нить, где вчера закончила читать, как в палату вошла высокая стройная женщина в расстёгнутом зелёном пальто и меховой шапке. Она радостно посмотрела на Арину и закричала:
— Люсяяя! Ну иди сюда, моя радость!
Подбежав, обняла, и стала беспорядочно целовать дочь в щёки, волосы, губы. Арина в смущении закрыла глаза от проявления таких нежностей, пробормотав:
— Эммм… Здрасти. Как дела?
— Ну что, доченька, как ты? Как головка?
— Да ничё. Нормик, — пожала плечами Арина. — Живая вроде.
— Ну и хорошо! Всё! Бери книгу, пошли в раздевалку, и домой.
— Доктор сказал, надо на пост, за выпиской, — заявила Арина, дотошно разглядывая мать. Вроде, красивая. И похожа на неё. То есть, на Люську.
— Я уже забрала всё, что нужно. Пошли, пошли давай. Сейчас дома сготовим что-нибудь вкусненькое. Я на весь день отпросилась.
Арина побрела за матерью по больничному коридору, держа в руках книгу. Спустились по лестнице на первый этаж, потом повернули в подвал, из которого пахнуло теплом, влагой и затхлостью.
— Мы куда? —спросила Арина, с опаской глядя вниз. — Что там?
— Там раздевалка. Пойдём! Осторожно! Под ноги смотри!
Спустились в подвал, и тут же, в нескольких метрах, справа, находилась раздевалка, в которой, облокотившись локтем на стойку выдачи и опёршись щекой о ладонь, скучала низкорослая тощая бабка в белом халате и вязаной круглой шапке. Она недовольно посмотрела на Арину и её мать.
— Гардероб закрыт на обед! — нагло заявила она. — Приходите через час!
Причём видно, что сказала просто так, потому что вредная. Мать Арины замялась, не зная что сказать, но Арина взяла общение на себя, соврав.
— А там сзади главврач с комиссией идут. Чистоту пола проверяют и обслуживание граждан СССР.
— Чтооо!!! Бааатюшки святы!!! — Старуха, согнувшись, в панике, быстро начала бегать туда-сюда, потом подбежала к матери, спросила, как фамилия девочки, и отдала им вещи, показав на комнату для переодевания. Сама тут же взяла ведро с водой, швабру с половой тряпкой и усердно-показательно начала тереть пол в гардеробе.
«Зачем гардеробщице белый халат? Она же полы моет и шмот выдаёт», — подумала Арина, заходя в комнату и разглядывая свои вещи. — «Что за дерьмо??? Что это?»
— Что это? — спросила Арина, показывая матери чёрную мутоновую шубу. — Это что? Шкура животного? Я не надену эту шнягу!
— Малышка, это твоя шубка! — изумилась мать. — Очень дорогая, к слову!
Арина хмыкнула и бросила её на скамейку. Носить такое — фу! Ну такое! Животных нельзя использовать для одежды! Это дикость! Как Люська могла носить эту жестокую вещь??? Она же раньше была кожей животного! Как поклонница зелёной экосистемы и борец за права животных, Арина была против использования частей их тела в качестве одежды и обуви! Об этом говорили её посты в сторис соцсетей, всегда собиравшие десятки тысяч лайков и гневные комментарии сетевых завсегдатаев, сутками следящих за звёздами: «Да! Спасём нашу планету от вредных выбросов и жестоких людей!», «Арина, я с тобой!», «Бедные животные!». В модных телешоу она тоже много раз озвучивала свою точку зрения, поэтому уже и сама начала верить в неё. «Так положено у звёзд, даже если ты терпеть не можешь этих животных и ешь их каждый день!» — заявил её имиджмейкер в начале сезона после победы в Оберстдорфе. — «Ты должна быть идеалом для социума всеми своими взглядами и мыслями».
