КРУИЗ НА МЕСТНОСТИ
Не нужно мне солнце чужое, чужая земля не нужна.
Глава 1ТЕЛЕВЕСТИ
С некоторых пор земляне начали принимать сигналы из космоса. Причем годилась для этого не только радиообсерватория с преогромным телескопом, но и самодельная антенна, венчающая дряхлый, взрывоопасный телевизор. Телекомпаниям всего мира пришлось потесниться, ибо первый канал повсюду явочным порядком был занят под круглосуточное галактическое вещание.
Разумные головы предполагали, что начало телевещания есть результат идущих в дальнем космосе переговоров, и были не так далеки от истины, ибо с той минуты, как выяснилось, что на планете Подсосонье проживает хотя бы один гражданин, туда стали транслироваться галактические вести. А попробуй не потранслируй — рекламные компании с тебя семь шкур спустят. Конечно, директором галактического телевидения был некий перманентно линяющий змей, но семь шкур разом — многовато даже для змея. А вот о переводе телекомпания не заботилась, поскольку всякий гражданин имеет соответствующую малявину. Но и без того созерцающее человечество прильнуло к экрану, наблюдая жизнь далеких созвездий.
И когда во время одного из выпусков показали Олега Казина, гуляющего под многолунным небом, человечество вскипело восторгом, хотя и не знало, с чего бы это показывают добровольца из местных жителей и что за шарик подкидывает он на ладони. А уж когда на экранах появилась ещё одна до боли родная физиономия!…
Тут, правда, возникло затруднение, ибо этого жителя Земли за пределами ПМК-9 знало предельно мало народу, а заместители Петра Ивановича не торопились делиться своими сведениями с забугорной общественностью. Кроме того, оставалось загадкой, куда делись полномочные представители, неужто злобные инопланетчики полностью их замочили?
Вопросы, вопросы, один тревожней другого, а ответов нет.
Глава 2ПОДЕЛЬЩИКИ
Из всех казинских богатств осталось крошечное пылевое облако размером менее астрономической единицы, затерянное в таких межгалактических дебрях, что было неясно, как его вообще обнаружили и чего ради кто-то приватизировал эту ненужность. Вот его-то, выходя из координационного центра, Казин подарил швейцару. Если уж остался нищим, то нечего пускать пыль в глаза. Был босс, стал бос.
— Кажись, отбомбились, — сказал бывший галактовладелец, повернувшись к верховному координатору. — Теперь бы пивка по кружечке — и полный ништяк!
— Да, славно дельце обтяпали, — согласился Воха. — Самому приятно.
— И мне — приятно, — произнес скрипучий голос.
Приятели оглянулись, но никого не углядели.
— Глюк, что ли?… — промолвил Казин.
— Не… — не глюк! — небольшое деревце, растущее у края тротуара, сдвинулось и очутилось рядом в людьми. — Какой же я глюк, я подельщик.
— С кем это ты подельщик? — неприветливо спросил Казин.
— А со всеми. Вот вы дельце обтяпали, а делиться, кто будет, Пушкин?
— Вот именно, делиться, — подтвердило второе деревце, придвигаясь вплотную.
Только теперь Казин обратил внимание, что краешек тротуара, прежде совершенно пустой, теперь густо засажен молодыми грабами. Все они стронулись с места и плотно окружили двоих людей.
— Делиться!… Делиться!… — загудел хор голосов.
— Как это — делиться? — заорал Казин. — Это амёбы бесхребетные делятся, а я не стану!
— А поровну. Вы не бойтесь, мы и вас в долю возьмем, мы же не грабители какие, а подельщики.
Казин прикинул, сколько кругом собралось грабительских грабов, и понял, что даже если бы все его прежние денежки оставались при нём, то после делёжки каждому досталось бы по алтыну с четвертаком.
— Послушайте, — вступил он в переговоры. — Я гражданин! То, что вы вытворяете — незаконно!
— У нас закон тайга, — проскрипел ближайший граб, — медведь хозяин! Ну как, будем делиться или хозяина звать?
И в этот момент в дело вмешался Воха.
— Ну вы дубари, клёш вашу муть! — пустил солёное морское словечко николаевский монтёр. — Ну вы пни!
