испытать ей.
– Сначала я влюблю ее в себя до беспамятства и тогда она станет рабой, выполняющей каждый каприз… Потом позабавлюсь с ней, а затем отдам остальным, кто пожелает ее – каждому вплоть до нищего оборванца… Идонея будет унижена до земной грязи под ногами, но сама не поймет этого – так, как она сделает все ради своего господина… Дальше я нагружу ее самой тяжелой работой, и через месяц она не сможет разогнуть спины… А, знаешь, что станет худшим для твоей красавицы-дочери? Я отправлю ее кормить гендерфольских псов… Двуглавые псы такие милые и непредсказуемые. Сначала она потеряет пальчик, затем еще один, пока у нее не станет всей кисти, а затем и вторая нежная ручка уйдет вместе с кормом в пасть псов, – равнодушно произносил Этлин, искоса наблюдая за реакцией старика. Глазные зрачки бедняги ширились, наполняясь неподдельным ужасом. Именно этого и добивался лорд. Увидеть страх и жалость, когда уже ничего нельзя вернуть, вот истинное наслаждение. Под эти страшные, не оставляющие надежды, слова бедняга Бертоцци и проиграл партию в "Керн". Из его глаз потекли слезы – не оттого, что он обрел свободу, а потому, что он обрек свою несчастную падчерицу на смертные муки.
– Лорд Этлин! Сжальтесь над бедной девочкой. Недавно она потеряла мать, а теперь потеряет и меня. Позвольте отыграть ее свободу! Я поставлю на кон все, что имею.
– Старик, твоя дочь должна быть в моем поместье завтра утром. И не вздумай обмануть! Здесь целая таверна свидетелей и каждый подтвердит, что ты мне должен, – усмехнулся Этлин. Игра была окончена, и больше ничего не держало лорда в гнилой, пропитанной бедностью, таверне. – Кэй, мы уходим.
Он поднялся и внимательно осмотрелся, словно мимолетный взгляд мог найти скрытые тайны каждого. Посетители таверны один за другим опускали глаза, пряча сокровенные мысли. Шагая к выходу, он слегка сбавил шаг рядом с Джоном, который опасливо втянул голову в плечи. Мальчишка что-то скрывал, но лорду сейчас не было до него дела. Когда-нибудь он еще вернется и разберется с ним. Проходя мимо Марты, он даже не удосужился взглянуть на нее. Лишь рука в черной перчатке молниеносно дотянулась до шеи и сорвала то самое ожерелье с алмазом, подаренное, можно сказать, в другой жизни. За его спиной остался вскрик боли и безудержные рыдания, разрывающие тишину.
– Братец! Ты опять за свое? Зачем тебе очередная игрушка? – шагая бок о бок с Этлином, удивленно произнес Кэй и фыркнул, получив в ответ лишь покачивание головой.
– Ну что ты качаешь головой? А, хочешь, я расскажу тебе, как все будет? Ты покажешь девчонке один из своих карточных фокусов. Выпадет червонная дама. Она тут же тронется умом, влюбившись в тебя. Ты поиграешь с ней в любовь и разобьешь сердце, как было с другими. Все это становится замкнутым кругом. Проклятье! Так, и знай, мне это не нравится!
Этлин шел по мостовой, вслушиваясь в звук шагов, стараясь не замечать слов Кэя.
Да, именно так обычно все и происходило. И до недавних пор вполне устраивало. Иметь власть над любовью, алчностью, тщеславием и над каждым, кто был более или менее интересен лорду – довольно забавная способность. Поначалу в нем кипел азарт к власти, наживе, страсти. А сейчас ему уже все равно. Этлин давно устал от этих игр и возвращался за карточный стол, скорее всего, по привычке.
Внутри уже давным-давно пусто, и лишь снаружи он молод, красив. А зеркало души теперь отражает дряхлого, сварливого старика, уставшего от жизни. Его память стерла, что значит быть молодым, беззаботно бесшабашным, с внутренним добром и распахнутой душой, зовущей любовь в бешено бьющееся сердце. Сейчас оно бьется ровно и испытывает трепет лишь в порыве азарта или минутной страсти. Но так было не всегда…
Несколькими годами ранее он был обычным юношей из бедной семьи, как и его младший брат Кэй. Нищенская лачуга с дырявой крышей у кромки леса служила им убежищем.
Отец дряхлый старик, мать больная женщина. Семья. Дом. Так мало. Но в то же время – много. Тяжелая изнуряющая работа в поле и по хозяйству стала неотъемлемой частью существования. Каждый день был борьбой за выживание. Жизнь – не сахар, но они были вполне довольны ею. Наслаждались каждым мигом, любя и уважая своих стариков, друг друга и даже худую крышу, которая открывала окно к звездам, мечтам о лучшей жизни и любви. Именно любовь впоследствии нанесла сердцу Этлина смертельную рану. Тогда он начал падение в бездну.
