Аргументы в пользу этого можно найти у таких разных авторов, как Эльзассер [W. M. Elsasser, 1981, p. 131–150], для которого биологический детерминизм есть механизм плюс индивидуальность, и Рене Том [Том Р., 1970, с. 157], утверждающий, что в современной физике вполне допустимы антропоморфные модели.
Как уже было указано выше, теория отражения может быть доработана. В частности, эта теория имеет двоякое отношение к проблеме субъект-объектных отношений. С одной стороны, отражение есть равноправный тип взаимодействия, так как субъект и объект отражают друг друга. Однако в теории отражения, например в версии Рубинштейна, активная роль принадлежит только одной из сторон. Хотя философ проявляет двойственность в вопросе, какая из сторон активна. В «Бытии и сознании» Рубинштейн пишет: «Мозг – только орган психической деятельности, человек – её субъект… познаёт и изменяет мир не мозг, а человек» [Рубинштейн С. Л., 1957, с. 7]. Он же ранее замечает: «Мозг – только орган психической деятельности, а не её источник. Источником психической деятельности является мир, воздействующий на мозг» [там же, с. 6]. Таким образом, мир признаётся источником, а человек – субъектом психической деятельности. Но и источник, и субъект могут пониматься как активные начала. В то же время теория Рубинштейна исходит из такого понимания субъекта, в котором он лишён свойства быть источником. И в этом понимании отношение «отражения» оказывается неравноправным: мир определяет человека, а человек познаёт мир. Если же придерживаться теории равноправного отражения, то придётся с необходимостью рассматривать и такую форму взаимодействия, в которой человек представляет собой «загадку» для мира, и мир также познаёт человека.
В этом смысле окажется, что не только человек познаёт мир, описывая это в книгах, но и материальный мир познаёт (адаптируется) «мир человека», описывая это в мозге человека на уровне нейронных связей, а также на генетическом уровне. Так как процесс отражения является двусторонним, данное рассуждение адресует нас к теме свободы и необходимости. Познание мира, как показывает история науки, есть некая фиксация явлений и процессов в форме необходимости. Даже случайность и неопределённость в этом смысле понимаются как форма необходимости. Познание же миром человека должно быть некоей формой фиксации свободы и адаптации к этой свободе. То есть на том этапе эволюции, когда человека ещё не существует, может быть рассмотрена такая форма познания, когда необходимость адаптируется к свободе, выраженной в той или иной форме. Возможно, именно такая дополненная теория отражения позволит произвести синтез взглядов «от первого» и «от третьего» лица.
Список литературы
Брушлинский А. В. Субъектно-деятельностная теория и знаково-речевой подход в психологии // Наука и ее методы накануне XXI столетия: НОЦ Образование XXI век / Под ред. В. И. Метлова. М., 2004.
Васильев В. В. Трудная проблема сознания. М., 2009.
Васильев В. В. Сознание и вещи: Очерк феноменалистической онтологии. М., 2014.
Гуссерль Э. Кризис европейского человечества и философия // Вопросы философии. 1986. № 3.
Деннет Д. Как исследовать человеческое сознание эмпирически / Пер. с англ. Н. С. Юлиной // История философии. М., 2005. Вып. 12.
Дубровский Д. И. Сознание, мозг, искусственный интеллект. М., 2007.
Ильенков Э. В. Идеальное // Философская энциклопедия. М., 1962.
Кант И. Критика чистого разума. Симферополь, 1998.
Ладов В. А. Аналитическая философия и феноменология // Логос. 2014.
Метлов В. И. Диалектика и современное научное познание // Философия и общество. 2005. № 4.
Метлов В. И. Некоторые аспекты феноменологии Гегеля в сопоставлении с современными феноменологическими движениями // Философия и общество. 2013. № 4.
Нагель Т. Каково быть летучей мышью? / Пер. с англ. М. А. Эскиной. Самара, 2003.
Рубинштейн С. Л. Бытие и сознание: О месте психического во всеобщей взаимосвязи явлений материального мира. М., 1957.
Сёрл Дж. Открывая сознание заново / Пер. с англ. А. Ф. Грязнова. М., 2002.
Том Р. На пути к теоретической биологии. М., 1970.
Чалмерс Д. Сознающий ум: В поисках фундаментальной теории / Пер. с англ. В. В. Васильева. М., 2013.
Юлина Н. С. Философский натурализм: О книге Дэниела Деннета «Свобода эволюционирует». М., 2007.
Bartok Ph. J. Journal of the History of Philosophy. Oct. 2005. Vol. 13. № 4.
Block N. On a confusion about a function of consciousness // The nature of consciousness / Ed. by N. Block, O. Flanagan, G. Guzeldere. Cambridge (Mass.), 1997.
Dennett D. C. Freedom evolves. N.Y., 2004.
Elsasser W. M. Principles of a new biological theory: A summary. Journal Theoretical Biology. 1981. № 89.
Gallagher S. Mutual enlightment: Resent phenomenology in cognitive science // Journal of Consciousness Studies. 1997. Vol. 4. № 3.
Heidegger M. The basic problems of phenomenology. Indiana university press. 1988.
Weizsäcker V. von. Natur und Geist Taschenbuch. 3 Auflage (Gebraucht – Akzeptabel). Kindler, 1977.
