В то время, как объяснил Аствуд, лечением ожирения занимались прежде всего психиатры и психологи. Они были квалифицированными специалистами, которые обучали полных людей тому, как похудеть, и, вероятно, разъясняли нам природу этого расстройства. Неудивительно, что на проблему они смотрели со своей колокольни и поэтому видели людей, страдавших ожирением на почве ментальных, эмоциональных и поведенческих расстройств. Они с легкостью проигнорировали развернувшуюся революцию в сфере эндокринологии, потому что та не входила в их область изучения проблемы (диетологи, впрочем, сделали то же самое). Они читали различные медицинские журналы, посещали конференции, их принимали в университетах и медицинских школах. Пусть даже эндокринологи и решили бы проблему, психиатры и психологи, вероятно, не заметили бы этого или попросту не согласились с ними, так как усердно трудились над вопросом, как помочь полным людям справиться с их внутренним нервным напряжением и есть меньше.
Дело в том, что в тот момент, когда Аствуд представил свою речь общественности, мысль о первостепенности обжорства уже победила. Мир исследований на тему ожирения был так мал, что контроль над мыслями медицинского сообщества и обычных людей был сосредоточен в руках всего нескольких влиятельных людей.
– Ожирение – это вопрос баланса, а точнее, дисбаланса количества потребляемой пищи и потраченной энергии, – повторяли они, будучи безоговорочно уверенными в собственной правоте. Мысль казалась столь очевидной, что почти все мы поверили в нее, не задаваясь вопросами. Даже один из лучших врачей того времени, эмпатичный Бернард Лаун, лауреат Нобелевской премии, поверил в нее. В своей книге «Утерянное искусство врачевания, или Сострадание в медицине», он написал, что ожирение является «врожденным неадаптивным поведением сродни алкоголизму или пристрастию к сигаретам или наркотикам… отсутствию самоуважения, навязчивым рабочим привычкам и простому неумению радоваться жизни». Даже те, кто страдал ожирением, начинали винить себя в подобном состоянии.
К 1970-м годам идея о том, что ожирение может быть следствием гормональной дисфункции, совсем исчезла из дискурса, за редким исключением. Медицинское сообщество даже не рассматривало возможность того, что мы полнеем из-за дисбаланса гормонов и ферментов, которые отвечают за увеличение жировых запасов, расщепление жира и использование его в качестве топлива, что приводит к быстрому накоплению жира в тканях и вокруг органов. По причине гормональной дисфункции некоторые люди проводят всю свою жизнь в неравной борьбе за стройное тело, в то время как другим не приходится прилагать особых усилий для этого.
Практически исчезли из дискурса теории и предположения Аствуда, а также работы немецких и австрийских врачей довоенного времени. В 1973 году, через сорок лет после того, как подробно были описаны процессы обмена и накопления жира, Хильда Брух, известная американская специалистка по детскому ожирению, заметила отсутствие этих исследований. Она написала, что «в медицинской литературе удивительно мало клинических исследований на эту тему».
На сегодняшний день, почти полвека спустя, воз и ныне там. Пока учебники по биохимии и эндокринологии подробно обсуждают, как гормоны и ферменты регулируют накопление и обмен жиров и то, как малейшее нарушение в этой системе (особенно в случае работы инсулина) может легко спровоцировать ожирение, учебники, посвященные теме ожирения, полностью опускают подобную дискуссию. Все дело в том, что мысль о главенстве обжорства по-прежнему жива: мы полнеем из-за того, как работает наш мозг, он же говорит нам, сколько мы хотим съесть, а сколько времени отдать спорту. Учитывая, что стоит на кону и каковы последствия, отсутствие подобной дискуссии в медицинском сообществе особенно заметно.
Представьте себе такую ситуацию в обсуждении рака: книги, учебники описывают причину, лечение и профилактику, но совершенно не думают упомянуть – не говоря уже о том, чтобы описать в деталях, – о том, что за физиологический процесс запускает рак, отчего опухоль растет и множится, разнося свое потомство по всему организму. Никогда бы такого не случилось. И все-таки именно это и происходит в мире исследований на тему ожирения, искажая наше представление об этом заболевании.
Предполагается, что врачи, которым приходится лечить новое и большее по численности поколение людей с ожирением и сахарным диабетом, должны давать советы своим пациентам, и они дают те же советы, что и во времена Аствуда, которые все еще не работают.