— Так! Люся! Это что за новости? Что за капризы? — Мама нахмурилась и посмотрела на неё. — Опять это? Опять «не буду носить»? Мы на Урале живём вообще-то, если ты забыла, и тут зимой до минус сорока бывает. Я никогда не куплю тебе спортивную куртку и штаны для зимы! Это холодно!
Недовольно надувшись, Арина надела убогий синий шерстяной костюм, в котором тренировалась на катке, и в котором её привезли в больницу, шерстяные носки и, о боже! Некое подобие то ли валенок, то ли сапогов из какого-то колючего материала. С трудом застегнула заедавший замок, надела спортивную шапку, выглядевшую как пилотка с кисточкой и красной надписью «СПОРТ» на сером фоне. Потом напялила эту тяжеленную шубу. О майнгот! Да она килограмм десять весит! Рыцарь в латах так же себя чувствует!
— Варежки не забудь! — велела мама, и подала ей вязаные рукавицы из синей шерсти с белым узором. — И перестань дуться, солнце! Это всё для твоего же здоровья! Почему ты такая маленькая врединка?
— Ну-ну, ага-ага… — невнятно промычала Арина и угрюмо посмотрела в висевшее на стене зеркало. Лук был ни к чёрту! Самый конченый из всех, что она когда-либо носила! Ладно, если шубу с натяжкой ещё можно как-то назвать классическим стайлом, учитывая её мешковатый силуэт, то спортивная шапка с ней никак не вязалась! Абсолютно! К шубе требовалась либо меховая шапка-казачка, либо арабеска! А эти ужасные чуни! Такие только бабки, наверное, носят! С шубой они, конечно, контрастировали приемлемо, но Арине не нравился ни стайл, ни фасон этой убогой обуви. Лучше уж босиком идти!
Гораздо лучше смотрелись бы зимние кроссовки в сочетании со спортивным пуховиком. Естественно, как топовая спортсменка, Арина всегда гоняла в спортивной одежде и зимой, и летом! И даже в кинотеатре, или на пляже. Таковы были условия рекламных контрактов от фирм, производящих спортивные товары. Самый дорогостоящий был от «Adidas». За миллион долларов в год Арина была обязана всю зиму ходить в новых брендовых пуховиках, куртках и зимних кроссовках. Раз в месяц проводить фотосессии с новинками для огромных баннеров, стоящих в фирменных магазинах, и для коллажей на сайте компании. Вторым был контракт от «Puma». За 700 тысяч долларов в год Арина должна была ходить в зимнем спортивном костюме и шапке. Третьей была «Fila». За 400 тысяч долларов Арина зажигала в одежде этой фирмы летом. Тренировочные костюмы, топы, шорты, футболки, купальники, летние кроссовки, сандалии, обувь для пляжа, спортивные сумки, солнцезащитные очки… Каждая вещь из гардероба Арины Стольниковой была предоставлена именитыми спонсорами и предоставлялась совершенно бесплатно, в рамках рекламных контрактов, за которые она ещё и гребла валюту лопатой! Здесь же… Какая-то шуба из шкуры убитого зверя!!!
— Всё, Люся, пошли! — мама чуть подтолкнула дочь, и вдруг остановилась. — А шарф-то! Шарф забыла дома! Ну ничего, возьми мой!
— Мне не надо! Пожалуйста! — слабо пыталась возразить Арина, когда мать завязала ей шарф на шее, перевязав воротник шубы, и вдобавок половину подбородка.
— Ничего, ничего, потерпишь! — решительно заявила мама. — На улице холодно, ещё простынешь! А ты и так только из больницы! Настрадалась уже, хватит!
Арина попробовала объяснить матери, что на морозе главное не толщина одежды, а свободные движения тела и мышц. Что главное — хорошая теплоотдача в одежде, чтобы на теле не скапливалась влага, но Дарья Леонидовна не стала слушать детский лепет и подтолкнула девочку к лестнице.
