Джимми поиграл желваками и сжал ладонь в кулак.
– Я доложу господину Шульцу, что вы прибыли, – сухо сказал он и скрылся за массивной дубовой дверью, ведущей в кабинет.
Роберт заложил руки за спину и принялся разглядывать картинку, висевшую в простенке меж окон. Серой громадой резал волну броненосец. Стволы пушек дымились, а у самого горизонта угадывался рвущийся в небо фонтан. В углу замысловато перевивались литеры: «Р.Ф.»
– Любите художников, господин? – прошелестели из кресла.
Одетый в твид негр блестел запонками, водя лезвием ножа по ладони.
– А я что-то галсами не догоняю, теперь в Семью берут и обезьян? – выставил подбородок Роберт и улыбнулся в покрытую шрамами рожу.
Негр медленно отложил нож и так же медленно начал подниматься. Словно дерево из волшебного боба, он поднимался и поднимался, уходя под потолок, расправляя плечи, заслоняя свет из окна.
Роберт не стал дожидаться, пока голова негра окажется в стране великанов. Коротко, без замаха ударил в живот и, когда вспаханное шрамами лицо оказалось поблизости, с чувством приложил правой, метя в висок.
Негр пошатнулся, помотал головой и утробно, по-звериному, рыкнул. Роберт с грустью вспомнил ореховый бар с такими удобными тяжелыми бутылками и потянулся за револьвером.
– А ты все такой же дикий! – хохотнули рядом.
На пороге кабинета, привалившись к косяку и заложив большие пальцы в кармашки жилета, стоял Бенедикт Шульц. Время добавило Шульцу лишних фунтов. Глаза, впрочем, не изменились – серые и насмешливые, они смотрели на Роберта дулами крупнокалиберных пулеметов.
– А ты, я гляжу, уже не такой и гибкий! – улыбнулся Роберт, не выпуская из поля зрения черного громилу. Тот отер наливающийся кровью глаз и замер, словно пес, ожидающий команды.
Короткие пальцы перестали барабанить по солидному животу – Шульц распахнул объятия:
– Бобби, старина, сколько лет! Добро пожаловать домой!
– Восемь, Бенни, восемь, – похлопал его по спине Роберт.
– Ну, проходи, проходи, – замахал рукой Шульц и повернулся к негру: – Крокус, ты еще здесь? – Тот выпрямился, совершенно бесстрастный. – Наши друзья тебя уже, наверное, заждались, – добавил Шульц, пропуская мимо себя Боба.
Крокус молча подхватил нож со стола, кивнул Шульцу и нажал кнопку вызова лифта.
Кабинет тоже выглядел иначе, чем при старом кэпе. От массивной мебели остались лишь стол да украшенное резьбой кресло – символ власти в Семье. Почти всю стену занимала карта города, пестрящая значками и крестиками. Стены оделись в излюбленный Шульцем зелено-золотой, а коллекцию холодного оружия сменили стеллажи с книгами. Тумбу, на которой много лет назад красовалась миниатюрная копия броненосца «Адмирал Уильям Ф. Стабб», теперь занимал пузатый и блестящий граммофон. Аккуратной стопкой высились пластинки в черно-белых конвертах. В углу кабинета булькала вода в овальном аквариуме. Какие-то полосатые рыбы шевелили длинными тонкими усиками и пучили глаза на гостя. Впрочем, глобус остался на месте. Роберт погладил земной шар, надавил на кнопку и откинул северное полушарие в сторону.
– Не возражаешь?
– Нет, конечно, – срезал кончик сигары Бенедикт, устраиваясь в кресле.
– Тебе плеснуть?
– Теперь я не пью до обеда, Бобби, – улыбнулся Шульц, – берегу здоровье.
Роберт ухмыльнулся, но промолчал. Налил себе виски в стакан и сел напротив. Теперь его отделял от Шульца лишь стол с витыми, в форме раковин, ножками и отполированной до блеска столешницей. Да еще, пожалуй, восемь прошедших лет.
– Тогда твое здоровье, Бенни! – пригубил Роберт.
– Кстати, у меня есть для тебя подарок, – Шульц выдвинул из стола прямоугольный ящик сродни полицейской картотеке и зашуршал бумагами. – Вот, – выдернул нужную карточку и положил перед Робертом.
Боб пробежал глазами по строчкам и удивленно вскинул бровь:
– Он еще жив?
– Я думал, тебе будет приятно сделать это самому.
– Брехня! – буркнул голос.
– Что? – не расслышал Шульц.
– Я говорю, – Роберт положил карточку во внутренний карман пиджака, – отличный подарок, Бенни.
– Рад, что тебе понравилось, – Шульц кивнул, стряхнул пепел в чайное блюдце. – Ну, рассказывай.
Роберт чуть не поперхнулся смехом.
– Я? Это ты мне расскажи, Бенни! Какого черта тут происходит? Черные в боцманах, сиамские слова в Семье, а ты не пьешь до обеда и любуешься рыбками! И самый главный вопрос, – сделал паузу Роберт, – почему ты ждал так долго, Бенни?
– А почему ты стал бегать, Бобби? – прищурился Шульц. – Четыре побега! Четыре! По пятерке сверху за каждый! Ты думаешь, тебя можно было выкупить с таким сроком?
Роберт нахмурился. Шульц молча поднялся и поставил на стол бутылку и еще один стакан.
– Я отмахал кайлом за всех нас, – зло начал Роберт. – Молча, не сказав ни слова каракатицам. Жрал рыбную выварку и глотал пыль, пока ты поднимался на верхний этаж.
– Бобби, не кипятись, – примирительно сказал Шульц. Налил себе и добавил Роберту. – Я плохо тебя встретил? – Роберт молчал. – Бунт – очень дорогое удовольствие, Боб. Очень.