И, пнув ребром ладони ближайшего дендроида, Воха с легкостью превратил его в пень. Скопившийся на тротуаре лес дружно всплеснул листвой и залопотал нечленораздельно.
— Гробь грабителей! — крикнул Воха. — В щепу мазуриков!
— А не нарвёмся? — поинтересовался Олег, поспешно превращая обломок недавнего врага в удобную, как раз по руке, дубинку.
Он уже понял, что сами грабята противники несерьезные, но тревожила мысль о хозяине. Отчетливо представлялось, как из-за стволов космических рэкетиров вылезает большая медведица и начинает разборки. Хотя какое там — начинает. Ей, чтобы разобрать на мелкие кусочки двоих мужиков, много времени не понадобится.
Так что достёбываться не следует. Но и оставлять человека один на один с тайгой — тоже не годится. И Казин смачно хряпнул по стволу лиственного бандита.
— Не нарвёмся! — радостно вопил Воха, орудуя привычными к ратному труду кулаками. — Это они нарвались! Не придет ихний хозяин, у нас же денег ни копеечки нет — на хрен ему такой геморрой?
— Это ж надо, на такие грабли наступить… — удивленно заметил один из грабителей, покорно падая под казинским ударом.
— Хо-хо! — безнаказанный Казин с удвоенной энергией взмахнул дубинкой.
— Не имеете права! — шумели вокруг. — Это порча зелёных насаждений!
— Да какие вы насаждения? Ни одного из вас ещё не посадили! И ваще, вас не сажать, а сводить надо, как сорный кустарник с полей! В кучи — и жечь… эх, жаль, скрепера нет!
— Главное, не отпускай их, — командовал Воха, — а то разбегутся — фиг поймаешь! Я ментуру вызвал, сейчас будут. А покуда — долбай раздолбаев!
И Казин долбал до той самой минуты, когда с протяжным треском порвалось пространство и из дыры полезли копы под командой кэпа. Полицейские сучкорубы и дровосеки принялись сноровисто вязать вязы, гробить грабы, топтать тополя, крушить крушину и клеить клёны. Немногие уцелевшие рэкетиры раком отползали в сторону.
Вскоре всё было кончено. Возле административного небоскрёба возвышался штабель трофейной древесины и гора зелёных веников. Не скоро у подельщиков подрастет молодняк, не скоро прозвучит на просторах Метагалактики шакалий клич: «Делиться надо!»
Кэп, приложив ладонь к кепи, шагнул навстречу Казину.
— Сэр, вы первый гражданин, кому удалось не только задержать целую рощу рыщущих рвачей, но и наломать при этом немало дров! Вы герой, сэр! От имени верховного главнокомандования объявляю вам благодарность.
Опять налетело телевидение и журналисты, вновь Казина снимали крупным планом и задавали дурацкие вопросы. Казин что-то отвечал, а сам думал, что Жаклин наверняка увидит его в прямом эфире и вновь перепугается за судьбу Земли, а быть может, самую капельку и за Олега Казина. Она ведь ещё ничего не знает ни об организации заповедника, ни о кочующей беззаконной тайге, пытавшейся обчистить беспечного финансиста.
Пытка неизвестностью — самое тяжкое испытание. Хватит мучить женщину!
Казин шуганул операторов и корреспондентов, торопливо попрощался с Вохой и побежал к домашнему модулю.
Глава 3ОДНА САТАНА
Ганна Казина, бывшая супруга бывшего мелиоратора, сидела перед телевизором в мамином доме и вязала шерстяную куклу на заварничек. За плотно занавешенными окнами сияла яркая лунная ночь, а по телеку крутили инозвёздные известия.
Последнее время в скромный мамин домик повадились шастать начальники в штатском, выспрашивавшие о бывшем муже всё, вплоть до самого неглижа, хотя чего там глядеть в этом неглиже — всё как у любого мужика. При этом дознаватели строго-настрого велели ничего не предпринимать, с Олегом не знаться и жить как будто и не было ничего. Немудрено, что Ганну мучили сомнения, а верно ли она поступила? Промолчала бы тогда, сделала бы вид, будто не знает ничего о казинских развратах, сейчас бы «новой русской» числилась, проживала бы в Венеции, канала вдоль канала… Была бы не мелиораторша, а миллиардерша.
