Последней ступенью образования молодых римских граждан являлась школа ритора. Здесь примерно с шестнадцатилетнего возраста они обучались ораторскому искусству и готовились к политической или судебной деятельности (в качестве обвинителей или защитников). Это был своего рода «университет» того времени, и поэтому обучение у ритора стоило очень дорого. Ученики штудировали произведения известных ораторов, постигали особые ораторские приёмы, сочиняли речи на заданные темы из истории, литературы или мифологии, декламировали их перед соучениками. Юноши, окончившие риторскую школу, как правило, делали успешную карьеру и обеспечивали себе безбедную жизнь.
К сожалению, античные писатели не сообщают, в какой грамматической школе учился Катулл и окончил ли он риторскую школу. Впрочем, судя по его сочинениям, юноша получил в Вероне самое блестящее образование и был очень начитан.
В стихотворении 68 Катулл упоминает, что сочинять стихи он начал очень рано: «В годы, когда получил я белую тогу впервые, / Был я в расцвете своём предан весельям весны. / Вдоволь знавал я забав…» (ст. 15–17). Под «забавами» (lusus) следует понимать как раз занятия поэзией.
К раннему периоду творчества Катулла исследователи относят несколько стихотворений: 78, 97, 59, 17, 67 и 34, которые юный поэт написал, по всей видимости, в Вероне. Стихотворение 78 высмеивает неизвестного нам Галла. Катулл упрекает его в глупости и поощрении блуда. В отрывке 78b, который примыкает к данному стихотворению, поэт грозит некоему развратнику ославить его на века. Очень грубое стихотворение 97 обращено против неизвестного нам Эмилия. Катулл с юмором рассказывает о вонючем рте Эмилия и приходит к выводу, что зад этого персонажа чище и лучше, чем его же рот. Весьма ехидное стихотворение 59 направлено против Руфы из Бононии (современная Болонья), жены некоего Менения. Катулл сообщает, что Руфа изменяет мужу и состоит в любовной связи с Руфом. Более того, она настолько опустилась, что постоянно ворует на кладбище еду, оставляемую на погребальных кострах для душ умерших, и поэтому её регулярно бьёт кладбищенский раб-сторож, сжигающий покойников. Стихотворение 17 адресовано гражданам Колонии (современная Колонья-Венета) – небольшого города, лежащего в болотистой местности восточнее Вероны. Поэт сообщает, что граждане Колонии хотят устроить традиционные священные пляски на своем старом мосту, но опасаются, что он развалится. Обращаясь к горожанам, Катулл желает им, чтобы у них появился новый и крепкий мост, и просит позволения сбросить с него в болото, туда, где больше всего тины и грязи, одного своего земляка из Вероны (вероятно, в качестве своеобразной искупительной жертвы богам). Дело в том, что у этого человека есть молодая красавица жена, но он не обращает на неё никакого внимания и совершенно не следит за её выходками. И чтобы привести этого тупого чурбана в чувство, нужно обязательно искупать его в болоте, уверен Катулл.
Самым большим из ранних произведений поэта считается стихотворение 67, которое представляет собой диалог между Катуллом и дверью одного дома в Вероне, где некогда проживал старик Бальб. Поэт обращается к двери и интересуется, правдивы ли слухи о том, что раньше она верой и правдой служила своему прежнему хозяину Бальбу, а теперь, когда он умер, переменилась и стала очень плохо служить молодым хозяевам. Дверь обиженно отвечает, что она ни в чём не виновата и все обвинения в её адрес абсурдны. Тогда поэт просит дверь рассказать о семейных делах поподробнее. Она с готовностью соглашается и выкладывает всё, что знает. Оказывается, молодая вдова из Бриксии (современная Брешиа, город недалеко от Вероны), которую взял в жены нынешний хозяин дома Цецилий, отнюдь не девственница. Известно, что её первый муж страдал половым бессилием, и поэтому она была признана непорочной, но на самом деле в Бриксии с ней сожительствовал её тесть, а также ещё трое мужчин. А знает об этом дверь со слов самой хозяйки, которая по глупости всё выболтала своим служанкам.
Считается, что к раннему периоду творчества Катулла относится и стихотворение 34 – торжественный гимн в честь богини Дианы, который исполняет хор юношей и девушек. Есть мнение, что он был сочинён Катуллом по заказу властей его родной Вероны для публичного исполнения на каком-то конкретном городском празднике в честь Дианы. Но возможно, что поэт написал этот гимн просто ради развлечения. Богиня Диана (Артемида в греческой мифологии) в этом произведении наделяется несколькими традиционными именами (эпитетами), отражающими её основные функции: Латония – божественная дочь Латоны и Юпитера (ст. 5–8), Владычица гор, лесов и рек – богиня природы и охоты (ст. 9–12), Юнона-Луцина – покровительница деторождения (ст. 13–14), Тривия-Луна – богиня луны, ночи и подземного царства (ст. 15–16), Покровительница календаря («бега месяцев») – богиня сельских работ и плодородия (ст. 17–20). В конце гимна хор заверяет Диану, что её будут чтить под любым из этих имён, лишь бы она оставалась покровительницей римлян.
