подобрел, развеселился,
повернул назад заклятья,
взял свой заговор обратно.
Вылез юный Йовкахайнен,
скулы поднял из болота,
подбородок – из трясины.
Конь опять возник из камня,
сани – из гнилой коряги,
кнут – из тонкой камышинки.
Сел в повозку Йовкахайнен,
опустился на сиденье,
в путь отправился, нахмурясь,
сильно сердцем опечалясь,
едет к матушке родимой,
едет к батюшке родному.
4Вяйнямёйнен встречает в лесу Айно, девушка не хочет выходить за него замуж, убегает к берегу моря и тонет Мать дни и ночи оплакивает ее
ЙНО, ДЕВА МОЛОДАЯ,
Йовкахайнена сестрица,
в лес за вениками вышла,
за пушистыми – в березник.
Вот подходит Вяйнямёйнен,
так сказал он, так промолвил:
«Не для каждого, девица,
для меня лишь, молодая,
надевай на шею бусы,
надевай нательный крестик,
заплетай красиво косу,
ленточку вплетай из шелка».
Говорит ему девица:
«Для тебя ли, для другого
я носить не стану бусы,
ленточку вплетать из шелка».
Сорвала с груди свой крестик,
сдернула колечки с пальца,
бросила на землю бусы,
красную со лба повязку.
Поспешила к дому, плача,
на отцовский двор, стеная.
День рыдала, два рыдала.
Спрашивает мать девицу:
«Что ты плачешь, дочь-бедняжка,
что, несчастная, рыдаешь?»
«Потому, бедняжка, плачу,
горемычная, рыдаю,
что меня не пожалела,
отдала свою дочурку
быть опорою для старца,
быть для дряхлого забавой.
Лучше бы ты приказала
под глубокими волнами
быть морским сигам сестренкой,
братцем быть подводным рыбам».
«Не горюй, моя дочурка,
первенец мой, не печалься!
Ты пойди на холм к амбарам,
отвори амбар получше.
Там на коробе есть короб,
есть шкатулка на шкатулке.
Распахни ты лучший короб,
крышку подними с узором,
там найдешь семь синих юбок,
шесть обвязок золоченых.
Соткала их дева Солнца,
дева Месяца связала».
Тут пошла на горку дева,
тут в амбар она вступила,
распахнула лучший короб,
крышку подняла с узором,
шесть нашла там опоясок,
семь сыскала синих юбок,
юбки все она надела.
Вот отправилась в дорогу.
День шагала, два шагала,
наконец уже на третий
девушка пришла на море,
низкий берег тростниковый.
Вечер здесь она рыдала,
до рассвета горевала.
Ранним утром, спозаранок,
глянула на кончик мыса:
на мысу три девы было,
девушки купались в море.
Айно к ним идет четвертой,
гибкой веточкою – пятой.
Был в воде утес узорный,
золотом сверкавший камень.
Доплыла до камня дева,
на скале морской уселась —
камень в море погрузился,
в воду с ним ушла девица.
Так вот курочка погибла,
так вот сгинула бедняжка.
Слух повсюду прокатился,
весть далеко разлетелась:
дева юная угасла,
сгинула навек невеста.
Плачет мать, струятся слезы,
катятся из глаз обильно.
Как стекли на землю слезы,
так рекою обернулись —
три реки из слез возникло,
три потока побежало.
Выросло в потоке каждом
по три огненных порога,
в каждом огненном пороге
по три луды появилось,
на краю у луды каждой
золотой поднялся холмик,
на вершине каждой горки
по три выросло березы,
наверху березы каждой —
по три золотых кукушки.
Мать девицы так сказала,
пенье слушая кукушки:
«Ты не слушай, мать-бедняжка,
слишком долго песнь кукушки!
Лишь кукушка закукует,
из очей польются слезы,
по щекам начнут струиться
покрупней семян гороха,
больше зернышек бобовых».
Вековечный Вяйнямёйнен
пригорюнился безмерно,
днем он плачет, плачет утром,
вот уже и ночью плачет,
что красавица погибла,
сгинула в зыбучем море.
Как-то старый Вяйнямёйнен
на свои пришел причалы,
удочки свои проверил,
начал выгребать на лодке
на конец косы туманной,
на пустынный мглистый остров.
Этот рыболов искусный,
ловко удочкой владевший,
опускает лавню в воду,
поджидает, подсекает.
За крючок схватилась рыба,
в кованец таймень вцепился.
Вытащил он рыбу в лодку,
положил улов на днище.
Нож за поясом у Вяйно
был с серебряною ручкой.