Но потом при воспоминании о Людке подкалывала к горлу желчь, и даже мысль, что и Людке ничего не отломилось, кроме тумаков, не могла успокоить. В таком раздрае чувств только и остается вязать перед бормочущим телевизором. Спицы звякают как шпаги, пронзая воображаемого недруга, и на душе становится покойнее.
Знакомый голос донёсся из недр дряхлого «Рекорда». Ганна бросила спицы и вперлась взглядом в экран. Ей уже говорили, будто инопланетчики показывали её мужа, а теперь Ганна увидала изменщика в своём собственном телевизоре. Казин, ничуть не смущаясь, стоял перед камерой, а рядом вертелась развязная инопланетутка, пёстрая как арлекин и с коленками вывернутыми не в ту сторону!
Позорище, и здесь у него баба!
— Чирик-чирик! Чирик-чирик! — разливалась коленастая. — Чирик–чирик?
— Скажете тоже… — снисходительно басил Казин. — Ну какой же я богатейший человек Галактики? Легко досталось, легко и уйдёт. И не такие состояния дымом улетали!
— Чик-чирик, чуик чувак! — долдонила свое галактическая стерва, но Ганна уже не слушала. Как всегда в минуты душевного волнения, она схватила голиковый веник и принялась бешено подметать пол, с каждой секундой распаляясь всё жарче.
Вот оно как?! Богатеньким заделался! А притворялся-то, сирота казанская, на всю деревню шумел, когда жена свое забрала!… А сам-то, каков гусь? — Не такие, значит, состояния дымом улетали? Не выйдет, миленький! Развода не было, не успела Ганна подать на развод, значит, все твои состояния — совместно нажиты. Так что половину вынь да положь! Как там болтал поп, которого по средам командируют из города в местную часовню? «Жена да прилепится к мужу и будет одна сатана!» Моё! Не отдам!
Столь мощные чувства всколыхнулись в оскорбленной Ганниной душе, что само мироздание не выдержало. С хрустом лопнула метрика пространства, и обезумевшая супруга исчезла в аквамариновой вспышке, лишь взвихрилась туча не вынесенного из избы сора.
Глава 4ВСЁ, КРОМЕ ЧЕСТИ
Жаклин Шамо подняла бессонные глаза.
— Кошмар, — сказала она. — Я пыталась сделать намётки, как следует оформлять передаточные акты, но ничего не смогла понять. Что такое «мутон в папифаксе»? Какое отношение он имеет к созданию национальных парков?
— Имеет, — устало ответил Казин. — Я сегодня этих мутонов столько рассовал, самому не верится. Зато вот, — Казин протянул папку с копиями решений. — Кажись, тут всё верно. Воха проверял, а он теперя дока в документах.
— Это… — заместитель генерального секретаря никак не могла выговорить нужное слово, — это… оно?…
— Угу, — Казин улыбнулся. — Как видишь, в один день сделали. Ободрали, правда, как липку, в одних подштанниках отпустили. Так что я теперь бедный, но гордый.
— Как ободрали? — воскликнула Жаклин, пристально разглядывая Казина и не видя на нем ни единой царапины. — О каких липах ты говоришь? Там показывали какие-то изломанные деревья — это они и есть?
— Да на взятки я потратился! — объяснил Казин непонятливому политику. — Все эти барашки, подмазки, приносы — так взятки называются. Всё, что выиграл непосильным трудом, эти прощелыги у меня выцыганили. Но зато Землю теперь никто тронуть не сможет. Заказник, не хухры-мухры.
— Но ведь взяточничество незаконно! — возмутилась законник. — Это же коррупция!
— У нас, может, и незаконно, а они тут все в законе, — возразил Казин. — Сама же читала акты ихние…
— Теперь понимаю, почему их понять невозможно, — убито согласилась Шамо.
— Главное, дело сделали, — успокоил Казин. — Правда ведь?
— Правда… — слабо улыбнулась Жаклин. — Вы спасли Землю, Олег, и вам незачем тревожиться из-за того, что космические крючкотворцы лишили вас состояния. Как сказал один мой побочный предок: «Потеряно всё, кроме чести». Вы настоящий мужчина, а я… оказалась несостоятельной. Мне очень жаль…
— Ну что ты, — смутился Казин. — Без тебя я бы ничего не сделал. Да и так дров наломал изрядно, как тут один недавно выразился. Хоть в документы загляни, там такая накладочка вышла, просто срам, а исправлять поздно. В общем, официально мы теперь называемся «планета Подсосонье». А Земля — просто самоназвание.
