меня покалечил, а теперь разыскивает по всему городу.
Пока не решился вопрос с Джексоном, мне придется кочевать из ночлежки в ночлежку с регулярностью раз в неделю. Денег на это улетает уйма, а дотации Ника едва покрывают расходы, но иначе от Сайена не спрячешься.
Опущенные жалюзи не пропускали в комнату ни единого лучика света. Я приоткрыла их самую малость и с непривычки чуть не ослепла от яркого солнца. По узкой улочке спешили куда-то два невидца. На углу гадатель высматривал паранормальных клиентов или, на худой конец, невидцев. Иногда те оказывались любопытными бездельниками, а иногда – шпионами. Агенты-провокаторы Сайена давно наводнили улицы, помогая рассекречивать нашу братию.
Я снова опустила жалюзи, и комната погрузилась во мрак. За полгода куратор-рефаит приучил меня не спать по ночам. Чтобы вернуться к прежнему режиму, необходимо время, и немалое. Я плюхнулась на кушетку, сунула в рот две голубые таблетки снотворного и запила водой.
Мой лабиринт восстанавливался медленно. После схватки на сцене, когда меня пытались убить на глазах сайенских эмиссаров, падшие ангелы Наширы оставили в моем сознании трещины, откуда с пугающим постоянством всплывали воспоминания. Мрачная часовня, где погиб Себ. Покои в «Магдален». Грязные извилистые Трущобы, спиритическая комната Бабая и мое собственное лицо – изуродованное до неузнаваемости, вырванная челюсть рассыпается на части, словно глиняная плошка.
И Лисс – ее рот плотно зашит золотой нитью, тело отдано на растерзание эмитам – монстрам, притаившимся в лесах вокруг колонии. Следом возникли семь окровавленных карт. Я потянулась открыть последнюю – свое будущее, итог, но от моего прикосновения прямоугольник занялся огнем. Я вздрогнула и проснулась, дрожа с головы до ног. Влажные щеки пылали, на губах остался солоноватый привкус.
Эти семь карт не давали мне покоя. Предсказывая мое будущее, Лисс успела прочесть первые шесть: Пятерку Кубков, перевернутого Короля Жезлов, Дьявола, Любовников, перевернутую Смерть и Восьмерку Мечей. Увы, завершить гадание подруге не удалось.
Я заковыляла в ванную, где проглотила пару обезболивающих. Таблетками меня снабдил Ник. Подозреваю, что большая серая была успокоительным, чтобы снять судороги и привычку хвататься за револьвер каждые пять минут.
В дверь тихо постучали. Проверив барабан, я чуть приоткрыла створку. На пороге, при полном параде, стоял домовладелец со старинным ключом на шее.
– Доброе утро, мисс.
– Лем, ты когда-нибудь спишь? – вымученно улыбнулась я.
– Очень редко. Постояльцы ведь всегда бодрствуют. Сейчас наверху сеанс, – устало добавил он. – Стол громыхает на весь дом. Кстати, выглядите сегодня неплохо.
– Спасибо. Мой друг не звонил?
– Он навестит вас в девять вечера. Если будут пожелания, не стесняйтесь.
– Непременно. Хорошего дня.
– Вам тоже, мисс.
Для владельца ночлежки Лем был подозрительно любезен.
Я плотно затворила дверь и щелкнула замком.
Револьвер выпал из руки, ноги подкосились, и я осела на пол, уткнувшись лбом в колени.
Через пару минут поднялась и направилась в крохотную душную ванную, сняла сорочку и принялась изучать свои раны в зеркале. Особенно выделялись глубокий, с наложенными швами, порез над глазом и длинная царапина на щеке. Вся я какая-то изможденная, поникшая. Ногти расслаиваются, кожа потускнела, ребра выпирают. В нашу первую встречу домовладелец опасливо покосился на мои израненные руки и подбитый глаз. Разумеется, он не узнал во мне Бледную Странницу, подельницу и протеже Белого Сборщика.
Шагнув в кабинку, я включила душ и блаженно зажмурилась. Горячая вода хлынула на плечи, расслабляя мышцы.
Хлопнула дверь.
Моя рука схватила спрятанный под мыльницей нож. Я одним прыжком перемахнула из кабинки к противоположной стене и затаилась, прижимая лезвие к груди. В ушах бешено стучал адреналин.
Лишь спустя пару минут пульс пришел в норму, и мне удалось отлепиться от мокрого кафеля, по которому стекала вода пополам с пóтом. Ничего страшного, абсолютно ничего. Просто громыхает стол на спиритическом сеансе.
Вся дрожа, я оперлась о раковину. Влажные волосы кудельками падали на бледное, нездоровое лицо. В зеркале отразилось мое тело, прошедшее все круги ада в колонии, избитое и истерзанное рефаитами и «алыми». Отвернувшись, я нащупала отметину на плече. XX-59-40. Этот шрам останется до конца жизни.
Но мне повезло, думала я, натягивая рубашку. Я выжила, и Саргасы об этом знают.
Впервые за два дня Ник переступил порог комнаты и осторожно обнял меня, памятуя о ноющих синяках и ссадинах. Сколько раз я видела его в воспоминаниях, вызванных нумами Стража, но те образы не могли сравниться с настоящим Ником Найгардом.
– Привет, sötnos.
– Привет.
Мы улыбнулись друг другу безрадостной улыбкой.
