Внутри оказался ещё один браслет. Серебристый, но по ощущениям точно не металлический.
— Ударный усилитель, — сказал Мефодий. — Обращайся с ним осторожно.
— Я видел такой у семинариста второй ступени.
— А их на второй ступени и выдают, — кивнул хранитель. — Просто кое-кто забыл сюда заглянуть после повышения.
Да, есть у меня такой косяк.
Учитель что-то говорил о браслете, но у меня это вылетело из головы. Был занят более важными вещами. К тому же, мне усилители не нужны, я проворачиваю то же самое с помощью магических техник.
Поблагодарив Мефодия, я убрал усилитель в рюкзак и покинул консисторию. Третий артефакт, по словам хранителя, ещё не прислали. Речь шла об амулете, с помощью которого можно генерировать лёгкое защитное поле. Амулет предсказуемо запитывается энергией ки — ещё одна бесполезная безделушка. Вроде бы и прогрессивная технология, но у меня есть духовный доспех…
Здание губернаторского суда располагалось на Припятском проспекте, в непосредственной близости от Стеклянного Треугольника. Прелесть этого учреждения заключалась в том, что оно не входило в клановую юрисдикцию, а подчинялось непосредственно Москве. То есть, имперским властям. Поэтому те, кто хотел добиться справедливости в тяжбах с подконтрольными Дому Рыси структурами, обращались сюда. Что касается нас, то мы и не могли обратиться в муниципальный суд, поскольку дело затрагивало интересы Ганзы — международного финансового образования.
Ганзу нельзя сравнить ни с купеческой гильдией, ни с каким-либо объединением промышленников. Ганза — это государство торговцев и финансистов, не имеющее чётко выраженных границ. Союз ряда европейских городов, контролирующий самые богатые и влиятельные банки мира. А ещё у Ганзы имелись собственные биржи, торговый флот, курьерская служба и аналитический центр, к мнению которого прислушивались владыки мира. Ганза вела самостоятельную политику, подчинялась собственному своду законов и даже имела внутреннюю валюту — талер. Одну из самых твёрдых и стабильных на планете, между прочим. Хотя ганзейцы в расчётах с Евроблоком и предпочитали гульдены…
Суд был построен в монументальном имперском стиле, над входом красовался герб правящего Дома — медведь со скипетром и державой.
Посадив аэрокар на специально выделенной площадке, я оставил Вжуха внутри, а сам направился к главному входу, для чего мне пришлось обогнуть левое крыло. Бенедиктов приехал заранее и дожидался меня в вестибюле. Здесь тоже всё было монументально — мраморно, с лепниной, дорого-богато. Сразу возникало ощущение, что попадаешь в Чертоги Закона и проникаешься величием российской судебной системы.
Я ничем не проникся.
Иллюзий по поводу грядущего разбирательства не питал…
…и в целом оказался прав.
Бенедиктов подготовился прекрасно. Отрепетированная речь, свидетельства о смерти моих родственников, копии официальных обращений в «Транскапитал» по поводу вступления в наследство, прецеденты из прошлого, в том числе из практики других государств, подтверждение того, что я сейчас являюсь главой Рода…
В общем, начиналось всё хорошо.
Закончилось плохо.
Ответчик выставил опытного юриста международного класса — делового очкастого немца из Гамбурга, который, особо не напрягаясь, разнёс наши претензии в хлам. Этот тип не заморачивался имперскими законами, он просто привёл выдержки из Свода Торговых Правил Ганзы, подкрепил это всё международными соглашениями, которые подписывала и Россия, после чего нагло заявил, что не видит никаких нарушений со стороны своих нанимателей.
Судья удалился для принятия решения и примерно через час объявил, что иск отклоняется, издержки вешаются на мой Род, а Ганза — молодцы и честные ребята.
Немец смотрел на нас, как на грязь.
— Сука, — процедил я.
— Не то слово, — кивнул стряпчий.
— Переходим к Плану Б?
— Боюсь, у нас нет выбора.
Поскольку судебные разбирательства у нас идут в неспешном ритме, Бенедиктов сразу подал иск на неправомочное использование «Транскапиталом» денег моей семьи, а потом ещё направил апелляцию в вышестоящий Московский суд, воспользовавшись факсом Туровского отделения.
Мы уже собирались покидать здание суда, когда рядом с нами возник улыбающийся немец. Тот самый юрист, с которым мы столкнулись во время слушания.
— Уделите минуточку внимания, господа?
Я уже знал, как реагировать на подобные провокации:
— Все диалоги — через моего стряпчего.
Указываю на Бенедиктова.
Немец продолжил, никак на это не среагировав:
— Вы всерьёз думаете, господа, что сможете победить?
Бенедиктов принял удар на себя:
— А мы попытаемся, герр Шольц. Как говорится, попытка не пытка.
— Вы понесёте солидные издержки. Финансовые и репутационные, — напирал немец.
Бенедиктов хмыкнул:
— Возможно. Но видите ли, в чём фокус: вам будет хуже.
Юрист Ганзы не изменился в лице, но я почувствовал, что он принял угрозу к сведению.
— Понимаете, нет никакого закона, имперского или международного, который разрешает вам инвестировать деньги мёртвого человека, извлекая из этого прибыль, — продолжил стряпчий. — Раз уж счета заморожены, то и средства на них не должны оборачиваться, разве нет? Именно этого мы и будем добиваться.
