68. Особенностью квантовых процессоров является возможность расшифровки данных на много порядков эффективнее любых современных компьютеров.
Кроме того, возможность сокрытия данных существенно затрудняет их вариативность: так, если и не удастся расшифровать сообщение в мессенджере, то с доступом к операционной системе устройства (или даже изображению экрана), с которого писалось сообщение, можно прочитать его, не утруждаясь расшифровкой. Полную безопасность и анонимность при передаче данных в наши дни могут гарантировать себе лишь немногие продвинутые пользователи, а по ходу революции больших данных скрывать информацию будет становиться все сложнее, если вообще возможно.
Конечно, со временем будут появляться новые способы шифрования — согласно закону Шнайера, любой человек может создать алгоритм, который он сам не сможет расшифровать. В то же время в процессе совершенствования технологий старые зашифрованные данные будут раскрываться и обрабатываться, хотя и с определенным отставанием. Неугодный политик или активист будет легко снят с политической сцены, если это потребуется информационному капиталу для достижения политической власти. И если глобальное господство корпораций, основанное на полном анализе больших данных, сегодня кому-то может казаться несбыточной антиутопией, то «индивидуальный информационный террор» — это реальность ближайших десятилетий, материальные предпосылки которого в виде сохраненных данных уже сформированы. Многие государства и представляющие их группы капитала, понимая заложенную в собираемых данных власть, применяют законодательные меры в собственных интересах. Так, «пакет законов Яровой» и специальные технические средства вроде СОРМ-3, используемые в России, открывают возможность индивидуальных политических репрессий к любой оппозиции со стороны российской власти (преимущественно представленной группами сырьевого и финансового капитала, которые прекрасно осознают политическую важность происходящих изменений). Сегодня некоторые оппозиционеры как справа, так и слева критикуют вводимые правительствами средства контроля, приводя одним из аргументов техническую невозможность прочтения многих зашифрованных данных. Не исключено, что спустя всего несколько лет они или их последователи станут жертвами точечного информационного террора.
Разберемся со вторым необходимым шагом информационного капитала на пути к власти — решением задачи монополизации данных.
Глобализм и информационный капитал
Выделяя главные тенденции развития капиталистического производства— концентрацию средств с вытеснением мелких производителей и централизацию, т.е. слияние предприятий в монополистические объединения, — Карл Маркс видел в них устремленность к усилению общественного характера производства и загнивания капитализма. В дальнейшем В.И. Ленин развивал данное видение в своих работах69, предлагая альтернативу капиталистическому пути, и, в частности, писал, что «социализм есть не что иное, как государственно-капиталистическая монополия, обращенная на пользу всего народа и постольку переставшая быть капиталистической монополией. Объективный ход развития таков, что от монополий вперед идти нельзя, не идя к социализму»70. По сей день концентрация и централизация производства продолжаются, достаточно вспомнить современные транснациональные корпорации, вобравшие в себя целые циклы самых разных производств во всех частях света.
Вместе с тем события ХХ века и череда невероятных изменений в технологиях производства и общественном мироустройстве обозначили нелинейность выведенных Марксом тенденций развития капитализма. Он описывал процесс концентрации средств производства, зачастую рассматривая индустриальную промышленность девятнадцатого века с его огромными паровыми машинами и массой рабочих. Сама сущность такого производства и стремительно возрастающая прибыльность при объединении отдельных заводов в индустриальные гиганты способствовали ускорению концентрации капитала. Начиная со второй половины ХХ века, когда интеллектуальный труд постепенно становится основной производственной силой, появляются предпосылки для снижения скорости концентрации капитала. В нашем веке главным средством производства работника интеллектуального труда стал доступный практически каждому человеку персональный компьютер и Интернет в качестве средства получения необходимой информации. Капитализму пришлось серьезно потрудиться, выстраивая системы авторского права и защиты интеллектуальной собственности для сохранения массивов закрытой информации и отчуждения человека от результатов его труда уже на уровне владения информацией, а не материальными средствами производства. Кроме того, во многом благодаря влиянию финансового капитала научно-техническая революция не стала серьезным препятствием для дальнейшей монополизации мировых рынков71. Процесс концентрации капитала продолжился с новой силой. О том, что монополизация экономики является реальной угрозой обществу, говорят не только традиционные противники свободного рынка. Масштабное исследование ученых трех мировых университетов, вышедшее в конце 2018 года, описывает динамику изменения наценок американских фирм. Изменение маржинальности компаний с 21% в 1980 году до 61% в наши дни главным образом объясняется ростом верхней части распределительной разметки: верхние процентили резко увеличились, в то время как медиана осталась неизменна72.
