Глава первая
Согласно новому, ускоренному плану, уже на следующий день бригада космических строителей достигла внешней поверхности Луны. Готовые к монтажу части ракеты поднимали, используя прибор невесомости, и подносили прямо на стартовую площадку. Работа закипела, у всех появилась уверенность в успехе.
Для Ослика, проходившего специальную подготовку в Научном городке, это утро началось с сигнала тревоги — пронзительной трели полицейского свистка. Всех космических строителей в количестве пятнадцати гномов подняли затемно и велели одеваться; реактивное снаряжение за спину, рюкзаки — на грудь.
Командиром бригады был назначен известный физик, конструктор космической ракеты Квантик; его заместителем для поддержания дисциплины обер-атаман Пшигль, образцовый полицейский в начищенной медной каске, с выпученными глазами и красной квадратной физиономией.
— Подъём! — орал Пшигль поставленным голосом. — Минута на сборы, минута на построение! Фить-фить! А ну живо, не зевать!..
Тех, кто замешкался, Пшигль колотил дубинкой по скафандрам, и находившиеся внутри гномы болезненно морщились от производимого грохота.
Пока Квантик, Сигма и Мемега инструктировали выстроившихся в шеренгу строителей, Пшигль натянул своё снаряжение поверх полицейской формы, умудрившись втиснуть голову вместе с медной каске в шлем скафандра, сделанного из прозрачного сверхпрочного пластика.
Оказавшийся рядом с Осликом крепкий, широкий в плечах гном сказал:
— Я Девятый, будем соседями.
Ослик был Десятым. Внешне неразличимых строителей отличали крупно выведенные цифры на обмундировании. Любого из пятнадцати было достаточно окликнуть по номеру, и это упрощало общение, происходившее теперь исключительно по радио.
— Очень рад, меня зовут Ослик, — сказал Ослик Девятому.
— Росомаха, — представился крепкий гном и протянул руку.
Они пожали друг другу руки, одетые в толстые резиновые перчатки.
— Р-рразговорчики!! — рявкнул Пшигль разом во все наушники, и все притихли.
Тренировочные полёты с реактивными ранцами ещё не проводились. Спешка и отсутствие опыта привели к тому, что микротурбина за спиной одного из поднявшихся в воздух отказала на первой минуте. Этот гном с номером четыре на комбинезоне раскрыл парашют и приземлился обратно на лужайку перед зданием планетария. Гном под номером «три» был вынужден раскрыть парашют во время прохождения через слой облаков. Ветром его отнесло в лес, и он повис на верхушке берёзы, после чего за ним пришлось посылать вертолет. Номер «тринадцать» ухнул вниз, как булыжник, на подлёте к внешней оболочке Луны. Здесь не было воздуха, и бедняга, одурев от страха, падал в пустоту до тех пор, пока по мере снижения не начала сгущаться атмосфера и его парашют не раскрылся. Этого невезучего «тринадцатого» ветер понёс к Давилону, и он шлепнулся прямо посредине оживлённого перекрестка в центре города. Строго засекреченное начало программы перестало в эту минуту быть тайной. «Тринадцатого» подхватили стремительно съехавшиеся репортеры и повезли в телестудию, где он, растерявшись, выложил в прямом эфире утренних новостей всё, что знал. За разглашение ему грозила денежная неустойка, но телевизионная компания пообещала заплатить и добавить ещё столько же.
Поиски сквозной ледяной пещеры, ведущей наружу, заняли не более получаса. Затем оставшиеся четырнадцать гномов, включая Квантика и Пшигля, начали залетать в неё, как пчёлы в леток улья.
Продвигаясь на малой скорости вверх по ледяному колодцу, Ослик вдруг почувствовал, что его реактивный ранец дает сбои.
— Эй! — закричал он к микрофон. — У меня, кажется, мотор глохнет!
— Это кто ещё там? — послышался в наушниках строгий голос Пшигля.
— Это я, Ослик! То есть Десятый!
— Вот что, Десятый. Если совсем заглохнешь, падай себе спокойно вниз. Потом вернёшься вторым заходом, вместе с теми тремя.
Ослик проверил, на месте ли шнурок, при помощи которого раскрывается парашют, стал шарить рукой по плечу и… не нашел шнурка на обычном месте. Наверное, он сложил парашют неправильно, и теперь, если турбина заглохнет окончательно, его ждет падение и неминуемая гибель…
Ещё не успев хорошенько испугаться, краем глаза Ослик заметил, что возле него плавно пошёл на обгон номер «девять». В то же время ледяной колодец стал расширяться и плавно переходить в горизонтальную плоскость. Ещё десяток-другой шагов, и можно будет удержаться на льду без помощи турбины…
Но как раз в это самое время ранец за спиной чихнул, издал протяжное змеиное шипение и заглох. Распластавшись на ледяной поверхности, Ослик начал съезжать в смертельную бездну.
— Как дела, приятель? — услышал он вдруг бодрый голос в наушниках. На-ка вот, держись, да покрепче…
Ослик поднял глаза и увидел перед собой девятый номер. Росомаха уверенно стоял на покатой поверхности, вонзив в ледяную толщу альпеншток и протягивая Ослику руку. Как только тот ухватился, Росомаха прибавил газу своему реактивному ранцу, и оба в два счета вылетели на ровное место, где их дожидались остальные.
— Образцовое поведение, Девятый! — похвалил Пшигль Росомаху. — Этот похвальный поступок будет отражён в моем рапорте, и дело не обойдется без специальной премии. А теперь всем построиться и слушать команды господина Квантика. Становись живо!..
В отличие от обер-атамана Пшигля, Квантик был гномом мягким и интеллигентным. Если он отдавал кому-либо распоряжение, то звучало это не как приказание старшего, а как личная просьба. Пшигль обычно повторял эту просьбу по-своему — так, что звенели скафандры. Эти два командира отлично дополняли друг друга, и работа с самого начала пошла чётко и слаженно.
Первым делом выбрали подходящее место для стартовой площадки, без торчащих скал и впадин. Затем вокруг этого места раскинули особые космические палатки, в которых можно было отдыхать, сняв с себя снаряжение и скафандр.
Эти палатки были изготовлены из сверхпрочной воздухонепроницаемой ткани и надувались изнутри воздухом. Для входа и выхода в палатках имелись шлюзовые камеры, похожие на те, что имеются на подводных лодках. Пройдя через шлюзовую камеру, гном мог спокойно снять с себя космическое снаряжение и отлично выспаться на надувной кровати.
Поскольку на поверхности Луны не бывает дня и ночи (она всегда обращена к Солнцу одной своей половиной), строители разделились на две команды по восемь гномов, одна из которых могла перекусывать и отдыхать в то время, пока другая работала. Продолжительность одной смены составляла четыре часа.
К тому времени когда палатки были установлены, а стартовая площадка расчищена от камней, снизу начали поступать готовые к сборке части ракеты и оборудование. Действие прибора невесомости могло неожиданно прекратиться, поэтому работа в первые двенадцать часов шла беспрерывно, в одну рабочую смену. Части корпуса, двигатель, жилые отсеки, запасы воды, воздуха и продовольствия — всё это переносилось к месту сборки и под руководством Квантика постепенно превращалось в единое целое.
Когда наступило время для отдыха смены, в которой работал Ослик, гномы с номерами от седьмого до четырнадцатого (двое из троих упавших уже вернулись в строй) отправились в палатки, где с удовольствием стащили с себя снаряжение, поели и растянулись на мягких надувных кроватях. Соседом Ослика снова оказался Росомаха.
— Послушайте, — обратился к нему Ослик, — я вам очень благодарен за то, что вы сделали. Без вашей помощи мне бы и вправду была крышка.
— Не стоит благодарности, приятель, — с готовностью повернулся к нему Росомаха. — Любой бы сделал то же самое, верно? А вообще-то, можешь говорить мне «ты», мы ведь с тобой не буржуи какие-нибудь, а нормальные рабочие гномы.
Ослик внимательно посмотрел на Росомаху. Что-то не очень он смахивал на рабочего гнома. Его развязные манеры и панибратство выглядели как-то фальшиво. Ослик хорошо знал рабочих гномов, и они вели себя совсем по-другому, а уж для того, чтобы завязать дружеские отношения с настоящим рабочим гномом, нужно было проработать с ним бок о бок не один день и не одну неделю… Кроме того, Ослику не давала покоя одна странность: он много раз вспоминал, как на земле готовил свой парашют. Он вспомнил каждое своё движение и положение каждой складки его шёлковой поверхности. И вдруг потом оказалось, что парашют смят, стропы его запутаны, а шнурок с кольцом, за которое следует дёргать, чтобы в воздухе он раскрылся, упрятан на самое дно ранца. С отказом реактивного двигателя тоже не всё было понятно: механик сказал, что у Ослика просто-напросто был вывернут на «ноль» регулятор подачи топлива. Сам Ослик его, естественно, в полете не крутил; стало быть, это мог сделать только кто-нибудь другой, находившийся рядом. А рядом находился…
— Устал? — добродушно спросил Росомаха, прервав рассуждения Ослика.
— Так, ничего… Бывало и потяжелее.
