И тут дочка вдруг пробормотала:
— Папка, папочка, какой же ты у меня классный…
И впилась в мои губы жадным поцелуем! Я, охренев вконец, совершенно автоматически ответил, отстраненно подумав: «Кристинка где-то научилась отменно целоваться. Интересно, а все остальное она так же великолепно делает?.. Ох, мудила!.. О чем ты думаешь, целуясь с собственной дочерью?». А та уже елозила свой киской по стволу, заставляя меня мучительно собираться с силами, чтобы остановить этот беспредел… такой сладкий и удушающе прекрасный беспредел!
— Он у тебя горячий и твердый!.. — задыхаясь, проворковала Кристина, на миг оторвавшись от моих губ.
Я понял, что пропал окончательно, когда телодвижения дочери привели к тому, что член самым навершием нашел узкую дырочку, по ощущениям уже изрядно раздвинув половые губки. Все! Невозможно остановиться! Тем более, что девушка на моих руках постанывает и двигает попкой, явно желая заполучить мужской половой орган целиком.
— Папочка, — между заполошными вздохами шепнула Кристина, — я еще девочка…
Блядь! Ох, за что мне это? Как сдержаться распаленному донельзя мужчине, кол которого, жесткий, словно железный, уже почти проткнул желанную добычу? Все же я сумел купировать свой порыв и попытался отстранить безумно сексуальное стройное тело. Не тут-то было! Дочка еще крепче сдавила меня кольцами рук и ног:
— Пап, ну что ты как маленький? Чего испугался? Просто предупреждаю… А-ах…
Это я, не в силах больше терпеть сладкую муку, разом порвал девственную плеву, послав свой член в узкую глубину стройного тела. Вот и все, моя сладкая дочурка теперь женщина, и именно я самым непосредственным образом к этому причастен, как бы это чудовищно не звучало. Или небывало восхитительно… Я был предельно возбужден и, пожалуй, счастлив — все мысли о неправильности инцеста были смыты ощущениями члена, стиснутого узкими стенками недавно девственного влагалища, этой упругой влажной дырочки. Так же соленая вода сейчас смывает и уносит в темной глубине развевающиеся облачка крови, тающие дымкой там, где мы соединились наиболее тесно.
На какое-то время Кристина застыла, крепко зажмурив глаза и раздувая крылья аккуратного носика. Я даже распереживался, что ей очень больно, а мои эгоистичные мысли — только о том, как моему члену сладко в моей девочке, и как бы продолжить, чтобы ему было еще чудеснее. Но наконец ее отпустило.
— Фух… Какой же он толстый!.. Кстати, не так уж и больно, просто неожиданно! Предупреждать же надо!
— Если предупреждать, то могло бы быть больнее. Поверь моему опыту.
— Не знала, папка, что ты у меня завзятый целколоматель!
На самом деле, девственница в моей не слишком количественно богатой половой жизни была всего одна (ну, кроме дочери теперь, конечно) — в школе. И я до сих пор не понимаю, как тогда у нас вообще что-то получилось, ведь это был первый раз и мой тоже… Но в мужских компаниях я не один раз слышал именно о таком подходе — резко, сразу и неожиданно. Ну, конечно, если партнерша уже хорошенько «подготовлена».
Не желая продолжать сюрреалистическую пикировку с насаженной на член собственной дочерью, я накрыл ее губы ртом, и мы принялись целоваться. При этом стройное тело потихоньку начало елозить, и вокруг наших сплетавшихся тел возникло мини-волнение, сносимое прибоем к берегу. Я держался на остатках воли — оргазм приближался, поэтому я оторвался от сладких губ:
— Кристиночка, я… кхм… уже и минуты не продержусь… Если ты понимаешь, о чем я… Поэтому…
Я попытался отстранить дочь, чтобы не кончить в нее, сам мучительно размышляя, как завершить процесс — попросить дочь подрочить или самому… В любом случае даже такой эрзац-оргазм походу будет самым ярким в моей жизни. Но Кристина всё решила по-своему.
— Нет! В меня!
Она еще крепче сцепила руки на моей шее и вдруг принялась насаживаться на член. Конечно, вода мешала слишком резким движениям, но мне много было и надо: небывало бурный поток спермы хлынул внутрь тесной дырочки, заставив меня рычать зверем. Но этого было мало — дочка, начавшая вздрагивать при каждом толчке моего семени внутри, вдруг взвизгнула и, устремив точеный подбородок в небеса, заизвивалась на члене отца, оглашая звездные небеса громкими стонами… Это было неописуемо: посылать последние струи в прекрасную девушку, которую только что заставил бурно и продолжительно спустить!
Когда все закончилось, Кристина пролепетала едва слышно: «Папка, ты — лучший!» и обмякла так, что, если бы не мой все еще твердый член, то окунулась бы с головой — руками я скорее насаживал стройное тело на него, чем поддерживал наплаву. Все-таки гены матери есть гены матери, и дочка вырубилась после перелета и до кучи быстротечного секса в секунду, еще имея внутри некий инородный предмет. На руках я вынес ее из моря, ощущая восторг щенка, дождавшегося хозяина с работы, и вину щенка, напрудившего лужу перед дверью, в которую хозяин с размаху наступил. Процесс мытья под душем стройного тела, едва удерживающего равновесие на то и дело подгибающихся ногах, был тем еще испытанием — шелковистая кожа, аккуратные девичьи грудки ощутимо выпуклыми чашами, нежные соски, тугая упругая попка орешками… Как это было мне знакомо по дням молодости, и в то же время абсолютно ново. Ух! Член вновь начал приподнимать голову. Уверен, если бы я только на несколько секунд прижался им к гладкому бедру — всё, полная эрекция была бы обеспечена! Поэтому я решил особенно гигиену не соблюдать — тщательнее помоется завтра, а сейчас — только ополоснуть от соленой воды.
