Владислав ДобрыйКатарина в Москве
Катарина с детства желала жить в Москве. И как же она была счастлива, когда её желание исполнилось. И сейчас ей очень не хотелось уезжать из Москвы. Но выбора, похоже, не было.
— Леди не к лицу штурмовой гранатомет, особенно в вашем положении, моя госпожа! — дуэнья Дива Юльевна неодобряюще покачала головой. И вскинула брови, указывая на «Максим 3000», шестиствольный монстр на электроприводе, в просторечье «мясорубка». Катарина тяжело вздохнула, и капризно надула губки. И тут же стряхнула с лица это выражение — слишком уж по детски это выглядело. Хорошо, что кроме пожилой дуэньи, в личных покоях Катарины никого не было. Даже прислуги и фрейлин. Чернь жадна до денег и скупа на верность. А фрейлины бежали еще вчера, ведь благородные леди должны загодя думать о своей безопасности. Поэтому Катарине и её дуэнье пришлось облачаться в броню самим. Вернее с помощью одной только дуэньи. Хорошо хоть дуэнье хватило такта не просить Катарину помочь ей, это было бы уже чересчур. Оба комплекта киберброни не были одинаковыми, но определить среди них самый дорогой, а значит тот в котором Катарина, смог бы только тонкий ценитель. И не сразу. Значит, еще до этого он должен быть мертв.
Катарина молча взяла манипулятором киберброни 64 килограммового монстра с блоком вращающихся стволов, который ей посоветовали. Это очередная уловка — вражеские киберы будут сосредоточивать огонь на тех, кто несет оружие опасное для них. Многоствольная «мясорубка» Катарины — страшное оружие против пеших, и почти не опасна для толстой брони, которая укрывает пилотов киберов. С таким оружием Катарина окажется в конце списка приоритетных целей. Это не значит, что в предстоящем бою она не умрет, но давало хорошую надежду умереть одной из последних.
Створки из многослойной композитной брони захлопнулись, оставляя Катарину наедине с зеленоватой подсветкой датчиков приборной панели. В наушнике тут же раздался голос гофмейстера:
— Восточное Крыло захвачено бунтовщиками. Мы еще удерживаем зимний сад, но среди гарнизона дворца распространяется паника. Мы пытались пресечь…
— Охрана дворца разбегается? — перебила его Катарина.
— Чего еще ожидать от ковровых солдатиков. И разворовывают не хуже пришлых. Мы пристрелили нескольких самых наглых, но нас тоже уже обстреливают. Будь я более деликатен, я бы нашел слова Вас поторопить, а так я просто скажу — у тебя минут пять девочка, или я тебя выпорю.
— Уже иду Семен Маркович, не надо нервничать — отозвалась Катарина. Строго говоря, гофмейстер по чину был не намного выше старшего лакея, и за подобные высказывания, пусть и по приватсвязи, ему грозило быть запоротым насмерть. Но в сложных структурах древних семей России официальный придворный чин редко соответствовал реальности. Семен Маркович был Катарине дальней родней из боковой ветви. А если учитывать то, что ему шел девятый десяток, то вполне мог оказаться еще и уважаемым предком. Семья Сибур почти не следила за родословной, предпочитая смотреть на лица и дела. А Семен Маркович, пусть и немного странноватый от возраста, все еще мог выполнять функции начальника охраны. Особенно хорошо у него это получалось, когда он эти функции официально выполнять не мог.
Катарина Сибур, урожденная губернаторша Нижегородской Области, частная и полноправная мер Богородска и других поселений, не могла иметь своего начальника охраны. Это было бы неприлично, ведь заботы о её защите должен был принять на себя её благородный муж. Так уж издревле повелось в Москве, куда её выдали замуж. Катарина яростно фыркнула. С мужьями есть большая проблема. Их никогда нет рядом, когда они действительно нужны.
Специальный грузовой лифт доставил Катарину в подвал. Будь это дома, то там бы её встретил кортеж танков и бронетранспортеров, приспособленных к городским боям.
Зато в подвале её мужа было сто двадцать спортивных болидов, таких маленьких, что в половину из них она не смогла бы влезть даже без киберброни. Все же Катарина была на седьмом месяце, и с пузом приходится считаться. К счастью, гофмейстер успел купить два бронированных грузовика, якобы для перевозки игрушек её мужа. Но с бронеячейками для киберов. Шесть бронеавтомобилей охраны с тяжелыми автоматическими пушками на крышах, кажется были из её приданого. А она ведь обещала Семену Марковичу пригнать в гараж несколько бронетранспортеров из патриарших казарм — так, на всякий случай.
И не выполнила обещание. Семен Маркович ни слова не сказал ей об этом, но у нее кожа зудела, так ей было досадно что она не сделала как он просил.
Грузовики были выстроены в походный порядок — гофмейстер времени не терял.
— Скажите парням пару слов! — снова раздался в наушниках голос Семена Марковича — Пусть знают, за кого сражаются.
