Агамемнон: Кто ты такой?
Менетий: Менетий я, навряд ли ты помнишь мальчугана, который приносил тебе пить, когда ты, усталый, но довольный, приезжал с охоты. Отец мой был привратником во дворце, он рано умер. А я стал мужчиной, и мне поручили управлять твоим хозяйством, пока не кончится война.
Кассандра(в сторону): Война не кончится никогда.
Агамемнон: Кто поручил?
Менетий: Царица.
Агамемнон: Доверие немалое.
Менетий: Тяжело ей было одной. Не женское это дело. Не по силам слабому полу такой груз на себе тащить.
Агамемнон: И не по уму.
Менетий: Так точно.
Агамемнон: А что, постарше она никого не нашла себе в помощь?
Менетий: Все ведь отбыли на войну.
Агамемнон: А Эгисф?
Менетий: Вы же с ним кровные враги.
Агамемнон: Я, допустим, да. Но Клитемнестра из Спарты, наши микенские распри ее не касаются. И Эгисф против нее ничего иметь не должен. Неужто он ни разу за все эти годы не заходил к вам, ну хотя бы поздравить с обильным урожаем или погладить по голове ребятишек?
Менетий: Ручаться не могу. Возможно, пару раз и заходил.
Агамемнон: Но ты его не видел?
Менетий: У меня столько забот, господин мой, и с лошадьми, и с курами, и со свиньями, на людей просто глаз не хватает. Заметишь иногда, как тень скользнет через пропилеи, но тени — они все похожи друг на друга.
Кассандра: Врет! Эгисфу он каждый день кланяется, лучшего вина ему из царских погребов доставляет к столу и служанок меняет всякий раз, когда иная до снежной белизны ему хитон не достирает.
Менетий: Кто эта девушка? Откуда она узнала о моих обязанностях? Наверняка колдунья.
Агамемнон: Ну спасибо, Кассандра, расколола мошенника. И что теперь ты скажешь, Менетий, сын привратника? Каково царю наврать и попасться?
Менетий: Прости, повелитель. Не положено слуге соваться в господские дела, вот я и помалкивал. Да, захаживал Эгисф во дворец и временами даже в нем жил. Но толку от него никакого, работник он негодный, в хозяйстве ничего не смыслит. Единственное, на что способен, песенку спеть или с детьми в прятки поиграть.
Агамемнон: А на честь царицы не посягал?
Менетий: Да какой из Эгисфа посягатель? Мужского начала в нем будто и вовсе нет. Винца кратер-другой выпить, на солнце поваляться — это может, а прочее…
Агамемнон: Ты уверен?
Менетий: Клянусь Громовержцем, в покоях царицы его ни разу не находил.
Кассандра: А ты искал?
Менетий молчит.
Агамемнон: Ладно, я тебе верю. Вернись в город и сообщи моей драгоценной супруге, что сегодня уже не успеем. Устали, да и поздно лагерь сворачивать. Будем завтра. О нашем разговоре никому ни слова. Ты просто передал слова царицы, царь поблагодарил, в шатре своем он, кстати, был один, и ты вернулся. Все понял?
Менетий: Понял, повелитель. (уходит)
Агамемнон: Как ты думаешь, врет?
Кассандра: Конечно, врет. Одурманила его царица своими прелестями, вот молодой петушок ее и выгораживает. Ясно я видела Эгисфа в царской постели, где ему вовсе не место.
Агамемнон: Выходит, Клитемнестра мне изменяет?
Кассандра молчит.
Агамемнон: Вот она, женская верность! Я терплю десятилетние лишения на бесконечной, трудной и жестокой войне, не сплю ночей, измышляя, как бы разгромить чужое войско или как сохранить мир в своем, еще неизвестно, что сложнее, проливаю кровь, а моя жена в это время делит ложе с моим злейшим врагом! И ведь думала, что я не узнаю! Мой доверенный управитель умер, она поставила на его место смазливого олуха, который скорее откусит себе язык, чем скажет о ней что-либо дурное. Наверняка сменились и многие другие слуги, и она, видимо, полагала, что новые не захотят, а старые не посмеют открыть мне, что тут во время моего отсутствия творилось. Но просчиталась! Завтра я заставлю ее признаться, а потом отправлю прямиком в Аид и ее, и Эгисфа. Тебя же сделаю госпожой.
Кассандра: Если Клитемнестра тебя не опередит и не расправится со мной.
Агамемнон: Не бойся, я не дам тебя в обиду.
Кассандра: Полно, царь! У тебя будет множество дел в совете, в суде и во дворце, не можешь ведь ты повсюду водить с собой рабыню. А окажись я одна, не дам медного гроша за свою жизнь.
Агамемнон: Что же ты предлагаешь?
Кассандра: Обмани Клитемнестру. Объяви ей, что я упала при высадке с корабля в воду и утонула. Она ведь меня в лицо не знает. И никто из здешних не знает. С воинами я уже вряд ли встречусь, троянские девушки меня не выдадут, а имя я приму другое. Назовусь, к примеру, Александрой.
Агамемнон: Александрой? «Отражающей мужей»? Ха-ха-ха! Придумано ловко!
Кассандра: Так ты согласен?
