А на другой день они пошли в садик и взяли с собой своих барби. Можете себе представить, что было дальше! Все дети обзавидовались и тут же захотели, чтоб и у них тоже были такие страшилы. И вечером, едва вернувшись домой, они принялись раскрашивать своих барби.
Кто разрисовал в полоску, кто в клеточку, а глаза всем барби размалевали кроваво-красным, чтоб пострашнее было! У одного только малыша Генри не было барби, он же всегда играл только с машинками. Но тут и он потребовал, чтоб купили ему куклу. И канючил до тех пор, пока бабушке это не надоело, и она пошла в магазин и купила внуку красивую барби в розовом платье, настоящую принцессу. Малыш Генри от радости расцеловал бабушку и бросился в свою комнату. Когда немного погодя бабушка заглянула к нему, Генри уже содрал с барби платье и выводил на её туловище коричневым фломастером какие-то завитушки.
– Генри, ты что делаешь? – испугалась бабушка.
– Она теперь будет обезьяна, – сообщил Генри. – Жуткая обезьяна, которая живёт в джунглях!
И залился счастливым смехом.
Что же было в садике на другой день? На другой день с утра до вечера все играли в школу страшил и в праздник танца страшил и в парикмахерскую страшил. И даже в конкурс на самую страшную барби, но мисс страшилу так и не определили, потому что все барби были одна страшнее другой.
Мартышкин хвост
Мартышка сидела на дереве и ловила на животе блох. Вдруг кто-то сказал:
– Первое сентября уже. Пора в школу!
Мартышка так перепугалась, что чуть с ветки не свалилась. Самое странное, что непонятно было, кто это сказал. Обезьянка посмотрела налево, направо – никого.
– Ты кто? – спросила она с опаской.
– Я твой хвост, – послышалось в ответ. – Пошли уже, я хочу учиться.
И Хвост подёргал Мартышку за попку.
– Ой! – ойкнула Мартышка. – Не дергай! Никуда я не пойду. Обезьяны в школу не ходят, нам и на дереве хорошо.
– Но тогда же мы никогда не поумнеем, – захныкал Хвост. – Я не хочу остаться неучем. Я хочу в школу!
– Замолчи и виси себе спокойно, – попросила Мартышка. – Лучше помоги-ка мне блох ловить. Место хвоста не в школе, а при попе.
Но Хвост никак не унимался. Он всё крутился и вертелся и канючил:
– Хочу в школу! Хочу в школу!
– Ваши хвосты тоже так себя ведут? – спросила недовольная Мартышка других обезьянок. – Мой вот всё дёргается и в школу зовёт.
– Нет, наши хвосты помалкивают и только виляют, если настроение хорошее, – отозвались мартышки. – Твой хвост, наверное, приболел. Ты подержи его в тёплой луже, может, он тогда поправится.
Мартышка и сунула Хвост в лужу, но тот так дёргался, что брызги летели до самых верхушек деревьев, и вопил:
– В школу! Скорее в школу! Уроки уже начались! Мы опоздаем!
– Да замолчи же наконец! – рассердилась Мартышка. – Не пойду я ни в какую школу, хоть кольцом свернись! И не надейся!
Услышав это, Хвост напрягся изо всех сил да и оторвался от Мартышкиной попы! Мартышка попыталась было поймать его, но Хвост быстренько шмыгнул в высокую траву и змеёй пополз к школе.
Уроки уже начались. Хвост проскользнул в класс и устроился у стенки рядом с электрическими проводами.
– Здравствуйте! – сказал он. – Вы все тут тоже хвосты?
Но электрические провода не ответили, и Хвост понял, что во время урока не разговаривают. Он умолк и целый год прилежно учился, пока весной уроки не кончились. Дети разошлись по домам, а Хвост уполз обратно в лес.
Теперь он сильно поумнел, научился читать, считать и даже немножко говорить по-английски. К Мартышке он больше не вернулся, не годится же умному Хвосту болтаться на попе у глупой Мартышки!
Зато Хвост был избран королём дождевых червей. Ведь он очень похож на них, разве что подлиннее, потолще да к тому же ещё и получил образование.
Ранец-лентяй
Лето подошло к концу, и Юрген отыскал свой старый ранец.
– Завтра первое сентября, – сказал Юрген. – Опять будем вместе в школу ходить.
– Да нет, я в школу больше не пойду, – возразил Ранец. – Хватит, находился! Мне и тут, в шкафу, хорошо. Полёживаю себе на полке и никаких забот.
– Как же так? – удивился Юрген. – А куда я свои книжки-тетрадки положу? Ты должен пойти со мной!
– Клади куда хочешь, – заявил Ранец заносчиво. – Я тебе не лошадь какая-то, чтоб таскать твоё добро. И вообще мне в школе не нравится. Слишком много ребят, и все кричат. Голова от этого шума болит. Тут в шкафу куда лучше: тихо, темно. Лежишь себе, спишь и опять лежишь да спишь.
– Нельзя таким лентяем быть! – рассердился Юрген. – К тому же вредно всё время в комнате торчать, надо и на улицу выходить, свежим воздухом дышать.
– Не желаю никакого свежего воздуха! – стоял на своём Ранец. – На свежем воздухе холодно. К тому же на улице иногда дождь идёт, а то и снег! Мне не нравится, когда мокро. А зимой, помнишь, так ты даже сел на меня и с горки скатился, как будто на санках! Нет, нет! Я в эти игры больше не играю! В школу я больше не пойду!