Наконец я уложил дочь в одной из двух спален, которую выбрал для нее, укрыл одеялом, поставил кондиционер на 22 градуса (ее привычки я знал прекрасно) и, сходив в душ сам, направился в свою комнату, решив, что вещи разберу позже.
Утро началось с того, что меня разбудили мелодичный звук выключающегося кондиционера, а потом распахнулось и окно. В комнату ворвался влажный запах моря, вытесняя сухой и мертво-неподвижный холодок. Я понял, что неугомонная дочка ворвалась ко мне без стука со свойственной ей бесцеремонной непосредственностью, но «просыпаться» не торопился — не мог представить, как посмотрю Кристине в глаза после вчерашнего! Через небольшую паузу босые ножки прошлепали по полу и дверь защелкнулась.
Я выдохнул, мучительно размышляя, как быть дальше и как теперь выстраивать отношения с дочерью. Да еще как бы не залетела после того, как приняла мою сперму внутрь. А вот она, походу, душевными терзаниями не заморачивалась — в открытое окно донеслись ее вопли и визги пополам с громким плеском воды, видимо, Кристина вовсю наслаждалась жизнью, морем и солнцем… Может, и не всё так плохо? Ребенок похоже нисколько не заморачивался произошедшим. Ну, было и было, вдруг в наших прежних отношениях ничего не изменится?..
Впрочем, передо мной в полный рост стояла проблема. Стояла в прямом смысле — утренняя эрекция! А когда мне в голову пришла шальная мысль, что дочь может и утром купаться голая, а видение ее стройного обнаженного тела в прозрачной зеленоватой воде предстало перед глазами… То тут уж никаким прессом не опустить этого предателя и извращенца внизу живота! Беда еще в том, что я поленился даже чемодан занести в спальню, а вся грязная одежда осталась в душевой. Вот же безмозглая скотина! А если я, побежав в душ, столкнусь с Кристиной? Это с такой-то твердой шпалой впереди! Что она подумает? Что ее «папка» вознамерился продолжить вчерашний беспредел?
И тут, похолодев, я понял, что плеск брызг прекратился, а через минуту послышался шум воды в душевой. А она у самого выхода — в объединённой с прихожей гостиной. Путь отрезан! Всё! Прикинусь больным и не выйду отсюда, пока эрекция не опадет. Впрочем, можно еще завернуться в простыню и проскользнуть в санузел, когда он освободится, чтобы принять холодный…
Додумать я не успел. В мою комнату ворвался маленький ураган. Ну, хоть ураган, завернутый в махровое полотенце… Ага! Оно тут же полетело в сторону, и голое стройное тело, взвизгнув, прыжком оседлало меня. Блядь, при этом, если бы не одеяло, то мой член вполне мог с размаху вонзиться во влагалище дочери! Наверное, так не получилось бы и с тысячи попыток, но куда девать свое воображение?
— Папка, вставай! — затормошила меня дочка, елозя промежностью по эрекции. — Все на свете проспишь! И вообще я видела — у тебя глаза были открыты!
Я действительно быстро закрыл глаза, чтобы не поддаваться искушению созерцания упругих аккуратных грудок и женственных бедер.
— Ой, что это?
Кристина замерла, потом размашисто подвигала попкой из стороны в сторону. Я покраснел во второй раз в жизни. А она соскочила на середину кровати, попытавшись сдернуть с меня одеяло, в которое я намертво вцепился, подтягивая его к подбородку — бороться с искушением было все труднее, но я не мог себе позволить второй раз трахнуть собственную дочь (хотя мне этого и хотелось так, как ничего и никогда ранее). Новое извращенное грехопадение было для меня, обычного в общем-то обывателя, совершенно неприемлемо.
— Папка! Ты же понимаешь, что я все равно добьюсь своего!
Кристина продолжала тянуть одеяло. А потом вдруг попросту отбросила его мне на голову! Пока я бестолково пытался вновь накрыться, путаясь в складках, она воскликнула:
— О-о! Я слышала об этой мужской особенности утром! Кстати, всегда мечтала попробовать…
И… и я почувствовали, как раскаленную твердую головку обхватывают нежные губы! Мне стало понятно, что я проиграл, и после того, как дочь отдалась мне в воде, дошло и до того, что я улетаю от наслаждения минета в ее исполнении. Одеяло наконец сдалось, сброшенное на пол, и мои глаза просто впились в зрелище сладких губок, скользящих колечком по увитому венами стволу.
— Пап! — оторвалась дочь от умопомрачительного занятия, сделав бровки домиком и на мгновение выпятив нижнюю губку. — Только, сам понимаешь, я не знаю, как правильно делать это, так что, поправляй, если у меня будет плохо получаться.
И снова порывисто насадилась ротиком на мой член.