Агамемнон: Да пожалуйста! Если тебе так спокойнее. Сейчас же велю, чтобы тебе принесли одежду попроще. (выходит).
Кассандра: Кажется, клюнул. Если я войду в твой дом простой рабыней, мне будут больше доверять. Донесу Клитемнестре о твоих планах, и она, чтобы спасти свою жизнь, или сама тебя убьет или поручит это кому-нибудь другому. Так что трепещи, Артрид! Если я не в силах покарать того, кто лишил жизни моего отца и сестуру, то я в состоянии поразить все войско ахейцев в лице его предводителя. Трепещи! Ты заплатишь за разоренную Трою, за ее поверженного царя, за угнанных в рабство троянских женщин, за мою обезумевшую от горя мать, за моего жениха, испустившего дух на поле брани под ударами твоих воинов… Трепещи!
Пропилеи микенского дворца. За колоннами прячутся Хрисофемида, Электра и Орест.
Орест: Ой! Хрисофемида, Электра, вы видите? Что там, в воротах, сверкает, аж глаза слепит!
Электра: Это колесница нашего отца, глупыш. Она вся выложена золотом и серебром.
Орест: А что над колесницей блестит, такое круглое?
Электра: Папин шлем, конечно. И доспехи. Доспехи у него тоже с золотыми полосами, ты этого помнить не можешь, но я видела кирасу, ее перед походом прислал отцу кипрский царь Кинирас.
Хрисофемида: Зачем нужны доспехи, война ведь кончилась?
Электра: Война-то кончилась, но те люди, которые собрались у дороги приветствовать вернувшееся с победой войско, хотят видеть героев такими, какими они были на поле боя.
Орест: Смотри, смотри, они уже подъезжают к лестнице. Это наш отец сходит с колесницы?
Электра: Он. Ах, как он высок и могуч! Сколь величественна его осанка! Как сияют его латы…
Орест: А меч он держит в руке?
Хрисофемида: Не говори глупостей, так и поранить кого-то можно.
Электра: Нет, меча не видно.
Орест: Жаль! Я так хотел увидеть этот меч.
Хрисофемида: Попросишь вечером, он покажет, папа добрый.
Орест: А это мама с ним? Как она попала на колесницу?
Хрисофемида: Она ведь пошла встретить отца за воротами. Наверно, он и поднял ее к себе наверх, подхватил — и раз! Он ведь очень сильный…
Электра: Сильный, и отважный, и справедливый. Он воистину велик. Похож на самого Зевса.
Хрисофемида: А как хороша мама в своем новом платье. Ей так идет этот алый цвет. И держится величаво. Словно Гера рядом с божественным супругом.
Электра: Да уж! Ярая хранительница святости брака и семейного очага.
Хрисофемида: Они уже поднимаются по лестнице. Нам надо идти в мегарон. А то мама увидит и рассердится, она ведь велела нам ждать в мегароне.
Орест: Непонятно, что на нее нашло. Я лучше пошел бы с ней за ворота или хотя бы постоял у лестницы вместе с гостями.
Хрисофемида: Там слишком много народу. Мама сказала, что царским детям негоже толкаться в толпе.
Орест: Но тут-то толпы нет. Никого нет.
Электра (В сторону): Удобное место для женщины, которая намеревается задурить мужу голову, так, чтобы он не отличил правду от лжи и черное от белого. (Оресту с Хрисофемидой) Идем. В мегароне, так в мегароне.
Мегарон во дворце Агамемнона в Микенах. Входят Агамемнон с Клитемнестрой, за ними следует Менетий.
Клитемнестра: Как тебе понравилась церемония встречи, мой возлюбленный супруг?
Агамемнон: Ты, наверно, вытребовала пурпурные покрывала со всех Микен? И велела оборвать все цветники Арголиды?
Клитемнестра(скромно): Не совсем.
Агамемнон: Но почти? А сколько собралось народу! Мне показалось, что все жители города и окрестных деревень покинули свои дома и столпились у дороги на Акрополь!
Клитемнестра: В этом нет ничего удивительного. Когда еще им доведется увидеть вблизи столь славного героя? Ахейская рать — сильнейшая в мире, и предводитель ее — один на весь свет, а стольких доблестных подвигов до сего времени не совершали даже Геракл с Персеем.
Агамемнон(добродушно): Ладно, угомонись! Прибереги эти речи, мы их послушаем вечером на пиру.
Клитемнестра: Как тебе будет угодно, мой повелитель!
Агамемнон (глядя на нее): Воистину надо быть глупцом, чтобы отправиться на поиски чужой жены, покинув свою столь надолго.
Клитемнестра: Хочешь сказать, что за прошедшие годы красота моя отцвела?
Агамемнон: Нисколько! Но все эти годы я мог бы наслаждаться ею… (Небрежно)… Да, чуть не забыл! Говорят, Эгисф здесь?
Клитемнестра (беззаботно): Эгисф? Ну да. Лет через пять после твоего отплытия он явился во дворец и предложил мне свои услуги. Я долго колебалась, но поскольку есть немало дел, в которых не обойтись без мужчины, решила принять предложенную помощь. Тем более, что управитель, которого ты оставил, умер, и мне пришлось взять другого, менее опытного…