Все во дворце напоминает о Древней Греции. Статуи богов и богинь, девять муз во дворике, фрески… Одних изображений Ахилла здесь несколько. Самое знаменитое – мраморная статуя «Ахиллес умирающий» немецкого скульптора Эрнста Хертера. Самая большая фреска находится на верхнем этаже на огромном лестничном пролете. Австрийский художник Франц Матч изобразил Ахилла стоящим на боевой колеснице, побеждающего Гектора у ворот Трои.
А вот бронзовый «Ахиллес Победитель» появился уже при новом владельце – кайзере Вильгельме II. Чтобы его установить, «Ахиллеса умирающего» передвинули чуть дальше – так, чтобы новая статуя занимала центральное место. Шлем и наконечник копья покрыли позолотой, и в ясную погоду их блеск был виден даже из Керкиры. Но не сейчас. Позолота давно стерлась, и, сколько ни присматривайся, Ахилла из города не разглядишь.
Сиси приезжала в Ахиллеон до самой своей смерти. Обе ее дочери – Гизелла и Мария-Валерия с мужьями – были здесь всего один раз, а вот супруг ни разу не заглянул в резиденцию. После убийства Сиси в Женеве ее личные вещи и мебель были перевезены в Вену и проданы наследниками с аукциона. А Ахиллеон купил прусский кайзер Вильгельм II, давно имевший на него виды.
Во время Первой мировой войны во дворце был лазарет для французской и сербской армии. Во время Второй – ставка немецкого главнокомандующего. В мирное время здесь были детский сад и технические школы, далее помещение арендовала какая-то частная фирма. Она оборудовала на первом этаже музей, а на верхнем – казино. Кстати, в казино и на террасе дворцового сада также снимались сцены из фильма про Джеймса Бонда «Только для твоих глаз». Когда срок аренды истек, Ахиллеон вернулся в руки государства, окончательно став музеем. Экспозиция там подробная и достаточно интересная. Жарко вот только было, чтобы абсолютно все осмотреть. Поэтому мы разделились и разошлись «по интересам».
Периодически мы встречались и обменивались впечатлениями. Каждый из нас выбрал свой маршрут, поэтому информация, полученная во время визита, была различной. Получилось, что Боря, например, узнал все о сыне Сиси Рудольфе, а я – о знаменитой древнегреческой гетере Фрине, статуя которой тоже здесь. Оказывается, красота Фрины много лет спустя вдохновила Боттичелли на создание «Венеры».
Про Рудольфа тоже был интересный момент. Я уже говорила в начале главы об обстоятельствах его смерти. Во дворце Майерлинг, где произошла трагедия, в честь кронпринца Рудольфа установили роскошный алтарь. Сиси заказала для него икону с изображением Мадонны, в сердце которой был вонзен нож. Он выглядит как стилет и очень похож на заточку, которой через несколько лет была убита в Женеве Сиси. Она стала случайной жертвой. Итальянский анархист Луиджи Лукени хотел напасть на французского принца Анри Орлеанского, но тот изменил свои планы и не приехал в Женеву. На его роль подошла любая другая особа королевской крови. Вот, пожалуй, и все о дворце и его владельцах.
Мы были просто переполнены информацией о статуях, императорах, отношениях Сиси со свекровью… Складывалось такое впечатление, что София Баварская была свекровью не только для Сиси, но и для всей империи. Адская женщина! В общем, нам надо было срочно предпринять что-нибудь ужасно легкомысленное, чтобы отпускное настроение не затерялось среди мраморных колонн Ахиллеона. Мы заскочили в магазинчик и купили два сачка, ведро для рыбной ловли, огромные сахарные помидоры и такой же огромный сладкий лук.
Ведро прослужило всего два дня. За недолгую жизнь его посетили: маленькая креветка, пойманная Мишкой, рыба-камень, пойманная опять же Мишкой, еще мы насыпали в ведро песок, куда зарылась маленькая рыбка, пойманная сначала Мишкой, а потом еще раз Сашкой. И все, на следующее утро мы обнаружили в ведре дырку. Плохие ведра для рыбной ловли продаются в магазинах острова Корфу!
Судьба сачков тоже была незавидной. Один из них накрылся, когда Мишка гнал вдоль пляжа большую рыбину со змеиной головой. Гнал долго, метров четыреста. Потом сачок сломался, рыбе надоело играть в догонялки и она уплыла в море. Второй сачок без ведра и первого стал неинтересен, и мы забыли его на пляже.
Ночная рыбалка с греком Василием
Это было еще в наш второй вечер на Корфу. Нас пригласили в рыбный ресторанчик, которым владела семья Спиро. Ах, если бы мы знали, что напитки будут за счет приглашающей стороны! Мы бы так назаказывали! Но не суть. За ужином мы познакомились с отцом Спиро Василием, в семейном бизнесе он отвечал за рыбу. Причем уходил он в море на своем маленьком сейнере совершенно один вот уже лет сорок шесть или семь раз в неделю. Процесс добычи рыбы не прерывался даже в мертвый сезон, когда ресторан не работал. Привычка.
Надо сказать, что Боря – совсем не рыбак. На рыбалку он не ходит принципиально, потому что ему жалко рыбу, не говоря уже про червяка. Он его физически не может нацепить на крючок, хотя работает врачом. Так что не знаю, что на него нашло. Он загорелся пойти на ночную рыбалку вместе с Василием, о чем тут же сообщил Спиро. Василию он тоже это сказал, но тот вряд ли понял, поскольку почти не говорил по-английски. Ну сказал и сказал, и практически сразу забыл об этом. Мало ли какие желания возникают темной августовской ночью в Греции за кувшинчиком вина?
