Дон Хуан считал, что состояния необычной реальности были единственной формой прагматического учения и единственным способом достижения силы. Складывалось впечатление, что все прочие части его учения были второстепенны в сравнении с достижением силы. Эта точка зрения определяла отношение дона Хуана ко всему, не связанному прямо с состояниями необычной реальности.
В моих полевых заметках разбросаны замечания относительно того, что дон Хуан думал по этому поводу. Например, в одном из разговоров он заметил, что некоторые предметы имеют в себе определенное количество силы. Он сказал, что хотя сам он и не испытывает особого уважения к таким предметам, они используются колдунами (брухо) низшего порядка. Я часто спрашивал его о таких предметах, но он, казалось, был совершенно не заинтересован в обсуждении этого вопроса. Когда в другой раз речь зашла на эту тему, он нехотя согласился рассказать о них.
— Есть определенные предметы, которые наделены силой, — сказал он. — Есть масса таких предметов, они используются могущественными людьми с помощью дружественных духов. Эти предметы — инструменты, но не обычные инструменты, а инструменты смерти. И все же это только инструменты. У них нет силы учить. Правильно говоря, они относятся к категории предметов войны и предназначены для удара. Они созданы для того, чтобы убивать.
— Что это за предметы, дон Хуан?
— На самом деле это не предметы, скорее это разновидности силы.
— Как можно заполучить эти разновидности силы?
— Это зависит от типа предмета, который тебе нужен.
— А какие они бывают?
— Я уже говорил, что их много. Все, что угодно может быть предметом силы.
— Ну, а какие из них являются самыми сильными?
— Сила предмета зависит от его владельца, от того, каким человеком он является. Предметы силы, употребляемые низшими колдунами, почти что шутка; сильный же, могущественный брухо дает свою силу своим инструментам.
— Какие предметы силы наиболее обычны? Какие из них предпочитает большинство колдунов?
— Тут нет предпочтения. Все они предметы силы. Все — одно и то же.
— Есть ли у тебя какие-нибудь, дон Хуан? — Он не ответил, он просто смотрел на меня и смеялся. Долгое время он ничего не отвечал, и я подумал, что раздражаю его своими вопросами.
— Есть ограничения для этих типов силы, — продолжил он. — Но я не уверен, что это будет тебе понятно. Я потратил чуть ли не всю свою жизнь, чтобы понять: олли может открыть все секреты этих низших сил, показав, что все это детские игрушки. Одно время у меня были инструменты подобного рода, я был очень молод.
— Какие предметы силы у тебя были?
— Маис-пинто, кристаллы и перья.
— Что такое маис-пинто, дон Хуан?
— Это небольшой вырост зерна, который имеет в своей середине язычок красного цвета.
— Это один единственный вырост?
— Нет, брухо владеет 48-ю выростами.
— Для чего эти выросты, дон Хуан?
— Любой из них может убить человека, войдя в его тело.
— Как вырост попадает в тело человека?
— Это предмет силы, и его сила заключается, помимо всего прочего в том, что он входит в тело.
— Что он делает, когда войдет в тело?
— Он растворяется в теле, затем оседает в груди или кишечнике. Человек заболевает и, за исключением тех случаев, когда брухо, который его лечит, сильнее, чем тот, который околдовал, он умирает через три месяца после того, как вырост вошел в его тело.
— Есть ли какой-нибудь способ вылечить его?
— Единственный способ — это высосать вырост из тела, но очень мало кто из брухо осмелится сделать это. Брухо может добиться успеха и высосать вырост, но, если он недостаточно могуществен, чтобы исторгнуть его из себя, то этот вырост попадет в него самого и убьет.
— Но каким образом вырост проникает в чье-либо тело?
— Чтобы объяснить тебе это, я должен объяснить тебе колдовство на зерне, которое является одним из самых сильных, какие я знаю. Колдовство делается двумя выростами. Один из них помещают внутрь свежего бутона желтого цветка. Цветок затем помещают в такое место, где он войдет в контакт с жертвой: туда, где человек ходит каждый день, или в любое место, где он обычно бывает. Как только жертва наступит на вырост или коснется его как-либо — колдовство исполнено, вырост растворяется в теле.
— Что случается с выростом после того, как человек его коснется?
— Вся его сила уходит в человека, и вырост свободен. Это уже совсем другой вырост. Он может быть оставлен на месте колдовства или сметен прочь — не имеет значения. Лучше замести его под кусты, где его подберут птицы.
— Может ли птица съесть вырост раньше, чем его коснулся человек?
— Нет, таких глупых птиц нет, уверяю тебя. Птицы держатся от него подальше.
Затем дон Хуан описал очень сложную процедуру, посредством которой эти выросты могут быть получены.
— Ты должен понимать, что маис-пинто — это лишь инструмент, но не олли, — сказал он. — Когда ты сделаешь для себя это разделение, у тебя не будет здесь проблем. Но если ты рассматриваешь такие инструменты как совершенные, то ты дурак.
