— Держи его! — крикнул второй помощник, — держи крепко! Он помешался, бедняга!
Судя по тому, как он дрался и орал, мы думали, что помощник прав. Это был приземистый, крепкий как железо человек; он кусался, бил ногами и руками изо всех сил, пока не удалось нам свалить его на дно, где мы его и удержали со свесившейся со скамейки головой.
— Полно, полно, бедняга, — успокаивал его второй помощник, — вы в хороших руках и спасены.
— Черт побери! — воскликнул тот, — что это за штуки? Где моя лодка, а? Где моя лодка?!.
Ему удалось приподнять голову; когда он увидел, что его лодка летит стрелой на расстоянии двух-трех сот ярдов от нашей, то им овладел страшный гнев, и он закричал, что если м-р Мак Миллан не прикажет догонять ее, то он зарежет его.
— Мы не можем возиться с вашей лодкой, — ответил помощник, — довольно было у нас хлопот вас-то спасти.
— Какой черт просил вас спасать меня? — ревел тот, — я заставлю вас заплатить мне за это, несчастные тупицы. Если только есть законы в Америке, вы познакомитесь с ними!
К этому времени мы уже подходили к кораблю, на котором были убавлены паруса; капитан стоял у борта и смотрел вниз на незнакомца с широкой, доброй улыбкой на лице, которая чуть не довела того до бешенства.
— Добро пожаловать, бедняга, — проговорил капитан, протягивая ему руку, как только он взобрался на борт.
— Вы — организатор этого безобразия? — свирепо спросил капитана незнакомец.
— Я вас не понимаю, — проговорил капитан с достоинством, вытягиваясь во весь свой рост.
— Вы послали своих людей утащить меня с моей лодки, пока я дремал? — проревел тот, — черт побери! Это ли еще не по-английски сказано?
— Неужели, — спросил капитан, — неужели вы жалеете, что мы не дали вам погибнуть в вашей маленькой лодке? Я слышал сверхъестественное предупреждение взять именно это направление, чтобы спасти вас, и вот ваша благодарность!
— Вот что, — сказал незнакомец, — мое имя — капитан Наскетт, и я делаю рекордное плавание Нью-Йорк — Ливерпуль на самом маленьком судне, которое когда-либо переплывало через Атлантический океан, а вы вдруг со своей проклятой назойливостью вмешиваетесь в это дело и губите его. Если вы думаете, что я позволю вам похитить себя для того, чтобы сбылись ваши идиотские предсказания, то вы ошибаетесь. Для таких, как вы, существует закон. За похищение людей полагается наказание.
— Для чего же вы явились сюда в таком случае? — спросил капитан.
— Явился? — проревел капитан Наскетт, — какой то парень подъезжает к моей лодке с бандой уличных подонков, переодетых матросами, схватывает меня во сне, и вы меня спрашиваете, зачем я сюда явился?! Вот что, — будьте любезны на всех парусах догонять мою лодку и спустить меня в нее, и я сочту, что мы квиты, а если нет, то я предъявлю вам иск судебным порядком и сделаю вас в придачу посмешищем двух полушарий.
Делать было нечего. Пришлось капитану идти за этой паршивой лодкой, а м-р Сэмен, который считал, что времени и без того потеряно достаточно, напал на капитана Наскетта. Оба они в карман за словом не лезли, так что для любого матроса, который ходит в плавание, эта сцена была бы крайне поучительна. Мы подошли так близко к ним, как только позволяло наше мужество; должен сказать, что капитан Наскетт одержал верх. Это был человек саркастический. Он говорил, будто пароход для того и снаряжен, чтобы подбирать утопающих, и будто бы мы спасенные им потерпевшие кораблекрушение подонки общества, и уверял, что каждому с первого взгляда ясно, что мы вовсе не моряки; по его мнению, м-р Сэмен — мясник, унесенный морем в тот момент, когда он бродил в воде около Маргэйта для укрепления щиколоток. Много подобных вещей говорил он, пока мы гнались за его мерзкой лодкой; восхищался ее ходом, пока помощник возражал на его замечания, так что, пожалуй, наш капитан был рад даже более, чем м-р Сэмен, когда мы наконец поймали ее и водворили Наскетта восвояси. До самого последнего момента он проявлял свою неблагодарность и, перед тем как сходить с корабля, имел дерзость подойти к капитану Брауну и посоветовать ему закрыть глаза, три раза обернуться и поймать то, что удастся.
Никогда не приходилось мне видеть капитана таким расстроенным. В ту ночь я слышал, как он говорил м-ру Мак Миллану, что если он когда-нибудь изменит направление, чтобы догонять какое-нибудь судно, то только с тем, чтобы загнать его. Люди обычно не любят рассказывать о своих сверхъестественных приключениях; ну, а капитан Браун больше всех, и даже заставил всех нас остальных молчать об этой истории. После этого, если ему и случалось брать норд-норд-вест, то он делал это весьма неохотно.
Трудно себе представить человека более огорченного, чем капитан Браун, когда он впоследствии узнал, что капитан Наскетт прибыл в Ливерпуль цел и невредим.