Катарина осмотрела свою охрану. Свою настоящую охрану, а не тех жалких трусов, что сейчас сдавали без боя дворец. Её дворец! И кому? Охамевшей черни! Она окинула взглядом тех, кого Семен Маркович посчитал готовыми к драке. Пять единиц бронепехоты, если считать её саму, дуэнью и самого гофмейстера. В этих она была уверена — киберброня слишком дорога и эффективна, поэтому все кто её носят — члены семьи. Или служат их семье не одно поколение. Или связаны паутиной взаимных интересов. А вот остальные… Шестьдесят наемников, с легким стрелковым оружием и тяжелыми одноразовыми гранатометами. Гладкие шлемы не показывали их эмоции. В носимой броне и оружии много «персоналки» — рисунки и украшения, придающие индивидуальность. Да, это не «сапоги» из дворцовой охраны. Стоят спокойно, небрежны с оружием — дедушка бы сказал: «тертые братки». Насколько они сыграны, как они покажут себя в бою, смогут ли терпеть потери? Катарина ничего этого не знала. Она многое не знала, оказывается. А ведь её готовили к бремени власти. Её постоянно предупреждали о хрупкости положения её мужа. И она оказалась совершенно не готова…
Катарина включила общий канал, и хрипло вздохнув, начала:
— Я, Катарина из семьи Сибур, поведу вас из Москвы. Каждый, кто проявит себя как верный и старательный человек, получит мое одобрение и поощрение! — Катарина замолчала. Что она несет, она разговаривает с этой солдатней, как со слугами. Надо исправить впечатление. Что можно еще сказать? Её дед бы рыкнул: «Кто откроет счет последним, станет донором кожи медикам до конца года!». Быть донором кожи мучительная пытка, на которую обрекают преступников, да и тех обычно умерщвляют перед процедурой. Дедушка был суров… Но его не только боялись, его и любили, он вел людей от победы к победе, а её никто не знает. Она ведь просто унаследовала власть. Слишком затянула паузу, в общий канал вклинился голос гофмейстера:
— У вас есть два способа отсюда слинять, парни. Первый это прорваться через утырков которые лезут с улиц. Те еще обезьяны, так что можно попытать счастье. — Семен Маркович говорил с ленцой, но Катарина видела, что его кибер занимает удобную для обстрела наемников позицию. — Ну или можно сесть в эти удобные машинки и просто уехать из этого переоцененного городка. Но тогда есть три условия — Семен Маркович выдержал паузу, и уже не стесняясь навел на строй ствол своей автоматической пушки — спрашивать только молча, делать что я сказал, и сдохнуть когда будет нужно. Вопросы?
Наемники молчали. Катарина молчала. Семен Маркович тоже молчал, но почему то всем отчетливо слышалась в его молчании улыбка.
У гофмейстера было черное чувство юмора.
— По коням! — наконец гаркнул Семен Маркович. Люди слаженно разбежались по местам, Катарина отметила это привычным к суматохе слуг взглядом. Каждый знал свое место. Быстро погрузились, и уже через полминуты броневики с ревом сорвались с места, оставляя изысканном мраморном полу гаража безобразные следы шин. Колонна Катарины проехала короткий туннель, тайно проложенный строителями еще при возведении фундамента дворца. Судя по всему, действительно тайно. На выходе не было засады. Грузовики и бронеавтомобили рванули прямиком через сад, полосуя рифлеными колесами утонченные альпийские горки, смешивая в однородную массу яркие пятна цветочных клумб и ломая тонкое изящество крохотных деревьев в «японском» стиле. Они проехали мимо одного из постов охраны. Приземистый домик грустно смотрел на них разбитыми окнами, дверь была выбита. Но следов боя Катарина не заметила. Впрочем, она сильно и не присматривалась. Её слегка отвлекала картина впереди.
Москва горела. Тучные, тяжелые и жирные столбы дыма поднимались в небо огромными шевелящимися щупальцами. Низкие черные тучи отливали красным, отражая свет пламени, бушующего внизу. Теперь ей предстояло проехать бетонными кишками автомагистралей, вынырнуть из города и прорваться к Нижнему Новгороду. Почти сразу стало ясно, что с этим будут проблемы.
Город не просто горел. В нем не было власти. Там где раньше клубилась яркая толпа москвичей, завихряясь вокруг розово-клубничные роботов-мороженщиков или маленьких уютных ресторанчиков с готовой едой — сейчас было пусто. Улицы засыпаны битым бетоном, дома покрыты пылью. На пешеходных дорожках и многоэтажных автобанах не было транспорта, лишь изредка проносились мимо грузовички отчаянных мародеров. В одном месте конвой Катарины объехал выпотрошенный робогрузовик, стоявший прямо на дороге. На его боку был виден герб Кинтеро, одной из Великих Семей Москвы. Редкий день, когда можно сотворить подобное, и уйти от последствий. В небе не было видно патрульных квадракоптеров, не стояли на каждом углу безликие гвардейцы Патриарха. Тучный, маслянистый дым затягивал верхние этажи. Выстрелы и взрывы от тяжелого боя доносились с окраин, где располагалась промзона. Кто-то делил производственные площади. Развороченными окнами, как выбитыми зубами, скалился на проспект некогда праздничный домик торговых представителей Восточной Империи. Вокруг были следы боя, и сквозь разбитые двери первого этажа, среди разграбленного презентационного зала, виднелось несколько тел. Внезапно, со стороны желтой-золотой стены Свободного Жилого Комплекса «Баланс» раздалось несколько басовитых хлопков.