– Ну, пожалуйста, ну пойдём! – упрашивал Юрген. – Мне без ранца никак!
– Не пойду! – отрезал Ранец и даже язык показал.
– Юрген, а ты меня вместо Ранца возьми, – предложила стоявшая в углу Корзинка. – Я с удовольствием в школу пойду. Ни дождя, ни снега я не боюсь.
– Да ты что! – перепугался Юрген. – Как же я в школу с корзинкой приду, что я, Красная Шапочка что ли! Да меня все засмеют!
Корзинка расплакалась:
– Почему засмеют? – всхлипнула она обиженно. – Неужели я и вправду такая уродина?
– Да нет, что ты… – забормотал Юрген. – Пойми, в школу с корзинкой идти не годится!
– Понимаю, я слишком круглая. Я очень страшная! – И Корзинка разревелась. Положение было хуже некуда. Завтра в школу идти, а Ранец артачится, отказывается идти. А тут ещё эта Корзинка хнычет! Как её утешить? Юрген готов был и сам разреветься. К счастью, тут пришла домой мама.
– Здравствуй, Юрген! – сказала она. – Смотри, что я тебе купила! Новый ранец! У тебя в этом году будет намного больше учебников, так что понадобится ранец побольше.
– Ура! – закричал Юрген и тут же на всякий случай спросил Новый Ранец:
– Ты согласен пойти со мной в школу?
– Конечно, – отозвался Новый Ранец. – Это же мечта всей моей жизни! Я ведь тоже хочу научиться читать.
– Отнеси этот старый Ранец в подвал, – сказала мама. – А потом набери корзинку яблок и отнеси соседям. Я обещала им послать.
Юрген взял всхлипывающую Корзинку и набрал в неё яблок. И когда он вышел с полной яблок Корзинкой на улицу, дяденька, который выгуливал собаку, прямо-таки застыл на месте и воскликнул:
– О, какая красивая корзинка с яблоками!
– Да, и вправду исключительно красивая! – сказала незнакомая старушка. – Такая замечательно круглая!
От таких слов Корзинка повеселела. А старый Ранец устроился поудобнее в углу подвала и подумал: «Тут тоже неплохо валяться. Хоть высплюсь как следует!»
– Эй! – пискнула одна мышь своим подружкам. – Поглядите, какой прекрасный ранец сюда принесли! Давайте устроим в нём гнездо!
– Нельзя! – крикнул Ранец. – Пшли отсюда! Я хочу спокойно полежать!
Но мыши не стали его слушать, а тут же принялись прогрызать в нём дырку. И при этом попискивали такими тонюсенькими голосами, что ленивый Ранец только вздыхал да охал.
Толстый Ластик
У Йоханнеса был пенал. В пенале лежали карандаши – обыкновенные и разноцветные и ещё Ластик.
Пенал был нужен Йоханнесу в школе. Обыкновенными карандашами Йоханнес писал и решал задачки по математике. Цветными карандашами Йоханнес рисовал. Один только Ластик валялся в пенале без дела, потому что Йоханнес не пользовался им никогда.
Просто нечего было стирать! Йоханнес учился так хорошо, что всегда писал правильно, и когда решал задачки на сложение и вычитание, тоже не делал ошибок. Поэтому ничего стирать ему не приходилось. И по рисованию у Йоханнеса были одни пятёрки, так что и на этих уроках Ластик не выбирался из пенала. Только торчал там с утра до вечера и не делал ровным счётом ничего. Как-то раз Йоханнес обнаружил, что Ластик вроде бы стал больше. Йоханнес очень удивился.
– Погляди, – обратился он к соседу по парте Райну. – Мой Ластик вроде вырос.
Райн пригляделся.
– Да не вырос он, а растолстел, – сказал Райн. – Просто он у тебя бездельничает, а ты заставь его работать!
У Райна-то Ластик трудился каждый день, потому что Райн вечно делал ошибки и потом тёр свою тетрадку так, что только крошки от резинки летели во все стороны. Решая задачки, он то и дело ошибался, и даже на уроке рисования часто пользовался резинкой, потому что с ходу вместо людей у него получались какие-то каляки-маляки. Райну приходилось всё стирать и рисовать заново. Поэтому Ластик у него был тонюсенький, как чипс.
– У меня для него просто нет работы, – пожаловался Йоханнес. – Не стану же я стирать правильные ответы!
– А ты попробуй решать неправильно, – посоветовал Райн.
Йоханнес попробовал, только ничего из этого не вышло, очень уж он был умный. Все ответы получались правильными, в диктантах он не допускал ни единой ошибки, а рисовал так хорошо, что учительница даже отправила его рисунки на выставку.
Ластику было совершенно нечего стирать, и он становился всё толще и толще.
В конце концов он просто перестал помещаться в пенал.
– Да не бери ты его с собой в школу, – сказала мама. – Чего его зря таскать?
– Нет, Ластик всегда должен быть в пенале, – возразил Йоханнес. – У всех учеников. Учительница так сказала.
И он изо дня в день брал с собой в школу Ластик, хотя и не пользовался им никогда.
– Ну и растолстел он у тебя, – удивился Райн, взвесив в руке Ластик, и покачал головой. – Ого-го! Ну и тяжесть!
– Ужасно тяжёлый, – пожаловался Йоханнес и со вздохом положил Ластик обратно в ранец.
Под конец он перестал помещаться и туда. Отправляясь в школу, Йоханнесу приходилось брать его под мышку.