Также из обсуждения вопросов ожирения выпали прямые и неизбежные последствия гормоноцентричного воззрения на набор веса, а именно идея, что потребление углеводов полнит. Диетологи в 1960-х годах сошлись на том, что эта мысль само собой разумеющаяся, однако исследователи, которые считали, что занимаются поиском истинных причин ожирения, почему-то отмели эту информацию за ненадобностью. В 1963 году сэр Стэнли Дэвидсон и доктор Реджинальд Пассмор написали учебник «Питание и диетология», ставший настоящей настольной книгой для целого поколения британских врачей. Там они писали о том, что «потребление богатой углеводами пищи стоит значительно сократить в связи с тем, что оно может привести к ожирению». С точки зрения физиологических процессов они еще не понимали, почему это происходит – лаборатории лишь проводили исследования, – однако факт оставался фактом. В том же году Пассмор выступил соавтором статьи для British Journal of Nutrition, заявив: «Каждая женщина знает, что потребление углеводов вредит фигуре – всем известный факт, с которым спорят лишь единицы диетологов».
Подобное наблюдение отлично резонировало с лабораторными экспериментами, которые подтвердили работу гормонов в поддержании баланса обмена и накопления жиров. Исключив подобное знание и его последствия из основного потока медицинской практики, а также учебных пособий, медицинское сообщество, в сущности, оставило врачей разбираться с проблемой самостоятельно, что они и сделали. Им пришлось найти способы питания, которые помогли бы легко достичь и поддержать здоровый вес тела. И вновь мы с вами возвращаемся к пресловутым книгам с «популярными диетами».
Эти книги, написанные врачами, продавались так хорошо не только потому, что люди, быстро набирающие вес, устали искать ответы, но и потому, что низкоуглеводная диета, которая призывает питаться богатой жирами пищей, помогает относительно легко похудеть и не испытывать при этом чувства голода. Советы, представленные в книгах, часто оказывались намного действеннее, чем те, что мы слышали от медицинского сообщества. И они работали, по физиологическим, довольно очевидным причинам. И все же медицинское сообщество, о чем я расскажу чуть позже, проделало огромную работу на предмет того, чтобы убедить нас в том, что эти диеты не работают, чтобы мы им не следовали, а если бы попытались, то они убили бы нас раньше времени. Будто если мы попробуем подобный способ питания, то это бросит тень на профессионализм медицинского сообщества.
Глава 2Полные и худые
Полные люди – это не «худые, которые слишком много ели».
Осенью 2016 года у меня брали интервью для документального фильма от Би-би-си о популярных диетах. Ведущий не был врачом, однако являлся уважаемым ученым в Кембридже и работал над изучением природы ожирения (его академические труды носят такие эзотерические названия, как «Отсутствие гена POMC у собак влияет на набор веса и аппетит у склонных к ожирению лабрадоров-ретриверов»).
Предполагаю, что продюсеры Би-би-си хотели взять интервью у меня, потому что на тот момент (и, возможно, сейчас) я был единственным журналистом, историком и ученым, который написал подробную и непредвзятую историю исследования ожирения: я связал ее с питанием, затронул пропаганду здорового образа жизни в обществе и наставления относительно питания и диет. Некоторые книги описывают историю исследований диет и питания, однако не берут в расчет такой обширный контекст (простите мне мою нескромность). Моя книга 2007 года «Хорошие калории, плохие калории» стала первой, где была рассмотрена связь ожирения со всеми вышеперечисленными темами, а также были даны мнения клиницистов и ученых на причины ожирения и его взаимосвязь с хроническими заболеваниями (особенно диабетом, сердечно-сосудистыми заболеваниями, раком, болезнью Альцгеймера) и обсуждались возможности лечения и профилактики посредством диеты.
Пока я писал эту книгу, у меня на руках было преимущество, которое обычно не дается ученым: я мог расспросить тех людей, которые непосредственно изменили общепринятую систему питания и наши с вами воззрения на природу здорового образа жизни (в лучшую или худшую сторону).
Наряду с чтением соответствующей литературы, начиная с неясных академических работ и заканчивая расшифровками с конференций, я смог расспросить сотни клиницистов, исследователей и врачей – организаторов здравоохранения и общественного здоровья, некоторым из которых было уже за восемьдесят, и свою роль они сыграли полвека назад, написав важные работы по своей теме.
На столь подробное исследование меня натолкнуло желание узнать наверняка, на какие знания можно полагаться, когда речь идет о здоровом питании.
Следуя заветам специалиста в области философии наук Роберта Мертона, я хотел понять, действительно ли то, о чем мы думали, было правдой. Я обратился к исторической составляющей, потому как верю, что понимание контекста необходимо, когда в дело вступают противоречивые аргументы и воззрения. Разве сам концепт «я знаю, о чем говорю» не подразумевает того, что тебе потребуется понимание собственных воззрений, предположений, противоречивой системы убеждений и свидетельств, ее подтверждающих?[12]
Благодаря моей деятельности те исследователи и врачи, которые считали мои убеждения хотя бы относительно верными, увидели во мне лицо с авторитетным для них мнением, в то время как те, кому мои убеждения не близки, решили, что я провокатор, назойливый человек и вовсе шарлатан. Для последних я всего лишь журналист, который вмешивается в медицинские и научные вопросы.