Агамемнон: Хороша же плоть, которая поступает наперекор душе.
Клитемнестра: Такой не я ее создала, а бессмертные боги.
Агамемнон: От подобных рассуждений попахивает богохульством.
Входят Эгисф и Кассандра.
Эгисф: Твое поручение выполнено, братец.
Агамемнон: Кассандра, а ну-ка расскажи нам, что сталось с ненаглядной дочерью моей Ифигенией.
Клитемнестра: Кассандра?
Агамемнон: Да, это она, дочь Приама.
Клитемнестра: Она же утонула.
Агамемнон: Это я придумал, чтоб ее от ваших козней обезопасить. Итак, Кассандра?
Кассандра: Ифигения жива. Артемида пощадила ее, забрав с жертвенника и заменив ланью.
Агамемнон: Я собственными глазами видел эту лань. Однако же подумал, что Артемида проделала сей трюк, дабы напомнить мне о проклятом олене, ставшем причиной ее гнева.
Клитемнестра: Но если Ифигения жива, то где она?
Кассандра: Далеко. Я в том месте не была и назвать вам его не могу. Но лицо ее курносое вижу ясно.
Клитемнестра: Да, верно, курносенькая была наша дочурка, в кого, не знаю. А глаза? Глаза ее ты видишь? Какого они цвета, скажи.
Кассандра: Темно-синие, как Эгейское море.
Клитемнестра: Да-да, это так. А брови? Какие у нее брови?
Кассандра: Высокие, каким и следует быть бровям царской дочери.
Клитемнестра: Она, без сомнения, она. Однако… Ее мог описать тебе Агамемнон.
Агамемнон: О боги! До чего же недоверчивое существо женщина.
Кассандра: Ты не веришь мне?! Мне, дочери Приама?
Клитемнестра: Поклянись памятью отца, что говоришь правду.
Кассандра: Клянусь.
Клитемнестра: Я успокоилась. Она жива. О, Агамемнон, прости меня. Пощады не прошу, только прощения.
Эгисф: И меня прости. Нехорошо вышло. Виноват. Каюсь.
Агамемнон: Вот видишь. Кассандра, какие плоды принес твой дар. Преступники вину свою полностью признали. Не буду говорить, что я доволен, о каком довольстве речь, когда обмануты надежды и похоронены иллюзии. Однако даже в такой злосчастный час надо быть последовательным. Война окончена. И не только у стен поверженной Трои, но и здесь, в наших сердцах. Объявляю свое решение: Эгисф, убийца моего отца, и ты, неблагодарная жена, вы, столько лет позорнейшим прелюбодеянием осквернявшие мой дом — я вас прощаю.
Эгисф: Спасибо, Агамемнон, ты великий человек.
Клитемнестра: Благодарю, мой великодушный супруг.
Агамемнон: Как будем жить дальше, обсудим вечером, за праздничным столом. Пока же я вернусь к прерваннному отдыху.
Входит Менетий с топором.
Менетий: Взгляни, государь, такой подойдет?
Агамемнон: Вполне, однако тут у нас кое-что переменилось. Поэтому используй его по назначению, наруби дров. Да, и позаботься о Кассандре. Помести ее в лучших покоях и проследи, что она ни в чем не испытывала нужды. Словом, заботься о ней, как об особе царской крови, какая она, в сущности, и есть. И смотри, чтобы никто ее не обидел, не оскорбил или, упаси Зевс, не причинил вреда. Отвечаешь головой.
Менетий: Слушаюсь,
Все расходятся.
Там же, в сумерках. Эгисф, затем Клитемнестра.
Клитемнестра: Эгисф!
Эгисф: Клитемнестра?
Клитемнестра: Что с нами будет?
Эгисф: Понятия не имею. Ты ему веришь?
Клитемнестра: Нет.
Эгисф: И я нет. Не может ревность погаснуть, как свеча, от одного порыва великодушия. Рано или поздно она снова о себе напомнит, и тогда нам несдобровать. Да и сейчас, я думаю, он с нами наверняка поведет себя не по-братски, или выставит из дворца или на чердаке комнатушку выделит.
Клитемнестра: Довольно и того, что он может Кассандру объявить царицей. Какое унижение… Но что же делать? Он скоро ванну принимать отправится, удобней мига быть не может. Удар кинжалом, от силы два, и кончено. Но кто поднимет руку на царя? Я? Недостататочно во мне отваги.
Эгисф: И я не в состоянии. Из-за детей. Они мне, как родные, стали за эти годы, да и я им люб. Какими глазами они посмотрят на меня, если я расправлюсь с их отцом. Нет, не могу.
Клитемнестра: Тише, кто-то идет. Лучше, если нас вместе не увидят.
Эгисф: Прощай, моя царица.
Клитемнестра: Прощай, мой бедный друг.
Эгисф уходит.
Клитемнестра: Кто это может быть? А вдруг Агамемнон идет мириться.
Входит Менетий
Менетий: Царица!
Клитемнестра: Ах это ты, Менетий?
Менетий: Госпожа моя, я перед тобою виноват. Мне надо было предупредить тебя, что царь все знает, однако я не осмелился, он строго запретил мне это. Но, к счастью, все обошлось.
