— Ну раз вам сложно, — вступил в разговор Кузьма, который считался бы весьма завидным женихом, если бы не внешность. — Давайте мы сами посмотрим, — предложил он. — Вдруг моя невеста спряталась куда-нибудь, а вы и не заметили.
— Вы что себе позволяете? — сквозь зубы процедила Ксения Озерова, всем своим видом показывая, что гости ей не по нраву. — У меня отец при смерти, племянница пропала, с… племянник едва на тот свет не отправился. А тут вы приходите и заявляете, что хотите обыскать мой дом? Только в присутствии полицейских, и никак иначе!
— Да не обыскать! — взвился Кузьма, оскорблённый таким отношением со стороны хозяйки. — А посмотреть. Вдруг без вашего ведома спряталась где! Телефон-то тут нашли! Значит, и она здесь!
— Мальчик, — проговорила Ксения с видом учительницы младших классов. — Ты, видимо, не понимаешь, как действуют преступники. Они специально путают следы. Как зайцы. Знаешь таких зверьков? У них ушки ещё длинненькие такие… И зубки, как у тебя.
— Прекратите, — сказал Варфоломей и сделал,знак сыну, чтобы тот сел. — Я вижу, что по-хорошему вы не хотите. Ладно, будет иначе.
— Да не хочу я с вами ссориться, — устало проговорила Ксения Альбертовна и потёрла пальцами лоб, что сразу выдало её возраст, который она усердно скрывала. — Просто и так всего навалилось, а тут ещё вы. Может, чаю?
Селивановы согласились. Варфоломей хотел ещё что-то сказать, но в этот момент в гостиную вошла прислуга с подносом и чайником. Была она страшна и уродлива. На её фоне даже Кузьма выглядел писанным красавцем.
Голова у неё была сильно склонена и слегка вывернута, лица почти не видно, в отличие от жёстких волос, торчащих над верхней губой, а выше них угадывался крючковатый нос. На темени красовалась огромная плешь.
Селиванов-старший аж скривился.
А вот сынок, видимо, страдал от спермотоксикоза, так как, проводив девицу взглядом, не отрывал его от пятой точки прислуги. А затем чуть ли не слюни ронял, когда она наклонилась с чайником и принялась разливать чай по чашкам.
— Надо же, — он размахнулся и шлёпнул девушку по заднице со всего маху. — Такую жопу рожей испортила!
Карма настигла Кузьму мгновенно. Девушка всплеснула руками, разгибаясь и огненно-горячий чай оказался на коленях и не только у младшего Селиванова.
— А-а-а! — заорал он от боли. — Твою мать! — и замахнулся на девушку.
Всё тот же кипяток, практически ещё не остывший, взвился в воздух и, словно кончиком кнута обвил запястье Кузьмы, обжигая его и оставляя взбухшую полоску покрасневшей кожи, где позже образуются волдыри. И эту руку он уже не смог сдвинуть с места. Словно её силач схватил.
— В моём доме только я имею право поднимать руку на свою прислугу, — прошипела Ксения Альбертовна, яростно глядя в глаза молодому человеку. — Заруби себе это на носу, юноша.
— Совсем охренели! — взорвался он и, почувствовав, что рука свободна, прижал её к телу и принялся баюкать. — Вот бабы! Совсем забыли своё место! Ну ничего, скоро мы иначе заживём! Скоро наведём порядок.
— Заткнись, — бросил ему Варфоломей, быстро блеснул глазами на Ксению и снова обратил взгляд на сына. — Мы уходим, — сказал он уже мягче, а затем процедил совсем другим голосом: — Пока.
— Скатертью дорожка, — сказала им вслед Ксения Альбертовна. — И больше без официальных бумаг чтобы я вас в своём поместье не видела!
Селивановы добрались раньше нас, и это для меня стало сюрпризом. Надо будет проверить, какому богу они там поклоняются.
Впрочем, столкнувшись на крыльце с младшим, я сразу понял, кто покровитель.
Но сначала мы увидели машины. Одну спортивную, какую в здешних местах и не встретить, потому что это, как для рыбы самокат, по местным колдобинам только сервисы кормить.
Вторая же была респектабельная и уже к реалиям России приспособленная. «Аурус» в самой шикарной комплектации.
На крыльце усадьбы отец Селиванов солидных размеров отвешивал лещей сыну.
— Какое приличное общество⁈ — басил он, замахиваясь в очередной раз. — С таким поведением нас и к нищим Тумановым перестанут пускать!
В этот момент он увидел меня и мгновенно замолчал. А заговорил только тогда, когда я стал подниматься по лестнице.
— Доброго вечера, Игорь Николаевич, — сказал он и посмотрел на Кузьму, который быстренько мне поклонился, но без особого усердия. — Вот сестру вашу ищем. По всем данным тут, а тётушка ваша противится, говорит, нет её тут. А вы какими судьбами?
Да уж, хитрость вопроса на самой поверхности. Я даже потерялся, что на такое ответить. Может, на то и был расчёт.
— Дык, тётушку приехал поддержать, — ответил я, надеясь особо не задерживаться с ними. — В это трудное время мы нужны друг другу.
— Понятно-понятно, — пробасил старший Селиванов. — Прямо с круизов тётушку утешать. Ну и правильно, одними принцессами жив не будешь.
Да что они все к этой принцессе привязались? Классная девчонка, между прочим. И я с ней ни-ни. Кажется.
— Кузьма-то красавчиком растёт, — проговорил я, обернувшись к младшему и резко поменяв тему. — Словно богами вылеплен.