— Хоть горшком назови, только в печку не ставь, — ответила баронесса Шамо по-русски. — Печка, — добавила она на родном провансальском, — эвфемизм слову «утилизация».
— Ты чего, — удивился Олег, — русский знаешь?
— Я изучаю русский язык уже несколько дней, — призналась Жаклин, — и ещё я решила научиться играть в карты, а то, кроме названий, я ничем не владею, а хочется быть как ты… Конечно, я не стану играть на деньги, но обязательно научусь.
— А вот это — не надо! — строго сказал Казин. — Дело заразное, ну его совсем.
— Хорошо, не буду, — Верблюдица покраснела. — Тогда полетели домой, на планету Подсосонье.
Глава 5ОДНА САТАНА-2
Верховный координатор галактики Млечный Путь уже хотел исчезнуть из своего кабинета, чтобы приступить к вожделенным научным исследованиям, когда пространство перед ним прогнулось и в дыру протиснулась разгневанная Ганна.
— Ты тут начальник? — вопросила она, размахивая зажатой в кулаке связкой прутьев.
— Приём окончен! — быстро сказал щекастый янус и попытался исчезнуть.
Однако ведьма, взмахнув своим помелом, нырнула вслед за янусом в подпространство и водворила обратно в кабинет.
— Ты тут начальник?
Оставалось чистосердечно признаться.
— А я — гражданка Казина! — объявила фурия.
Теперь всё стало понятно! Получается, что гражданин Казин — такое же полифасное существо, как и сам янус. Вот почему нарушительница покоя сумела проникнуть в подпространство… Теперь следует выяснить, сколь сильно разветвлена казинская личность.
— И много у гражданина Казина таких, как вы? — осторожно поинтересовался координатор.
Лучше бы он этого не делал! Ганна на время забыла о цели визита, а также о том, что давно изменила свое отношение к изменщику. Привычная ревность взяла своё, и за какие-то пятнадцать минут любознательный янус познал все тонкости семейных разборок. Ущерб, причиненный кабинету, был невелик, Ганна всё-таки помнила, где находится, а вот главный фейс полифасного существа пострадал существенно. И ведь что обидно, даже охрану не вызвать, ибо охрана не ведала о существовании неприметного кабинета, откуда командовал галактический начальник.
Пришлось позорно капитулировать.
— Ну что вы ко мне привязались? — запричитал янус. — Я ничего не знаю… Документы у вашей половины в полном порядке, сделки совершались при свидетелях, оформление проведено по всем правилам. А ваши внутренние неурядицы — ваше внутреннее дело. Разбирайтесь между собой!
— Вот и я о том! — опомнилась наконец Ганца. — Где он прячется, паршивец?
«Вот это да, убиться веником! — подумал янус, глядя на страшное орудие в руках женщины. — Выходит, ей неизвестно, где гуляет её собственная половина!»
Подобной степенью автономии лики януса не обладали, да и не могли обладать, ибо янусы никогда не страдают раздвоением личности. Неужто легендарный Олег Казин — обычный параноик? Тогда осуществленные сделки могут оказаться недействительными… Впрочем, получить деньги обратно ему всё равно не удастся, всё давно оприходовано и разнесено по домам…
— Полагаю, что ваша половина сейчас находится в представительстве планеты Подсосонье, — официальным тоном произнес координатор.
— Где это?
— Если желаете, вас проводят, — предложил янус, возликовав при мысли, что опасный посетитель наконец-то покинет кабинет.
Янус активизировал паучка-киберкурьера и приказал:
— Отведешь гражданочку в транспортный модуль к гражданину Казину.
— Пр-рошу подъёмные, — напомнил паучок.
— Цыц! — рявкнул начальник таким тоном, что не в меру ретивый механизм со страху едва не загремел на капремонт.
Глава 6ДЕЛА СЕМЕЙНЫЕ
— У нас в Подсосонье хорошо, — сказал Казин. — Особенно сейчас, летом. В огороде всё так и прёт, ежели руки приложить. И воздух — не чета городской гари…
Жаклин улыбнулась в ответ, но в эту секунду из-за неплотно закрытой двери донесся громкий и решительный голос:
— Ну и где же он тут прячется?
