Но съёмки же вчера закончились. А сегодня уже собирают эти их камеры и всё такое.
Джонни: (пауза)Наверное, они получили сведения из ненадёжного источника.
Мамаша: Ага, у этого козла.
Джонни: Перестань называть меня козлом, сказал же.
Мамаша: Дай мне выпить, козел.
Джонни: Если заберёшь козла обратно, дам тебе вы…
Мамаша: Забираю козла обратно.
ДЖОННИ наливает МАМАШЕ большой стакан виски. ДОКТОР в ужасе.
Доктор: Не надо… не надо… (Сердито.) Я что, сам с собой целый день разговаривал?!