— Конечно, оно бывает. Хочешь энергетическую таблетку? — Росомаха протянул ему горсть маленьких белых пилюль. — Особая разработка для спортсменов и космонавтов, усталость как рукой снимает.
Ослик пожал плечами и подставил ладошку. Росомаха отсыпал ему несколько пилюль.
— Только ты сейчас не глотай, — предупредил он, — спать не сможешь. Это, брат, понимаешь, такая штука… Короче, действует очень сильно: будто десять чашек кофе подряд выпил.
— Понятно, — сказал Ослик и спрятал пилюли в карман комбинезона. — А сколько штук их глотать надо?
— Одну штуку на четыре часа. Усталость как рукой снимет.
— Спасибо.
— Ну, спокойной ночи.
— Спокойной ночи, — сказал Ослик, повернулся на другой бок и крепко задумался.
По большому счёту, он находился здесь для того, чтобы ракета не взлетела. Он должен был испортить электрическую систему зажигания так, чтобы полёт стал невозможен. Кроме этого, ему нужно было найти расположенный где-то поблизости передатчик. Джулио почему-то был уверен, что поломку легко исправить. Ослик обещал наладить передатчик и выйти с ним на связь при первой возможности. Ему разрешили также связаться с земными гномами и предупредить их об опасностях, которые грозят лунатикам в случае появления у них новых приборов невесомости.
Ослик заснул и, проспав положенное время, был вместе с другими разбужен свистком Пшигля для заступления на работу.
Внешне ракета казалась уже полностью собранной, однако внутри ещё предстояли работы по наладке систем двигателя. Пока Ослик возился в хитросплетениях проводов, рядом назойливо вертелся Росомаха, который больше создавал видимость, чем работал на самом деле. Было странно, что при этом ни Пшигль, ни Квантик ни разу не сделали ему замечания.
В эту смену Ослик подстроил хитроумную неполадку в электрической сети, обнаружить которую было бы трудно даже специалисту. Теперь зажигание сработает так, что топливо начнет гореть беспорядочно, как ёлочный бенгальский огонь. Это произойдет на старте, и у космонавтов будет время покинуть ракету…
Отработав смену, семеро гномов-строителей залезли в палатку, Ослик решил на этот раз не спать, а отправиться на поиски разбитого метеоритом передатчика. Он сделал вид, что заснул, а когда остальные захрапели, проглотил одну из тех пилюль, которые дал ему Росомаха. Почувствовав через несколько минут прилив бодрости, Ослик тихонько оделся, прихватил рюкзак с инструментами и выбрался из палатки.
Солнце било в глаза, как огромный ослепительный прожектор. Ослик повернулся и увидел Большую Землю. До сих пор у него не было свободной минуты, чтобы смотреть на небо. По сравнению с мириадами далёких холодных звёзд Земля казалась большой, доброй и гостеприимной соседкой. Там жил его настоящий, проверенный тяжёлыми испытаниями друг. Сколько же они не виделись?.. Здорово будет всё-таки, если он сможет наладить радиостанцию и связаться с Космическим городком. Сейчас там, наверное, зима, и если Карлуша куда-нибудь не уехал, может быть, им удастся поболтать немножко по радио…
Ослику показалось, что у палатки шевельнулась тень, и он, опасаясь, как бы его не заметил обер-атаман Пшигль, поспешил к расположенной неподалеку каменистой гряде.
По нарисованному рукой Джулио плану местности Ослик приблизительно знал, где находится передатчик, и вскоре обнаружил его по торчащей над камнями антенне-«тарелке». Сама радиостанция находилась в небольшой пещере, надёжно защищённой сверху толстыми каменными сводами. Понятно, что метеорит, если бы он упал сюда на самом деле, повредил бы скорее антенну, но никак не радиостанцию.
Ослик засветил фонарик, взглянул на аппаратуру и сразу всё понял: верхняя панель была снята и отброшена в сторону, а по электронным внутренностям был нанесён удар каким-то металлическим предметом — скорее всего ледорубом.
Разложив инструменты и подключив свои наушники к радиостанции, Ослик начал ремонт. Что-то запаял, что-то поменял — и вот она ожила, замигала огоньками, а в динамиках загудели, зашипели, засвистели шумы радиоэфира.
Первым делом Ослик настроился на волну своих нанимателей. Одновременно он подумал, что где-то рядом должен быть сквозной колодец или хотя бы щель, ведущая внутрь Луны, в которую можно было бросить моток проволоки, служившей антенной для местной связи…
На сигнал вызова Джулио немедленно откликнулся по своему мобильному радиотелефону:
— Да! Говорите!
— Господин Джулио? Как слышно?
— Да, да, Ослик, отлично слышно, как дела? Вам удалось подготовить сюрприз для наших друзей?
— Всё в порядке, господин Джулио, дело сделано.
— Ослик, вы — молодчина! Когда они намерены, ха-ха, лететь?
— Скорее всего завтра утром. Всё уже готово к старту.
— Ха-ха-ха! Надеюсь, это будет забавно; здесь обещают прямую трансляцию. Кстати, кто полетит?
— Как… Но мы об этом ничего не знаем. Разве там, у вас, имена ещё не огласили?
— Нет, никто ничего не знает. Они держат имена в секрете, чтобы на экипаж никто не мог оказать влияния.
— Признайтесь, господин Джулио, ведь это вы сами испортили станцию?
— Ха-ха-ха! Вы очень догадливы. Я или кто-то другой, но не обижайтесь: кто же мог знать, что вам придется её ремонтировать. Кстати, будьте осторожны в этой пещере: неподалёку от вас ледяная расщелина, можно запросто угодить в неё, поскользнувшись. К тому же она сквозная: полетите со свистом прямо сюда, на землю!
— Я буду осторожен, господин Джулио. Теперь я попытаюсь связаться с Большой Землей.
— Желаю успеха! Если выйдет всё, как задумано, обещаю выхлопотать для вас премиальные. Ещё пятьдесят тысяч вам не помешают?
— Не помешают, господин Джулио. Спасибо.
Ослик выключил станцию и в нерешительности замер. Предстоящее сейчас событие волновало его куда больше, чем разговор с Джулио. Пытаясь унять учащенное сердцебиение, он настроился на нужную волну, запустил в эфир позывные и стал дожидаться ответа. Прошла минута, другая, но вот в динамиках скафандра послышались заглушаемые помехами слова:
— Слышу вас, слышу. На связи обсерватория Космического городка, говорит астроном Звёздочкин. Говорите, я вас слушаю, говорите!
— Я Ослик!.. На Луне, понимаете?
— Повторите, повторите, Луна! Вы наладили передатчик? Луна! Повторите!
— Не давайте им ничего! — крикнул Ослик. — Если прилетят — не давайте ничего! Понимаете?
— Луна! Не понимаю вас, не слышу! Переходите в диапазон…
Но в этот момент Ослик получил сильнейший удар по скафандру и кубарем откатился в глубину пещеры…
— Значит, говоришь, ничего не давать? — произнёс Росомаха и, не спеша приблизившись, нанес ещё один удар тяжелым космическим сапогом по гермошлему.
— Помогите! — крикнул Ослик, откатившись от удара ещё дальше.
— Кричи громче, — процедил Росомаха. — Мы далеко, вне зоны слышимости.
— Ты… зачем дерёшься?..
— Верно, зачем драться? — согласился Росомаха. — Ты ведь и без того мне всё расскажешь. Кто тебя прислал, зачем… Иначе свинчу скафандр, понял?
Понимая, что силы неравные, Ослик говорил только для отвода глаз, стараясь незаметно нащупать в нагрудном рюкзаке что-нибудь подходящее из инструментов.
— Хорошо, хорошо, я всё скажу. Меня сюда прислал Скупердфильд…
Новый удар, и Ослик откатился ещё на несколько шагов. Рука его нащупала ледяную кромку той самой сквозной расщелины, о которой предупреждал Джулио. Ещё один удар, и он полетит вниз без парашюта.
— Я здесь по поручению Скарабея! — крикнул он, используя последний шанс.
— Вот так-то оно лучше, — отступил Росомаха на полшага. — Говори, что он велел тебе сделать?
— Испортить ракету.
— Ну и как, испортил?
— Да.
— Надо будет починить.
— Хорошо, я всё сделаю.
— Иди сюда.
С облегчением Ослик отполз от края ужасной пропасти и приблизился к радиостанции.
— Выходи на связь с нашей землей и скажи Скарабею, что затея сорвалась.
— Какая же тебе от этого выгода?
— Такая, что мои хозяева должны быть всегда довольны моей работой. Мои хозяева не будут долго разбираться, если до них дойдёт информация о том, что я прозевал диверсию.
— Хорошо, хорошо, я всё сделаю.
Ослик связался с Джулио и, не дав ему опомниться, сообщил, что его полностью разоблачили и ракета вылетит в назначенное время. Потом Росомаха тоже подключился и для убедительности добавил от себя какую-то грубую угрозу. На этом связь закончилась.
— Пожалуй, я всё-таки свинчу тебе скафандр, — сказал Росомаха и шагнул к Ослику.
— Но тогда я не смогу починить систему зажигания, — залепетал тот, шаг за шагом отступая.
