Так как в микрорайоне «Рабочий посёлок», кроме двух школ и двух детских садов, не было никаких предприятий, то колонна была очень немногочисленная. Впереди, сразу же за машиной, стояла колонна первой школы, а за ней колонна второй школы.
Первым в колонне школы номер два находился директор Валентин Петрович, завуч и учителя, которые внимательно наблюдали за школьниками, которые то и дело норовили ослушаться и затеять какие-нибудь шалости. Физрук держал большой плакат на палке с наименованием школы, в руках учителей большие красные флаги и транспаранты с первомайскими лозунгами. В руках у школьников были флаги поменьше, по виду, взятые в пионерской комнате и красной комнате.
Ещё Арина увидела, что все школьники в парадной одежде и она со своим чёрным брючным костюмом сильно выделяется среди них. По идее, надо было надеть, как все, платье, белый фартук и белые колготки. Почему-то она об этом не подумала. Но, похоже, директору это было без разницы. Валентин Петрович, увидев Арину, обрадовался и махнул рукой.
— Люда! Мы здесь! Иди к нам! Пойдёшь первая!
Смущённая Арина, не знающая, куда девать себя от неловкости, под внимательными взглядами учащихся своей школы подошла к директору и поздоровалась с ним и учителями.
— Держи, вот тебе флаг, — улыбнулся директор, и из открытого борта впереди стоящей машины с фанерной конструкцией достал небольшой красный флаг. — Как самочувствие? Чем занята?
— Только закончили ставить программы, — ответила Арина. — Но ещё много работы.
Ей было неловко говорить, что сейчас она не занята ничем в спорте и, по идее, могла бы посещать школу до конца мая, до экзаменов. Но так как Арина, естественно, в школу ходить не хотела, как любой нормальный человек, то она об этом тактично промолчала, сказав, что очень много работы. Естественно, работы было очень много, но вся она протекала дома. Однако директор не обратил на это внимание, так как забот у него было много: в это время кто-то подошёл и сказал, что Фролова, Никитина и Некрасова сбежали с демонстрации. Похоже, в колонне заметили отсутствие будущей маман и её сопливых подружек.
Неожиданно впереди началось какое-то движение. Рядом с колонной прошёл мужик в чёрном костюме, белой рубашке и галстуке, с мегафоном.
— Тронулись! Все тронулись! Соблюдайте дистанцию! Пошли! — кричал мужик и махал рукой в сторону драмтеатра и трибун, стоящих перед ним.
Ожили громкоговорители на столбах. Громкий, слегка искажённый голос товарища Силаева разнёсся на половину центральной части города.
— Здравствуйте, товарищи, екатинцы, земляки! — гремел голос первого секретаря горкома. — Хочу поздравить вас с великим праздником трудового народа — Международным днём солидарности трудящихся. В этот знаменательный день коммунистические партии и движения всего мира отмечают этот большой праздник, день труда. И мы, коммунисты, и наш трудовой город и весь Советский Союз, присоединяемся к нему! С Первомаем, товарищи! С праздником рабочих и крестьян!
Колонны пришли в движение. Первомайская демонстрация началась…
Глава 3Наш маленький плот…
Колонны заволновались и сначала неспешно, а потом всё более набирая ход и растягиваясь, тронулись вперёд. Арина осмотрелась. Вокруг море красных флагов, транспарантов, портретов Карла Маркса, Фридриха Энгельса, Владимира Ильича Ленина и нынешних партийных и государственных деятелей, начиная с Горбачёва и Рыжкова, которых она уже знала лично. Заметила Арина также и портреты Ельцина, который, будучи долгое время первым секретарём обкома КПСС Свердловской области, был здесь человеком мегапопулярным, даже когда уехал в Москву. Кроме флагов, портретов и транспарантов в руках у людей были букеты цветущей черёмухи, целые связки разноцветных воздушных шаров, которые так и норовила лопнуть Анька. Люди шли, смеялись, о чём-то разговаривали. Это не было какое-то подневольное шествие, на которое в её времени школьников и студентов гоняли из-под палки и угрозами, что отчислят при неявке. Демонстрация, в которой сейчас участвовала Арина, действительно нравилась людям, и это был их всенародный праздник.
Наконец колонна Рабочего посёлка дошла до трибуны.
— Равнение направо! — крикнул Валентин Петрович. — Приветствуем товарищей на трибуне!
Все как по команде посмотрели на трибуну, на которой в однотипных серых плащах и шляпах-федорах стояла городская номенклатура с товарищем Силаевым во главе и непрерывно махала руками, приветствуя демонстрантов. Члены пионерской дружины приложили правую руку, согнутую в локте, ко лбу, в пионерском салюте, а комсомольцы и учителя просто посмотрели направо и помахали руками в ответ.
Через пару кварталов демонстрация стала совсем вальяжная и расслабленная, а на площади Победы совсем закончилась. Здесь стояли автомобили, в которые демонстранты складывали флаги с транспарантами и расходились кто куда. Взрослые мужчины, воровато оглядываясь, и примечая, гле стоит милиция и народные дружинники, шли в парки и скверы, пряча в пакетах звенящие бутылки и граненые стаканы. Женщины и дети занимали очередь к прилавкам с мороженым и газировкой.