Вот свой нож он вынимает,
чтобы рыбину порезать,
чтобы лосося разделать
самому себе на завтрак,
на обед себе обильный.
Лосося лишь начал резать,
стал разделывать тайменя,
рыба прыгнула в пучину,
подняла из волн головку,
правое плечо – из моря:
«Ой ты, старец бестолковый,
слабоумный Вяйнямёйнен,
удержать меня не смог ты,
деву Велламо морскую,
дочь единственную Ахто».
Тут уж старый Вяйнямёйнен
говорит слова такие:
«Если б мать жила на свете,
в здравии была родная,
мне она бы подсказала,
как мне жить теперь на свете».
Из могилы мать сказала,
из-под волн проговорила:
«В Похьеле бери невесту.
Там красивее девицы,
дочери в два раза краше,
в пять и в шесть – порасторопней
неуклюжих дев из Йовки,
глупых недотеп из Лаппи».
5Вяйнямёйнен отправляется в Похьелу искать невесту Ловхи, хозяйка Похьелы, просит за это выковать для нее сампо Вяйнямёйнен зовет на помощь Илмаринена, тот делает сампо, но получает новые задания • Когда он выполняет их, Ловхи обещает скорую свадьбу, но не разрешает приглашать Лемминкяйнена
ЕКОВЕЧНЫЙ ВЯЙНЯМЁЙНЕН
навестить решил однажды
то холодное селенье,
темной Похьелы деревню.
Едет он, катит тихонько,
путь неспешно отмеряет
на коне под цвет соломы,
скакуне под цвет гороха.
На морской хребет приехал,
на открытые просторы.
Тотчас юный Йовкахайнен,
тощий парень Лаппалайнен,
лук свой огненный хватает,
самострел свой самый лучший
Вяйнямёйнену на гибель,
на смерть мужу Сувантолы.
Спусковой крючок он тронул,
выстрелил стрелою первой —
выше чума полетела
в небеса над головою.
Выстрелил второй стрелою —
ниже чума полетела,
в землю-мать стрела вонзилась.
Вскоре выстрелил и третьей —
угодил стрелою третьей
в шею лося голубого.
Он сразил под вещим Вяйно
жеребца под цвет соломы,
скакуна под цвет гороха.
Вековечный Вяйнямёйнен
пальцами уткнулся в море,
рухнул в пенистую бездну.
Тут поднялся сильный ветер,
волны вздыбились на море,
волны Вяйно подхватили,
унесли подальше в море.
Вот летит из Лаппи птица,
вот орел летит с восхода.
Бил одним крылом по морю,
ударял другим по небу,
вод морских хвостом касался,
клювом колотил по лудам.
Вяйнямёйнена приметил
на морском пространстве синем:
«Что ты делаешь средь моря,
как на волнах оказался?»
«Ехал я за девой в Похью,
в Пиментолу – за невестой.
Спозаранок как-то утром
прибыл я к заливу Луото,
к устью Йовколы приехал —
подо мной коня убили,
самого убить хотели.
Вот я и свалился в воду,
пальцами уткнулся в волны,
чтоб меня баюкал ветер,
чтоб меня гоняли волны».
Тут сказала птица неба:
«Не горюй ты, не печалься,
заберись ко мне на спину.
Подниму тебя из моря,
понесу куда захочешь.
Выжигая лес под пашню,
ты ведь дерево оставил,
где бы птицы отдыхали,
где б и мне нашлось местечко».
Вот орел, небесный житель,
Вяйнямёйнена уносит
по стезе ветров небесных,
по дороге суховеев,
в дальние пределы Похьи,
в край туманный Сариолы.
Здесь орел оставил Вяйно,
сам поднялся в поднебесье.
Вот и плачет Вяйнямёйнен,
вот и плачет, и стенает.
Ловхи, Похьелы хозяйка,
редкозубая старуха,
выбежала на подворье,
чутко уши навострила.
Лодку на воду столкнула,
и гребет сама, и правит,
к Вяйнямёйнену стремится,
едет к плачущему мужу.
«Ой-ой-ой, старик несчастный,
ты в края попал чужие.
Что за муж ты и откуда,
из каких героев будешь?»
«Называли меня прежде,
величали меня раньше
вечеров отрадой вечной
и певцом долины каждой
там, на Вяйнолы полянах,
на опушках Калевалы».
Ловхи, Похьелы хозяйка,
успокоила героя,
провела его до лодки,
на корму сопроводила,
принялась грести усердно.
Гостя в избу проводила.
Там героя накормила,
обогрела, обсушила,
говорила, вопрошала:
«Сможешь ли сковать мне сампо,