— Я такой, — бодро и звонко отозвался молодой Селиванов, чем вызвал сдавленный смех Игоря. — Мама говорит, что я неотразим.
— Мама права, — совершенно серьёзно ответил я, думая, что на месте зеркал я бы тоже не стал это отражать, а затем снова повернулся к отцу. — А вот покровителя я бы вам советовал сменить?
— Вы о чём? — не понял он, но уже решил, что разговор со мной следует свернуть, чего я, собственно, и добивался. — Какого покровителя? Небесного?
— Можно и так сказать, — ответил я, повернувшись к ним на верхней ступеньке. — Ужоснах требует слишком большую мзду, переходите хотя бы к Силиконе, там можно лавировать.
Не поняв, судя по всему, о чём я им говорил, Селивановы поспешили отбыть. Ну и туда им дорога.
Ну, Ужоснах, я не думал, что ты так себе поклонников вербуешь.
Зайдя в хозяйский дом, я первым делом наткнулся на хлопочущую тётку Ксению и сестру Игоря Свету, которая судорожно вытирала пол.
— Привет, Светка, — сказал я, чем вызвал полный ступор у обеих. — Как они тебя не нашли-то?
Сестра опомнилась первой, резко выпрямилась и повернулась ко мне.
— Я всемогущий, — обалдело проговорил я и притронулся пальцем к лицу. — Это не воздушно-капельным от Кузьмы передалось?
— Как ты меня узнал? — спросила Света, и тут я понял, что на Селивановых-то этот драм-кружок уровня Нижних Буздырей вполне сработал. — Я же неузнаваема.
— Ага, — кивнул я со слегка отвисшей челюстью, за что больше в ответе был Игорь. — Неотразима.
— Игорь, — второй опомнилась тётка и подскочила ко мне, повиснув на шее. — Я так рада, что деньги помогли! Мы когда с отцом отдавали, и не верили, что тебя увидим! А ты — живой! Здоровый!
— Так, стоп! — сказал я, начиная подозревать неладное. — Какие деньги⁈
— Шестьдесят миллионов на твою операцию, — вздохнула Ксения, неловко улыбаясь. — У деда твоего светлый день был как раз, он всё понимал, ну и выписал чек на лечение, когда Николай сумму озвучил.
— Так вот за чей счёт банкет был, — проговорил я, жалея только об одном, что слабо зарядил Николаю Туманову. — А он-то эти деньги своими считает?
— В смысле? — Ксения Альбертовна, прижав руки к животу. — А как же операция-то? Мы ещё думали, что так дорого? Но всё-таки Альпы, Швейцария, всё такое… А что же на самом деле?
— Не было никакой операции, — сказал я и глянул, как там себя Игорь чувствует. Судя по всему, он вообще онемел от шока и вероломства отца. — Деньги вернули.
— А как же ты встал? Ты же парализован был? — тётка Ксения — золотой человек, это я понял сразу, потому что она вообще не заботилась о деньгах, хотя сумма была просто огромная для них. Нет, её волновало здоровье племянника. — Что тебе помогло?
— Чудо, тёть, — ответил я, разведя руками. — Чудо и бог Рандом.
— Слава богу Рандому, — совершенно искренне сказала она, и я почувствовал, как немножечко пополнилась моя шкала. — Но что же тогда с деньгами?
Вот, только в самый последний момент.
— Всё нормально, вернём деньги, — проговорил я под молчаливое одобрение Туманова. — До последней копейки.
«Ты как хочешь, — сказал я Игорю. — Но кажется, одного полового бессилия и утреннего похмелья мало».
«Полностью согласен, — ответил тот. — Совершенно распустился, негодяй. У родственников жены уже деньги ворует, можно сказать».
«Это, конечно, не воровство в полном смысле, — сказал я, проигрывая в голове всю схему. — Но всё же абсолютно бесчестная комбинация».
— А что же ты, Ксения Альбертовна, — поспешил я перевести тему, сидя уже за чисто прибранным столом, и на скатерти в ромашку мне подавали вкуснейший чай со штруделем, — родной сестре не сообщила, где её дочь? Мама извелась совсем. Меня вот из-под принцессы заморской вытянула. Я бегом сюда, а Светлана в безопасности. Её ж даже насиловать никто не будет в таком виде!
— Видишь ли… — задумчиво проговорила тётка, затем отпила крохотный глоток чая, покатала его во рту, и лишь после этого продолжила говорить, — Светлана пришла ко мне сама. И попросила, если так можно выразиться, политического убежища. Дело в том, что из-за своей страсти, — Ксения Альбертовна блеснула глазами, давая понять, что она именно о карточных играх, — Николай уже совсем ничего не видит. И не хочет ничего знать. Он решил выдать Светлану замуж за Кузьму. Видел его, наверняка, на крыльце?
— Видел, как не видеть, — ответил я усмехаясь. — И теперь вряд ли быстро забуду.
— Ну так вот, — она махнула в сторону двери, а затем показала на притихшую, словно мышку Светлану. — Ну куда молодой девчонке за такого? Это же вся жизнь псу под хвост! Пришла ко мне. Мы думали, гадали, по-всякому прикидывали. Отец от своего не откажется. И не важно, что денег ему этих ну на две недели, на месяц максимум. Мать, Татьяна — сестра моя, слабохарактерная, к сожалению. Если бы я ей сказала, у меня полиция через три минуты у дверей была бы. Документами от Тумановых махала бы. Тимуру — брату твоему — плевать. На него положиться нельзя.