Школьники разбредались кто куда. К Арине подошёл Максим, брат Стаса. Парень был одет не в школьную форму, а в чёрный костюм, которые носят старшеклассники, белую рубашку и синий галстук. Выглядел прекрасно, и девчонки, в том числе и одноклассницы, смеялись и стреляли глазами в его сторону. Но только не Арина! Максим, который раньше вызывал у неё лишь слабый интерес, сейчас, после того как она узнала, что он препятствовал желанию Стаса заниматься хоккеем, стал ещё более непривлекательным. Хотя… Верить слухам тоже последнее дело. Нужно разузнать всё самой.
— Привет, — смущённо улыбнулся Максим. — Ты куда сейчас?
— Ну… — растерянно ответила Арина и окинула взглядом окружающее пространство. — Найти бы маму и с ней куда-нибудь сходить. Но я думаю, это дело сейчас совсем нереальное. А у тебя какие планы?
— У меня планы прогуляться с тобой, давно не виделись, — опять улыбнулся Максим и протянул руку, согнутую в локте, как бы в шутку. Арина пожала плечами, кивнула головой, соглашаясь, и взяла парня под локоть. Девчонки с завистью посмотрели на неё, подумав, что Хмельницкая сейчас будет парней менять как перчатки, с её-то славой.
— Как у тебя дела с учёбой? — помолчав, спросил Максим. — Ты в школу почти не приходишь.
— Я прихожу на кружок по хореографии, — возразила Арина. — Но тебя я там ни разу не видела. Знаешь, я думаю, если бы ты хотел, то мог бы и прийти.
— Да… — не нашёлся что сказать Максим и слегка отвернулся, покраснев. — Ты знаешь, я не очень люблю заниматься спортом. Одно дело погонять с пацанами шайбу вечером или футбольный мяч, совсем другое дело ходить куда-то на регулярной основе.
— Всё ясно с вами, молодой человек, — пошутила Арина. — Как Стас?
— Стас… — опять растерялся Максим. — С ним всё сложно. Пацан совсем родителей не слушает, от рук отбился. Ты, наверное, знаешь, он в хоккейную секцию устроился. А там такие бешеные расходы нужны на абсолютно всё: форма, инвентарь, одежда. Мы, конечно же, против этого, просто финансово не потянем. Отец сказал: либо ходи полностью бесплатно и езди как хочешь, либо завязывай. Но Стасик откуда-то раздобыл деньги и сам купил себе снаряжение, самое лучшее. Где взял деньги, не отвечает. Мы боимся, вдруг где-то украл. Потом милиция придёт, вот стыд-то будет, батя у нас коммунист и очень принципиальный.
— А зачем вы вообще гнобите пацана? — недовольно спросила Арина. — Это я ему деньги дала, если ты хочешь это знать.
— Ты… — растерялся Максим. — Но зачем? Ты же абсолютно посторонний человек для него. И где ты взяла такие громадные деньги?
— Стас мне не абсолютно чужой человек, — поучающим тоном сказала Арина. — Он мой друг из нашей компании. Поэтому, если ему нужна помощь, я оказала ему её. Кстати, о деньгах он не просил. Я узнала, что он захотел бросать спорт, но я настояла, чтобы он продолжал заниматься. И деньги ему дала свои, от призовых. Потому что, Максим, знаешь ли, заниматься спортом спустя какое-то время, когда ты дорастёшь до определенного уровня, оказывается очень выгодно в финансовом плане.
Максим почувствовал недружелюбность в тоне Арины, и постарался скрасить неловкость в разговоре шуткой.
— Всё понятно с вами, — посмеялся Максим. — Как-то встретились два спортсмена. Один начинающий и один уже мастеровитый. Хорошо, это дело ваше, но наверняка наши родители захотят знать всё насчёт денег, которые ты ему дала. Ну ладно, что об этом что уже сейчас… Дело прошлое… Пойдём в кафе-мороженое.
— Пойдём, — из-за плеча Макса выглянула румяная улыбающаяся рожица Аньки. — Ты угощаешь? Чур мне с шоколадом и орехами! Слышь, Ромео??? Чё сквасился?
Максим тут же сделал озадаченное выражение лица, и Анька звонко рассмеялась, увидев его неловкость.
— Ты что, подслушивала? — строго спросила Арина. — Так же нельзя, Анна!
— Пофиг! — нагло заявила Анька. — Пойдёмте в кафе. А гулять я с вами пойду, вы от меня никуда не денетесь.
… Когда ехали домой в автобусе, Максим поинтересовался у Арины, чем она займётся завтра. Анька, сидевшая рядом и якобы смотревшая в окно, насторожилась: ушки на макушке.
— Да особо, наверное, ничем, — пожала плечами Арина. — В первой половине дня буду учиться, до 12:00, потом, скорее всего, потренируюсь. А вечером, может быть, телевизор посмотрим с мамой.
— Какой телевизор, какая мама, — рассмеялся Максим. — Весна! Сейчас самое время по лужам ходить и на плотах кататься. Или на рыбалку ходить. Выходи сегодня в 6 вечера, к подъезду, сходим погуляем.
Анька ехидно посмотрела на Максима и подмигнула Арине. Видимо, она что-то знала…
…Когда Арина приехала домой, мамы ещё не было. Дарья Леонидовна приехала попозже, часа через два, и была довольная и подозрительно раскрасневшаяся. Похоже, кто-то выпил в честь праздника шампанского…
— Люся, как праздник прошёл? — весело спросила она.