– Скажи напрямую, Гибкий, чего ты хочешь?
На секунду наступила тишина. Их взгляды столкнулись, как биллиардные шары. В эту же секунду обоим стало понятно, что встречи старых друзей не получилось.
– Я почти отвык от тебя, Ирландец, – делано улыбнулся Шульц. – Времена изменились, мы уже не ведем дела так, как раньше. Перчатки стали более… – он пожевал губами, подбирая слово.
– Медузными, – процедил Роберт.
– Деликатными, – уточнил Шульц.
– Значит, у твоих новых мальчиков кишка тонка и ты решил вытянуть с каторги меня, так? – В ушах Роберта застрекотали с вышек пристрелянные по вехам станковые пулеметы. Зашлепал по баракам свинец.
– Это серьезное дело, Боб, – развел руками Шульц. – Другой с ним не справится.
– Не надо мне фонтанить, Бенни. Я не актриска, а ты не энсин, – пригладил бороду Роберт. – Просто скажи, почему именно я.
Шульц откинулся в кресле и раскурил потухшую сигару:
– Ты помнишь свое последнее дело, Бобби? То, на которое я послал тебя с Ушлым Питсом?
Роберт поморщился. Его всегда раздражала привычка Шульца задавать риторические вопросы. Дело было на редкость простое: остановить у входа в Пуэбло-Сиам курьера Дядюшки Спасибо и забрать груз. Охранники даже стволы не успели достать, как все было уже кончено, – резная шкатулка из красного дерева легла в саквояж Роберта.
Ну а потом в кровавом прямоугольнике окна затрепетала линялая штора.
– Это когда мы ждали на той квартире твоего человека, а заявились каракатицы? – не удержался, съязвил Роберт.
Теперь настал черед Шульца кривиться:
– Бобби, того парня взяли по дороге. Прижали – он и дал течь. Как только его выпустили, мы сразу приладили к нему цементный якорь, – Шульц сильно щелкнул по сигаре. Пепел разлетелся в разные стороны. – Так вот, – продолжил Шульц, помедлив, – сиамский ларец я так и не получил.
Роберт даже не помнил, когда в последний раз был так удивлен:
– Подожди, подожди, Гибкий! Ты хочешь сказать, что Питс оставил коробочку себе и до сих пор расходует воздух? – Шульц кивнул. – Только не говори, что все ради того, чтобы сделать мне приятно! Ай да Питс, ай да ушлая сволочь!
Шульц терпеливо выждал, пока веселье Ирландца сойдет на нет.
– Эта, как ты верно подметил, ушлая сволочь, – с расстановкой произнес он, – скинула мой ларец в Новую бухту, как только запахло жареным. Все эти годы мы пытаемся поднять его со дна! И не только мы, Бобби. Сиамцы как-то пронюхали об этом.
– Не удивлюсь, если Питс работает на две кормушки, – улыбнулся Роберт.
– Все возможно, – пожал плечами Шульц. – Но Джеки очень убедителен. Он даже вшил себе жабры для поисков. Настолько убедителен, что тянет кита за хвост уже восемь лет, – Шульц с силой вколотил окурок в раззявленную пасть пепельницы-кашалота.
– Значит, ты хочешь ларец, – задумался Роберт. – Но ведь я не водолаз.
– У водолазов ни черта не вышло, – потряс головой Шульц. – Течение Баллены снесло шкатулку на глубину. Эти чванливые офицеры-подводники не очень-то идут на сделки! Я отдал уйму денег и смог ангажировать только одного забулдыгу, да и то на мелководье.
Роберт отметил про себя новое слово в лексиконе Гибкого и осклабился:
– А мое здоровье стоит меньше?
– Твое здоровье принадлежит рудникам, – парировал Шульц, но, увидев, как сузились зрачки Боба, поспешил закончить: – Бобби, тебе же сам черт не брат! Никто, кроме тебя, не справится!
Роберт допил виски, аккуратно поставил стакан на стол.
За огромным, чуть ли не во всю стену окном кабинета город уже проснулся и ритмично задышал. Серое небо навалилось, нанизалось на гарпуны шпилей и флюгеров, придавило пар и гомон к брусчатке улицы.
– Бенни, я решил выйти из Семьи, – Роберт не смотрел на Шульца, но сразу почувствовал его цепкое внимание. – Если я возьмусь – ты поможешь мне убраться с острова. И давай без нюансов, Бенни, – перехватил знакомый взгляд Роберт. – Убраться, сев на цеппелин, здоровым и при деньгах.
– Это будет сложно, Боб, – на стол лег свежий номер «Кетополиса для всех». – На последней странице.
«Разыскивается!» – кричал жирным шрифтом заголовок.
Тренькнул, задребезжал телефон.
– У аппарата, – буркнул в трубку Шульц.
«…Роберт Дикий Ирландец О’Нил. Возраст – тридцать семь лет. Вес – двести фунтов. Рост – пять футов десять дюймов. Волосы светлые, глаза зеленые. Возможно, носит бороду. Особые приметы – две серебряные коронки на нижней челюсти, Y-образный шрам на груди…»
– Если антиквар сейчас в городе, то куда ему подъехать? – спросил Шульц, помолчал и нажал на рычаг.
«…и два шрама от пулевых ранений на дюйм и три ниже левой лопатки. Всех имеющих информацию о местонахождении Роберта О’Нила…»
– Джимми! – зычно гаркнул Шульц. – Джимми! – Дверь вежливо скрипнула. – Найди потрошилу Дэнни и дуйте в порт к кротам, к головной конторе. Можешь взять мой «астин».