На мгновение Казина захлестнула сложная гамма разнообразных чувств, среди которых доминировали два: праведный гнев брошенного мужа и острое желание любой ценой избежать скандала. То есть пусть будет сколь угодно громогласный скандал, но только не в присутствии Жаклин. Утонченные нервы баронессы не выдержат варварского зрелища.
Помня, что лучшая защита — нападение, Казин не колеблясь шагнул навстречу событиям. Распахнул дверь и прежде чем Ганна успела раскрыть рот, сам ринулся в атаку.
— Ага, явилась не запылилась! С чем пожаловала? Совесть не свербит, в глаза мужу смотреть?
Эх, не надо было задавать вопросов, хотя бы и риторических! Нет удобней возможности переломить разговор в свою пользу.
— Ой, гляньте на него, люди добрые! — заголосила Ганна. — О совести вспомнил, охальник! Мало ему прежних баб, так он на космических шлюх разлетелся! Алименьщик проклятый!
— Шо?!.. — заревел Казин, забыв на мгновение, что Жаклин слышит всё в своей каюте, и лишь природная бонтонность не позволяет Верблюдице вмешаться в семейную склоку. — О каких алиментах тебе взмечталось, дура пустобрюхая?
Когда-то, лет пятнадцать назад, объединяло чету Казиных не только общее хозяйство, ныне порубленное в щепки, но и желание иметь детей. Однако вот не вышло. Сначала нужно было обустроиться, зажить как следует, а к тому времени, как хозяйство дозволило прокормить лишние рты, оказалось, что и возраст не тот, да и Ганнино здоровье, подорванное огородом и птицефермой, ничего такого уже не позволяет. И тем не менее хотя личная жизнь порой до драк доводила, но подобных слов промеж бывших супругов не проскакивало.
Лицо Ганны закаменело, и она, разом снизив громкость, отчеканила:
— Ты вот что, трепли что хочешь, а половина имущества по закону мне принадлежит, как совместно нажитое! Добром не отдашь, по суду заберу.
— Имущества?… — задохнулся Казин. — Да ты!… Корову угнала, кур порешила, мебель всю переломала, даже кобелька со двора свела, сука! А теперь, что, дом хочешь отсудить? Не выйдет… Да тебя за такое придушить мало! И суд меня оправдает.
— Тьфу на тебя с твоей коровой! — ничуть не растерявшись, отпарировала сутяжница. — Корову он вспомнил! Поглядеть, как есть нищий, в тряпье вырядился… поможите люди добрые! Ой, щас заплачу! Да о тебе на весь мир слава идет, какой ты есть нищий! Ты от меня коровой не откупишься. Что за имущество ты в Галактике скрываешь, а? Сам не сознаешься, исполнительный лист пришлю!
— Ах вот ты о чем запела! — всякая злость слетела с Казина, как не бывало. Смешно стало и задорно. — Так я все свои богатства спустил единым чохом, чтобы только тебе не досталось. Ни копеечки не оставил. Навроде как ты шкаф порубила… Чо скривилась, не вышло миллионеркой заделаться?
— Врёшь! — лицо у Ганны пошло пятнами. — По телеку говорили, что ты самый главный богач. Нельзя столько за один день пропить!
Казин ещё хотел ответить, хлестко и издевательски, но вдруг вспомнил, что Жаклин слышит всё, до самого последнего «тьфу», и хотя слов не разбирает, ибо не бывает в самоучителях подобных фраз, но общий смысл беседы угадать может с лёгкостью.
— Нету у меня ничего, — разом погаснув, сказал Казин. — И не было никогда, — приврал он, чтобы поскорей прекратить выяснение отношений.
— Брехня… — хрипло проговорила Ганна. — Сама слышала. Вот этими ушами.