Как-то раз, собрав богатый урожай хлопка, братья отправились в Сторибер, торговая площадь которого была открыта для разнообразной торговли. Огромный рынок, заполненный шумным людом, гудел как улей. Торговцы шелком, оружием, персидскими коврами, благовониями, драгоценными камнями, украшениями, зеркалами, сладостями и многим прочим зазывали долгожданных покупателей. Товар братьев был не столь ценен, и поэтому их место оказалось на самом краю площади. Несколько дней они безрезультатно пытались продать хлопок и, в конце концов, впав в отчаянье, отдали его за бесценок местному ткачу. Настроение было ни к черту! Решив напиться, они ввалились в убогую забегаловку и прокутили почти все вырученные за хлопок деньги. В тот вечер Этлин был невероятно пьян, но вмиг протрезвел, как только заметил прекрасное создание, порхающее за стойкой бара. Как выяснилось позже, милая Марта оказалась дочерью почтенного хозяина сего заведения. Но очарованному юноше было все равно кто ее отец, главным для него стало то, что сердце, до сих пор не знавшее любви вспыхнуло бурным всепоглощающим огнем. Словно завороженный, Этлин неотрывно следил, как подпрыгивают ее белокурые кудряшки при каждом шаге, грациозно движутся руки, красиво блестят глаза в лучезарной улыбке, брезгливо морщится носик от резких запахов спиртного. Марта была ангелом во плоти, по крайней мере, в глазах Этлина.
Он был влюблен и пытался добиться благосклонности юной вертихвостки любым способом. Но что бы он ни делал, этого было недостаточно. Бедность. Именно она сделала Марту недосягаемой.
В один прекрасный день отчаянье безответной любви толкнуло юношу на преступление. Нет, он никого не убил! Но руки стали нечисты. А раньше ведь и мысли не допускал, что может сделать подобное.
Именно с того самого ожерелья, которое он с силой сжимал сейчас в руке, и началось стремительное падение. Он совершил первое преступление.
Заприметив на шее молодой женщины прелестную безделушку, он вознамерился ею завладеть. Выбрав момент, сдернул украшение с тонкой шеи. Марта была в восторге от подарка, а он счастлив был сорвать с нежных губ несколько поцелуев в знак благодарности. Но, чем дальше, тем больше требовала маленькая вертихвостка. Марта жаждала подарков и если не получала их, указывала на дверь. Этлин превратился из молодого добропорядочного юноши в закоренелого преступника. Его портреты висели по всему городу. Он стал вне закона и поэтому был всегда в бегах.
Однажды, скрываясь в глухом лесу от погони, набрел на ветхий домик, почти вросший в землю и скрытый густым кустарником. Это было пристанище сториберской ведьмы Моргаузы. Она мигом поняла, что забрел путник неспроста. Его вела неведомая сила, потому что дом ведьмы может найти лишь тот, кто ждет искупления, избавления, обретения, свершения судьбы. И лишь женщина с колдовскими силами может стать вершительницей сего. Но ни одна ведьма ничего не делает просто так.
Безответно влюбленный юноша мог думать и мечтать лишь об одном, чтобы обожаемая всем сердцем девушка наконец-то ответила взаимностью.
Моргауза свершила колдовство. Подарила ему обожание, любовь и трепет других, но забрала способность любить самому. Этлин в один миг превратился в равнодушного и холодного человека. Он изменился, и даже его глаза поменяли цвет. В ходе магического ритуала они из черных перецвели в пугающе пурпурные.
На прощанье ведьма вручила ему заговоренную колоду карт, которая впоследствии помогла получить все, чего у него не было раньше, о чем он не мог и помыслить, лишь беззаветно мечтал: богатство, преданность и даже любовь Марты.
Но у каждого волшебства есть свой предел, коснувшись которого, можно все потерять. В момент ворожбы Моргауза изрекла загадочное пророчество, которое должно стать маятником, разрушающим чары. Лишь Этлин знал его содержание.
“Остерегайся бедной девы,
Что с блеском золотых волос.
Твое богатство станет ветхим,
И жизнь помчится под откос.
И станет черное на красном.
Ты потеряешь и найдешь.
Любовь, погибель испытаешь,
Сраженный, пав у ее ног”.
Этлин практически всю ночь не спал. Сон не шел, заставляя мучиться от мыслей и ночных видений. Странно! Его остывшее сердце уже целую вечность не испытывало волнения. Идонея всего лишь одна из жертв его прихоти, новая игрушка в обширной коллекции. Чем больше он думал о ней, тем больше осознавал, что-то изменилось и пошло не так. Каждая попытка докопаться до истины заканчивалась очередным стаканом эля. Так и блуждал он между явью и полусном, пока пришедший рассвет не погрузил его в сон, который оказался, как назло, недолгим.
С силой распахнутая дверь с грохотом ударилась о стену. Этлин вздрогнул от неожиданности, очнулся, раскрыл глаза, перед которыми все еще стоял туман излишне выпитого эля. Все, что он смог поначалу разглядеть, это тоненький хрупкий силуэт. Ему даже показалось, если пелена спадет с глаз, то видение тут же исчезнет.
Лорд приподнялся на одном локте. Взгляд с большим трудом сфокусировался, и размытый образ постепенно превратился в стройную фигурку девушки в скромном крестьянском платье. Красивые бирюзовые глаза, маленький вздернутый носик, плотно сжатые алые губы и ярко-рыжие локоны, поблескивающие в утреннем свете. Она была прекрасна в своей решимости и молчаливом протесте. Будь на бедной девушке наряд побогаче, ее запросто можно было бы принять за даму знатных кровей. Ее выправка, прямая спина, безупречная осанка, идеальная фигура, миловидные черты лица и жесты говорили Этлину о том, что перед ним настоящая леди.