— Починят без тебя.
— Но здесь больше нет электрика, полёт придётся отложить!
— Ничего, так будет вернее.
— Тогда скажите мне вот что… Это важно. Сколько времени может находиться гном в скафандре без доступа воздуха?
— Что?..
— А вот что!
Ослик сделал неожиданный выпад и зажатыми в руке кусачками перекусил воздухопроводную трубку Росомахи, ведущую от баллонов со сжатым воздухом к его скафандру. Воздух засвистел, с силой вырываясь наружу, Росомаха завертелся на месте, схватил шланг и зажал его в кулаке. С ревом он бросился на Ослика, но тот ловко отскочил, подставил подножку, и Росомаха с воем полетел в бездонную расщелину.
Ослик успел заметить у него за спиной ранец с парашютом и не особенно беспокоился за участь негодяя.
Бросившись к радиостанции, Ослик принялся вызывать на связь Джулио, но телефон его был теперь всё время занят. Подошло время рабочей смены, и необходимо было возвращаться.
Никто не заметил отсутствия Ослика, что же касается пропавшего Росомахи, то здешнее начальство за его судьбу особенно не переживало. Квантику и Пшиглю ещё на стадии подготовки Росомаху представили как «секретного наблюдателя, представляющего интересы владельцев общества „Космические поставки“». Теперь они решили, что «секретного наблюдателя» по каким-то причинам срочно отозвали и он спрыгнул вниз с парашютом. В каком-то смысле так оно и случилось.
Через восемь часов, или две рабочие смены, ракета была готова к полету. А за несколько часов до объявленного старта разразилась сенсация: по радио, телевидению и в газетах были объявлены имена космонавтов, отправляющихся на Большую Землю. В списке значилось тринадцать «космических строителей», борт-инженер Квантик и его помощник обер-атаман Пшигль. Командиром корабля и начальником экспедиции назначался Росомаха.
Глава вторая
Поздним вечером в «Весёлом клоуне» состоялась совсем не весёлая встреча Пупса и Скарабея. Только что поступившее от Джулио известие о разоблачении Ослика лишило их последней надежды на благополучный исход дела, то есть на крушение ракеты во время старта. Имена космонавтов в эти минуты ещё не были оглашены, но теперь это не имело значения: времени и возможностей для их подкупа или устранения уже не было.
Обхватив головы руками, двое богатейших на Луне гномов думали о приближающемся экономическом крахе и переходе власти в руки преступников.
— Что же теперь будет? — бормотал Скарабей, закрыв лицо руками.
— Перспективы довольно безрадостные, — не пытался утешать его Крысс. Сначала они скупят средства массовой информации, затем источники сырья, а потом поставят всех на колени. В том числе и нас с вами.
— Но ведь надо что-то делать! — паниковал Скарабей, готовый разрыдаться от отчаяния.
Совсем недавно разбогатевший Пупс и видавший виды Джулио хотя и были ещё далеки от истерики, но всеми клеточками своих организмов ощущали, как почва уходит у них из-под ног.
— Но неужели нет никакого выхода? — заколотил Скарабей своими тяжёлыми кулаками по столу.
Откинувшись в кресле, Пупс смотрел на него безмолвно и мрачно.
— Есть выход, — подал голос Крысс.
Все обратились к нему, готовые уцепиться за любую соломинку в этом ужасном, затягивающем на тёмное дно водовороте.
— Да, да, выход есть, — подтвердил Крысс. — Но я должен предупредить, что мера может показаться вам чрезмерно жестокой, и я даже не решаюсь сейчас…
— Говорите! — выдохнули разом Пупс, Скарабей и Джулио.
Крысс обвел их своими маленькими умными глазками и произнёс:
— Порошок.
Пупс понял, Скарабей и Джулио переглянулись в недоумении.
— Порошок, — повторил Крысс и отчеканил с расстановкой: незамедлительное — всеобщее — беспощадное — отравление — гипнотическим порошком.
С минуту все молчали.
— Но как же вы… как же мы… Как можно практически осуществить столь грандиозную акцию? — пролепетал Скарабей, вытирая платком взмокшее лицо. — У нас в запасе лишь несколько часов.
— Первую дозу можно распылить с вертолётов и самолётов. Гномы ничего не поймут, а в первом же выпуске новостей мы дадим им чёткую поведенческую установку.
— Но разве у нас есть такое огромное количество порошка? — удивился Джулио.
— Есть.
Теперь настало время господина Пупса сделать круглые глаза. Изобретатель порошка Кротик находился на его вилле под неусыпной охраной.
— Я надеюсь, вы простите меня, господин Пупс, — обратился Крысс к своему хозяину. — Я не поставил вас в известность только потому, что прибёрег этот план на самый крайний случай. Являясь гномом чрезвычайно… м-м… милосердным, вы ни за что бы не дали своего согласия на подготовку подобного мероприятия. Порошок синтезировался и накапливался по моему личному указанию. Теперь у нас его достаточно много, для того чтобы спасти мир от ужасной катастрофы, от всеобщего безумия, от гибели…
Произнеся этот заранее подготовленный монолог, Крысс склонил голову.
— Хорошо, — произнес Пупс, разрешив мучительные для себя колебания. Всё правильно, другого выхода у нас нет. Техника готова к вылету?
— Самолёты и вертолёты ждут вашей команды во всех крупнейших городах. Порошок доставлен специальными курьерами два дня назад в Давилон, Хрумстик, Гопстоун, Грабенберг, Брехенвиль, Паноптикум, Сан-Комарик, Лос-Свинтос, Лос-Кабанос, Лос-Паганос, Фантомас и на полуостров Клушка. Вылет и тотальное опыление может состояться в любую минуту.
— Я вижу, вы всё хорошо продумали, — заметил Пупс не очень уверенно; размах предстоящей акции пугал его. — Каково же время действия препарата?
— Приблизительно десять-двенадцать часов.
— А потом?
— Полагаю, что в ближайшее время мы должны решить эту проблему.
— Да, да. — Лицо у Пупса сделалось бледным, глаза лихорадочно блестели. Он торопливо прикурил сигару и запыхтел, распространяя вокруг себя густые клубы дыма. — Всё правильно. Но необходимо срочно созвать большой пленум, судьба экономики в руках хозяев крупных предприятий, необходимо срочно собраться и поставить их в известность. Кстати, как можно обезопасить себя от действия распылённого в воздухе порошка?
— Очень легко: обыкновенный противогаз или разработанная Кротиком принятая внутрь таблетка. — Крысс положил на стол круглую жестяную коробку из-под леденцов. — Действует в течение суток, стопроцентная гарантия, и никаких побочных эффектов.
Пупс, Скарабей и Джулио немедленно взяли по зелёному шарику и проглотили. Крысс для убедительности тоже сунул шарик в рот, разгрыз и проглотил, запив крюшоном из бокала. Скарабей подозрительно на него посмотрел и спросил:
— Таблетку нужно было разгрызть?
— Не имеет значения… Смотрите, смотрите! По телевизору передают что-то важное!
В ресторанном зале происходило оживление: посетители столпились у стойки бара, за которой работал телевизор. Джулио отдёрнул драпирующую стену занавеску, и за нею зажёгся большой телеэкран. Зазвучал торжественный голос дикторши, сидевшей на фоне заставки с изображением готовой к запуску ракеты на поверхности Луны:
«…таким образом, уже никто и ничто не сможет помешать космонавтам выполнить их восхитительную миссию — совершить коммерческий полёт на Большую Землю. Полёт, который сделает богачами миллионы гномов — владельцев акций общества „Космические поставки“. Полёт, который подарит нашим гражданам дешёвую и эффективную энергию невесомости! И я снова повторяю имена космонавтов, которые нам передали всего минуту назад. Это: командир корабля и начальник наземной экспедиции Росомаха; борт-инженер Квантик…»
Дикторша продолжала читать список, в котором среди прочих прозвучало и имя Ослика, а лица у четверых собравшихся в люкс-кабинете заговорщиков всё больше вытягивались. Такого хитрого и предусмотрительного хода со стороны противника они не ожидали.
— Больше никаких разговоров, надо действовать! — воскликнул Пупс, затоптав вывалившуюся изо рта сигару. — Господин Крысс, я болван, но я очень благодарен судьбе за то, что она свела меня с таким умным гномом, как вы.
Крысс поклонился.
— Делайте от моего имени всё, что считаете нужным. Мы с господином Скарабеем сейчас же экстренно созываем большой пленум. Сбор через час в конференц-зале моего центрального офиса.
Через час в высотном офисе господина Пупса, имевшем подземный гараж и вертолетную площадку на крыше, начали собираться члены большого пленума. Пока ещё только те, которые оказались неподалеку от Давилона. Каждый из них получил сообщение с пометкой «срочно, совершенно секретно».
Согласно уставу пленума, такая депеша должна была настигнуть его участника, где бы он в данную минуту ни находился: в пути, в тёплой постели, в море, в лесу или даже на операционном столе.
