Проявления тревоги у клиентов зависят от их уровня нарушений. Так, невротик будет опознавать тревогу как собственное чувство, называть ее, переживать и как-то приспосабливаться. «Пограничник» не осознает тревогу как свое переживание, а в основном разыгрывает ее вовне – в действиях (не сказал: «я тревожусь за тебя», а пошел, закрыл, запретил, не пустил, упреждающе разорвал связь, ушел, бросил и так далее). Психотик – создает идеи и убежденно действует исключительно на основе своих тревожных фантазий, никак при этом не сверяя их с реальностью и временами испытывая отчаяние из-за того, что никто не видит той опасной «реальности», которую видит он.
Отчасти я уже описала, как можно работать с ситуативной, травматической и даже характерологической тревогой, но практически для всех видов тревоги я выделяю определенные фокусы работы. Возможно, они пригодятся и вам. И хотя они уже звучали в моем тексте, но давайте еще раз разложим все по полочкам – ведь так спокойнее, правда?
1. Самооценка, уверенность, знания о себе.
Слова «самооценка» и «уверенность в себе» из-за частого употребления в тренингах личностного роста и разных марафонах сомнительного качества скомпрометированы в сознании серьезных терапевтов. Тем не менее без этих ставших бытовыми и общеупотребимыми терминов нам не обойтись.
При работе с тревогой особенно важно отмечать и исследовать, как наши клиенты себя видят, как оценивают и относятся к себе. Ведь если я не верю в себя, как я могу справиться с этой жизнью? Классический невротик, проработав двадцать лет, защитив диссертацию и написав множество статей, может быть уверен, что совсем ничего не знает и в профессиональном смысле из себя ничего не представляет. И это не досужая скромность – скорее, обладая широтой знаний, он видит и огромное поле еще не познанного и стыдится, представляя, что это очевидно и окружающим. В силу тревоги он опирается в своем ощущении именно на то, что осталось им пока не познанным. «Кто я такой? Как я имею право что-то рассказывать людям, я же еще не выучил всего, что открыла наука по этому поводу? А если кто-то спросит меня о том, чего я не знаю? А если не смогу помочь?» Тревога фокусирует его на недостаточности, дефиците, пробеле, а не на том, что у него уже есть. Это создает общий фон неуверенности в том, что он справится с задачами, которые перед ним поставлены. Хотя, как правило, для этих задач его знаний более чем достаточно.
Невротик понимает, что не может быть уверен во всем, потому что всего он не знает, всех ситуаций и вопросов предусмотреть не может. Но в рамках определенных условий или поставленных задач он может чувствовать себя способным неплохо справиться. Поэтому иногда ему все же стоит напоминать о том, что предъявленные к нему требования ограничены, и мир не требует от него разбираться во всем. Впрочем, к себе он все равно будет относиться с определенным пристрастием.
Самооценка всегда сравнительна. Вопрос в том, с кем именно будет сравнивать себя наш клиент. Если его планка слишком высока, то есть риск никогда не достичь желаемого результата, а значит, никогда не почувствовать себя достаточно уверенно. Если сравнивать себя с теми, кто мало что знает, то можно почувствовать себя лучше. Хотя тревогу это не успокаивает: мы же догадываемся, что нас могут оценить и те, кто знает значительно больше нас, а их мнение для нас обычно важнее, чем тех, кто не разбирается в предмете.
«Сравнивайте себя с самим собой» – в целом, неплохой совет дает нам популярная психология. Здесь только одна загвоздка: как бы то ни было, мы живем в пространстве социальных связей и взаимодействий, и для хорошего самочувствия, самоуважения и нормальной зарплаты нам важно, как нас оценивают окружающие (конечно, если мы не социопаты).
Парадокс в том, что наша самооценка далеко не всегда коррелирует с тем, как к нам относятся другие люди. Многие внешне более чем успешные клиенты, действительно, описывают такое отношение к себе, от которого встанут волосы дыбом даже у самых строгих в мире судей. То есть с той жестокостью и несправедливостью, с которой они корят и наказывают себя за промахи, ошибки или невозможность быстро достичь желаемых успехов, никто другой их не осудит – в мире просто не может существовать таких требовательных и беспощадных судей. И если наш клиент живет и встречается во внутреннем мире с таким немилосердным отношением к себе, то до какого уровня у него вырастет тревога в ожидании возможного провала?
В процессе терапии мы можем:
– показать клиенту эту внутренне беспощадную картинку, которая, разумеется, сложилась у него неспроста, а зачастую благодаря родительским посылам или ожиданиям среды;
– дать ему время для переживания такого несправедливого отношения (все вокруг могут чего-то не знать или не уметь, но не я!), которое поначалу он ощущает как естественное и закономерное;
– помочь ему взять ответственность за последствия привычного механизма сверхтребований к себе и наказаний за невозможность им соответствовать;
– поговорить о его реальных ожиданиях от самого себя, которые все же возможно выполнить и испытать потом удовлетворение и ощущение заслуженной победы;
– научить присваивать эти победы и ощущать, что каждая из них становится ступенькой на пути к самоуважению.
