(Со слезами.)молю…
Пауза, БИЛЛИ приходит в себя. Улыбается.
Нет, не волнуйся, мама. Я просто засыпаю. Засыпаю.
БИЛЛИ ложится. Его болезненный хрип всё усиливается, потом вдруг слышен мучительный вздох, глаза БИЛЛИ закрываются, голова падает набок, и он лежит без движения.
Свет медленно гаснет.
Сцена восьмая
Полутемная церковь. БОББИ, МАМАША (с бутылкой в руке), ДЖОННИ, ХЕЛЕН, БАРТЛИ, ЭЙЛИН и КЕЙТ сидят. Все они смотрят фильм «Человек из Арана». Фильм близится к концу, звук либо приглушен, либо совсем не слышен.
Мамаша: Что такое там делается?
Джонни: А ты как думаешь?
Бартли: Вроде, они собираются акулу ловить, большую акулу.
Мамаша: Да?
Джонни: Ты, заткнись и пей.
Мамаша: Ладно, козлик.
Бобби: Надеюсь, в бутылке просто вода, Джонни Пустозвон.
Джонни: Конечно, вода. (Шепчет.) Не дыши на Бобби, Мамаша.
Мамаша: Не буду.
Джонни: И полегче с «козликом».
Бобби: Миссис О’Дугал, Джонни все еще крадет ваши сбережения?
Джонни: В жизни не прикасался к мамашиным сбережениям. Так, взаймы брал, ненадолго.
Мамаша: Этот хрен с четырнадцатого года у меня взаймы берет ненадолго.
Джонни: В моем представлении это и есть ненадолго.
Кейт: (пауза) Большая рыба.
Эйлин: Это акула, Кейт.
Кейт: Это что?
Эйлин: Акула, акула!
Хелен: Мало того, что с камнями беседуете, теперь и что такое акула забыли?
Бартли: А знаете, акулы водятся в основном в Америке, там полным-полно акул. Иногда они подплывают так близко к берегу, что их и без телескопа видно…
Хелен: Господи, опять телескопы!..
Бартли: У берегов Ирландии акулу редко встретишь. Это первая акула, что я вижу у берегов Ирландии.
Джонни: Наверное, Ирландия не такая уж дыра, раз акулы сюда плывут.
Бартли: (пауза) Малыш Бобби, а ты ведь недолго в участке сидел. Когда тебя забрали за то, что ты в Пустозвона камнями кидался. Как так?
Бобби: Караульный только посмеялся, когда про это услышал. «В следующий раз возьми кирпич», сказал он мне. «Нечего мелочиться».
Джонни: Этот караульный допрыгается, выпрут его из полиции. Или грязные слухи о нем поползут, это точно.
Бобби: И мы все будем знать, чьих это рук дело.
Джонни: Слыхали, он жену кочергой бьет.
Хелен: Разве это новость? Тебя вообще в полицию не возьмут, если не бьешь жену кочергой.
Бобби: К тому же, про кочергу — это гнусная ложь. (Пауза.) Всего-то и был резиновый шланг.
Кейт: (пауза) Ни слова. Ни словечка от него.
Хелен: Опять у нее крыша поехала?
Эйлин: Да.
Хелен: Эй, крыша набекрень!
Эйлин: Оставь ее, Хелен.
Хелен: (пауза) В жизни им не поймать эту хренову акулу. Они уже битый час там крутятся на хрен.
Бартли: А точнее, минуты три.
Хелен: Если бы они меня взяли сниматься, эта тварь долго бы не протянула. Один удар — и все свободны.
Бартли: Топором Рэя Дарси, видимо.
Хелен: Заткнись про топор, ты.
Бартли: Акулу-то прибить потруднее будет, чем кошку расчленить?
Джонни: И это такое Джоннипатинмайк слышит?
ХЕЛЕН хватает БАРТЛИ за волосы и выкручивает ему голову. ДЖОННИ делает запись в блокноте.
Хелен: Подожди, вот только домой придем, мать твою. Дождешься у меня на хрен…
Бартли: Больно, Хелен, больно…
Хелен: Еще бы, не больно, мать твою. А ты как думал.
Бобби: Хелен, оставь Бартли в покое.
Хелен: Пошел ты на хрен, Малыш Бобби Беннетт, ты, хренов поцелуйный кидала. Может с тобой выйдем, потолкуем?
Бобби: Что-то не тянет.
Хелен: Ну так заткни пасть.
Бобби: Согласен, лишь бы не целоваться..
ХЕЛЕН резко отпускает БАРТЛИ.
Джонни: Пустозвон все взял на заметочку. Как минимум, кусок баранины от Пэта Бреннана или Джека Эллери за эту новость мне обеспечен. Хе-хе.
Хелен: Баранину ты с переломанной шеей жрать будешь, если разболтаешь свою новость до того, как Джек с Пэтом заплатят, ты, старый хрен.
Джонни: Ага, щас.
Бартли: (пауза) Посмотрите, какой у того парня носище. (Пауза.) Я говорю, посмотрите, какой у того парня носище.
Кейт: Бартли, ты с тех пор больше в ямы не падал?
Бартли: Послушайте, мне же было семь лет, когда я провалился в эту поганую яму, когда я упал. И чего каждый год вспоминать?
Хелен: Они до сих пор не поймали эту хренову акулу. Это что, так сложно?
ХЕЛЕН кидает яйцом в экран.