Детство и юность Катулла пришлись на очень тяжёлые для Римской республики годы. Не успела отгреметь Союзническая война (91–89 до н. э.), разорившая всю Италию и значительно ослабившая Рим, как началась Первая Митридатова война (89–85 до н. э.).
В 89 году до н. э. в Малую Азию с огромным войском вторгся Митридат VI Евпатор (132–63) – грозный властитель Понтийского царства, желавший изгнать римлян из этого региона. Быстро разгромив армию вифинского царя и слабые римские легионы, он захватил Вифинию, Каппадокию и римские владения в Азии. Весной 88 года до н. э. Митридат инициировал настоящую резню проживавших там римских граждан и италийцев, в ходе которой погибло около 100 тысяч человек. Местное население поддержало понтийского царя, поскольку он вернул политические свободы городам, списал долги и отпустил на волю римских рабов. Затем Митридат отправил своего полководца Архелая с войском в Грецию, где тот установил контроль над восставшими против римского владычества Афинами и многими другими городами[20].
Получив страшные вести о вторжении Митридата в провинцию Азия, римский сенат назначил консула 88 года до н. э. Луция Корнелия Суллу (138–78), проявившего блестящий полководческий талант ещё во время Союзнической войны[21], главнокомандующим в войне с понтийским царём и приказал ему набирать войско. Однако известный римский полководец и политик Гай Марий (157–86), снедаемый завистью и желавший вернуть себе былую славу, задумал отнять у Суллы командование. Он сговорился с народным трибуном Публием Сульпицием Руфом, которому, несмотря на активное противодействие консулов и сената, удалось провести через народное собрание несколько неоднозначных законов: 1) закон о распределении получивших гражданство союзников (италиков) и вольноотпущенников по всем тридцати пяти трибам, то есть о предоставлении им равных с римлянами прав; 2) закон, запрещавший сенаторам иметь долги свыше 10 тысяч сестерциев; 3) закон о возвращении изгнанников; 4) закон, лишавший Суллу всех полномочий и передававший Марию верховное командование в войне с Митридатом[22].
Узнав, что его лишили командования, Сулла тотчас отправился в военный лагерь близ города Нолы, где в это время стояли собранные им легионы. Удостоверившись в преданности легионеров, он незамедлительно двинулся с ними на Рим. Сулле удалось довольно быстро сломить сопротивление горожан и занять столицу, вынудив Сульпиция, Мария и его соратников (марианцев) бежать. Второй консул, Квинт Помпей Руф, полностью поддержал все действия своего коллеги. Однако, став хозяином Рима, Сулла не стал впадать в крайности и проявил неожиданную умеренность. Он лишь приказал сенату объявить вне закона двенадцать своих главных противников, включая Мария и Сульпиция, и отменил все законы последнего. Более того, даже позволил провести выборы консулов на следующий год. На них победили Гней Октавий и Луций Корнелий Цинна, рассчитывать на содействие которых Сулле было сложно. Но и в этом случае, смирившись, он не стал ничего предпринимать против будущих консулов и лишь заставил их дать клятву, что они не будут отменять его распоряжения[23].
Тем не менее уже в начале 87 года до н. э. Цинна через народного трибуна Марка Вергилия (Виргиния) попытался привлечь Суллу к суду, но тот не явился на судебное заседание и только посмеялся над обвинителями, пожелав им долго здравствовать. Весной Сулла посадил свои легионы на корабли в Брундизии (современный Бриндизи) и отплыл в Грецию. Целью Суллы были Афины и порт Пирей, где сосредоточились большие силы понтийской армии под командованием Архелая. В свою очередь, полководец Митридата задумал истощить и ослабить римские войска, заставив их вести долгую и тяжёлую осаду Афин, одновременно перекрыв подвоз продовольствия по морю[24].
Пока Сулла осаждал Афины, в Риме разразился новый политический кризис. Камнем преткновения продолжал оставаться вопрос о новых гражданах (италийцах), желавших быть записанными во все 35 триб. Консул Цинна был за положительное решение этого вопроса и предложил реанимировать закон Сульпиция, однако консул Октавий выступил категорически против этого. Не имея возможности достичь соглашения, оба консула вооружили отряды своих сторонников, и на улицах Рима начали происходить настоящие битвы, в ходе которых погибли тысячи граждан. В итоге Цинна со своими сторонниками был вынужден бежать из Рима, за что сенат незаконно лишил его консульской должности. Тем не менее опальный консул не сложил оружия, набрал в Италии большую армию и установил связи с беглыми противниками Суллы, в том числе с Марием, прибывшим с небольшим отрядом в Этрурию из Африки, где он ранее укрывался[25]