Текст составленного Крыссом сообщения начинался словами: «Если Вы дорожите своим состоянием…» — и заканчивался жестоким предупреждением о том, что «в ближайшие часы может произойти ужасная катастрофа, которая лишит Вас не только денег, но и поставит под угрозу Вашу жизнь». В особой приписке настоятельно предлагалось иметь с собой противогаз и, в случае непредвиденной задержки где бы то ни было, воспользоваться им не позднее шести часов утра.
Все тридцать депеш, по количеству членов пленума, были зашифрованы, и, на взгляд непосвященного, в них были цифры биржевых сводок. Но те, кому эти депеши предназначались, легко их расшифровали, и сообщения о грозящей опасности произвели на них сильное впечатление. Самолеты и вертолеты поднимались в воздух и сквозь пелену дождя, вспыхивая отблесками грозовых разрядов, летели в ночи со всех концов подлунного мира.
Прибывавшие ходили по огромному офису Пупса и пытались что-нибудь выяснить у других, однако никто ровным счётом ничего не понимал.
После обрушившегося на подлунный мир экономического краха состав большого пленума обновился почти наполовину. Наряду с привычными физиономиями фабрикантов старой формации теперь здесь во множестве пестрели крикливые цилиндры «новых». Эти гномы вели себя, как и везде, шумно и вызывающе. Им казалось, что, обругав и унизив буфетчика, прислугу или даже своих коллег по пленуму, они тем самым возвышаются над другими и приобретают некий авторитет.
К четырём часам утра прибыли последние участники. По звону председательского колокольчика расселись вокруг большого круглого стола и приготовились к худшему. Пометка в разосланных сообщениях о необходимости иметь при себе противогазы наводила на мысль об угрозе войны с инопланетянами.
Глава третья
— …Лошади совсем отощали, — говорил кто-то поблизости, слышалось лошадиное фырканье и постукивание копыт по деревянному помосту. — Интересно, почему они не сожрали сено? Может, они заболели?
— Если заболели, надо составить акт, — сказал второй. — Теперь мы отвечаем за скотину, с нас и спросят.
— Ты ещё не вздумай назвать их скотиной на ипподроме. Если хозяин услышит, получишь хлыстом по морде так, что потом лошади будут шарахаться.
— Ладно, не пугай, а то сам получишь.
— Ах ты, малек! Работаешь бе'з году неделю, а уже задираешь старшего конюха?
— Плевать я на тебя хотел. А если пожалуешься хозяину, я тебе такое устрою…
— Чего-чего? А ну говори, что ты мне такое устроишь?
— А вот тогда и узнаешь.
— Нет, ты мне сейчас покажи…
Конюхи начали наскакивать друг на друга, как петухи, и дело, наверное, закончилось бы дракой, если бы в углу вагона не зашевелился насыпанный там для лошадей ворох сена. Драчуны замерли и посмотрели на него с испугом.
— Это ещё что там шевелится? — зашептал первый конюх.
— Наверное, змея, — шепотом предположил второй и взял на изготовку лопату.
— Да, это может быть, — согласился первый. — Теперь понятно, почему лошади не стали есть сено. Давай-ка её на вилы…
Первый, он же старший, конюх осторожно приблизился к куче и замахнулся вилами, прицеливаясь в самую ее середину. Неожиданно из-под сена послышались испуганные голоса, и на свет выскочили двое гномов, одетых в грязные комбинезоны Скупердфильдовской фабрики.
— Эй! Не надо вилами! — завопили они наперебой. — Мы здесь ничего не трогали, мы — зайцы!..
— Стало быть, зайцы сожрали змею, — сказал первый конюх.
— И превратились в гномов, — подхватил второй.
— Ещё неизвестно, чем все могло закончиться для лошадей, — покачал головой первый.
— Что вы говорите! — ещё больше заволновались «зайцы». — Если полагается штраф, мы заплатим!
— А кто заплатит неустойку за нарушение режима питания элитных беговых лошадей? — грозно спросил старший конюх.
— Каждая кляча тянет на два миллиона фертингов, — приврал второй и вдруг изо всех сил огрел Кролла по спине лопатой. Тот тяжело охнул.
Конюхи с самого начала были не в духе и только искали случай, чтобы выместить на ком-нибудь свое поганое настроение. Перетрусившие безбилетники были сейчас для них настоящим подарком.
Старший легонько ткнул Мигу вилами в живот, и тот испуганно завопил: «Ой-ой-ой!!!» После этого «зайцы» один за другим перемахнули через вагонные перила и угодили в кучу угля. Не давая опомниться, конюхи с двух сторон начали дубасить их лопатой и колоть вилами. Бедняги вопили и кувыркались в угле до изнеможения, пока мучители не удовлетворили полностью свои кровожадные потребности.
Мига и Кролл вылезли из кучи и, пошатываясь, заковыляли куда глаза глядят.
В южном курортном городке Сан-Комарике, где они теперь оказались, в это время года было довольно пустынно. Редкие прохожие с интересом поглядывали на двух чёрных с ног до головы гномов, которые с трудом ковыляли по улице, поддерживая друг друга и всхлипывая. На их чёрных физиономиях слёзы промыли белые дорожки от глаз до подбородка, и они стали похожи на печальных клоунов.
Разгуливать долго в таком виде им не пришлось, потому что первая же патрульная машина отвезла их в полицейский участок.
Дежурный взялся за составление протокола, но задержанные впали в слезливую истерику, и допросить их не представлялось ни малейшей возможности. Тогда их отвели в одну из пустующих камер, чтобы они там посидели.
Как только за тяжёлой дверью прогремели засовы, Мига сразу перестал плакать и хорошенько встряхнул Кролла за пухленькие плечи:
— Слушайте, Кролл, вы видели там на стене наши портреты?
— Ка-а-кие порт-реты?
— Какие? Да перестаньте же вы скулить! Такие, что мы в розыске! Наверное, раскручивают кражу прибора на макаронной фабрике. Разослали фотороботы во все участки, назначили премию, и теперь каждый паршивый фараон может заработать на нас кучу денег.
Кролл перестал рыдать и старательно размазал грязь по лицу. Мига сделал то же самое. Скупердфильдовские комбинезоны были совершенно чёрные от угля на первое время это могло сбить с толку полицейских.
— Вот какое дело, Кролл, — заговорил Мига, припоминая что-то. — Здесь, в Сан-Комарике, живёт один толковый сыщик, его зовут Фокс. За хорошую плату он вытащит нас отсюда и поможет с документами. Смоемся куда-нибудь подальше и на время затихнем.
— Где же мы возьмём деньги?
— Продайте свой притон, это ваше «игорное заведение». В тюрьме вам от него проку не будет. Уступите шарашку Танцору за полцены; он не откажется, если Фокс возьмется за переговоры. Ну, решайте быстрее, что тут думать!..
— Хорошо, делайте всё, что считаете нужным. Только не в тюрьму, — Кролл опять разрыдался, — я этого не вынесу!..
Мига заколотил в дверь:
— Эй, фараоны! Нам положен телефонный звонок! Хотите вылететь со службы? Мне положен адвокат! Я не буду говорить без адвоката!..
Глава четвёртая
Ближе к вечеру вымытые, одетые с иголочки Мига и Кролл вместе с сыщиком Фоксом сидели под навесом открытого ресторанчика на морском побережье и разговаривали.
Прохладный ветерок гонял мусор по опустевшему пляжу, рабочие снимали парусиновые зонтики с креплений и уносили деревянные лежаки. Сезон окончился, и отдыхавшие разъехались.
Игорный дом Кролла был продан за бесценок Танцору, деньги получены в местном банке. Часть суммы ушла на подкуп полицейских, часть на гонорар Биглю, и ещё около десяти тысяч фертингов лежали в новеньком скрипучем бумажнике Кролла. Ужин с несколькими сменами блюд был позади, стол был уставлен чашечками и вазочками с десертом.
Допив кофе, Фокс достал из жилетного кармана массивные часы на цепочке и поднял глаза на своих клиентов.
— А теперь мой последний и, заметьте, абсолютно бесплатный совет, господа, — сказал он и выдержал весомую паузу. — Не пытайтесь удрать.
Мига и Кролл переглянулись: как раз именно это они и намеревались сделать в ближайшие часы.
— Да, да, не пытайтесь удрать. Сейчас вас разыскивает полиция, агенты господина Пупса и агенты Ханаконды. Кто-нибудь найдёт обязательно, будьте уверены, и довольно скоро. Кстати, вы и меня поставили в неловкое положение: не далее как полчаса назад мне звонил господин Крысс с просьбой разыскать вас как можно скорее… Но не пугайтесь, я вас не выдал. Я вообще не вижу смысла что-либо делать для господина Крысса, а также для господина Пупса, господина Скарабея… и многих других господ. Попомните мои слова: в случае успешного возвращения ракеты «Космические поставки» сметут их всех за одну неделю. Ханаконда заставит их всех лизать себе пятки, и они будут лизать. Ползать на коленях и лизать, все по очереди.
— Что же… теперь делать? — пробормотал снова изменившийся в лице Кролл. Приятное ощущение сытости и благополучия сменилось подкатывающим к горлу испугом.
