— Но Ваше Величество! — воскликнул купец. — Это невозможно!
Отавия холодно посмотрела на купца, который сейчас ей беззастенчиво врал.
— Господин Агаран… — спокойно начала Отавия, но в ее голосе звенела сталь. — Прежде чем явиться сюда, я посетила порт. И видела флотилию минимум из пяти судов под имперскими флагами. А это значит, что все сводится лишь к припасам и…
— Команда в увольнении! — продолжил отпираться купец. — Еще два месяца! Трюмы не загружены! А очередь на пристанях такова, что…
— Пойдете порожними, — отрезала Отавия. — Мне нужен только один корабль.
— Это колоссальные убытки, Ваше Величество! Мы не можем!
— Можете.
— Но!..
— Вы организуете для меня рейс домой, прямой, без захода на перегрузку в прочие порты. Скажем, через батуритскую Иаторию или порт Сокамнустос, а потом — прямым курсом на Грозовые Врата.
— Невозможно! — взвился купец.
— Ваше Величество… — встрял консул. — Тут я вынужден согласиться с господином Агараном. Прямой переход от берегов Батуриты на острова невозможен. Судну в любом случае придется пройти берегами Агрании…
— И потерять минимум две недели из-за этого. — Ответила Отавия. — Господа, мне кажется, вы не понимаете, насколько важно мое возвращение в Шамоград. Или вы планируете ему препятствовать? Мне расценивать ваш отказ как саботаж?
В словах Отавии звучала угроза. Оба чиновника и купец переглянулись, будто пытаясь понять, кто, кому и в каком порядке будет накидывать петлю на шею, когда их всех объявят предателями.
— Неделя, максимум десять дней, — повторила Отавия. — После этого корабль должен выйти из порта и отправиться строго на запад.
— Но потери… — проблеял купец.
— Есть и другая проблема, Ваше Высочество, — включился в разговор господин Рутто. — Чтобы пройти прямым маршрутом к островам, потребуется маг Поиска. Иначе навигация будет невозможна.
— Так наймите. Вы же за этим здесь, господин Рутто? Решать непредвиденные проблемы? — повела бровью Отавия.
— Сейчас магов немного и это будет не только накладно, но и очень сложно… — протянул мужчина.
— Казна все оплатит, — отрезала Отавия и встала со своего места, показывая, что разговор окончен.
Величественно пройдя по кабинету консула, девушка вышла за услужливо открытую слугой дверь, после чего поднялась в отведенную ей комнату. Только там Отавия смогла выдохнуть, едва не всхлипнув. Уже вечерело. На ужин она спускаться не собиралась, о чем оповестила слугу, потребовав фруктов и легкого вина, разбавленного чистой водой. От предложения открыть погреб консула и извлечь на свет для нее бутылку гоунского или популярного тут абалатского, она отказалась.
Ну почему, почему он не выбрался?!
Сидя на краю постели, Отавия тяжело уронила голову на ладони и пыталась прийти в себя. От одной мысли, что через несколько месяцев она окажется в Шамограде, у девушки холодели руки. Рей! Ну как же так?! Он же обещали друг другу! Она верила ему! Вместе, против всего мира!
Теперь она осталась одна, на другом конце Пресии, продавливала местного мелкого чиновника, требуя то, на что, возможно, уже не имела прав. Возможно, Саин отправит ее на плаху, едва ее нога коснется дагерийской территории. А может…
Размышления не придавали Отавии уверенности. Рея больше нет, она осталась одна. Совершенно одна. Возможно, на родине еще есть люди, верные императору Форлорну Девятому, ее покойному деду, остались еще те, кто будет готов служить ей, Отавии Форлорн. Надо будет связаться с Варналами, написать Фоссам. И лишь бы Саин проявил благоразумие.
Девушка посмотрела на нетронутое блюдо с фруктами и внезапно почувствовала страшный голод. Благо, тошнота осталась в прошлом и ей намного легче. Предыдущие месяцы она иногда вовсе не могла смотреть на еду — сразу появлялись рвотные позывы, а потом ее выкручивало желчью. Главное отплыть на запад до того, как она потеряет возможность скрывать свое положение свободными одеждами. Вот главная причина ее спешки.
Усевшись в кресло, девушка потянулась за свежим виноградом и, откинувшись на спинку, уже почти рефлекторно положила ладонь на живот. Если все пойдет по плану, она успеет до крайнего срока в Шамоград, а там она сумеет договорится с Саином. Торлорну придется или тихо казнить ее, потеряв всякий шанс на легитимность на престоле, либо признать ее сына своим наследником.
Почему-то она была железно уверена в том, что это будет мальчик.
Глава 14. Путь мужчины
Следующий остаток дня и ночь я провел, прикованный к столбу.
Моя первоначальная версия о том, что я попал на стоянку кочевников, оказалась ложной. Это был временный лагерь для проведения Сезона Клинков, а главная стоянка нескольких кланов, судя по орде всадников, что пришла на праздник с юга, располагалась ниже по течению реки.
Когда я увидел массу конных, что двигалась на закате в нашу сторону, то понял, насколько ошибался. И в самом деле, два десятка шатров, столько же телег — весь клан? Со слов Витати я знал, что келандцы многочисленный народ, что живет скотоводством. И где те стада, за которыми должны присматривать? Их не было видно. Объяснение было только одно: я оказался на отдельной площадке.
