— Так точно! — улыбнулся ефрейтор.
— Славно. Можем отправляться, да? — произнёс я. — Занимайте места согласно купленным билетам.
Наш челнок плавно оторвался от массивной громады орбитальной станции, я наблюдал в иллюминатор за тем, как Новомихайловская удаляется прочь. Огромный искусственный спутник, по форме напоминающий усечённую пирамиду, вращался вокруг зелёной планеты, на которой находилась одна из колоний Империи. Густонаселённый и развитый мир, одна из немногих планет с азотно-кислородной атмосферой, пригодной для дыхания, и вменяемым климатом. Таких, на самом деле, было немного, несмотря на всю бесконечность космоса.
Всё-таки до других галактик мы пока так и не добрались, ограничившись освоением Млечного Пути, а он вполне конечен и измеряем.
Вскоре за толстым стеклом иллюминатора показался малый эсминец «Гремящий», вокруг которого носился целый рой дронов-ремонтников, присланных со станции. Это, конечно, не верфь, но всё же лучше полевого ремонта.
С «Гремящим» я уже сроднился. Всё-таки этот корабль я перебрал чуть ли не по винтику. Эсминец теперь был полностью готов к несению службы, к любым боям и дальним походам. Я по праву гордился проделанной работой, гордился нашим кораблём. Его теперь трудно было назвать худшим кораблём космического флота, он никак не соответствовал этому званию. Скорее наоборот, мог считаться одним из лучших, по крайней мере, в этом секторе.
И я, приказом вице-адмирала утверждённый командиром этого корабля, старался сделать всё, чтобы «Гремящий» становился только лучше.
Прибыли мы быстро, эсминец висел в каких-то считанных километрах от станции, точно как и тяжёлый крейсер «Минерва». Эскадру хоть и расформировали, мы всё равно держались поблизости. Новые задачи раскидают нас по разным уголкам галактики, а пока не раскидали — я предпочитал находиться рядом с флагманом.
Встретили нас на эсминце со всем радушием, офицерский состав выстроился возле шлюза, скомандовали «смирно», едва я только вошёл в коридор.
— Вольно, — произнёс я, мою команду повторили.
— Командиру… Троекратное… Ура! Ура! Ура! — грянули офицеры, мичманы и сержанты.
Это оказалось даже приятнее, чем орден из рук наследника престола. У меня снова запылали уши. Ладно хоть качать меня не стали, мы просто плавно переместились в кают-компанию, где уже был накрыт стол. Я не возражал, в конце концов, мы все заслужили частичку праздника. Долгожданный отдых после долгих суточных дежурств, боевых задач, рискованных манёвров и всего тому подобного.
Я уселся в кресло, на своё излюбленное место, все остальные расположились кто где горазд, с шумом и гамом разливая друг другу шампанское в бокалы. Мне тоже протянули бокал, и я не стал выделываться. Повод для празднования был, не каждый день тебя награждает кронпринц, и не каждый день ты возвращаешься с победой.
Шумные разговоры ни о чём заполнили эфир, нас наперебой расспрашивали, каков из себя кронпринц Виктор и как прошла церемония. Я отшучивался, Лаптева с упоением описывала его приталенную гвардейскую форму и эполеты, Магомедов, захлёбываясь от восторга, пересказывал всё в подробностях.
Мне было приятно находиться в этом коллективе. Даже новички, пришедшие с «Бойкого», неплохо так влились в команду, не говоря уже о ветеранах, служивших ещё до моего прибытия на эсминец.
Болтали обо всём, кроме службы и войны, этого нам хватило с лихвой за последние пару недель. Добрынин втолковывал лейтенанту Каргину про свою систему тренировок и спортивное питание, лейтенант Козлов открыто и нагло подкатывал к мичману Антоновой, наша медичка строила глазки младшему лейтенанту Драчёву, совсем молоденькому мальчику. Всё-таки это лучше, чем конфликты и ссоры в команде. Я наблюдал за моими подчинёнными немного отстранённо, сидя в кресле и попивая шампанское.
Но постепенно дошло и до пьяного обсуждения политики, как это часто бывает.
— Султану по жопе надавали, и остальным надаём! — заявил старший мичман Шляпников, один из старших техников корабля, выходец с «Бойкого».
Не то чтоб я был несогласен с этим тезисом, но выразился бы я точно иначе.
— А с кем нам воевать-то? С Альянсом дружить будем, до Федерации далеко, — фыркнул Добрынин.
— Чего это нам с аликами дружить-то, — возразил Каргин. — Твари они все продажные.
— Будем вместе с ними галактикой рулить, — сказал Добрынин. — Не слышал, что ли? Соглашение подписали, о разделе сфер влияния. Тайное.
Я широко зевнул, подобные разговоры наводили на меня жутчайшую скуку. Но как говорил мне комендант станции U-681,политикой надо интересоваться, иначе она заинтересуется тобой, а моя должность командира боевого имперского эсминца подразумевала, что я становлюсь непосредственным участником большой политики. Эсминец на границе имперского пространства это важный политический фактор, кто бы что ни говорил.
— И какое же оно тайное, если о нём знает даже простой мичман? — хмыкнул я.
— Старший мичман! — важно подняв палец, улыбнулся Добрынин.
— Прошу прощения, конечно. Старший мичман, — улыбнулся я.