— Поезжайте сейчас же в Давилон. Разыщите офис «Космических поставок» и вымаливайте, вымаливайте себе прощение. Сдайтесь на милость победителя; девять шансов из десяти, что вас помилуют и даже примут на работу. Поверьте, нет большего удовольствия, чем принимать к себе на работу бывших противников… Кстати, поезд на Давилон отправляется через сорок минут. И не забудьте сказать им, что это я вас надоумил!.. — крикнул он уже вдогонку своим клиентам.
Оставшись один, Фокс на несколько секунд задержался.
— Если только мои сведения о секретно рассылаемых Крыссом опечатанных контейнерах не связаны с работой Кротика… — пробормотал он в задумчивости.
Глава пятая
Этой ночью в офисе акционерного общества «Космические поставки», занимавшем под это дело мрачный старинный замок в пригороде Давилона, никто не спал. Под его тяжёлыми каменными сводами происходило необычайное оживление: повсюду шныряли охранники в чёрном, служащие, перебегая из кабинета в кабинет, натыкались друг на друга и рассыпали бумаги. В ближайшие часы должна была решиться участь — триумф или позорное банкротство — этого нашумевшего предприятия. Теперь всё зависело от того, стартует ли в назначенное время ракета и хватит ли для её подъёма остатков энергии последнего на Луне прибора невесомости.
Жмурик, Тефтель и Ханаконда расположились в большом центральном зале, оборудованном электроникой, экранами слежения, вентиляцией, буфетом и подсвеченным фонтаном. В огромном камине полыхал огонь, отбрасывая на каменные стены зловещие тени трех негодяев…
На большинстве экранов транслировалось взятое с нескольких точек изображение готовой к запуску ракеты. Экипаж находился в палатках, отдыхая перед стартом.
— Чёрт побери, куда подевался Росомаха? — сказал в раздражении Ханаконда. Он сам назначил Росомаху командиром и теперь начинал в этом раскаиваться. — Когда его видели в последний раз?
— Ближе к вечеру он мелькал на экранах, — припомнил Тефтель. — Нажрался своих таблеток, вот и бродит повсюду, вместо того чтобы спать.
— Плевать на Росомаху, он погоды не делает. Просто лишняя пара глаз. Командир… И кому это вообще пришла в голову идиотская мысль назначить его командиром? Такому командиру десять нянек надо. Молчать! — рявкнул Ханаконда на Жмурика, который открыл было рот, чтобы напомнить, кто назначил Росомаху командиром.
— Хозяин! — послышался голос охранника в динамике громкой связи. Хозяин, взгляните на восьмой экран. Там у ворот вас спрашивают какие-то подозрительные типы. Говорят, что их зовут Мигель и Кролл.
Ханаконда взглянул на экран и увидел смущенно переминавшихся у ворот Мигу и Кролла. Такси они отпустили и теперь мокли под дождем, не имея при себе зонтов.
— Сами пришли? — удивился Жмурик.
— Если только это не какой-нибудь подвох… — наморщил лоб Ханаконда. Ладно, ведите их сюда и постоянно держите на прицеле. Оружия при них не было?
— Нет, всё чисто.
Охранники ввели Мигу и Кролла. Оба тряслись от страха, а Кролла буквально передёргивало.
— Говорите, с чем пришли, — потребовал без вступлений Ханаконда. Только короче, не уложитесь в минуту — брошу в камин.
Ноги у Кролла подкосились, и он свалился бы, не подхвати его Мига под руку.
— Такие дела, господин Ханаконда, — начал Мига, который в свое время основательно пообтерся в каталажках, и бандитские замашки его не смущали. Такие дела, что нас самих подставили на этой фабрике…
И Мига рассказал историю кражи прибора невесомости с последующим бегством в Сан-Комарик.
— А чего же вы теперь пришли к нам, а не к Пупсу? — недоверчиво поинтересовался Жмурик. — Наверное, он сам и прислал вас сюда шпионить?
— Это господин Фокс посоветовал нам идти сюда. Он сказал, что вы скоро прихлопнете Пупса, а заодно и всех других капиталистов.
— Сыщик Фокс — умный гном, — сказал Ханаконда. — После бучи я о нём вспомню.
— А кроме того, — пожаловался Мига, — Пупс держал нас под замком и травил собаками. А Скарабей нас вообще прикончит, когда узнает, что мы хотели разорить его при помощи порошка…
— Какого ещё порошка?
Мига рассказал про гипнотический порошок, и этот рассказ произвёл на Ханаконду куда большее впечатление, чем всё предыдущее. Однако времени на разговоры уже не было, приближался старт ракеты.
— Вот что, ханурики, — сказал Ханаконда и одновременно незаметно подмигнул стоявшим в дверях охранникам, — сейчас сюда приведут одного гнома. И вы быстро докажете нам, что всё это не трёп. Если докажете, будете работать с нами; если нет — утопим обоих в этом фонтане, а потом бросим в реку. Договорились?
Ввели связанного гнома и поставили лицом к стене. Миге и Кроллу сунули в руки по пистолету и подвели вплотную к связанному. У Кролла руки заходили ходуном, и он сразу выронил свой пистолет. «Стреляйте вместе со мной, идиот! — зашептал ему Мига. — Или нас самих сейчас прикончат!» Кролл закусил губу, подобрал пистолет и сжал его обеими руками.
— Это — враг, — не вдаваясь в подробности, сказал Ханаконда. Пристрелите его. Ну?!
Раздались два холостых хлопка, после чего Кролл снова выронил пистолет, упал на колени и разрыдался.
— Спасибо, Губошлёп, отличная выдержка, — похвалил «застреленного» Ханаконда. — Можешь идти.
Губошлёп сбросил верёвки, отдал честь и вышел.
— Поздравляю вас, господа, — объявил Ханаконда торжественным голосом. Вы прошли собеседование и приняты на работу. С этой минуты вы члены большой, могущественной семьи, и теперь никто, даже полицейский, не посмеет обидеть вас безнаказанно. Новый Порядок не за горами; вы встали на правильный путь и не пожалеете об этом. Чтоб я сдох.
Закончив речь, он протянул руку, и Мига с Кроллом, у которых ум заходил за разум, приложились к ней губами. Кролл потянулся, чтобы целовать руки Жмурику и Тефтелю, но Ханаконда мягко его отстранил:
— Не надо, это лишнее.
Глава шестая
Большой пленум начался с небольшого скандала, который затеял «новый» по имени Попрыгунчик. Он не позволял объявить начало в отсутствие «наиболее достойных членов собрания» Жмурика, Тефтеля и Ханаконды. Выхватив у председательствующего Скарабея деревянный молоток, он грозил треснуть им по голове любого, кто приблизится. Попрыгунчика окружили, шумно требуя, чтобы он вернул молоток. Скарабей звонил в колокольчик, поднялся шум и неразбериха. Внезапный оглушительный грохот заставил всех притихнуть и вжать головы в плечи. С потолка посыпалась штукатурка, а господин Пупс преспокойно убрал за пазуху огромный револьвер и предложил всем занять свои места. Пупс был «новым гномом» и пользовался у своих авторитетом.
— Господин Попрыгунчик! — пропел он своим медовым голосом, добродушно улыбаясь. — Дорогой коллега! Обстоятельства таковы, что в следующий раз я, не раздумывая, выстрелю вам в голову. Вы меня понимаете?
Попрыгунчик немедленно вернул Скарабею молоток и сел на свое место. Скарабей дал отмашку сбежавшимся охранникам и в наступившей тишине три раза ударил молотком по специальной дощечке.
— Слово предоставляется господину Крыссу, управляющему делами господина Пупса, — объявил председательствующий.
— Но Крысс не состоит членом большого пленума! — раздался чей-то странный, скрипучий и приглушенный голос. — С чего это Крысс будет учить меня жизни? А если все притащатся сюда со своими секретарями, водителями, массажистками и начнут болтать?.. Не собираюсь я здесь слушать никакого Крысса!..
Все повернулись на этот голос и увидели торчащее из-за стола жутковатое резиновое рыло противогаза с круглыми стеклянными иллюминаторами.
Поскольку перед каждым из заседавших, согласно правилам, стояла табличка с его именем и сферой деятельности, нетрудно было определить, что недовольным гномом в противогазе является Скупердфильд, владелец макаронного заведения. В связи с известными событиями его имя в эти дни не сходило с заголовков газет.
— Господин Скупердфильд, зачем вы надели противогаз? — удивился Скарабей.
— Как это зачем? Как это зачем? — закаркал Скупердфильд. — Сначала пугаете войной с инопланетянами, а потом спрашиваете «зачем»!
Заметив, что ещё несколько фабрикантов после этих слов начинают натягивать на себя противогазы, Скарабей поспешил всех успокоить, заверив, что никакой войны с инопланетянами, по крайней мере в ближайшие дни, не намечается. После этого все, за исключением Скупердфильда, убрали противогазы, и слово взял наконец господин Крысс. Он просто и убедительно описал сложившуюся ситуацию и ожидающие всех перспективы в случае успешного осуществления проекта «Космические поставки».
Последовало тягостное молчание. Только Скупердфильд ёрзал на скрипучем кожаном кресле и ворчал что-то в свой противогаз, а со стороны казалось, что он похрюкивает. Имея кое-какой опыт, Скупердфильд решил, что сейчас начнется сбор денег для Жмурика, Тефтеля и Ханаконды.