Мои догадки подтверждались и наблюдениями, что я сделал за день. В лагере почти не было детей, только минимум стариков, а основу народонаселения составляли крепкие мужчины и замужние женщины, что сейчас активно расставляли жаровни, готовили еду, пекли хлеб и вообще, проводили приготовления к такому важному действу, как Ваг Балид.
На расстоянии полусотни футов от меня влево и вправо были прикованы другие пленники. В общей сложности я насчитал с десяток человек разной степени истощенности. Мне еще повезло — я попался конному разъезду буквально случайно. Большинство же моих собратьев по несчастью, которых так же, как и меня, приковали к столбу через вбитую в крепкое дерево скобу, были сильно истощены и больны. Всю ночь я слушал сиплый кашель, что доносился то тут, то там, глухие проклятья и даже скупой, но какой-то при этом надрывный плач. Все мы понимали, что будет дальше.
Мне была отведена роль живой мишени. Короткая цепь, которой меня приковали за руки к столбу, позволяла сесть, но не лечь, во всяком случае, не лечь с комфортом. Да и после захода солнца было довольно зябко для того, чтобы спать на сырой земле. Так что всю ночь я провел в бдении, мелко вышагивая вокруг столба, будто бы танцуя с деревянной партнершей. На рассвете, когда солнце поднялось из-за горизонта, я позволил себя кое-как улечься, вывернув руки, и закрыть глаза. Надо было отдохнуть перед боем.
Мне опять приснился учитель.
Осиор стоял на другом конце поля, наблюдая за мной, прикованным к столбу. Я дернулся, попытался вырваться, скинуть оковы, но никакого результата мои потуги не принесли, а фигура наставника будто бы стала менее четкой.
В какой-то момент сцена сменилась и я вновь оказался на площади в Шамограде. Вокруг ревут трибуны, светит солнце, а я вижу разлитую в пространстве магию. Только текла она не как обычно, а была перекручена, смята, словно повторяла рисунок истерзанных магических каналов Осиора. Я пытался докричаться до учителя, о чем-то спросить его, но из моего рта вырывалось только слабое хрипение, будто бы кто-то лишил меня голоса… А потом я вернулся в реальность, где были столб, цепь и близкая гибель.
Жизнь же в лагере, который виднелся в стороне, била ключом. Люди все прибывали и прибывали и этой веренице всадников, казалось, не будет конца и края. Молодые парни и девушки, опытные воины верхом на длинноногих местных лошадях, шумные семейства с мелкой ребятней. На праздник, видимо, решили собраться сразу несколько кланов, в надежде закрепить как можно больше удачных браков по итогам Сезона Клинков, а начнется празднование с пролитой крови — весьма символично, если знать нравы келандцев.
Когда солнце достигло полудня, меж столбов прошел мальчишка в сопровождении воина, с бурдюком в руках, давая попить каждому из пленников. Немного — всего несколько глотков — после чего пинками и ударами бурдюк изымался, и парочка шла к следующему столбу. Удалось попить и мне, пусть кожаный мех казался уже почти пустым, вот только у воды был странный, горький вкус.
Горечь так сильно ударила мне по языку и горлу, что на последнем глотке я закашлялся, едва не выплюнув ценную влагу на землю. Это вызвало у старшего кочевника приступ смеха, после чего мужчина сказал:
— Пей, пей! Надо быть бодрым! Ты должен шевелиться!
Хмуро посмотрев на этого идиота, я кое-как обтер тыльной стороной ладони губы и подбородок, после чего успел сделать еще пару глотков, прежде чем бурдюк у меня отобрали.
Странный вкус. Но отдаленно знакомый…
Прилив сил, что я почувствовал уже через четверть часа, подтвердил мои догадки: это была не вода, а отвар из бычьих семян. Страшное варево, если подумать, но это было мне на руку. Силы, пусть и взаймы, мне пригодятся.
Всю ночь и часть дня я, кроме хождения вокруг столба, потратил на аккуратное прощупывание цепи и столба силой осколков. Смогу ли я сделать из этого оружие? В основном Витати тренировала меня с коротким мечом или саблей, но и копьем я владел сносно. А в бою с конными, именно копье было наилучшим выбором. Вот только с одним копьем далеко не уйдешь…
Значит, придется нарушить указание Йеши и погрузиться в силу осколков с головой.
Я знал, что это может меня убить, но другого выбора у меня не оставалось. Солнце стало клонить к закату, а на другой стороне площадки, у лагеря, начала собираться толпа. Искры от жаровен, взмывающие вверх от порывов степного ветра, гул голосов, смех, размеренный бой барабанов. Я знал, что сейчас в лагере началось застолье. Пока чисто символическое — каждый келандец вкусит мяса, отломит кусок лепешки и запьет это все перебродившим лошадиным молоком — после чего на площадку выйдут самые видные женихи и невесты, чтобы начать ритуальный Танец Клинков, что откроет сезон. А апогеем этой пляски станет конная рубка, когда, вооружившись хищно изогнутыми лохарами, молодняк отправится сечь руки, ноги и головы пленникам, что выполняли функцию символических жертв и подвижных мишеней.