Введение ко второй статье
Я, к сожалению, не был знаком с Эвальдом Васильевичем Ильенковым. Он совершил самоубийство в 55 лет, в 1979 году, то есть в год моего рождения. Но мне посчастливилось быть знакомым с его оппонентом, Давидом Израилевичем Дубровским. Для многих и для меня Дубровский является живым воплощением силы духа в своём творчестве и в своей жизни. Несмотря на возраст, философ продолжает много работать, читать лекции, а также заниматься своим хобби – единоборствами.
Между учёными, знакомыми со знаменитым спором между Ильенковым и Дубровским, до сих пор принято задавать вопрос: а ты на чьей стороне? Этот спор разворачивался еще до моего рождения, но и меня постигла эта участь. Когда я впервые сообщил своей коллеге в МГУ, что занимаюсь проблемой онтологии сознания, она сразу же участливо спросила меня, на чьей я стороне. Считаю ли я, что идеальное – есть субъективная реальность и созданное явление ограничено мозгом человека, как Дубровский, либо что идеальное выходит за рамки мозга и в каком-то смысле существует объективно за границами субъективной реальности, как Ильенков?
Когда этот вопрос был задан, он перестал для меня быть просто историей отечественной философской мысли. Я всерьёз задумался об этом и не смог сразу найти ответ. Интуитивно я всегда симпатизировал функционализму и поэтому был на стороне Дубровского, который казался мне понятным и значительно более близким к материализму и вообще науке, но за Ильенковым стоял не только его любимый Гегель, а что гораздо более важно, за ним стоял и Платон. Это было серьёзным вызовом. С одной стороны – биологический натурализм и наука, с другой – ностальгия по метафизике мира идей, которой Ильенков придавал неописуемую притягательность и научную легитимность. И я решил дать собственную трактовку старого спора.
В этой статье мне, кажется, удалось нащупать важную деталь, которую никто из академических учёных не собирался рассматривать в силу её кажущейся нелепости. Я показал, что Дубровский неизменно говорит о сознании как о содержании, опуская его как форму, тогда как Ильенков делает ровно наоборот – игнорирует вопрос содержания. Моё смелое утверждение подтвердилось не только по смыслу, но и даже статистически. Изучая публикации этих авторов, несложно заметить частоту совместного использования этих слов.
Работая над этой статьёй, я был полностью и всецело влюблен в монизм. Моим героем был древнегреческий философ Фалес, который, вполне возможно, первым решил искать первопричину всего мироздания и провозгласил, что это вода. После этого прорыва до Платона было уже рукой подать, думал я, не замечая того, что сам всё меньше и меньше верю в монизм, коль скоро всерьёз противопоставляю сознание в качестве формы сознанию в качестве содержания. Сама мысль об этом, как я теперь понимаю, неизбежно должна приводить к дуализму, потому что вслед за ней возникает вопрос: можно ли, воссоздав содержание сознания, воссоздать также и его форму? Или это принципиально «разные вещи»?
Данную статью авторы русскоязычной «Википедии» решили упомянуть на страницах, посвященных Ильенкову и Дубровскому. Я был этому несказанно рад и мотивирован работать дальше.
Статья 2. Историческая онтология сознания. Проблема соотношения формы и содержания на примере некоторых положений концепций Э. В. Ильенкова и Д. И. Дубровского[5]
В свете современной аналитической проблематики сознания известная дискуссия Э. В. Ильенкова и Д. И. Дубровского может приобрести ещё одно новое звучание. Для Дубровского сознание есть прежде всего содержание, тогда как у Ильенкова оно – только форма. Этот аспект важен при рассмотрении онтологии исторического в сознании. Новое рассмотрение данного спора позволяет исследовать вопрос об онтологическом статусе «сознания как формы» в отличие от «сознания как содержания». При детальном рассмотрении этот вопрос сводится к проблеме: является ли сознание таким же фиксируемым в моменте времени процессом, как все иные процессы, до сих пор известные науке, такие как память и другие? С этой точки зрения историческая онтология сознания, рассматривающая свой объект как историческую форму взаимодействия различного рода общественных и иных отношений, выступает в качестве альтернативы преобладающим сегодня в аналитической философии упрощённой физикалистской и излишне сложной дуалистической онтологиям сознания.
Если существует «лакмусовая бумага» в философии сознания, то это вопрос о том, будет ли обладать сознанием полная физическая копия мозга человека. Речь идёт, конечно, не о тех проявлениях сознания, которые мы внешне фиксируем у сознательных существ, а о внутренней составляющей – феноменальном сознании в понимании Т. Нагеля, Д. Чалмерса и др. С одной стороны, этот вопрос адресует нас к самым базовым философским понятиям, таким как материя, идеальное и т. д., но с другой – утверждать, что этот вопрос есть вопрос о первичности материи или сознания, или, в актуальной его современной форме, вопрос о монизме и дуализме, всё же неверно. На первый взгляд, действительно, дуалист должен ответить, что физическая копия не будет обладать сознанием, так как помимо материи есть что-то ещё, а материалист – что будет, так как материя – это всё, из чего состоит наш мир и мы сами. Однако если в отношении