— Пооборвать бы тебе эти уши! — проговорил Казин уже совсем беззлобно. — Пойми ты, дура неумная, я же командированный, откуда мне богатства взять? Казённое имущество на меня оформляли, ну, вроде как Степан Минеич за всё отделение зарплату в банке получал… На других-то оформлять нельзя, они иностранцы, знать должна, ежели телевизор глядишь. А теперь я всё сдал, под расписочку. Так что нет у меня ничегошеньки, зря губу раскатала. — Казин фотогенично улыбнулся и, уловив шестым чувством, что Жаклин Шамо встала из-за стола и направляется к выходу, предложил:
— Можешь поинтересоваться, вот только сейчас ценности, что на меня оформлены, сдал.
— Это правда? — спросила Ганна, слепо глядя в лицо вышедшему секретарю ООН.
— Comment? — переспросила Жаклин Шамо.
— Гражданочка интересуется, — подсказал Казин, спешно переводя малявину в режим общего разговора, — взаправду ли я передал в общее пользование всё, что было на меня записано.
— Совершенно верно, — подтвердила Шамо, принимая, видимо, Ганну за журналиста «Галактического Меркурия». — Я, как представитель ООН, только что приняла документы и выразила господину Казину благодарность от имени благодарного человечества.
— Надо же, ООН ещё не распустили? — удивился проходящий по коридору Альфонс Дуэтто и канул в кают-компании.
Ганна не слушала и не видела ничего. Выходит, всё было зря… в очередной раз Казин обманул её. Поманил и бросил.
— Sorry… — извинился ещё какой-то иностранец, протискиваясь мимо замершей Ганны. Отдохнувшие дипломаты не желали менять привычек даже ради новых лиц, объявившихся в модуле. Полевой синтезатор «Модус» определял их модус вивенди.
— Ох, лишенько! — только и могла произнести Кармен районного масштаба.
И всё же недаром судьбу кличут индейкой, а вовсе не индюком, хотя величественный и грозный индюк на первый взгляд более с судьбой схож. Не может судьба совершенно отвернуться от женщины, ибо и сама она женщина.
Некий господинчик, невысокий и полненький, остановился напротив замершей Ганны, всплеснул руками и воскликнул на чистейшем одесском диалекте:
— Вы только посмотрите, какая женщина, а я опять ничего не знаю! Сударыня, вас послали сюда секретарем вместо этой, простите за выражение, пересоленной хамсы?
— Послали, — эхом откликнулась Ганна. — Далеко послали…
— Только не нужно огорчаться! Это вам чрезвычайно не идёт. Кстати, я Симеон Пресняк, директор, будем знакомы.
— Чего директор-то? — Ганна впервые бросила на собеседника осмысленный взгляд. — Совхоза, что ль?
— В некотором роде, можно сказать, и так. Если присмотреться поближе, то весь мир — один большой совхоз, и Нью-Йорк отличается от Кучургана лишь большей провинциальностью. Хотя если быть занудливо точным, то я исполнительный директор Межгалактического Валютного Фонда. Симеон Пресняк, как уже было сказано, к вашим услугам.
— Ганна, — ошарашенно представилась мадам Казина.
«Надо же, какой мужчинка… — подумала она с неожиданным интересом. — Симпатичный мужчинка, хоть и жид…» — произнеся в уме последнее слово, Ганна вдруг почувствовала некоторую неловкость. По всему видать, кончилась для деревенской хамки эпоха первобытного антисемитизма, пришла пора цивилизоваться.
«Мечтать, надо мечтать!» — сказал поэт-песенник. И чем метче мечта, тем вернее исполнится задуманное. Всякому ясно, что быть Ганне уже не Казиной, а Пресняк, вести рассеянную жизнь пресыщенной миллионерши. Путь её лёгок, тривиален и прост, и, значит, можно со спокойной душой и чистой совестью покинуть героиню на пороге счастливого будущего.
Глава 7ДОМОЙ!
Хотелось бы лететь в родное Подсосонье на круизном планетоплане, неспешно проплывая сквозь эфирные волны, останавливаться в туристических центрах, по утрам совершать экскурсии, вечерами чаёвничать на верхней палубе, наблюдая отчаянные ссоры чаек, рассуждать, хочет ли чайкá чáйка. Увы, на Землю предстояло добираться своим ходом, у разоренного бюрократами Казина не хватало денег даже на плацкартный рейсовик, что ходит к Денебу. Значит, оставалось воспользоваться муровиной, рассчитанной на одного человека, но способной вынести двоих. Кто будет вторым членом экипажа, Казин не раздумывал ни минуты.