Бобби: Хватит уже яйцами в экран швыряться, Хелен. Мало тебе тех пяти, которыми ты запустила в бедную женщину?
Хелен: Мало, не то слово. В рожу этой сучке я так и не попала. Ни секунды не стоит на месте.
Бобби: Ты испортишь простыню торговца яйцами.
Хелен: Его простыня и так всегда заляпанная.
Бартли: И откуда же ты знаешь, что его простыня и так всегда заляпанная, Хелен?
Хелен: Ну-у… мне дочка Джима Финнегана сказала.
Мамаша: (пауза) Что же они бедную акулу никак в покое не оставят? И кому она мешает?
Джонни: Что ж это будет за новость, если ее в покое оставить? Тут нужна мертвая акула.
Бобби: Ага, мертвая акула или акула без ушей.
Джонни: Мертвая акула или акула, целующая зеленозубых девок в Антриме.
Бобби: Ты что, по роже захотел — болтаешь тут про зеленозубых девок?
Джонни: Ты прервал наш с мамашей спор об акулах.
Мамаша: Им бы стоило дать акуле по роже, а потом оставить беднягу в покое.
Джонни: Что это ты так акул полюбила? Ведь это же акула папашу съела?
Мамаша: Да, папашу съела акула, но Иисус учит, что надо прощать.
Джонни: Он не учит, что надо прощать акулам.
Бартли: (пауза) Для начала, у акул нет ушей.
Пауза. Они смотрят на него.
Малыш Бобби сказал, акула без ушей. (Пауза.) Для начала, у акул нет ушей.
Джонни: Про уши уже проехали, ты, тормоз.
Бартли: А про что мы сейчас?
Джонни: Про Иисуса, который прощал акул.
Бартли: Да, вот так тема для беседы.
Хелен: Мне всегда Понтий Пилат нравился больше Иисуса. Иисус вообще самодовольный тип.
Бартли: Иисус однажды послал тысячу свиней в море, слыхала о таком? Всех их, бедняг, утопил. А вот в школе всегда пытались это дело замять.
Кейт: Не знала, что Иисус кого-то посылал.
Хелен: Эй, вы там? Крыша поехала, да? Что, крыша поехала?
Кейт: Не поехала у меня крыша.
Хелен: Поехала. Мне недавно ваш знакомый камень сказал.
Кейт: Что мой камень сказал?
Хелен: Ты слышал, Бартли? «Что мой камень сказал»?
Джонни: Хелен, конечно, у бедной Кейт крыша поехала, какого дармоеда шестнадцать лет растила и любила, а он решил, чего с ней жить, уж лучше со своим туберкулезом в Голливуд уехать и там помереть.
ЭЙЛИН встает, схватившись за голову, и поворачивается к ДЖОННИ. БОББИ тоже встает.
Эйлин: (ошарашенно) Что? Что?
Джонни: Гм, ой.
БОББИ грубо хватает ДЖОННИ и поднимает его.
Бобби: Я тебя предупреждал?! Я тебя предупреждал?!
Джонни: А что, они не имеют права знать, что приемыш предал их, уехал — не оглянулся, а теперь умирает?
Бобби: Ничего при себе держать не можешь!
Джонни: ДЖОННИПАТИНМАЙК не создан для секретов.
Бобби: А ну, пошли выйдем. Вот я тебе вмажу, и посмотрим, сможешь ли ты это держать в секрете.
Джонни: Мамашу перепугаешь, Малыш Бобби, мамашу перепугаешь …
Мамаша: Не перепугаешь, Бобби, давай, вмажь ему как следует.
Джонни: Больше ты в моем доме омлета не дождешься, сучка!
Мамаша: Я морковный омлет все равно терпеть не могу.
Джонни: Как что оригинальное — так тебе не нравится.
БОББИ выволакивает ДЖОННИ на улицу. Его визг постепенно стихает. ЭЙЛИН стоит напротив БАРТЛИ, все еще схватившись за голову.
Эйлин: О чем это Пустозвон тут говорил…
Бартли: Отойдите, пожалуйста, а то мне не видно.
ЭЙЛИН подходит к МАМАШЕ.
Хелен: Да на что, на хрен, тут смотреть, одни мокрые парни в каких-то жутких свитерах?
Эйлин: Миссис О’Дугал, о чем это ваш Джонни тут говорил?
Мамаша: (пауза) Я слышала, у Калеки Билли туберкулез, Эйлин.
Эйлин: Не может быть!
Мамаша: Или был туберкулез. Ему сказали об этом четыре месяца назад, а еще сказали, что осталось ему только три.
Бартли: Значит, он, может, уже месяц, как помер. Простое вычитание. Четыре минус три.
Эйлин: Ну, если это Пустозвон болтает, я вам не верю…
Мамаша: Если б это Пустозвон болтал, то и хрен бы с ним, да новость-то от Малыша Бобби. В ночь перед отъездом Калека Билли показал ему письмо от МакШерри. Малыш Бобби в жизни бы не взял Калеку Билли, только вот пожалел его. Ведь его Энни от того же умерла?
Эйлин: Да, и умерла в мучениях. Калека Билли… дни и ночи я проклинала его за то, что он нам не пишет, а когда ему писать?
Хелен: Когда он уже лежал в земле. Да уж, задачка не из легких.
Эйлин: Но… но доктор МакШерри, я его пять или шесть раз спрашивала, он говорил, МакШерри, с Билли все хорошо.