Очень часто наше представление о себе складывается из тех отражений, которые мы получали извне. Это впечатление о нас далеко не всегда соответствует правде: иногда окружающие просто не были к нам внимательны, временами проецировали на нас что-то свое, бывало, что им было выгодно считать нас какими-то определенными, в соответствии с их соображениями или нуждами. В результате далеко не каждый клиент приходит с хорошим и развернутым знанием о себе, скорее наоборот: очень многие, описывая свой внутренний мир, могут назвать лишь социальные роли (я мать, жена, инженер) и несколько основных качеств.
Безусловно, одна из важных задач любой терапии – помочь клиенту исследовать свою психику, внутренний мир и вообще то, как он устроен. Чем лучше он будет знать себя, тем лучше он сможет себя проявить, в том числе в сложных, критических ситуациях, и тем ниже будет его тревога.
Сложность в том, что психика не открывается навстречу простым вопросам: «Что вы о себе думаете? Какие сильные качества есть внутри вас? Как бы вы себя описали?» Все эти вопросы стоит задавать лишь в диагностических целях, чтобы понять, как воспринимает себя клиент сейчас. Но что-то новое, неосознанное открывается не прямому вопросу, а поиску и процессу. То есть только тогда, когда между вами и клиентом возникает альянс, клиент начнет раскрывать свою жизнь не то чтобы «без купюр», но, во всяком случае, с меньшими корректировками. Так вы вместе начнете узнавать о нем подлинные вещи, и именно они станут потом той основой, что он будет знать о себе. В нем откроется поиск, приводящий к нужным ему открытиям.
2. Принятие конечности, ограничений и невозможностей.
Многие клиенты с большим трудом принимают наличие собственных ограничений. Иногда «все мочь» от них требует семья, иногда – их собственные защиты, а иногда – детская клятва, бессознательно данная в ответ на трудные жизненные обстоятельства. Отчасти всемогущества требует и современная, особенно столичная, культура, нацеленная в основном на молодых и успешных.
Принятие невозможности ассоциируется с каким-то провалом, неуспехом (причем не временным, а окончательным) и не одобряется обществом. Одобряется только «захотел, помечтал и получил» или в крайнем случае: «определил целеполагание, выявил жизненные цели, очертил задачи – и вперед, к достижениям и успеху». Подразумевается, что захотеть и не достичь чего-то – неприлично, нехорошо.
Нас могут цеплять заголовки: «…и заработал свой первый миллион», «…и купил себе виллу в Италии», «…и создал бизнес, приносящий ему миллиарды». Начинает казаться, что раз все могут, то и я должен мочь. Временами очень сложно успеть задать себе вопрос: «А точно ли это то, что мне нужно?» Не миллиард, конечно, а то, что ему сопутствует: такая работа, такая жизнь, такая ответственность. Да может, и миллиард совсем ни к чему. Если мы недостаточно знаем себя, то нам сложно ощущать «свой размер», «масштаб» и аутентичные, а не навязанные миром или нашими фантазиями жизненные задачи.
Уметь говорить «я не знаю, попробую, но может и не получиться» – это большое освобождение. Одна из задач экзистенциальной терапии – привести клиента к свободе выбора. Чтобы там, где раньше были заданность, неосознанные решения, автоматизмы, появилась возможность выбирать то, что на тот момент соответствует ему самому и тем обстоятельствам, в которых он живет.
Мы в любом случае будем сами разбираться с тем, что у нас не получилось, и с последствиями своего выбора. Так почему нам иногда кажется, что за последствия мы будем должны ответить перед кем-то, а не перед самим собой? Тревожный человек часто живет так, как будто авторство этой жизни принадлежит не ему, а тем внешним судьям, которые непременно спросят, осудят и заставят отвечать по полной. Но если принять, что жизнь – ваша, успехи – ваши, ошибки и поражения – тоже ваши, то появится возможность больше распоряжаться целями, задачами, желаниями и нежеланиями что-то делать, свершать, мочь.
Есть такая идея: кто амбициозно думает и многого хочет, тот многого и достигнет – потому что высокие требования к себе заставляют быстрее двигаться к успеху. Однако в этом есть только доля правды: достичь-то он сможет, но принесет ли это ожидаемое счастье и душевное здоровье – большой вопрос.
Завышенные требования к самому себе, действительно, могут повышать активность, ведь от тревоги вырастает уровень возбуждения. Но одно дело, когда мы возбуждаемся в ответ на интересную, пусть и сложную задачу, понимая, что может получиться, а может и нет, и другое – если в глубине души мы как будто обязаны ответить на вызов, должны взяться за эту задачу, хотя и не верим в свою возможность ее решить. Да еще и намерены заранее казнить себя за возможную неудачу.