Остальным членам делегации была оставлена подробная инструкция, где по пунктам расписано, как пользоваться пищеблоком. Между делом сообщалось также, что Земля спасена и утилизация не просто откладывается, а отменяется навеки. В заключение Казин призывал дипломатов мужаться и обещал при случае вернуться за ними и вернуть домой. Хотя с этим делом Казин твердо решил не спешить. Уж очень не хотелось вывозить в родное Подсосонье неведомо как объявившуюся на станции Ганну.
Галлюцинаторную фигулину Казин забрал с собой, рассудив, что если её оставить на столе, то земная миссия попросту вымрет от истощения, поскольку будет питаться фантазиями, а баланды синтезировать не станет. Да и жалко оставлять на произвол судьбы дорогую вещь. Конечно, насмотревшись на коллег, Казин и под страхом конфискации не стал бы фигулину включать, но и бросить не мог. Нужно — не нужно, а деньги плочены.
Вещулину, халявину, фиговину и прочую оргтехнику Жаклин Шамо безо всяких напоминаний вернула хозяину. Казину даже неловко стало. Есть всё-таки на свете честные люди!
Вылет был назначен на раннее утро, чтобы избежать объяснений с брошенными членами делегации, а пуще того с брошенной женой.
Ещё затемно Казин выволок наружу звездопрыг, установил возле самого дипломатического модуля и накачал. Компрессор урчал довольно, галактоптер наливался силой и мощью, дряблые его бока лоснились и звенели под хозяйской ладонью. На всякий случай все эти операции Олег проделывал подальше от близорукого взгляда Жаклин Шамо. Конечно, другой такой бабы на свете вряд ли сыщется, но и закидонов у ней немало, всякие там представления о всеобщем благе… ну, прям как при социализме. А ещё баронесса! Хотя слово сдержала, вернув всё хозяйство… И всё-таки лучше всего — вывести и показать: вот, мол, корабль у порога стоит… а откуда он тут поставился, Верблюдице знать не следует.
Так и вышло. Жаклин, впервые очутившись под открытым иноземным небом, ничуть не удивилась, что галактоход стоит прямо на тротуаре. Может, у них такое в порядке вещей, вроде как у нас — такси. Олег разблокировал входной клапан, сказал: «Прошу!» — и даже руку подал даме, чего прежде за ним не наблюдалось.
В рубке уютно разбухали реинкарнаторы, антигравы создавали чувство лёгкости, приборы перемигивались, заставляя вспоминать новогоднюю ёлку и ожидание грядущих радостей.
Казин задал галактоптеру курс, произнеся в скрытый микрофон кодовую фразу:
— До дому, до хаты!
Взревели дюзы. Галактический центр, где довелось так много пережить, провалился вниз, стремительно уменьшаясь, и вскоре вовсе скрылся из глаз.
Прощай, столица Метагалактики, век бы тебя не видать! До свидания, координационные центры, напиханные словно сельди в банку, будьте здоровы, развлекательные кварталы, диснейленды и гайд-парки! Адью, административные корпуса, полные адъютантов и администраторов, бай-бай, бары, набитые баранами и барбарианами! Хорошо у вас, а дома лучше!
Стремительная машина буравила пространство, Казин сидел к кресле пилота, проницая взглядом космическую ночь. Жаклин Шамо пристроилась рядом, Олег ощущал плечом её тёплое прикосновение. Как всё-таки замечательно, что в кабине галактоптера нет лишнего места!
— Жаклин! — тихо позвал Казин.
— Да… — она повернула к нему ждущее лицо. И в этот момент последовал внезапный удар, вспышка, страшный скрежет космической катастрофы — и темнота.
Глава 8СТРОФА ДЛЯ КОТА
Галактоптер лежал посреди черной равнины. Неудержимая икота сотрясала его металлизированные бока.
Говорят, что и кота
Может мучить икотá.
Как увидит кот острóв,
Жди ужасных катастроф…
Нескладно, да? Ударение хромает. После такого удара не только ударение, но и все остальное захромать может.
— Жаклин, ты жива?! — закричал Казин.
— Жива, — ответила женщина. — А что случилось?
— Галактолёт врезался в планету, — механическим голосом сказал автопилот.
— А ты куда смотрел? — гневно вопросил Казин.