Будто отгадав его мысли, слово взяли господа Гога и Магога, «новые гномы», владельцы крупнейшего давилонского банка:
— А что если предложить им отступного? Пусть возьмут деньги и закроют свой дурацкий проект.
Скупердфильд ещё сильнее заёрзал в своем кресле и недовольно захрюкал.
— К сожалению, это не выход, господа, — возразил Скарабей. — Поймите, что их не устроят несколько миллионов или даже миллиардов. Им нужны ВСЕ ваши деньги, ВСЕ до единого фертинга. Они собираются сделать вас нищими. Понимаете, господа? Нищими!..
Последние его слова сопровождала нарастающая волна тревожного ропота, а Скупердфильд сорвал с головы противогаз и, откинувшись в кресле, схватился за горло, будто он задыхается.
Попрыгунчик снова поднял крик, требуя на этот раз немедленного исключения Жмурика, Тефтеля и Ханаконды из членов пленума.
«Новый гном» Пистон, владелец оружейного завода, предложил расстрелять загородный офис «Космических поставок» из крупнокалиберных пушек, а хозяйка аптечной торговли г-жа Медуза намекнула, что у нее имеется приличный запас очень хорошего яда, после которого некоторым расхочется не только грабить своих соотечественников, но и вообще жить на этом свете…
Ухватившись за последние слова г-жи Медузы, Пупс сделал всем знак замолчать и ласково пропел:
— Нет, не-ет, зачем же, это слишком жестоко. Зачем же травить гномов насмерть? Есть другие, гораздо более гуманные средства, совершенно безвредные и даже в какой-то мере приятные, которые пойдут только на пользу нашим гномам. Эти средства заставят их забыть о минувших невзгодах и радоваться наступившему счастью бытия. Мы подарим счастье и покой нашим гражданам, оставаясь сами в здравом уме и рассудке… То есть, я хотел сказать, оставаясь в трудах и заботах о всеобщем благополучии и преуспеянии. Господин Крысс, поясните подробнее мою мысль, — закончил Пупс.
Крысс опять очень доступно и понятно разъяснил пленуму суть идеи тотального распыления гипнотического порошка. После прозвучавших здесь предложений о стрельбе из пушек и травле ядом план всеобщего «умиротворения» гипнотическим порошком выглядел вполне разумно.
— А потом я возьму всех троих за шиворот, — мечтательно пробасил миллионер Дубс, — и буду лупить их головами друг о друга до тех пор, пока не устанут руки…
Все уважительно посмотрели на его руки, распиравшие рукава костюма.
Потом слово взял Клопс, владелец трущоб с ночлежками для бедняков, или, как их именовали тамошние жители, «клоповников».
— Выходит, что нас каждый день будут опылять, как паршивых тараканов? заволновался он. — А я не желаю ходить все время в противогазе, вы меня не заставите!..
— Опыление с воздуха будет производиться только в первый день, успокоил его Скарабей. — Потом мы траванём водопровод, а потом что-нибудь ещё.
— Что же ещё? — полюбопытствовал владелец нескольких газет, теле- и радиоканалов Спрутс. — Это важный вопрос, давайте решим его сейчас.
— Хорошо, — согласился Скарабей. — Какие будут на этот счёт предложения?
Все стали думать, поглядывая друг на друга.
— У меня есть предложение, — заявил владелец сети дешёвых ресторанов «быстрого питания» Максвининг. Он жил вместе со Скупердфильдом в Брехенвиле, имел там пекарню на тысячу рабочих мест и недолюбливал своего соседа. — Я предлагаю добавлять порошок в макаронные изделия. Мука и порошок внешне малоотличимы, поэтому…
— Это провокация! — взвизгнул Скупердфильд, вскочив со своего места. Максвининг специально копает под меня, потому что не любит макароны. Я знаю, он собирается взорвать и поджечь мою фабрику! Обычно гномы едят макароны без хлеба, а это ему страшно невыгодно! Я ему сейчас морду побью!..
Размахивая тростью, Скупердфильд начал выбираться из-за стола, но соседи удержали его, крепко схватив за руки.
— Между прочим, господин Максвининг, — заметил Скарабей, — ваш хлеб и булочки для знаменитых фирменных бутербродов выпекаются из муки, очень похожей на порошок. И хлеб, в отличие от макарон, имеется каждый день на столе у всякого гнома.
— Идите к чёрту, — огрызнулся Максвининг. — Я не могу выпекать столько хлеба, чтобы хватило на всех. Ищите дураков в другом месте.
После этого все начали кивать друг на друга, убеждая остальных, что их продукция совершенно не пригодна для добавок в нее гипнотического порошка.
Слово попросил Крысс, и Скарабей прервал галдеж звоном колокольчика.
— Несомненно, — сказал Крысс, — что один из нас должен принести себя в жертву. И этот поступок будет подвигом во имя народного счастья, подвигом возвышенным и благородным. И для возмещения неизбежных моральных и материальных издержек этого героя… — Крысс сделал паузу, — предлагается отчислять на его счёт по одному проценту от доходов каждого из вас ежемесячно.
После этих слов все достали из карманов калькуляторы и начали считать.
— Господа! — воскликнул Скупердфильд, отлично считавший в уме без помощи калькулятора. — Господа! Я был не прав! Я согласен быть этим благородным гномом! Отчисляйте мне этот жалкий один процент от ваших доходов, и я буду лепить макароны хоть из одного порошка, без добавления муки. Понимаете, господа, я согласен! Кто «за»?
Скупердфильд сам первый поднял руку, но никто не последовал его примеру. После расчётов дело выглядело куда более заманчиво, и любой из присутствующих был теперь не прочь взвалить на себя эту жертвенную миссию.
— К сожалению, мы вынуждены отклонить ваше великодушное предложение, сказал председательствующий Скарабей. — Сейчас, ко всеобщему вниманию, господин Крысс вынесет на голосование единственно правильное, по нашему мнению, решение пленума. Прошу вас.
Крысс поднялся с места, поблагодарил Скарабея и заговорил:
— Задумайтесь, господа, что' каждый из нас потребляет ежедневно? Воду, скажете вы и будете правы. Но мы не можем травить… я хотел сказать, обогащать воду порошком долго, потому что сами в том или ином виде ею пользуемся. Мы должны обогатить порошком именно тот вид продукции, который попадает в организм гномы ежедневно, независимо от его вкусов и материального достатка. Что же это?
— Да, что это? — послышались заинтересованные голоса.
— Это — обыкновенная поваренная соль! — торжествующе объявил Крысс.
Капиталисты замолчали и медленно повернулись к соляному монополисту Драку'ле, бледному субьекту с красными губами и непроницаемым взглядом.
— Да, да, именно так, господа, — подтвердил Крысс. — Обыкновенная поваренная соль. Её содержат все без исключения продукты питания — от супов и макарон до напитков и сладких пирожных. Я полагаю, что это простое решение не требует дополнительных разъяснений и обсуждений.
— Чего ж тогда я должен ему платить, — проворчал Скупердфильд из вредности, — если порошок всё равно будет попадать в макароны…
— Помолчите, господин Скупердфильд, — одёрнул его Скарабей. — У вас уже было время высказаться. Дело не в макаронах, а в том, что господин Дракула возьмёт на себя организацию этого весьма обременительного процесса, а также ответственность за его последствия. Так, господин Дракула?
— Не так, — процедил Дракула сквозь зубы. — Я возьму на себя организацию. А за последствия отвечайте сами.
— Что ж, именно это я и имел в виду, — поспешил уточнить Скарабей. Конечно же, ответственность за принятое решение поделят между собой все члены большого пленума.
Дракулу все немного побаивались, поэтому проголосовали молча и единогласно. Разъяснения по остальным вопросам и раздача зелёных шариков споров не вызвали. Все проглотили по шарику, а Скупердфильд для верности ещё и натянул на свою голову противогаз. С минуты на минуту должна была начаться тотальная акция по распылению гипнотического порошка.
Глава седьмая
В это время зазвенели будильники почти у всех населяющих подлунный мир гномов. На шесть часов утра был назначен старт ракеты, отправлявшейся на Большую Землю по программе акционерного общества «Космические поставки», а поскольку деятельность этого общества постоянно сопровождалась шумными скандалами и сенсациями, каждый, даже самый бедный, гном купил себе из любопытства хотя бы одну однофертинговую акцию. И теперь поголовно все жители подлунного мира, за исключением бездомных бродяг, сидели в пижамах перед телевизорами, чтобы своими глазами увидеть в прямом эфире запуск ракеты.
Никто не обращал внимания на тарахтение вертолётов, начинавших назойливо кружить над большими городами и отдалёнными населенными пунктами. А те из жителей, кто всё-таки выглядывал на улицу и задирал голову к небу, видели, как по воздуху стелется, плавно опускаясь, какой-то белесый туман. Но смотреть было некогда, потому что на телевизионных экранах уже появилась заставка первых утренних новостей.
— Доброе утро, дамы и господа, — с милой улыбкой приветствовала зрителей симпатичная дикторша. — Меня зовут Фиалка, сегодня прекрасный день, и я рада новой встрече с вами.
