Индийский философ Вачаспатимишра сказал: «Когда неведение разрушается знанием, человек достигает освобождения. Однако физическое тело продолжает существовать в силу прошлой кармы, хотя нового накопления кармы уже не происходит».
И все остальные положения этического учения (которые в конечном итоге сводятся к тому, как правильно вести себя, как поступать в том или ином случае) основываются на подобном противопоставлении хорошего и плохого, добра и зла.
Как показывает многовековая практика человеческого существования, такое мышление оказалось проблемным, что и привело к пониманию негативного его воздействия на психику.
Зигмунд Фрейд наглядно показал, что положение личности в состоянии выбора между двумя противоположностями приводит к формированию неврозов. Часто человек начинает считать себя не соответствующим критерию правильности, праведности. Ему также кажется, что достижение подобного положения (то есть праведности) требует огромных жертв и зачастую невозможно.
В первой половине ХХ века множество ученых, занимавшихся проблемами человеческой психики, обратились к наследию философии Древнего Востока (буддизму и дзен-буддизму), идеи которой позволяют изменить сложившееся положение дел, помочь индивиду выйти из невротического состояния, преодолеть психологические проблемы, стать по-настоящему душевно здоровым.
Одной из концепций, которую взяли на вооружение и стали активно использовать, было дзен-буддийстское сатори. Осознание и понимание сатори позволяет достичь состояния свободного видения окружающего мира, избавляет от неразрешимости проблемы выбора.
Таким образом, сатори показывает нам весь мир совершенно в ином ракурсе. Для человека, достигшего этого состояния, все противоположности мира сливаются в одно целое и больше не представляют собой противоречащих друг другу принципов и понятий.
Человек начинает ощущать самого себя неотъемлемой частью окружающего мира. Это также в корне противоречит бинарной установке субъекта, в которой он противопоставляет себя вещам и другим людям.
Напротив, достигнув состояния сатори, человек пере стает чувствовать себя отстраненным от окружающего мира, таким субъектом, которому противостоит объект как нечто чуждое и непонятное ему.
В этом состоянии все воспринимается как часть его самого, а он сам – как составляющая всего сущего. Это перестройка всей жизни, глобальные перемены понимания и восприятия мира.
В сущности своей сатори представляет собой перестройку (обретение нового способа) мышления. Оно практически лишено эмоциональной окрашенности, в большой степени свойственной христианству с его пышными ритуалами (особенно в православии), песнопениями и огромными готическими соборами.
Китайский философ Мэн-цзы писал: «Тот, кто до конца раскроет свое сердце, до конца поймет собственную природу. Тот, кто до конца поймет собственную природу, познает (Дао) небо. Служить небу означает сохранить изначальную природу сердца». «Если человек не понимает, что такое добродетель, он не может быть искренним (Чэн) по отношению к себе. Чэн – это путь неба, и стремиться к Чэн – значит стать достойной личностью».
Напротив, сатори представляет собой интеллектуализм, который ставит своей целью сломать преграды дуалистического мышления, загнанного в пространство формальной логики.
Жизнь человека, достигшего просветления, становится открытой для свободы, радости и творчества. Но не стоит думать, что подобное мироощущение и способ мышления приводят к нигилизму, утрате понимания поведения с этической точки зрения, беспорядочности и немотивированности поступков. Напротив, дзен-буддизм не отрицает этических идеалов и не пытается создать новой морали. Он представляет собой некое субъективное, внутреннее состояние сознания, которое стоит вне связи с его объективными законами.
В своей основе практика сатори носит личный и сугубо субъективный характер. Дзен только лишь указывает путь, по которому необходимо следовать, а прохождение его целиком и полностью зависит от человека.
Распространено мнение, что сатори представляет собой определенного рода самовнушение, осуществляемое посредством медитации. Однако это не верно. На самом деле сатори – это не только достижение некоего состояния путем усиленного размышления о нем, но и разрушение привычного отношения ко всему происходящему.
Именно в связи с этим в дзене и не может быть ничего подобного западноевропейской метафизике, в основе которой лежит размышление над чисто умозрительными проблемами. Ничего абстрактного и символического не должно присутствовать, так как все это порождается ничем иным, как обманом внутреннего зрения, так называемой майей, или иллюзией.
Еще одной важной особенностью состояния сатори (и его отличием от мистических состояний, практикуемых в христианстве) является видение не Бога как Творца мира, но самого процесса творения, когда окружающие человека явления проходят становление у него на глазах.
Бог пребывает в жизни, но жизнь должна пробудиться к свету Его присутствия, Его трансцендентальным стопам.