Клитемнестра: Не знаю, не знаю.
Менетий: Конечно, я не говорю об унижении, которому он тебя подверг прилюдно. Каким же черствым надо быть, чтобы наложницу поставить выше супруги. Но это поправимо.
Клитемнестра: Каким образом?
Менетий: Я ее убью.
Клитемнестра: Нет, не надо крови.
Менетий: Но, царица…
Клитемнестра: А с какой стати тебе ее убивать? Что это тебе даст?
Менетий: Царица, я тебя люблю.
Клитемнестра: Ну и люби на здороьве. Зачем себя губить, месть царя навлекая на себя? Или ты намерен и его убить?
Менетий: Если прикажешь.
Клитемнестра: Нет, Менетий, тут и без этого у всех руки в крови. Хватит. И для чего мараться, я и так твоя. Обними меня, целуй, будем вместе радоваться жизни, а чем там занимаются мой муж с наложницей, какое нам дело.
Менетий: Так ты…
Клитемнестра: Действуй же! Хотя тут как на проходном дворе. Ощущение, что кто-то за нами наблюдает. Пойдем в мои покои. Какой ты молодой, красивый, сильный…
Клитемнестра и Менетий уходят. Через некоторое время входит Кассандра.
Кассандра: Жалкие ничтожества! У каждого есть причина покончить с царем, и все боятся. Кто мог подумать, что подобный народ завоюет Илион.
Голос Агамемнона: Кассандра! Кассандра, где ты?
Кассандра: А вот и завоеватель собственной персоной.
Входит Агамемнон в банном халате.
Агамемнон: Ах вот ты где, а я ищу, ищу. Уже думал, что кто-то с тобой все-таки расправился.
Кассандра: Нет, все в порядке. Просто не сидится мне. Видения замучили. Будто б я иду по дороге с вашим сыном и даю ему наставления.
Агамемнон: Вполне возможно, что так однажды и будет. Вскоре мы с тобой свои отношения оформим официально. Клитемнестре пинок под зад и пусть катится с Эгисфом куда-нибудь подальше, а мы поженимся, и ты действительно будешь воспитывать моих детей. Ты рада?
Кассандра: Безмерно.
Агамемнон: Вот и отлично. (Целует ее). Что ж, теперь пойду, полежу немного в ванне, всю дорогу о ней мечтал. А ты, чуть погодя, помоешь меня и умастишь добрым оливковым маслом. (Уходит, задерживается в дверях). Однако ловко я их приструнил, а? (уходит)
Кассандра: И что теперь? Стать его женой, царицей? Какое славное будущее! Тысячи девушек, ахейских, троянских, любых, визжали бы от радости. И как завидовать мне будут — надо же, рабыня, хоть и царской крови, но рабыня, ничто, пыль придорожная, царицу с трона сбросила и сама уселась… Но разве этого я жаждала?! Разве я — такая же ягница, как Андромаха, которая покорно разделила ложе с сыном убийцы мужа? Ну нет, тысячу раз нет! Люди могут мириться, но народы — никогда. (Достает кинжал) Народ, однажды побежденный, восстанет при первом удобном случае. А если он разбит совсем и вынужден скитаться по миру, и тогда найдется утешение — месть. Потому — трепещи Атрид! Да, умащу тебя, но не оливковым маслом, а твоею собственною кровью! (уходит туда же, куда Агамемнон)
Короткий мужской вскрик. Возвращается Кассандра без кинжала.
Кассандра: Он мертв. Но это далеко не все! Вместо славы победителя его могила будет овеяна позором, таков удел воина, павшего от руки женщины. И не просто женщины, а собственной жены, да, она тоже ответит мне за всех изнасилованных и обращенных в рабство троянок, не жизнью, правда, но вечным стыдом — ибо кто усомнится, что это сделала она… Не я же, та, которой предстояло в недальнем будущем взойти на трон… Но и это не все! Преступления его проклятого рода будут продолжены его сыном, я об этом позабочусь… Орест будет расти и мужать под гнетом тягостного знания, которое я ему преподнесу. Он поверит, что его мать убила собственного мужа, и что пролитая кровь вопиет о мщении, которое ему, злосчастному, должно осуществить. (уходит).
Пауза. Появляется Эгисф.
Эгисф: Эй, кто тут кричал? (проходит в ванную. Возвращается, шатаясь.) Она все-таки сделала это. Я не осмелился, а она сделала. Вот женщина! Но где же она сама? Клитемнестра! Клитемнестра! (уходит)
Входит Клитемнестра.
Клитемнестра: Что случилось? Кто звал меня? (проходит в ванную).
Голос Клитемнестры: Что это тут? Откуда кровь?.. Ах! (выходит из ванной с кинжалом в руке). Он все же осмелился. Я спасена.
Прибегают Электра и Хрисофемида.
Хрисофемида (истерично): Смотри, у нее кинжал, кинжал!
Клитемнестра: Глупости, детка. Кинжал лежал на полу, я об него споткнулась и подняла.
Хрисофемида: Кассандра говорила правду! Отец хотел, чтобы она стала царицей, и мать убила его!.
Электра(мрачно): Я знала, да, знала, что она это сделает…
Хрисофемида: О нет! (падает в обморок)