— Предметы силы так же сильны, как олли? — спросил я.
Дон Хуан укоризненно посмотрел на меня, прежде чем ответить. Казалось, что он старается быть очень терпеливым со мной.
— Кристаллы, маис-пинто и перья — просто игрушки по сравнению с олли. Эти предметы силы бывают нужны лишь тогда, когда человек не имеет олли. Пустая трата времени исследовать их, особенно для тебя. Ты должен стараться заполучить олли. Когда ты преуспеешь в этом, ты поймешь то, что я говорю тебе сейчас. Предметы силы — это все равно, что игрушки для детей.
— Не пойми меня неверно, дон Хуан, — запротестовал я. — Я хочу иметь олли, но я также хочу узнать все, что смогу. Ты сам говорил, что знание — это сила.
— Нет, — ответил он с чувством. — Сила покоится на том, какого рода знанием ты владеешь. Какой смысл от знания вещей, которые бесполезны?
В системе верований дона Хуана процесс достижения олли означал исключительно эксплуатацию состояний необычной реальности, которые он продуцировал во мне при помощи галлюциногенных растений. Он считал, что сосредотачивая внимание на этих состояниях и опуская прочие аспекты знания, которое он передавал мне, я подойду к связному пониманию того, что испытал.
Поэтому я разделил эту книгу на две части. В первой части я даю выборки из моих полевых заметок, относящиеся к состояниям необычной реальности, которые я испытывал во время своего ученичества. Поскольку я расположил свои записи так, чтобы возникала непрерывность повествования, они не всегда оказываются в правильном хронологическом порядке. Я никогда не описывал состояние необычной реальности раньше, чем через несколько дней после того, как испытал его; я ждал до тех пор, пока мог писать спокойно и объективно. Однако мои разговоры с доном Хуаном записывались по мере того, как они велись, сразу после каждого состояния необычной реальности. Поэтому, мои отчеты об этих разговорах иногда опережают описание самого опыта.
Мои полевые записки описывают субъективную версию того, что я ощущал во время опыта. И она излагается здесь точно так же, как я излагал ее дону Хуану, который требовал полного восстановления каждой детали и точного пересказа каждого опыта.
Во время записи этих опытов я добавил отдельные детали в попытке охватить состояния необычной реальности полностью. Мои полевые записки также освещают содержание верований дона Хуана.
Я сжал длинные страницы вопросов и ответов между доном Хуаном и мной для того, чтобы избежать повторений. Но, поскольку я хотел также передать общее настроение наших разговоров, я сокращал лишь те диалоги, которые ничего не добавили к моему пониманию его пути знания. Информация, которую дон Хуан давал мне о своем пути знания, всегда была спорадической, и на каждое высказывание с его стороны приходилось много часов моих вопросов. Тем не менее, было бесчисленное количество случаев, когда он свободно открывал его мне.
Во второй части этой книги я даю структурный анализ, выведенный исключительно из материала, изложенного в первой части. *
* Вторая часть в русском переводе опущена. По единодушному мнению американских антропологов, обещанный в ней структурный анализ не удался. Больше того, некоторые исследователи увидели в этом малосодержательном и «очень научном» анализе пародию на этнометодологические труды Харольда Гарфинкла, университетского руководителя К. Кастанеды. Сам Кастанеда не раз признавал, что вторая часть книги необязательна.
1
В моих заметках, первое занятие с доном Хуаном датировано 23-м июня 1961 года. Это была та встреча, с которой началось мое обучение. Я много раз встречался с ним и до этого, но лишь в качестве наблюдателя. При каждом удобном случае я просил учить меня о пейотле. Он каждый раз игнорировал мою просьбу, но никогда не отказывал наотрез. Я истолковал его колебания как принципиальную возможность того, что однажды он начнет говорить со мной о своем знании.
В этот раз он дал мне понять, что согласится на мою просьбу, если я обладаю ясностью мысли и направленностью по отношению к тому, о чем прошу. Для меня было невозможно выполнить это условие, так как моя просьба об обучении была лишь предлогом для того, чтобы установить с ним тесную связь. Я считал, что мое знакомство с этим предметом может расположить его к тому, что он будет в большей степени склонен к разговорам, тем самым приоткрывая для меня дверь к своему знанию о свойствах растений. Он, однако, истолковал мою просьбу буквально — его интересовала лишь моя устремленность в желании учиться о пейотле.
Пятница, 23 июня 1961 года.
— Ты будешь учить меня о пейотле?
— Почему ты хочешь знать об этом?
— Я действительно хочу знать об этом. Разве просто хотеть знать — недостаточная причина?
— Нет, ты должен заглянуть в свое сердце и выяснить, почему такой молодой человек, как ты, хочет поставить себе такую задачу.