In Mid-Atlantic (1896)
перевод Марианны Кузнец
Капитан «Оспрея»
Было четверть шестого утра, когда помощник шкипера парусного судна "Оспрей" вышел на палубу и начал оглядываться кругом, отыскивая взором шкипера. Последний отправился ночевать на берег и что-то запаздывал. Минут через десять он показался на пристани и помощник с удивлением увидел, что он спускается в лодку, опираясь на руку хорошенькой девушки лет двадцати.
— Вот и вы, наконец, — сказал помощник, — я уж начал думать, что вы совсем не поедете.
— Я и не поеду, — сказал шкипер. — У меня разыгралась подагра. Дочь займет мое место, а мне придется немножко полежать в постели.
— Так я пойду приготовлю вам ее, — сказал помощник.
— Я говорю о моей постели дома, — резко отвечал шкипер. — Мне нужно внимание и хороший уход.
Помощник был озадачен.
— Но ведь не серьезно же вы говорите, что эта молодая девушка заменит вас на борту? — сказал он.
— Именно это я желаю сказать, — отвечал шкипер. — Дело она понимает не хуже меня. Она выросла у меня на корабле. Вы будете принимать от нее приказания. Ну, что же вы посвистываете? Разве я не могу делать, что хочу на своем собственном корабле?
— Конечно, можете, — сказал помощник тихо. — Мне кажется, и я могу свистать, если мне хочется. Я никогда не слышал запрещающих свист распоряжений.
— Поцелуй меня, Мэг, и ступай на борт, — сказал шкипер, опираясь на палку и подставляя дочери щеку.
Она послушно, хотя и небрежно, поцеловала его в левую бровь и легко вспрыгнула на палубу.
— Отчаливай! — скомандовала она деловым тоном, схватив багор и отталкиваясь от дока. — Прощай, отец, поезжай скорее домой — экипаж дожидается.
— Да, да, милочка моя, — сказал довольный отец, и глаза его наполнились слезами родительской гордости, когда дочь, сбросив с себя кофточку, подбежала к парусам и стала помогать помощнику. — Боже! Что за чудный мальчик вышел бы из нее!
Он следил взором за судном до тех пор, пока оно не скрылось из виду, махая дочери рукой, потом тихонько заковылял к экипажу. Будучи в известной степени почитателем гомеопатии, он зашел залить горе стаканчиком рома.
— Очень жаль, что ваш батюшка так болен, мисс, — сказал помощник, все еще не оправившись от своего изумления, когда девушка подошла к нему и отняла у него ручку рулевого колеса. — Он всю дорогу жаловался на сильную боль.
— С упрямыми людьми ничего не поделаешь, — сказала мисс Крингл, покачав головой. — Бесполезно говорить мне об этом, потому что как только я отвернусь от него, он поступает по-своему.
Помощник с грустью покачал головой.
— Я вам советую идти спать, чтобы подготовиться к следующей вахте, — сказал новый командир.
В глазах помощника блеснуло снисходительное восхищение, и она заметила это.
— Прекрасно, — отвечал он, — на это еще времени хватит. Река немножечко вздулась.
— Что же вы хотите этим сказать? — спросила девушка запальчиво.
— В некоторых местах здесь дно не совсем безопасно, — сказал он, заметив зловещий огонек в ее глазах.
— Послушайте, молодой человек, — сказал новый шкипер, нахмурив брови, — если вы думаете, что можете править лучше меня, то лучше держите это про себя, вот и все. Ну, теперь ступайте спать, я уже сказала вам.
Помощник ушел, сам удивляясь своему послушанию, и скрыл свою досаду и замешательство под матрасом, которым закрылся с головой.
Окончив этот заданный ему урок, он опять вышел на палубу и, сев на люк, закурил трубку.
— Замечательно приятная погода для плавания, — любезно сказал он, покурив немножко. — Вы выбрали хорошее время.
— Мне нет дела до погоды, — отвечала девушка, которой показалось, что в его словах скрывается насмешка. — Мне кажется, вам не мешало бы теперь вымыть палубу.
— Мыл в прошлую ночь, — отвечал помощник, не двигаясь с места.
— А! Уж не сегодня-ли утром? Все равно, я желаю, чтобы она опять была вымыта.
Непокорный помощник посидел еще несколько минут, потом снял куртку, отдал честь новому шкиперу и, взяв в руки ведро и швабру, молча исполнил приказание.
— Вы, кажется, очень любите сидеть сложа руки, — заметила девушка, когда он кончил, — неужели вы не можете найти себе дела?
— Я не знаю; я думал, что вы об этом позаботитесь.
Девушка прикусила губы и тут же оглянулась кругом, внимание обоих было привлечено неприличным поведением командира проходившего судна.
— Джек! — крикнул он голосом, полным изумления, — Джек!
— Гало! — крикнул помощник.
— Отчего же ты нам не сказал? — продолжал тот укоризненно.
— Что не сказал? — спросил удивленный помощник.
Хозяин барки, держась одной рукой за штанги, другой выразительно показывал на мисс Крингл и ждал…
— Когда это случилось? — нетерпеливо крикнул он, заметив, что его барку быстро относит от них.
Помощник едва заметно улыбнулся и сконфуженно взглянул на девушку; она слегка покраснела и с притворной беспечностью смотрела прямо перед собой. Оба они вздохнули с облегчением, когда вдруг очутились лицом к лицу с надвигавшейся на них шхуной.