— Я смотрел вперёд, — пояснил вперёдсмотрящий, — но планеты не было видно. У неё нет солнца, и в темноте я не смог её разглядеть.
— Чудеса!… — протянул Казин. — Ну-ка, пойдем поглядим, чего там не видно.
Глава 9ЛУЧ СВЕТА В ТЁМНОМ ЦАРСТВЕ
Выйдя наружу, Казин включил карманный фонарик. Узкий луч света прорезал тёмное царство.
— Довольно благоустроенная планета! — удивилась Жаклин Шамо. — Жаль, что видно плохо.
— Темно как… — начал было Казин, но подавился метафорой, готовой сорваться с языка. Хочешь иметь дело с баронессой, учись говорить культурно.
А местность и впрямь была цивилизованной. Астроход рухнул посреди обширной городской площади, напротив старинной дворцовой постройки, откуда уже спешили аборигены, внешне напоминающие носатые грибы.
— Доброй ночи! — приветствовал путешественников курносый мухомор. — Надеюсь, вы не очень расшиблись?
— Я тоже на это надеюсь, — съязвил Казин. — Что ж вы в темноте кружите? Хоть бы габаритные огни включили.
— Мы слишком недавно потеряли светило и ещё не успели принять никаких мер… — мухомор вгляделся к лицо собеседника и в страшном волнении закричал: — Великий мицелий! Ведь вы гражданин Казин, мудрый крановщик с планеты Подсосонье — самый знаменитый и богатый сапиенс в обозримой Вселенной!
— Был богатый, — с горечью произнес Казин.
— Ведь это вы, играя, выиграли наше солнышко! — не слушая, тараторил мухомор. — Добрый гражданин, не дайте погибнуть единственной во Вселенной расе разумных оомицетов!
— Эк вас угораздило! — смущенно крякнул крановщик. — Да как же это ваше солнце в игорном доме очутилось?
— Тяжкие долги, непомерные налоги, — горестно заныл оомицет. — Пришлось заложить. Разумеется, мы хотели его выкупить после продажи гифов, но падение цен на экспортном рынке сделало невозможным своевременное погашение долга и даже выплату ссудных процентов…
— Всё ясно, — мрачно сказал Казин. — Сами профукали солнце, а теперь виноватых ищете?
— Мы виноваты, мы! — с готовностью подхватил мухоморщик. — Но ведь вам ничего не стоит, в порядке благотворительности, век будем молиться за вас всемирному мицелию!
— Нет у меня вашего солнца, — сказал Казин. — Спустил давно.
— И как же нам теперь быть? Неужто всем народом — в маринад?
— Вот и нас также хотели утилизировать, — тихо произнесла за спиной Жаклин Шамо.
— Домой бы слетать… — в тоске промямлил благодетель.
— Справедливость нужно восстанавливать по горячим слезам, — наставительно произнесла Жаклин. Русский у баронессы покуда хромал, и гуманный гуманитар не заметила, что ненароком создала афоризм.
— Ну, положим, выручу я вас, — упорствовал Казин, — а мне-то что за это будет? Халявы небось всем охота, так на халяву и уксус сладкий, тот, в котором маринуют!
— Если вы подарите нам хотя бы самую завалящую звезду, — торжественно отчеканил разумный оомицет, — микадо микологических миров дарует вам звание почетного гражданина.
— Гражданство ваше или галактическое? — предусмотрительно уточнил Казин.
— Ясен пень, галактическое, — подтвердил стоящий рядом опёнок.
— И что оно дает по сравнению с простым гражданством?
— Звание почетного гражданина — наследственное. Все ваши потомки тоже будут галактическими гражданами.
— Если я хоть что-то понимаю в политике, — заметила Жаклин Шамо, — то в скором времени вас, Олег, нарекут «Отцом народов».
— Я, положим, и сам по себе отцом могу быть, — Олег Казин бросил многозначительный взгляд на француженку, затем повернулся к грибу и резко спросил: — Что у вас в системе осталось незаложенного?
— Четыре планетоида и газовый гигант, — убито признался мухомор.
— Не густо. Впрочем, на пару ставок хватит. Давай сюда твои планетоиды. Поедем зарабатывать вам звезду, а мне — почётное гражданство.
Над темным миром бубновым тузом восходило солнце надежды.