И после этих её слов всем вдруг стало понятно, что день на самом деле замечательный, как бы там ни было, и что у каждого из телезрителей нет лучшего друга, чем эта замечательная дамочка-дикторша.
— Хотя, говоря по правде, всё это чепуха, — заявила вдруг Фиалка, и голос у неё сделался капризным. — Надоело каждый день врать и притворяться. Утро сегодня паршивое, сами видите, а я не выспалась, потому что допоздна вертелась на вечеринке и строила глазки своему начальнику. По дороге сюда порвала новый чулок. Хотите, покажу?
Грохнув каблуком, Фиалка закинула ногу на стол и продемонстрировала «стрелку», расползшуюся от туфли до колена.
— Вот так, два фертинга коту под хвост. Думаете, мне нравится эта паршивая работа? Говорят, что она престижная, а мне из-за этого приходится все время врать и подлизываться. Я ведь на самом деле люблю готовить, да только стоять у плиты почему-то считается зазорным. Скажут: дура необразованная. А я думаю, что лучше стоять у плиты, да на своем месте, чем подличать ради карьеры. Ладно, всё чепуха. Сейчас же пойду и наймусь поварихой в какую-нибудь забегаловку; честное слово, они не пожалеют. По крайней мере, буду заниматься любимым делом и жить в своё удовольствие, а не ради видимости.
Фиалка решительно поднялась из-за стола, сняла с воротника микрофон и, радостно напевая, выбежала из студии.
Её место тут же занял известный репортер Буравчик. И этому тоже никто не удивился; все отчего-то понимали, что так и надо.
Наблюдавшие за происходящим Жмурик, Тефтель и Ханаконда недоуменно переглянулись. Двери и окна в их каменном замке-офисе были закрыты, а система вентиляции по трубам ещё не донесла до них отравленный воздух.
Ханаконда прислушался к рокоту пролетавшего над замком вертолета и, мучительно растирая пальцами виски, забормотал: «Порошок, порошок… Что они говорили про порошок…» И вдруг, всё поняв, закричал срывающимся голосом:
— Вентиляция! Выключите вентиляцию! Быстрее, кто-нибудь!.. — он заметался, хватаясь за все выключатели на стенах. — Воздух! Перекройте воздух!..
В отчаянии он стащил с себя пёстрый фрак и бросил в расположенную высоко под потолком вентиляционную решетку.
— Здравствуйте, сограждане! — провозгласил Буравчик с телеэкрана. Дорогие мои гномы! Вы, конечно, очень рады меня видеть. Откройте окна и двери в ваших домах, вдохните полной грудью долгожданный воздух свободы…
— Всё, это конец, — прошептал Ханаконда, вытирая лоб, по которому струились капли пота. Он уже чувствовал, что на самом деле рад видеть проклятого Буравчика и что хочет вдохнуть полной грудью…
— Эй! — устало сказал он сбежавшимся на его крики охранникам. Открывайте всё настежь. Это последний приказ, вы все свободны…
Глава восьмая
Зачитанный Буравчиком текст назывался Манифестом Свободных Граждан и содержал в себе следующие основные положения:
все законопослушные гномы должны работать, являясь образцами для подражания в своих полезных профессиях;
все безработные должны заняться сельскохозяйственным трудом на специально отведённых для этой цели пустующих участках земли;
все гномы обязаны забыть о существовании приборов невесомости и акционерного общества «Космические поставки»;
все нарушившие закон гномы обязаны явиться с повинной в ближайшие полицейские участки;
все добропорядочные граждане должны относиться друг к другу с уважением и сочувствием;
Верховным Правителем Малой Земли волею народа избран его сиятельство господин Пупс. Личные указания нашего Возлюбленного Руководителя, равно как и указания его доверенных лиц, должны выполняться всеми безоговорочно и добросовестно.
Все ещё сидевшие за совещательным столом члены большого пленума внимательно выслушали текст Манифеста. После этого последнего и совсем уж неожиданного и вызывающего заявления все повскакивали со своих мест, готовые бурно протестовать. Но в ту же секунду за их спинами плотным кольцом выстроились гномы в серых трико. Увидев наставленные со всех сторон стволы автоматов, капиталисты медленно осели в свои кресла и подавленно притихли.
— Ну зачем же так волноваться, — ласково пристыдил их Пупс. — Вы не знали!.. Конечно, ведь это специально подготовленный мною для вас приятный сюрприз! Но неужто вы не рады? А кого бы вы хотели выбрать, если бы вопрос поставили на голосование? Нет, это даже невозможно себе представить, это была бы безобразная сцена, господа, уверяю вас, безобразная! И потом: я сам раздал вам нейтрализующие шарики. Я рассчитывал на вашу порядочность, на ваш ум и здравый расчёт. Но я бы мог вообще не ставить вас в известность о происходящем… Разве такая мысль не приходила в ваши головы? Подумайте об этом, господа, прошу вас. И последнее. Если кто-нибудь из вас при посторонних обратится ко мне иначе, нежели «ваше сиятельство», я заставлю его горстями жрать порошок!.. — Пупс неожиданно перешел на крик, лицо его вдруг сделалось злым. — Я сделаю его безмозглым рабом! Таким же, какими стали сегодня все! Все, кроме нас!.. — тут же взяв себя в руки, Пупс добродушно улыбнулся и ласково добавил: — Но ведь мне не придется прибегать к таким мерам, правда?
Все успели увидеть настоящее лицо Верховного Правителя и теперь напряжённо молчали.
— Вы согласны со мной, господин Спрутс? — обратился он к ближайшему от себя члену пленума.
— Да… ваше сиятельство.
— А вы, господин Дубс? — спросил он следующего.
— Да, ваше сиятельство.
— Господин Попрыгунчик?
— Да, ваше сиятельство.
Этот вопрос господин Пупс задал всем по очереди членам большого пленума и незамедлительно получил от каждого три желаемых слова: «Да, ваше сиятельство».
Когда унизительная процедура была закончена, Крысс наклонился к уху Правителя, что-то шепнул и почтительно предложил взять трубку мобильного телефона.
— Да? — вежливо осведомился Пупс в трубку. — Ах, это вы, дорогой друг! Рад вас слышать! Неужели? Что вы говорите? Это можно увидеть? Прекрасно, мы ждем.
Пупс вернул трубку Крыссу и объявил:
— Итак, господа, как вам известно, час назад на поверхности Луны состоялся запуск ракеты. Телевидение не транслировало это долгожданное событие по вполне понятным причинам, однако мы с вами имеем возможность наблюдать этот торжественный момент в записи. Надеюсь, что зрелище нас не разочарует. Подождем…
Ко всеобщему удивлению, Пупс едва сдерживал душившие его приступы смеха, фыркал и зажимал рот кружевным платочком. Пленум смотрел на него мрачно и неприязненно.
В просторном салоне новенького сверхдлинного автомобиля к высотному офису фирмы «Пупс» мчался репортёр Буравчик. На коленях у него лежала коробка с так и не пошедшей в эфир видеозаписью старта ракеты. В его расширенных зрачках всё ещё отражались увиденные на экране вспышки, похожие на огни праздничного фейерверка. Но у Буравчика не было ощущения праздника; колени у него дрожали, а на душе скребли кошки. Он мучительно пытался понять, что страшнее: грозившие гномам экономические трудности или наступившее теперь для них блаженное послушание.
Глава девятая
Незадолго до запуска двигателей назначенные накануне старта космонавты заняли свои места в ракете. Росомаха так и не появился, поэтому командование полётом и наземной экспедицией возлагалось на Квантика. В этом не было ничего удивительного, потому что Квантик был главным конструктором ракеты, а также автором подробного Руководства для всех членов экипажа. Ничего не умевший Росомаха мог бы стать только помехой. А для поддержания порядка было достаточно образцового обер-атамана Пшигля.
Занимая своё место в ракете, Ослик попадался в расставленную его собственными руками западню. Исправить что-то в системе зажигания теперь не представлялось возможным, а признание повлекло бы за собой страшную месть со стороны владельцев предприятия. Ослик уповал на то, что авария будет не слишком опасной и никто серьёзно не пострадает. По его расчётам, после начала беспорядочного горения топлива в двигателях автоматически должно было сработать катапультирующее устройство, отделяющее головную часть ракеты от трех взрывоопасных ступеней, наполненных горючим.
И всё-таки, когда начался отсчёт последних секунд перед запуском ракеты, Ослик так волновался, что был готов закричать: «Стойте! Стойте!» — и он бы закричал, если б не сковавшее его оцепенение.
— …три, два, один — невесомость — пуск! — скомандовал Квантик.
Послышалось шипение, ракету тряхнуло вправо, влево…
— Держись! Отстреливаемся! — крикнул Квантик, предупреждая экипаж о катапультировании.
Хлопок, удар снизу — и верхушка ракеты с пятнадцатью гномами на борту отстрелилась от горящего корпуса.
Квантик плавно посадил аппарат на лунную поверхность, все выскочили наружу и спрятались за развалинами древней каменной стены. Широко раскрыв глаза, гномы смотрели на взбесившийся огненный вихрь, закруживший разорванную в клочья ракету.
