Важность историко-этнографического исследования календарных праздников народов Восточной Азии, а также связанных с ними обычаев и обрядов определяется, как нам кажется, целым комплексом проблем. Если попытаться их систематизировать, то мы получим несколько групп.
Первая группа охватывает проблемы, касающиеся теории календарного праздника: его происхождение, структура, признаки, функции, механизм функционирования, классификации календарных праздников, закономерности развития.
Вторая большая группа проблем отражает взаимодействие календарного праздника с другими типами праздников, а также с другими составными культурной традиции: это соотношение народного праздника с государственным (официальным), а также с религиозным календарем, взаимосвязь земледельческой обрядности с городской культурой (древней, средневековой, новейшей), судьбы традиционных праздников в наши дни, актуализация этих праздников.
Третья группа проблем может быть определена как «календарные праздники и этнос». Изучение календарных праздников дает богатый материал для исследования проблем этногенеза и этнической истории народов и, что особенно важно, для понимания структуры этнического самосознания. Особое место здесь принадлежит проблеме «календарные праздники и народное творчество», или, шире, «календарные праздники и творчество».
Следующая, четвертая группа охватывает проблемы историко-культурных контактов различных народов, проявляющихся в календарных праздниках, проблемы генетических и типологических связей. Их исследование приобретает особую актуальность. Изучение и пропаганда лучшего в народной праздничной традиции других народов — важный шаг на пути взаимопонимания и доверия.
Конечно, не все из поставленных проблем могут быть всесторонне охарактеризованы в данной монографии, но само определение их многообразия поможет в дальнейших исследованиях.
Как неотъемлемая часть культуры, календарные обычаи и обряды, народные календарные праздники входят составляющим и формирующим элементом в этническое самосознание. Частью самосознания, своеобразным символом этноса может стать как отдельный календарный обряд или обычай, так и тот или иной календарный праздник. Так, японский весенний обычай (а первоначально обряд) любования сакурой (о-ханами) стал своеобразным символом японской народной культуры. То же, наверное, можно сказать о китайском Танце дракона или о тибетских представлениях Чам, связанных с календарными праздниками. Наиболее известные, популярные традиционные обычаи и обряды, а также отдельные праздники вошли в этническое самосознание народа. Кавабата Ясунари в некоторых обычаях и обрядах новогоднего праздника японцев видел такое же выражение своеобразия культуры, как и в выдающихся произведениях классической литературы Японии [Кавабата Ясунари, 1975, с. 249–275]. Известно замечание В. Эберхарда о том, что, по мнению китайцев, живущих в Америке, празднование традиционного Нового года является той нитью, которая связывает их со старой родиной [Эберхард, 1977, с. 12]. Празднование традиционного Нового года сохраняется как национальная черта и среди китайского меньшинства о-ва Маврикий [Большов, 1986, с. 70]. Важнейшие традиционные праздники годового цикла сохраняются у корейцев, живущих в СССР.
В отечественной востоковедной науке интерес к календарным обычаям и обрядам, к праздникам народов Восточной Азии был неразрывно связан с изучением истории, культуры и этнографии этого региона. Поэтому не случайно, что уже в первых работах о китайцах, корейцах, японцах, монголах и тибетцах русские ученые писали и о календарной обрядности этих народов (например, о календарных праздниках китайцев см. [Бичурин, 1840], корейцев — [Поджио, 1892; Лубенцов, 1897; Описание Кореи, 1900], тибетцев — [Празднование Нового года; Цыбиков, 1918]).
В советской этнографической науке наиболее систематизированный свод сведений о календарных обычаях и обрядах народов Восточной Азии содержится в соответствующем томе этнографической серии «Народы мира» — в томе «Народы Восточной Азии» (М., 1965). Однако надо отметить, что лишь при историко-этнографическом описании китайцев, тибетцев, монголов, корейцев и японцев календарные обычаи, обряды и праздники были выделены в самостоятельные разделы (Г.Г. Стратанович, К.В. Вяткина, Ю.И. Журавлев, Ю.В. Ионова, Р.Ш. Джарылгасинова, С.А. Арутюнов). Обычаям и обрядам новогоднего праздника у этих народов посвящена книга «Календарные обычаи и обряды народов Восточной Азии. Новый год» (М., 1985).
И все-таки надо отметить, что в изучении календарных обычаев и обрядов народов Восточной Азии наша наука пока сделала только первые шаги. Между тем в последние годы несколько расширилась историковедческая база для исследования календарных обычаев и обрядов народов Восточной Азии, что позволяет подойти к изучению этих проблем на другом, более высоком уровне.