— Ну вот такое. Подробностей-то мне, естественно, не докладывали, — сказал он. — Вы, командир, как будто наших дипломатов не знаете с разведкой, официальная часть, открытая, на одной страничке, и десять томов приложений под грифом «секретно».
— Знаю, — кивнул я. — Потому и спрашиваю. О действительно тайных соглашениях мы узнаем, но не от вас, господин старший мичман.
— Новости покажут, кто из нас прав, господин старший лейтенант, — с важным видом произнёс Добрынин.
Я в перспективу раздела галактики напополам с Альянсом Свободных Систем не верил ни на йоту. Скорее всего, это какая-то очередная их уловка. Специальная психологическая операция. В психологических и тайных операциях аликам не было равных, это признавали даже самые твердолобые. Но космофлот у нас всё равно мощнее.
Глава 2
Возле Новомихайловской мы пробыли ещё неделю. Некоторые члены экипажа в свои выходные даже умудрились сгонять на планету и развеяться там, некоторые ограничились полётом на станцию.
Я пока что обживался в своей новой капитанской каюте, чуть более просторной и удобной, чем моя прежняя. Даже завёл себе там черепашку в аквариуме, одно из немногих разрешённых животных на корабле космофлота.
К роли капитана я и в самом деле не был готов полностью, мне явно не хватало опыта, но я старался. Изо всех сил. Старший лейтенант Лаптева могла бы мне помочь, если бы захотела, но она демонстративно игнорировала мои просьбы о помощи и радовалась моим просчётам. Дело почти дошло до прямой конфронтации.
А после того, как наш ремонт закончился, из штаба сектора нам пришёл приказ о передислокации обратно на границу имперского пространства. Тяжёлый крейсер «Минерва» покинул систему на несколько дней раньше нас, каперанг Миллер отправился на охоту, бить пиратов. Нам же предстояло снова патрулировать одну из окраинных систем, снова держать границу с Тураном на замке.
Я видел в этом скорее политический ход, попытку не то спровоцировать, не то испугать султана. Мол, вот он, наш Мясник, готов в любой момент снова пересечь гиперпространство и ударить по туранским владениям, трепещите. И если такой приказ придёт, я без всяких сомнений это сделаю.
Новое место службы называлось Зардоб, находилось оно в паре десятков световых лет от U-681. И, судя по названию, когда-то в прошлом оно принадлежало Турану. Ну, хотя бы не номерная система, это давало надежду, что Зардоб не такое захолустье, как наш прежний пункт дислокации. Согласно справочнику, там имелась своя орбитальная станция, причём даже со своим вооружением, несколько планет, в том числе одна из них с научно-исследовательской колонией на поверхности, газовый гигант со спутниками, на которых шла добыча металлов. Это однозначно должно быть более приятное место, нежели U-681.
Но это были только мои догадки. Как оно обстоит на самом деле, только предстояло узнать, и я сгорал от любопытства. Империя хоть и старалась унифицировать всё, что могла, развивать колонии по одной и той же схеме, всё равно каждая система жила немного по-своему. И чем дальше от Новой Москвы, тем больше отличий могло быть.
В путь мы выдвинулись, когда весь экипаж вернулся на корабль. Лететь предстояло через несколько звёздных систем, для прямого прыжка нам не хватит топлива даже теоретически, поэтому маршрут проложили в обход. Придётся сделать изрядный крюк и дозаправиться по дороге.
Покидать Новомихайловскую как-то даже не хотелось, но долг зовёт, и мы снова нырнули в мрачные объятия гиперпространства. Погружаться слишком сильно я не рискнул, шли на стандартных двадцати тысячах. Мы никуда не торопились, «Гремящий» ожидали там только через несколько дней.
В любом случае, какое-то время придётся маяться от скуки в гиперпространстве. Как раз хватит, чтобы ещё раз проверить все системы и готовность эсминца к несению службы.
Пока переходили из одной системы в другую, я заглянул в медблок, проведать наших раненых. Госпожа Фидлер находилась на своём посту. Красила ноготочки, конечно, но в медблоке.
— Доброго утра, господин старший лейтенант, — не отрываясь от процесса, сказала она.
— И вам, — сказал я.
— Что-то произошло? — спросила она. — На что жалуетесь?
— Зашёл узнать, как дела у ваших пациентов, — сказал я.
Мадам Фидлер подула на ногти, разглядывая ярко-красный лак.
— Неплохо, идут на поправку. Чудес не ждите, кое-кого всё же придётся списать, но в целом хорошо, — сказала она.
— Кого списать? — не понял я.
— Семёнов, раздробило ногу, ампутация. Харченко, взрывная декомпрессия. Красовский, ожог шестидесяти процентов тела. Вольнов, поражение сетчатки обоих глаз, восстановлению не подлежит. Продолжать? У меня их целый список, — сказала медик.
— Подайте мне этот список в письменном виде, госпожа старший мичман, — хмыкнул я.
Похоже, этих несчастных стоило бы оставить в Новомихайловской, там хотя бы есть неплохой госпиталь. Само собой, Империя их не оставит на произвол судьбы, уволенные по состоянию здоровья получали неплохие такие бонусы и ветеранскую пенсию, но лично я не хотел бы вот так закончить свою карьеру.