— Но это абсурдно! — не выдержал Шольц. — В чём ваша выгода?
— Элементарно, — улыбнулся в ответ Бенедиктов. — Вы можете лишиться сверхприбылей от чужих активов, придерживаясь текущей линии. А можете продолжить сотрудничество с господином Володкевичем, вернув ему отцовские капиталы. Потенциальные убытки от неверно принятого решения посчитайте сами. Мы предоставляем вам выбор, герр Шольц. И времени на досудебное урегулирование не так уж много. Часики тикают.
Глава 9
При возвращении в усадьбу меня ждал сюрприз.
Не сказать, чтобы приятный.
Мартин Карис, возглавляющий мою службу безопасности, сообщил, что произошло ЧП. На вопрос, что именно случилось, попросил следовать за ним. Аэрокар я уже завёл в гараж, так что особо никуда не спешил. Пожав плечами, двинулся вслед за Мартином.
Карис, в отличие от остальных «черепов», не производил впечатления сурового воина, играющего мускулами. Обычный мужик средних лет, с аккуратной стрижкой и невыразительными серыми глазами. Никакого камуфляжа или доспехов. Мартин выглядел даже солиднее, чем я — чёрный-костюм двойка, белая рубашка, серый галстук. Зимой он предпочитал носить кашемировое пальто. Насколько я понял, этот тип имел при себе танто, но скрывал оружие под пальто, которое обычно не застёгивал. Мы направились по подъездной дорожке в сторону главных ворот, затем свернули к озеру, возле которого несколько месяцев назад крутились экологи. Обогнули часть замёрзшего водоёма по широкой дуге и…
Приблизились к группе людей и полностью снаряженному меху с дисковой пилой в обвесе. Наёмники столпились вокруг распростёртого на земле тела, явно не человеческого. Завидев нас с Мартином, ребята посторонились.
Я остановился, задумчиво глядя на тварь.
Среди собравшихся присутствовали два эсбэшника, Робин Ауг, седовласый командир моей гвардии, пара суровых воинов из элитного подразделения берсеркеров и уже упомянутый пилот механикуса, лицо которого скрывалось за поляризованным фонарём.
Все ждали моего вердикта.
Монстру здорово досталось. Его морозили, жгли огнём, кромсали циркулярной пилой. Зрелище не для слабонервных. Что интересно, я не сталкивался с подобными существами ни в Пустоши, ни в своём прежнем мире, ни на этой Земле. Мускулистый зверь, покрытый густой шерстью, с торчащими из хребта шипами и пастью… которая смахивала на медведя и волка одновременно. А ещё от хищника веяло магией. Даже от мёртвого. Присмотревшись, я заметил странные выпуклости в районе черепа, одна из которых была вскрыта и кровоточила.
— Вот, — один из бойцов протянул мне окровавленный предмет. — Эти штуки вживлены под кожу.
Я взял странную вещицу, повертел в пальцах. Кровь уже запеклась, сама штуковина была холодной от мороза. Круглая пластинка с отходящими трубочками и проводками. Внешняя сторона испещрена сложнейшей каббалистической вязью. Таких навороченных цепочек я не видел уже давно.
— Вставка, — прокомментировал очевидное Мартин. — Я думаю, там и другие есть. Посмотрите на эти бугры.
Начальник СБ указал на выпуклости за ушами неведомой твари.
— Что это за животное? — спросил Ауг.
— В Бестиарии таких нет, — ответил я. — В Пустоши — тоже.
— Переделанный зверь, — уверенно заявил Мартин. — Его могли вывести на Земле. Вставки нужны для управления. Вероятно, тварь потребляет ки, поэтому Знаки работают. И она восприимчива к мысленным командам.
— Была восприимчива, — автоматически поправил я. — И что она здесь делала?
Тварь выглядела прям очень впечатляюще. По габаритам — с уссурийского тигра или даже крупнее. Пасть здоровенная, раскрывается чуть ли не на сто восемьдесят градусов. Клыки не меньше, чем у реликтовой акулы. Если же судить по остаточным следам эфирных завихрений, хищник реально оперировал энергией ки.
— Прощупывала оборону, — мрачно произнёс Ауг. — Рвала наших собачек, напала на патруль.
— Есть жертвы? — я насторожился.
— Среди людей нет, — отчитался командир гвардии. — Минус два модифицированных пса. Повреждена противопехотная бронемашина.
— «Носорог»? — я ушам своим не поверил.
Знаменитые «Носороги» закупались «Черепами» у одного сибирского концерна. Эти штуки, естественно, не оснащались в базовой комплектации орудийными башнями и пулемётными турелями, зато имели толстую броню, примитивную криозащиту, мощные моторы и выдвижные циркулярные пилы, как у мехов. Три диска — один спереди и два по бокам. Когда такой броневик на полной скорости въезжает в толпу врагов, никакая «стена щитов» не выстоит. В теории, и меха можно подрезать, если пилот будет ворон считать и не отпрыгнет в сторону. Нет, существовали, конечно, создания, способные сожрать эту консервную банку на завтрак. Правда, в моём понимании, они не должны выглядеть как тигр-переросток с шипами на спине.