Двигаться в этой одежде было совершенно невозможно, убедилась Арина. На чунях неудобная скользкая резиновая подошва. То и дело можно навернуться, а шуба совершенно сковывала все движения. Рукавицы ещё хуже. Такие показывали в мультиках про Деда Мороза и Санта-Клауса. Как можно пользоваться рукавицами, в которых нет пальцев и ничего невозможно взять в руки??? Даже лыжные перчатки были бы удобнее.
Мороз на улице был не слишком большой. По ощущению, градусов 10, не больше. Арина вышла из помещения, и по глазам словно резануло ножом, как часто бывает, когда выходишь из темноты на свет. До рези. Поэтому на мгновение остановилась, закрыв глаза колючей варежкой.
— Доченька, милая, ты что? Тебе плохо? — мама подбежала, и чуть потрясла за плечи.
— Нет, всё хорошо, — ответила Арина, осторожно убирая руки маман. — Глаза заслезились. А где наша машина?
— Какая машина, милая? — с недоумением спросила мама, глядя на Арину. — У нас нет никакой машины! Ты не в себе! Это, наверное, всё ещё сотрясение сказывается! Говорила же я доктору, что слишком рано ещё выписывать из больницы! Что это такое за лечение??? И дня не пробыла!
— Нет машины? А как мы тогда поедем домой? — упорно гнула своё Арина. — Сейчас же снег! И холодно!
— На автобусе! — сказала Дарья Леонидовна. — Как все нормальные люди! Всё, хватит страдать, пошли!
Как заметила Арина, в её нынешней маме совершенно поразительным образом сочетались властность и контроль над дочерью с излишней любовью и лаской. Хотя… Если задуматься, ничего удивительного тут нет. В её прежней маме, Анне Александровне, были те же самые чувства, только в два раза послабее… Интересно, как там сейчас она? Наверное, переживает… Тут Арину охватила жалость к прежней маме, впрочем, через короткое время прекратившаяся. Надо выбираться из этого сеттинга правдами и неправдами.
— Тут остановка совсем рядом! — уверяла мама, поддерживая Арину под локоть. — Всего-то километр пешком.
— Чтооо? — возмутилась Арина. — Но это много, мам! Так и сдохнешь тут в снегу!
— Ничего, ничего, дорогая, ты спортсменка, и для тебя не составит никакого труда поработать ножками. Ты же будущая чемпионка!
…
— Вы же профессиональные спортсмены, будущие чемпионы, мать вашу раз так! — тренерская чуть не разваливалась на части, так орал и матерился заслуженный тренер России Самуил Бронгауз. — Арина??? Что за херня? Мы накатываем программы, готовимся к контрольным прокатам! И тут я узнаю, что ты потащилась на скалодром! Тебе что, фоточек для соцсетей не хватало? А если, не дай бог, травма? Не дай бог, Арина, ты хоть один хренов палец на ноге сломала бы??? Всё нахрен, навылет из олимпийской команды! Сезон олимпийский! Это было бы всё! Вся твоя спортивная карьера оказалась бы слита в сраный унитаз! Всё, к чему ты шла всю свою спортивную жизнь, оказалось бы похерено из-за сраных фоточек! Не… Ты о чём думала вообще???
— Я… Не знаю… — угрюмо пробурчала Арина, отвернувшись от тренера. Самое фиговое, что каждое слово-то его было правдой. В контракте с тренером было чётко прописано, что воспитаннице запрещены спортивные нагрузки в других видах спорта. Запрещено употребление несогласованных с диетологом продуктов питания. Запрещено принимать не назначенные врачом сборной лекарства. Запрещены развлекательные мероприятия с высоким риском травматичности. Скалолазание на скалодроме, пусть даже и с десятикратной страховкой, входило в их число. Так же как и дайвинг, прыжки с парашютом, прыжки в воду, горные лыжи, авто-мотогонки и тому подобное.