И замолчали. Ник принялся накрывать на стол, я распахнула дверь на крохотный балкончик. С улицы в комнату ворвался запах сайенской осени – смесь паров бензина и смрада от костров балаганщиков, но божественный аромат из коробочек с едой заставлял забыть о вони. Это был настоящий пир: горячие пирожки с курицей и бужениной, свежий хлеб, жареная картошка, щедро сдобренная солью и перцем. Ник протянул мне витаминку и добавил:
– Угощайся. Только не спеши.
Пирожки были с хрустящей корочкой, сочные. Я покорно сунула капсулу под язык.
– Как рука? – Ник внимательно исследовал круглый ожог. – Не болит?
– Уже нет. – Боль стоила того, чтобы избавиться от микрочипа.
– Не запускай это дело, – посоветовал Ник. – Дани, конечно, молодец, но она не врач. – Он пощупал мой лоб. – Мигрени не мучают?
– Да так… – Я принялась отщипывать кусочки от булки. – В «Оке Сайена» по-прежнему тишина.
– Молчат до поры до времени.
Мы тоже замолчали. Синяки у него под глазами выдавали бессонные ночи. Ночи, полные тревог и мучительного ожидания. Обхватив ладонями чашку с кофе, я уставилась на цитадель, на зловещую махину из металла, стекла и света, простиравшуюся в бесконечность. В ее недрах остался Майкл. Где он сейчас? Спит под мостом или на чужом пороге? Правда, если наскрести немного денег, можно переночевать в перевалке. Одна беда – легионеры проверяют такие заведения каждую ночь, дабы выполнить план по арестам и со спокойной душой вернуться в участок.
– Это тебе. – Ник вручил трубку, похожую на ту, что мой друг использовал в Тауэре. – Деньги на счету уже лежат. Плюс система автоматически меняет модуль идентификации, поэтому отследить звонок практически невозможно.
– Где достал? – Импортная штучка, в Сайене таких не делают.
– У меня есть приятель на блошином рынке Спиталфилдс. Телефоны положено выбрасывать, но спекулянты неплохо зарабатывают именно на трубках. Насчет входящих звонков толку от нее мало – номер постоянно меняется, но для исходящих сойдет. Пригодится на крайний случай.
– Ага. – Я сунула трубку в карман. – Как дела на работе?
– Вроде неплохо. – Ник нервным жестом пригладил щетину на подбородке. – Если меня видели в том поезде…
– Не бойся, не видели.
– На мне была форма Сайена.
– Ник, послушай. Сайен – огромная организация. Шансы, что кто-нибудь свяжет респектабельного доктора Найгарда с колонией-поселением, практически равны нулю. – Я намазала хлеб маслом. – Вот не вернись ты – другое дело. Возникли бы подозрения.
– Это верно. И потом, я тут не учился, глаза никому не мозолил – короче, бог не выдаст, свинья не съест. – Заметив мою унылую физиономию, Ник вымученно улыбнулся. – О чем думаешь?
– Мы потеряли столько народу в Тауэре. – Внезапно у меня пропал аппетит. – Я ведь обещала, что привезу их домой.
– Пейдж, прекращай. С таким настроением ты себя угробишь. Это не твоя вина, а Сайена.
Я не ответила.
Ник опустился на корточки рядом с моим стулом.
– Милая, посмотри на меня. Ну же, посмотри.
Наши взгляды встретились, но от этого стало лишь больнее.
– Почему тогда не обвинить во всем того рефаита? Ведь это он посадил тебя на поезд, позволил сбежать. – Видя, что я по-прежнему молчу, Ник обнял меня за плечи. – Мы разыщем остальных, обещаю.
Повисла пауза, каждый думал о своем. Ник прав, вне всяких сомнений.
Но вдруг виноват кто-то еще? Кто-то – помимо Сайена? Знал ли Страж, что поезд прибывает в Вестминстер, в самое логово зверя? Не предал ли меня в последний момент? В конце концов, это рефаит – монстр, а не человек, – но хочется верить, что исходил он из лучших побуждений.
После ужина Ник убрал со стола. Внезапно в дверь постучали. Я потянулась за револьвером, но Ник перехватил мою руку.
– Все в порядке, это свои.
Ворвавшись в комнату, мокрая от дождя Элиза Рентон даже не поздоровалась и с таким воинственным видом, словно намеревалась устроить мне взбучку, одним прыжком очутилась возле кушетки. Но вместо этого стиснула меня в объятиях.
– Пейдж, ты овца! – Ее голос звенел от гнева. – Кретинка! Какого черта тебя понесло в метро? Знала ведь и про подземщиков, и про шмоны…
– Решила рискнуть. Глупо, сама понимаю.
– Почему не подождала Ника, он бы тебя отвез! Мы уже думали, что тебя похитил Гектор… или Сайен…
– Так и было. – Я успокаивающе погладила подругу по спине. – Но теперь все в порядке.
Ник осторожно оторвал от меня Элизу.
– Поаккуратнее, – предупредил он, уводя ее к соседней кушетке. – У нашей путешественницы синяк на синяке. – Он повернулся ко мне. – Я подумал, Элизе стоит знать. Союзники нам не помешают.
– У вас есть союзники! – отрезала та. – Джекс беспокоится о тебе, Пейдж.
– Ага, так беспокоится, что чуть не придушил, – фыркнула я.
Элиза обвела нас изумленным взглядом и нахмурилась.
Я задернула шторы. Мы молча сидели в полумраке. Ник вынул фляжку и разлил по бокалам салеп – весьма популярный в кофейнях напиток из молока, молотого корня орхидеи и корицы. Его сливочный вкус казался божественным после стольких месяцев голода.
По телевизору шло короткое включение со Скарлет Берниш.