В последние годы значительно расширились и укрепились научные контакты сотрудников Института этнографии АН СССР с учеными стран Восточной Азии. Ряд исследователей имели возможность собирать материал в странах изучаемого региона: в МНР ряд полевых сезонов работала Н.Л. Жуковская, в Японии календарные праздники наблюдали С.А. Арутюнов, Р.Ш. Джарылгасинова, М.В. Крюков, С.Б. Маркарьян, Э.В. Молодякова, календарные обычаи и обряды китайцев, живущих в Сингапуре, изучал В.В. Малявин.
В качестве ценных источников использовались также этнографические, историко-культурные зарисовки, дневники путешественников, ученых, журналистов. Авторы стремились расширить круг используемых материалов. Среди источников, которые были привлечены для изучения данной проблематики, необходимо назвать музейные коллекции (например, в СССР — МАЭ и ГМИНВ), иконографические материалы (фрески Когурё, произведения художников-жанристов XVIII–XIX вв., в Корее, гравюры школы укиё-э в Японии, народный лубок и художественные вырезки в Китае), письменные памятники истории, культуры, литературы и фольклора («Шицзи» Сыма Цяня, «Самгук саги» Ким Бусика, «Манъёсю») периода древности, средневековья и нового времени, свидетельства русских путешественников, данные журналистики, произведения декоративно-прикладного искусства, этнографические фильмы, произведения художественной литературы, архивные материалы, данные эпиграфики и археологии.
В последние десятилетия значительно возрос интерес к изучению календарных праздников и в научных кругах стран Восточной Азии.
Правомерность обращения к исследованию календарных праздников народов Восточной Азии в значительной мере объясняется и успехами советской востоковедной науки. В последние десятилетия появилось немало переводов на русский язык памятников истории, культуры, литературы и фольклора народов Восточной Азии, в которых содержится немало ценных свидетельств о календарных праздниках. Огромное значение имеют исследования советских ученых в области театра, фольклора, литературы, религии китайцев, корейцев, японцев, монголов и тибетцев. Значительное место изучение календарных праздников занимает в творчестве американских и западноевропейских ученых. Многие их работы основываются на богатом полевом материале. Историографические обзоры по календарной обрядности отдельных народов даны в соответствующих главах.
В данном исследовании рассматриваются календарные обычаи и обряды, а также праздники годового цикла пяти крупных народов Восточной Азии, которые живут на огромных территориях, отличающихся большим разнообразием климатических и ландшафтных условий, что не могло не сказаться на характере их хозяйственной деятельности. В основном эти народы, по классификации Н.Н. Чебоксарова, относятся к двум большим хозяйственно-культурным типам (ХКТ) — к ХКТ пашенных и ручных земледельцев, связанных либо с культурой поливного риса (китайцы, корейцы, японцы), либо с культурой пшеницы и ячменя (тибетцы-земледельцы), и к ХКТ отгонных и кочевых скотоводов (монголы и тибетцы-скотоводы). При описании отдельных календарных обычаев и обрядов, праздничных циклов года авторы обращают внимание на основные трудовые процессы, лежавшие в основе тех или иных обычаев и обрядов, а также на особенности климатических условий, в которых бытуют те или иные праздники.
Как и в предшествующей книге — «Календарные обычаи и обряды народов Восточной Азии. Новый год», в отдельных главах охарактеризованы традиционные категории времени, специфика календарей китайцев, корейцев, японцев, монголов и тибетцев, показана взаимосвязь их календарей с григорианским летосчислением. Исторически в традиционной культуре изучаемых народов годовой цикл принято делить на двенадцать месяцев и на четыре времени года (весна, лето, осень, зима).
В данной монографии авторы излагают материал по временам года, хотя у некоторых народов, например, у монгольских кочевников, календарная обрядность распределяется как бы на два больших сезона. У земледельческих народов (китайцев, корейцев, японцев и тибетцев-земледельцев) можно проследить группировку календарной обрядности по трем типам: праздничные обычаи и обряды, связанные с началом нового хозяйственного года (весна и начало лета); обычаи и обряды, связанные с завершением хозяйственного года (осень и начало зимы); обычаи и обряды, связанные с зимним и летним солнцестоянием. Подобную классификацию календарных обычаев и обрядов, а также народных праздников еще в конце XIX — начале XX в. на примере западноевропейских и славянских народов предложил Е.В. Аничков [Аничков, 1898; 1903–1905].
Характеризуя календарные обычаи и обряды каждого времени года, авторы стремились показать их взаимосвязь с тем или иным этапом хозяйственной деятельности и выявить специфику функциональной направленности сезонной обрядности. Описание народных праздников в монографии начинается с весны (начало года у изучаемых народов Восточной Азии в традиционном календаре в XIX — середине XX в. совпадает с началом весны), с календарных обычаев и обрядов, которые следуют за новогодними торжествами. Заканчивается описание народного календарного цикла Новым годом. В данной работе новогодний праздник описан более кратко, так как ему посвящена уже вышедшая книга.