Изменение наценки американских фирм с 1955 года. Из исследования: The Rise of Market Power and the Macroeconomic Implications. November 22, 2018 Jan De Loecker KU Leuven NBER and CEPR, Jan Eeckhout UPF Barcelona (ICREA, GSE) and UCL Gabriel Unger
Капитализм уцелел во многом благодаря тому, что сумел несколько ограничить монополии и сохранить конкуренцию. В большинстве развитых стран были приняты жесткие антимонополистические законы, запрещающие монополию вплоть до принудительного дробления компаний со стороны регулирующих государственных органов. Под их влиянием и ввиду изменения технологий монополии к концу века эволюционировали в транснациональные корпорации — началось развитие олигополий (доминирование малого числа конкурирующих фирм), а процесс монополизации серьезно замедлился. Дальнейшее развитие и отделение финансового капитала от производства привели к установлению системы глобализма как новой формы империализма со своими законами и правилами, углубляться в которые в рамках данной работы мы не планируем.
Несмотря на то, что относительно нынешних характеристик глобализма среди марксистов нет единого мнения, можно обозначить важный для нас вывод, что процессы концентрации капитала и монополизации капиталистического производства проходят нелинейно. Их скорость зависит от изменений технологического характера производства, а также от регулирующих мер, предпринимаемых государствами и самим капиталом с целью сохранения конкуренции и своего господствующего положения. Рассмотрим, каким предположительно образом будет меняться глобальный капитализм в ходе революции больших данных.
В первую очередь следует напомнить, что в сущности технологии обработки больших данных лежит компьютерный анализ различных массивов на первый взгляд не связанных наборов данных с целью формирования заключенной в них информации. При этом объем и эффективность (а значит, и ценность) данных находятся в экспоненциальной зависимости. Это по-своему уникальный феномен нового времени, весь в предшествующие периоды развития цивилизации слияние вместе, скажем, двух сельскохозяйственных полей или нескольких индустриальных заводов не давало такого эффекта, как сложение нескольких баз данных в эпоху революции больших данных.
Концентрация капитала на протяжении всей истории капитализма шла не линейно, во многом завися от исторических факторов развития экономики и характера ведущих средств производства. А значит, исходя из описанной экономической особенности формирования информации из данных, в дальнейшем концентрация информации и капитала, а вместе с тем и движение к экономической монополизации будут происходить ранее невиданными в истории темпами. Кроме того, большие данные являются уже не просто информацией в классическом понимании, вроде научной статьи или компьютерной программы, которую можно обобществить, просто выложив в Интернет. Они включают в себя алгоритмы обработки, огромные, порой не связанные между собой массивы различных показателей, инструменты по их постоянному сбору — их проще сохранить в тайне в единоличных руках информационных корпораций.
Многие современные компании достаточно развиты, чтобы начать пожинать плоды начавшейся революции, стремиться к объединению собранных баз данных с целью увеличения их эффективности и конкурентоспособности. Например, восемь из десяти крупнейших читательских домов Германии объединили усилия для ведения общей базы своих читателей. Ведущие мировые медиа-компании— крупнейшие конкуренты на рынке (The Guardian, CNN, Financial Times, Reuters и The Economist) объединили свои базы данных о пользователях в рамках проекта Pangaea Alliance73. Таким образом крупные компании пытаются составить конкуренцию информационным корпорациям Google и Facebook, контролирующим 85% рынка74. Благодаря начавшейся революции больших данных и максимальной датификации действий пользователей в мировой паутине уже произошла монополизация рынка интернет-рекламы в руках двух информационных корпораций. Руководитель проекта Pangaea Alliance Тим Джентери, описывая сложившуюся ситуацию, отмечает, что данные имеют решающее значение. Объединяя первичную информацию о пользователях, полученную каждой из компаний альянса (например, поведенческая информация о пользователе в одной компании и данные о его подписках в другой), медиа-компании создают наиболее качественные сегменты аудитории, способные составить хоть какую-то конкуренцию мировым информационным гигантам.