Амаду Жоржи, 1989, с. 7].
Гуманистическая идея, утверждающая Жизнь, является доминирующей в календарной обрядности. В ней пафос подавляющего большинства обычаев и обрядов. В философском плане она противостоит человеконенавистническим взглядам, согласно которым потребность в войне как средстве разрешения конфликтов — для человека естественное состояние.
Таким образом, изучение календарных обычаев и обрядов, праздников года, лучших традиций народа оказывается непосредственно связанным с актуальнейшими, магистральными проблемами современности, с проблемами и перспективами развития человечества, с проблемами сохранения мира, жизни, культуры на Земле. В этом нам видится важнейшая гуманистическая ценность исследования и изучения этой темы.
В широком гуманитарном, культурологическом аспекте для народов Юго-Восточной Азии изучение календарной обрядности и праздничной культуры, как нам представляется, имеет особое значение. Сложность исторических судеб народов этого огромного региона, синкретизм их религиозных воззрений и культур обусловили, более того, предопределили календарным обычаям и обрядам, праздникам годового цикла исключительную роль — быть средоточием, сокровищницей, важнейшим резервуаром для сохранения и непрерывного возрождения традиционной культурной самобытности народов Юго-Восточной Азии. И эта предопределенность календарно-праздничной культуры не случайна, так как календарные обычаи и обряды годового цикла произрастают из самых глубин многотысячелетнего труда земледельца.
Изучение календарных обычаев и обрядов народов мира, в том числе и народов Юго-Восточной Азии (конец XIX — середина XX в.), сопряжено с решением ряда источниковедческих вопросов.
Каков круг источников, дающих нам сведения об этой важнейшей стороне традиционной культуры? Основным источником, безусловно, должны быть собственно этнографические материалы, полевые наблюдения и записи авторов либо работы других исследователей, основанные на непосредственных наблюдениях за теми или иными обрядами, обычаями, за ходом календарного праздника, за театрализованными представлениями или народными развлечениями.
В послевоенные годы советские этнографы, в том числе и некоторые авторы данной монографии, получили возможность посещать страны Юго-Восточной Азии, проводить там этнографические наблюдения и исследования. Например, Г.Г. Стратанович собирал материал в Бирме и на Филиппинах, А.И. Мухлинов и А.Н. Лескинен — во Вьетнаме, Л.В. Никулина — в Индонезии, И.Г. Косиков — в Камбодже, Лаосе и во Вьетнаме, А.Г. Гаврилова — в Бирме (Мьянма), К.Ю. Мешков — на Филиппинах.
Свидетельства по исторической этнографии могут быть также почерпнуты из письменных источников: летописей, хроник, географо-этнографических описаний. Ценными источниками являются музейные коллекции. Прежде всего, это касается атрибутов праздников, календарных обычаев и обрядов (например, одежда, музыкальные инструменты, праздничная утварь, украшения жилища и т. п.). Атмосферу праздничных развлечений, игр, отдельных обрядов прекрасно передают произведения изобразительного искусства, которые в некоторых случаях (особенно, когда молчат письменные памятники) являются уникальными источниками для воссоздания картины праздников. Наконец, важные свидетельства могут быть почерпнуты из мифологического наследия, из произведений фольклора и художественной литературы, сюжетов народных театрализованных представлений. Несомненно, в каждом конкретном случае — при описании конкретного праздника, того или иного обычая или обряда — значение каждого из перечисленных видов источников (этнографические, письменные памятники, музейные коллекции, иконографические материалы, произведения художественной литературы) будет разным, но, очевидно, лишь комплексный подход к изучению календарных обычаев и обрядов, расширение круга источников позволят воссоздать более полную и яркую картину этого важнейшего комплекса традиционной культуры. Хотя, конечно, при этом необходимо постоянно учитывать специфику каждого вида источников, своеобразие жанра и историю его развития. Расширение круга источников при изучении календарной обрядности в полной мере соответствует представлению о том, что календарные обычаи и обряды, а также традиционные праздники годового цикла суть концентрированное выражение материальной и духовной культуры народов.
Многовековая традиционная письменная культура народов Юго-Восточной Азии содержит немало свидетельств о календарно-праздничной обрядности вьетов, лао, кхмеров, тай, бирманцев, малайцев, яванцев, балийцев, тагалов. Материалы о праздниках годового цикла народов этого региона мы находим уже в памятниках эпиграфики.
Повествования о ярких храмовых, дворцовых и народных праздниках вьетов XI–XII вв., об их разнообразных развлечениях содержат надписи на каменных стелах. Так, на стеле при пагоде Зой (1121 г.) сохранилась надпись, созданная рукой вьетского автора Май Конг Бата. В тексте рассказывается о представлении театра кукол на воде на древний мифологический сюжет о Золотой черепахе. Вот как описывает Май Конг Бат представление театра кукол на воде, сценой для которого служила водная поверхность бассейна (маленького пруда) при буддийской пагоде: «Колышутся, собираются волны. Всплывает Золотая черепаха. На спине ее три горы. Набегают волны, колышут разрисованный панцирь. [Мерно] двигаются четыре лапы. Глаза вперились в высокий берег. Изо рта [поднимаются] пена и струйки воды. [Золотая черепаха] подняла голову, кланяется государеву венцу. Скрылась [в волнах] и понеслась стремглав…» (цит. по [Никулин, 1977, с.32]). Как следует из текста надписи Май Конг Бата, кукольный театр на воде в первые дни нового года разыгрывал сценки, связанные со старинным обрядом прибытия войска Небесного владыки: «Утром в первый день месяца и по случаю весенних дней каждого года… дружина Небесного властителя с четырех сторон появляется [у Храма на одной колонне], единым взмахом поднимает оружие, движется в танце» (цит. по [Никулин, 1977, с. 33]).
