А вот голова… Да, с головой у девчонки явно творилось что-то не то. Побелевшие щеки, полуоткрытый рот, в котором языку будто вдруг стало слишком тесно. И глаза — без единой мысли, два огромных бездонных блюдца, будто нарисованные на лице голубыми мелками.
Да еще и смотрящие не прямо, а друг на друга.
— Да твою ж… — выдохнул я.
Несмотря на плачевное состояние, двигалась девчонка на удивление быстро. Настолько, что не будь на мне уже привычного набора защитных плетений — вполне могла бы и успеть. Не убить, конечно — но порезать уж точно. Узкое лезвие примерно с ладонь длиной метнулось к моему горлу, прорезало рубашку на кое-как подставленной руке — и скользнуло по шее.
Магия отработала. Полыхнула так, что я сам на мгновение едва не ослеп и плюхнулся обратно в кресло. Здоровенный дедовский стол со скрипом отъехал по полу сантиметров на двадцать. Но больше всего досталось горе-убийце: девчонку отшвырнуло и приложило об стену с такой силой, что я не удивился бы, останься она лежать со сломанным позвоночником.
Не осталась. С тихим стоном поднялась, посмотрела окосевшими глазами — и снова бросилась на меня, даже не попытавшись подобрать улетевший куда-то в угол то ли нож, то ли кинжал.
В каком месте она его вообще прятала?!
Странное помешательство будто удвоило силы девчонки, но все-таки их оказалось маловато, чтобы совладать с Одаренным. Через три секунды я уже укладывал ее лицом в пол.
А через пять дверь в кабинет с грохотом распахнулось, и в кабинет ворвались двое: Андрей Георгиевич и дед. Последний держал в руках свою любимую трость, но будто забывал на нее опираться… Впрочем, я уже не раз замечал, что при желании старик в свои девяносто четыре может двигаться ничуть не медленнее меня.
— Что случилось?! — прогремел Андрей Георгиевич.
По кончикам его пальцев пробегали искорки — заряженные заклятья. И что-то явно посерьезнее стандартного набора из Копья, Булавы и Серпа. Грозный безопасник уже упаковался в магическую броню и теперь выискивал взглядом достойного соперника. Того, кто посмел напасть на наследника рода Горчаковых в его собственном доме.
А вот дед соображал быстрее: за несколько мгновений осмотрел весь кабинет, убедился, что сражаться уже не с кем — и взглядом захлопнул дверь… и, похоже, еще и щелкнул замком, запирая нас от новых визитеров.
— Рассказывай, — коротко бросил он.
— Кухарка. — Я похлопал вяло трепыхавшуюся девушку между лопаток. — Набросилась с ножом… пыталась ударить в шею.
— И у нее получилось?
Суда по голосу, дед был ни капельки не встревожен — скорее чуть раздосадован и, возможно, даже разочарован… Возможно, даже мной.
— Почти, — признался я. — Сработало плетение. Она еще раз на меня напрыгнула, но…
— Понятно. Переворачивай ее.
Не знаю, зачем деду вдруг понадобилось разглядывать мою несостоявшуюся убийцу — но спорить я не стал. Чуть ослабил хватку, и девчонка сама перекатилась на спину, едва не заехав мне коленом. Рывком села и, не издав ни звука, снова потянулась ко мне.
Остальные для нее и вовсе будто не существовали.
— Понятно, — повторил дед.
И, протянув руку, коснулся лба девчонки кончиками пальцев. Та ту же перестала вырываться и обмякла. Не потеряла сознание — просто успокоилась, разом потеряв интерес и ко мне, и к кровопролитию в целом… и вообще — во всему.
— Тащи ее сюда. — Дед взглядом указал на диван у стены, а сам опустился в кресло. — Сейчас разберемся.
— Не сомневаюсь, — пропыхтел я, отрывая от пола фигуристое тело кухарки-убийцы. — Только для начала, может, объяснишь, что именно тебе понятно?
— Для начала надо убедиться. — Дед махнул рукой. — Да и неплохо бы научить тебя ковыряться в чужих головах… раз уж подвернулся случай. Крайне полезное умение.
— Но не для всех. — Я пристроил девушку на диван. — У меня ведь нет особых способностей менталиста.
— Ну… лично я склонен думать, что значение врожденного таланта в таких вопросах сильно переоценено. — Дед пожал плечами. — И к тому же почти уверен, что талант у тебя все-таки есть.
— И почему же?
— Достаточно понаблюдать за тем, что происходит вокруг тебя. Конечно, многое можно списать на незаурядную волю или удачу, но все же… — Дед на мгновение задумался. — Тебе никогда не приходилось замечать, что люди делают то, что ты них хочешь? Или напротив — не делают то, что было бы для тебя нежелательно. Не замечают, смотрят в другую сторону… игнорируют очевидное?
Да, такое я определенно наблюдал. Хотя бы в те дни, когда бродил с Серегой по рабочим окраинам, нарядившись в старые брюки и потрескавшуюся кожанку из Настасьиной мастерской. Маскировка получилась неплохая, но мое лицо нередко мелькало на газетных разворотах. А никто из новых знакомых ни разу не заметил, что Павел Корчагин удивительно похож на юного князя Горчакова.
— Припоминаешь? Подобное почти всегда указывает на спящие способности менталиста. — Негромкий деда прервал мои размышления. — И нынешняя ситуация вполне подходит, чтобы их разбудить.