Рассыпаясь искрами, падали вниз куски горящего металла, и развалины уже не могли служить надёжным укрытием от огненного смерча.
— Эй! — крикнул Ослик. — Здесь рядом есть пещера! Идите за мной, я Десятый!
По счастью, обломки никого не задели, и минуту спустя экипаж ракеты собрался в тесноватой, но вполне надёжной пещере с радиостанцией.
Убедившись, что все благополучно достигли укрытия, Квантик выглянул наружу и увидел, как на то самое место у каменной гряды, где они минуту назад стояли, упал огромный, полыхающий пламенем обломок корпуса. Квантик подошёл к Ослику, пожал ему руку и сказал:
— Вы только что спасли всем нам жизнь.
Ослик опустил голову и промолчал.
Как только огненный вихрь утих, экипаж собрался в одной чудом уцелевшей палатке. Все были растеряны и подавлены, никто не находил слов.
— Плакали теперь наши денежки, — промолвил кто-то наконец.
— Да уж, размечтались… — вторил ему другой. — Хорошо ещё, что остались живы.
— Да чего теперь здесь сидеть, — поднялся с места третий. — Давайте вниз прыгать.
— Прыгать нельзя, — поспешил предостеречь всех Квантик. — Ещё неизвестно, куда вы сейчас угодите, в океан или в болото. Внутреннее ядро-то вертится! Надо связаться с землёй, чтобы нас встречали, да только как теперь… Что это там за радиостанция в пещере, Десятый?
— Это та, которую оставили гномы с Большой Земли, — пояснил Ослик.
— Но ведь говорили, что её накрыло метеоритом.
— Стало быть, накрыло какую-нибудь другую. А эта целёхонька. Сейчас пойду туда и все разузнаю.
— Я пойду с вами, — поднялся с места Квантик. — Пшигль, оставайтесь с экипажем и проследите, чтобы никто не выкинул никаких глупостей.
— Не сомневайтесь, господин Квантик. Мне заплатили вперёд, и я пока ещё на службе.
Ослик настроил станцию на волну Научного городка, и Квантик позвал к радиотелефону Сигму или Мемегу.
— Да, — прошамкал Мемега, — я слушаю.
— Господин академик! — взволнованно начал Квантик. — Нам необходима ваша поддержка! Вы видели, что здесь произошло?
— Кто это?
— Это я, Квантик!
— А, господин Квантик! Как ваши дела? Почему так редко у нас бываете в последнее время?
— Господин Мемега! Я пока ещё здесь, на Луне! Вы видели, что произошло с ракетой? Запуск транслировали по телевидению?
Мемега прикрыл трубку ладонью и что-то сказал своему коллеге. Рядом послышался недоуменный голос профессора Сигмы.
— Я вас плохо расслышал, — сказал Мемега. — О какой ракете идет речь?
— Господин Мемега, что с вами? Передайте трубку профессору Сигме!
— Алло! — послышался некоторое время спустя голос Сигмы. — Кто это?
— Это Квантик! Я нахожусь на поверхности Луны!
— Эка, голубчик, как вас далеко занесло! Как вы себя чувствуете?
— Вы что, издеваетесь надо мной?! — потерял терпение Квантик. — Я никогда не совал нос в финансовую подоплеку этого дела, но формально вы — вы лично и академик Мемега! — являетесь учредителями и владельцами акционерного общества «Космические поставки»! Или вы все там сошли с ума?!
— Я не расслышал, голубчик: какие поставки? Вы всё перепутали! Это Научный городок, здесь занимаются наукой, а не поставками! А кто, вы говорите, сошел с ума? Доцент Носик сошел с ума? Весьма, весьма прискорбное известие!..
Квантик выдернул свои провода из передатчика и выругался. Ослик решил позвонить Джулио и начал крутить настройку. В эфир ворвались торжественно-приподнятые нотки диктора, зачитывавшего по Центральному радио какое-то важное сообщение. Ослик сделал знак Квантику, тот снова присоединил провода к станции, и оба стали слушать:
«…Таким образом, высокие моральные качества нашего Возлюбленного Руководителя его сиятельства господина Пупса не оставляют сомнений в правильности выбора наших замечательных гномов. Всеобщее и единодушное голосование за избрание его сиятельства господина Пупса Верховным Правителем нашей страны в очередной раз продемонстрировало…»
— Что за ерунда… — пробормотал Квантик, а Ослик, не находя слов, яростно почесал скафандр над макушкой.
На волнах всех теле- и радиостанций разными голосами, но на один лад дикторы долдонили о выдающихся качествах «Возлюбленного Руководителя», о правильном выборе граждан и ожидающем их светлом будущем.
— Но ведь мы не выходили на связь не больше часа! — растерянно прошептал Квантик. — Что же могло произойти за это время? Может быть, взрыв ракеты привёл к хроноаномальному сдвигу и мы оказались в будущем?..
— Это слишком мудрёно, господин Квантик, — покачал головой Ослик. Сейчас я попробую связаться с одним гномом, который вертится поблизости от «его сиятельства». Он должен что-нибудь понимать…
— Как! — воскликнул Джулио, услышав голос Ослика. — Это вы?! Но я только что видел, как взорвалась ракета на старте!
— Весь экипаж успешно катапультировался, — объяснил Ослик и поспешил прибавить: — Рядом стоит господин Квантик, он нас слышит.
Последовала пауза.
— Вот что, — пришел к какому-то решению Джулио. — Господин Квантик, если вы меня слышите…
— Да, я вас слышу.
— Уничтожьте радиостанцию и спускайтесь вниз на парашютах. Я укажу время, координаты и организую встречу экипажа.
— Что у вас происходит? Что за единодушное избрание верховного правителя?
— Почему вас это волнует? С каких пор вы интересуетесь политикой, господин Квантик?
— Объясните немедленно или мы сами все узнаем!
— Отложим этот разговор до нашей встречи.
— Встречи не будет! Ваши хозяева-капиталисты запугали или загипнотизировали гномов, и мы не спустимся до тех пор, пока не узнаем всю правду!
— Ах, как вы меня напугали, — ухмыльнулся Джулио. — К сожалению, никто, кроме меня, не сможет оценить столь оригинальную форму протеста. А вы, господин Ослик? Вы тоже не намерены спускаться?
Ослику было стыдно, что он ввязался в это дело и едва не угробил весь экипаж. Надо было, набравшись решимости, выбираться из этой затянувшей его трясины вранья. И он принял решение:
— Я остаюсь с экипажем, господин Джулио.
— Вот как? Странно, я был о вас более высокого мнения, господин Ослик. Вы даже не догадываетесь, какой шанс вы сейчас упустили. Прощайте.
Джулио выключил радиотелефон.
— Мы продержимся здесь ещё недели две, — сказал Квантик. — От силы месяц. За это время необходимо во всём разобраться и что-то предпринять…
— А что если позвать на помощь гномов с Большой Земли? — предложил Ослик. — Земляне наши друзья, а своих друзей они нипочём не оставят в беде.
Ослик запустил позывные и в ожидании ответа вышел из пещеры, чтобы посмотреть, в порядке ли космическая антенна. Подняв глаза, он оторопел: о ужас! Тарелка точно направленной межпланетной антенны была смята и искорёжена обломками взорвавшейся ракеты.
Только неделю спустя отремонтированная общими усилиями антенна начала посылать в эфир короткое, но отчаянное воззвание:
«Я ЛУНА! Я ЛУНА! ВЫЗЫВАЮ КОСМИЧЕСКИЙ ГОРОДОК! ЛУННЫЕ ГНОМЫ ПРОСЯТ У ЗЕМЛЯН ПОМОЩИ И ЗАЩИТЫ! ШАЙКА ДЕНЕЖНЫХ МЕШКОВ ВО ГЛАВЕ С ПРОВОЗГЛАСИВШИМ СЕБЯ ВЕРХОВНЫМ ПРАВИТЕЛЕМ САМОЗВАНЦЕМ ДЕРЖИТ НАСЕЛЕНИЕ В СОСТОЯНИИ ГИПНОЗА! МЫ НЕ ЗНАЕМ, ОТКУДА ИСХОДИТ ВРЕДОНОСНАЯ СИЛА, И ВСКОРЕ САМИ ПОПАДЁМ ПОД ЕЁ ВЛИЯНИЕ. НАЙДИТЕ ОТ НЕЁ ЗАЩИТУ И СПАСИТЕ НАСЕЛЯЮЩИХ ПОДЛУННЫЙ МИР ГНОМОВ! ТОРОПИТЕСЬ, ИЛИ ВСЕ ПОГИБНУТ, ОКОНЧАТЕЛЬНО ПОТЕРЯВ РАССУДОК!»
Этот текст, внесённый в память и закольцованный, повторяясь бесконечно, уходил в космическое пространство. Огромный земной шар с удивлением взирал на горстку собравшихся на безжизненной лунной поверхности гномов. Как они туда попали и будут ли услышаны их отчаянные призывы? Впрочем, это дело не его, а самих гномов. Наступал вечер, и шар отворотился от них и от Солнца одним из своих полушарий, чтобы спокойно вздремнуть до следующего утра.