Подобное видение в состоянии сатори не выражено в словах, оно предельно интимно и личностно. Человек, который испытал нечто подобное, может видеть след сатори в каждой вещи, но не способен объяснить того, что он видит, другим людям. Для того чтобы понять такое состояние, его нужно испытать самому.
Следующая отличительная черта сатори – иррациональность. Мы уже упоминали о ней, рассказывая об интуитивной природе данного положения, о том, что его невозможно формализовать при помощи вербальных средств (то есть высказать).
Даже жестикуляция не способна показать то, что представляет собой сатори. И в корне неправильным будет пытаться отличить истинное состояние сатори от ложного.
Интуитивность сатори – определенное постижение человеческой природы. Оно не является знанием в известном нам смысле этого слова, так как понятное, привычное и усвоенное нами знание имеет своей обязательной составляющей выражение в словах и знаках. Ведь, как известно, научные труды выражаются в словах, рисуются таблицы и графики, пишутся формулы. Сатори же этого не позволяет.
Будучи сугубо личностным состоянием, сатори тем не менее имеет свойство всеобщности, оно расширяет круг значений явлений и предметов, жестов и поступков до бесконечности смысловых рядов. В этом состоит еще одна причина его невыразимости (возможно, человечество еще не выработало вербального аппарата, позволяющего формализовать данное состояние).
Знание, которое дает сатори, представляет собой высший род осведомленности. Оно неоспоримо и неопровержимо. Все попытки доказать его неверность или неистинность обречены на неудачу. Это максимально полное, исчерпывающее познание.
Таким образом, сатори – это особенная, неповторимая форма восприятия мира, источник которой лежит в самом человеке, находится в самых тайных глубинах его сознания. Именно это и дает ему неопровержимость, так как в тайниках человеческой души имеет место нераскрытое сатори как некая истина в последней инстанции.
Человеческие законы могут стать Божественными, если в каждом из нас проснется духовное начало.
Все вышеперечисленные особенности сатори приводят к пониманию того, что в основе данного состояния лежит принцип независимости. Действительно, нечто неоспоримое, совершенное, неопровержимое не может быть негативным, недобрым.
На самом деле сатори – это незаинтересованность (но не в смысле безразличности или равнодушия), независимость от моральных оценок и разного рода критериев, терпимость и непротивление.
Помимо этого, в сатори всегда наличествует такая составляющая, как чувство потустороннего. Оно выражается в том, что субъективное «Я», существующее в физической оболочке в обыденной жизни, разрывается, пространство между человеком и миром перестает существовать.
В данном процессе индивид, который ранее отграничивался от всех остальных личностей, воспринимая их как «других», «чужих», «незнакомых», теперь сливается с ними, становится их неотъемлемой частью, растворяется в невыразимом на словах, в том, что принципиально отлично от привычного для нас состояния.
Это состояние можно назвать чувством абсолютного освобождения и полного покоя. Это не есть слияние с Богом, не есть становление Божеством. Перед нами погружение в безмятежность.
Индийский философско-религиозный труд «Шримад-Бхагаватам» сообщает: «Лишь попытайся, преданно служа Ему, поклоняться Васу-деве, Верховной божественной личности. Даже великие мудрецы не в состоянии управлять своими чувствами наравне с теми, кто пребывает в трансцендентальном блаженстве, служа лотосным стопам Господа, искореняя глубоко сидящие в человеке стремления к кармической деятельности».
Оно не сопровождается никакими личностными переживаниями, эротическими устремлениями и экстазами. И хотя может показаться, что подобное состояние, в отличие от мистических практик христианства, лишено романтики и лиризма, на нем лежит отпечаток высокой поэзии, представляющей собой одну строку, в словах которой сосредоточена вся сущность мира.
Глава 4Карма позитивной мысли
Человек является существом прагматическим, а потому нам зачастую непонятно, как могут наши мысли материализовываться и становиться реальностью. Нам кажется, будто это возможно только в сказках и фантастической литературе, но на самом деле все гораздо сложнее.
Бросая взгляд на окружающий нас мир, мы смотрим внутрь себя. Как же это происходит? Дело в том, что мы воспринимаем и видим явления действительности такими, какими хотим их видеть, а в нашем сознании все предметы конструируются по тем же правилам, на основе которых функционирует и самосознание.
То, что происходит во внутреннем мире человека, определенным образом преломляется, выходит «вовне» и вновь воспринимается человеком, только уже «извне». Другими словами, как человек воспринимает окружающий его мир, какие краски преобладают в его восприятии, такую же «картину» представляет и его собственный мир. Но если все-таки удается выяснить, по каким законам действует окружающая действительность, то человек легко переносит эти законы на самого себя. В идеале «картинки» внешнего и внутреннего миров должны совпадать.