— Как пожелаешь, — поморщился я. — И как же мне это сделать?
— Просто загляни ей в голову… Сейчас это вряд ли будет так уж сложно. Только подойди поближе. — Дед поднял трость, указывая на девушку на диване. — Когда есть телесный контакт, получается намного проще.
Интересно, Гижицкая поэтому всегда старалась держаться ко мне… поближе?
Я шагнул вперед и опустился перед пленницей на одно колено. Сначала взял за руку, но потом решил, что уж если налаживать телесный контакт, то с хранилищем воспоминаний напрямую: обхватил голову, развернул к себе и попытался поймать взгляд — но безуспешно.
Глаза девчонки все еще предпочитали смотреть не на меня, а друг на друга.
— Не обращай внимания, — вполголоса посоветовал дед. — Это неважно… просто загляни внутрь.
И я заглянул. Сначала ничего не происходило, и я на мгновение даже успел почувствовать себя идиотом, но потом откуда-то появились картины. Смазанные, нечеткие — но слишком уж похожие на правду, чтобы я их просто придумал.
Дверь дедова кабинета. Коридор. Лестница, потом кухня… похоже, я “отматывал” воспоминания девчонки в обратную сторону. Арина Степановна. Улица, усадьба, задняя дверь вдалеке. Ворота, молодой охранник… симпатичный. Потом дорога, заборы. Елизаветино — явно недалеко, если уж шла пешком. Калитка, высокий человек в шляпе и черном плаще. Не из местных, одет, как городской, что-то говорит…
Лица незнакомца я разглядеть так и не смог — девчонка глухо застонала и откинулась на спинку дивана. Поток воспоминаний прервался, а я так и не выудил оттуда ничего по-настоящему ценного.
— Дальше можешь не стараться. — Дед со вздохом опустил кончик трости на пол. — Подчистили.
— Подчистили? — уточнил я. — Кто?
— Менталист, конечно же. Кому еще, по-твоему, под силу заставить кухарку прыгать с ножом на своего господина. А потом забыть все лишнее… или вообще все. — Дед покачал головой. — Даже я не смогу вытянуть из больше, чем удалось тебе.
— Блок? — В голову тут же полезли не самые приятные воспоминания. — Похоже на работу мастера.
— Нет. Не похоже, — отрезал дед. — Мастеру не пришлось бы рисковать и появляться в Елизаветино. И он бы уж точно смог сделать так, чтобы девочка не превратилась в ходячий овощ… Даже удивительно, что Арина Степановна сама не заподозрила неладное.
— Она отвечает за кухню, а не за сохранность моей жизни и здоровья, — проворчал я. — Не так ли, Андрей Георгиевич?
Замороченная менталистом убийца подобрался ко мне вплотную. И даже нанесла удар… почти достигший цели. В приличных домах за такое всю службу безопасности непременно подвесили бы… за одно место.
Но дед моего праведного мнения почему-то не разделял.
— Как ты думаешь — сколько у бедной девочки с ножиком было шансов справиться с Одаренным твоего класса? — с ухмылкой поинтересовался он.
Я задумался — но только на мгновение. Ответ лежал буквально на поверхности.
— Ни одного. — Я покачал головой. — Даже самого крохотного. Даже не обвешай ты меня охранной магией, как елку на Новый год.
— Именно, — кивнул дед. — Так что на твоем месте я бы сейчас думал вовсе не о том, каким именно образом следует покарать провинившегося Андрея Георгиевича.
Похоже, мне только что указали мое место. Дед позволял мне вести многие дела самостоятельно, доверил огромные капиталы и целую кипу ценных бумаг. Даже уступил на целое утро собственный кабинет — но право устраивать разнос старым вассалам и слугам я пока еще не заслужил.
— А о чем тогда?
— О том, кто мог сделать такое. — Дед задумчиво покрутил трость пальцами. — И зачем.
— Опытный менталист. — Я скосился на застывшую без движения на диване девушку. — Вряд ли такое под силу многим. И достаточно просто…
— Пара десятков человек, — вздохнул дед. — Из тех, кто вспомнился сразу. И примерно втрое больше, если хорошенько подумать… И это только в столице.
— Вы уверены? — молчавший все это время Андрей Георгиевич, наконец, подал голос. — Все-таки забраться в чужое сознание…
— Забраться — да, — буркнул дед. — Заставить обычного человека сделать что-то несложное куда проще. Особенно если не боишься превратить его мозги в кашу. Эта девочка уже точно не расскажет ничего. Ни мне, ни самому Багратиону… Вряд ли она вообще теперь сможет говорить.
— Так это… необратимо? — поморщился я.
— Вероятнее всего. Так что теперь ей прямая дорога в желтый дом… сожалению. — Дед сердито сдвинул брови. — Кто-то решил тебя предупредить.
— Предупредить?!
Руки сами собой сжались в кулаки. Я уже не раз влипал в истории и пострашнее, но с такой подлостью еще не сталкивался. Я в первый раз видел девушку, которая просто оказалась не в том месте и не в то время. Не знал даже ее имени, но сама мысль, что кто-то может сотворить подобное с человеком из одного только желания мне насолить, вызывала желание убивать.
Особенно если речь шла о слуге рода.
— Я бы сказал “припугнуть”, но это не так уж просто сделать, — проговорил дед. — Так что можешь считать это особенно мерзком способом нагадить нам под калитку. И намекнуть, что кое-кому лучше не прыгать выше головы.