Красочные описания праздников года, древних обычаев и обрядов содержат и ранние эпиграфические памятники тай. Так, в надписи на стеле (1293 г.), созданной Рамой Камхепгой, правителем государства Сукхотай, страна тай описывается как земля, где воды богаты рыбой, а «на полях есть рис» (цит. по [Корнев, 1971, с. 22]). В тексте рассказывается о поклонении Духу холма Кхао Луанг, который именовался Повелителем всех духов страны (Пхра Кхапхунг). Эта же надпись содержит самое древнее описание ежегодной буддийской церемонии подношения монахам одежды и подарков в конце сезона дождей. В XIII в. эту церемонию проводил сам правитель. «Король Рама Камхенг, — говорится в надписи, — повелитель мыанга Сукхотай, так же, как и принцы и принцессы, мужчины и женщины, дворяне и вожди, — все без исключения, независимо от ранга или пола, ревностно соблюдают религию Будды и выполняют наставления во время дождливого сезона. В конце сезона дождей организуется церемония катихан (т. е. монахам предлагают одежду и подарки. — Авт.), которая продолжается в течение месяца» (цит. по [Корнев, 1973, с. 20]). В церемонии принимало участие большое число людей, которые возвращались из храма шумной и веселой толпой.
Ценные материалы по истории календарной обрядности вьетов, лао, кхмеров, тай, бирманцев, малайцев, яванцев, балийцев и тагалов содержат классические произведения собственной средневековой историографии этих народов. Например, богатейший материал по календарю, отдельным обычаям и обрядам, по праздникам годового цикла содержат древние летописи и хроники вьетов, такие, как «Исторические записки о Великом Вьете» («Дай Вьет шы ки») Ле Ван Хыу (1272), «Краткая история Вьета» («Вьет шы лыок», XIII — начало XIV в.), «Полное собрание исторических записок о Великом Вьете» («Дай Вьет шы ки тоан тхы») Нго Ши Лиена (1479).
В 1980 г. одна из этих древнейших вьетских летописей — «Краткая история Вьета» была переведена на русский язык А.Б. Поляковым [Краткая история Вьета, 1980]. Первый перевод на русский язык вьетской средневековой летописи — значительное явление в научной жизни нашей страны. Содержащийся в этом произведении материал — ценный источник и для изучения истории календарной праздничной обрядности вьетов. Так, в «Краткой истории Вьета» сообщается о том, что в 985 г. император Ле Дай Хань впервые лично провел ритуальную пахоту: «Вуа начал проводить ритуальную пахоту в Дойшоне, нашел один кувшин из золота и серебра. Пахал в горах Бахой, [снова] нашел один кувшин. Назвал это место Полем золота и серебра» (пер. А. Полякова) [Краткая история Вьета, 1980, с. 134]. Неоднократно летописи упоминают о праздничных развлечениях. Например, при Ле Дай Хане в 7-м месяце устраивались гонки на речных кораблях, проводились состязания лодок [Краткая история Вьета, 1980, с. 134].
Важные свидетельства о праздничных развлечениях и календарных обычаях и обрядах малайцев сохранились в средневековых исторических сочинениях XIV–XVI вв., таких, как «Повесть о раджах Пасея» (конец XIV в.) и «Малайские родословия» (1536 г.). По определению исследователя малайской классической прозы В.И. Брагинского, «Повесть о раджах Пасея» — самое раннее из сохранившихся сочинений малайцев исторического характера; созданное в конце XIV в., оно стало образцом для последующих хроник [Сказания, 1987, с. 111]. В середине XVI в. была создана летопись «Малайские родословия», в которой запечатлено немало картин придворных и народных праздничных развлечений, церемоний, обрядов. Здесь, например, упоминается об обычае запуска воздушных змеев, который сохранился у малайцев до наших дней. Вот как описывается бой воздушных змеев: «Как-то раз в пору запуска воздушных змеев все юноши и девушки из знатных семей вышли потешиться, запуская змеев самых разнообразных форм. Раджа Ахмад, сын султана Махмуд-шаха, отправился со всеми, взяв с собой огромного змея, широкого, словно бамбуковая циновка, которыми кроют крыши, на толстой рыболовной леске. Когда в воздухе уже парило множество змеев, его величество запустил своего. Увидев это, все, кто там собрался, начали спускать своих змеев, ибо змей царевича перерезал — всякую бечевку, за которую задевал. Что же до Ханга Исы Быстрого, то он сделал себе маленького змея на трехжильной пеньковой бечевке, обмазанной клеем с толченым стеклом, и, когда Раджа Ахмад запустил змея, а все остальные опустили, не стал спускать своего. Меж тем змей Раджи Ахмада подлетел к змею Ханга Исы Быстрого, и веревки стали тереться одна о другую. Веревка, что была привязана к змею Раджи Ахмада, оборвалась, и его змея унесло до самого Танджунг Джати» (пер. В.И. Брагинского) [Сказания, 1987, с. 145, 146].