Недели через две отпускной сезон закончился, почти все отдыхающие уехали. Таверна тоже закрылась. Со Спиро мы теперь виделись редко, и Боря подумал, что придется положить еще одну мечту в копилочку желаний. И тут буквально за два дня до нашего отъезда приходит Спиро и говорит, что если Боря все еще хочет идти на рыбалку, то Василий заедет за ним сегодня часика в три или четыре утра. Боря был счастлив, как мальчишка, и быстренько лег спать, чтобы к рыбалке быть свеженьким. Мишка, наивный, тоже надумал пойти и не спал до самого прихода Василия, чтобы не проспать. Боря, конечно же, даже просить за сына не стал. Не поспав хоть немного, на ночную рыбалку идти нельзя. Да и места в лодке только-только на двоих было. И на рыбу, если повезет.
Что было дальше, рассказываю со слов мужа, я спала. В три часа ночи Василий приехал и пригласил Борю в машину. Стартовали от нашей бухты, и уже минут через двадцать маленький сейнер, тарахтя мотором, повез их в непроглядную тьму. Вначале Боря молча помогал Василию сбрасывать сети, потом насаживал наживку на огромное количество крючков.
Словарный запас английского у Василия ограничивался десятью-пятнадцатью словами. А муж по-гречески знал только три слова: калимера, калиспера и эфхаристо. Доброе утро, добрый вечер и спасибо. Сначала они просто сидели рядом и слушали тишину. Потом Василий начал говорить, муж поддакивал и в какой-то момент вдруг осознал, что все понимает. Василий рассказывал о своей семье и сыновьях… Что никто из них, к сожалению, не овладел искусством добычи рыбы, и семейный ресторан держится только на нем. А потом начался восход солнца.
Василий вглядывался вдаль, уверенно ведя сейнер по каким-то ему одному понятным приметам. Они начали вытаскивать снасти, и стало уже не до разговоров. Улов был не очень большим, но, по словам Василия, хорошим, потому что вся рыба была вкусная и дорогая. Всего поймали пару больших рыбин с длинным узким носом и десятка три размером с полторы ладони. Все, что было меньше, Василий без сожаления выбросил в море. Он великодушно предложил Боре забрать весь улов. Сказал, что узконосая рыба, что покрупней, замечательна, если приготовить ее на гриле с чесноком и оливковым маслом. Но гриля у нас не было, поэтому муж щедрый дар отклонил. Набрал вместо этого с килограмм разной мелочи. Кажется, это была дорада.
В половине восьмого они вернулись. Боря был счастливый, уставший, с осознанием исполненного желания. Сказал, что это было настоящее приключение! Выход в непроглядную темень, ориентирование по звездам, поиски рыбы, закидывание сетей в море… И, конечно, фантастический рассвет!
Я накормила мужа яичницей, и он пошел спать. А мы с детьми читали, смотрели телевизор и ждали его пробуждения. Когда проснулся, мы почистили и пожарили рыбу. С аппетитом – я и Боря, с любопытством – Мишка, мы пообедали. А Сашка ел колбасу.
Дом, где не жил Джеральд Даррелл
Я уже говорила, что этой нашей поездке мы обязаны Джеральду Дарреллу. Мне его книги очень нравятся, как жаль, что я не могу проехаться по всем его литературным местам! Хотя нет, в Камерун, например, который он описывает в «Поймайте мне колобуса», мне совершенно не хочется. Как компромисс, я на этих колобусов или гверец в любом зоопарке мира могу посмотреть. Очень симпатичные обезьянки! Приятно осознавать, что Даррелл был одним из первых собирателей животных, который завез их в Европу.
Он был не только писатель, еще зоолог, директор зоопарка, основатель фонда сохранения исчезающих видов диких животных и путешественник. А вот писательство он совсем не любил. Если бы не необходимость содержать зоопарк, то с большой долей вероятности он за перо и не взялся бы. Вот его старший брат Лоуренс – другое дело. Тот писал самозабвенно и сложно. Признаюсь, до конца я не смогла дочитать ни одной его книги, хотя неоднократно пробовала. Но не сдаюсь, может, еще и осилю. Что до британцев, то они очень ценят именно Лоуренса и почитают его куда больше младшего брата.
Вряд ли это полностью соответствует действительности, но в том, что туристы заполонили Корфу, оба писателя винили себя. Уж слишком хорошо они описали этот остров. Лоуренс Даррелл посвятил острову «Келью Просперо», а книга Джеральда Даррелла «Моя семья и другие звери» почти сразу стала бестселлером. Произведение почти биографическое, люди и имена – реальные. Но все же книга не является документальной, многие факты писатель изменил. К примеру, члены его семьи никогда не жили вместе в одном доме. Жена Лоуренса Нэнси в повествовании вообще не упоминается, хотя жила на Корфу вместе с мужем. Ну и еще разные мелочи, на которые любой писатель имеет право.
Про «Келью Просперо» я ничего говорить не буду. Ее автор интересует меня только из-за причастности к брату. Я нежно люблю Джеральда Даррелла и, как человек легкомысленный, считаю его смерть в 1995 году одной из самых грустных потерь двадцатого века.