Я улыбнулся и убрал его с бумаги.
— Позавтракал? Не хочешь поиграть с Элларозой?
Взяв в руки салфетку, я вытер сыну лицо и аккуратно вынул его из детского кресла, чтобы опустить на пол. Пару секунд Люк стоял неуверенно, держась для опоры за барную стойку, а затем стремительно побежал к Элларозе, каждую секунду норовя упасть — пока что он овладел только таким способом передвижения. Добежав, он ухватился за край дивана и затормозил, словно новичок на льду.
Он опустил глаза на Элларозу, а затем с широкой улыбкой поднял на меня.
Сама же Эллароза еще не умела даже переворачиваться на живот. Ей было всего шесть месяцев, и она лежала на своём коврике, глядя на Люка широко раскрытыми глазами. Люк взвизгнул, плюхнулся на четвереньки и, решив переползти через неё, положил руку ей на лицо.
— Осторожно, Люк, будь с ней нежен, — предупредил его я.
Люк заглянул в глаза Элларозе, а затем с видом защитника сел рядом с ней и поднял взгляд на телевизор.
— Масштабы эпидемии птичьего гриппа в Китае ещё неизвестны, но Министерство иностранных дел США официально просит граждан воздержаться от посещения любых регионов Китая. Учитывая рост движения, направленного против Китая…
— Безумный мир, а? — спросил я Люка, наблюдая за тем, как он смотрит телевизор. Горби подошел и свернулся калачиком у него за спиной.
Вернувшись к своей работе, я продолжил чтение отчета о потенциальном рынке использования дополненной реальности в Интернете. Одна технологическая компания как раз прислала мне пару цифровых очков. Меня очень интересовала эта технология, и я хотел принять участие в каком-нибудь стартапе, но Лорен считала это слишком рискованным.
Где-то спустя час чтения и подсчёта издержек, я заметил, что Люк совершенно затих. Он заснул, прислонившись к Горби.
Я зевнул.
Я бы тоже не отказался от того, чтобы подремать. Я тихо подошёл, взял Элларозу на руки и перенёс её в детский манеж около окна. Я поднял Люка, придержав его безвольно качнувшуюся головку, и вместе с ним лёг на диван, положив сына к себе на живот. Сон не заставил себя ждать.
Напоследок я услышал слова диктора CNN:
— Когда кибершпионаж становится кибератакой? С этим вопросом мы обратимся к нашему корреспонденту…
Я проснулся от оглушительного стука в дверь. Сон начал медленно отступать, и снова раздался тот же грохот.
— Вот как плюну, как дуну, и сду-ую твою дверь!
Люк обслюнявил всю мою футболку. Мышцы словно задеревенели. Сколько же я проспал?
Недовольно кряхтя, я всё же сел, бережно придерживая Люка.
Перехватив его другой рукой, я встал и побрёл к двери. Едва я открыл её, внутрь ввалился Чак с бумажными пакетах в обеих руках.
— Кто хочет обедать? — с энтузиазмом провозгласил он и направился с провизией к кухонной стойке.
Люк смотрел на Чака сонными глазами. Я отнёс его на диван и уложил спать, накрыв одеялом, а сам вернулся к Чаку. Он уже разложил всё, что принёс с собой, по тарелкам.
— Уже обед что ли? — спросил я у него, потирая глаза. — Что-то я отрубился.
Я потянулся и зевнул.
— Что тут у тебя?
— Фуа-гра[10] и картофель-фри, мой друг, — ответил Чак, улыбаясь. Он провёл в воздухе багетом, словно волшебной палочкой, — и креольские креветки с масляным соусом.
Неудивительно, что у меня появился лишний вес.
— Я уже чувствую, как у меня закупориваются артерии, — пошутил я.
Обойдя стол, я открыл ящик, достал оттуда две вилки и дал одну Чаку. Второй я набросился на картошку.
— Что, в ресторане в это время года нечего делать?
— Как раз в это время в ресторане и свободной минутки не найти, — засмеялся Чак и подцепил сочный кусочек фуа-гра, лежавший поверх картофеля. — Но здесь у меня дела поважнее.
— Забить подвал доверху запасами на случай конца света?
Он улыбнулся и засунул кусочек жирной печени в рот.
Я покачал головой.
— Ты на самом деле веришь, что мир обречён?
Чак рукой вытер губы от жира.
— А ты на самом деле веришь, что нет?
— Люди постоянно говорят о конце света, но его как не было, так и нет. Общество достигло невиданных прежде высот.
— Скажи об этом жителям острова Пасхи и индейцам Анасази.
— Они жили в изоляции.
— Ладно, а римляне? А мы на этой голубой песчинке не в изоляции, по-твоему, живём?
Я взял креветку и начал её очищать.
— Я почитал про виртуальный мир, как ты и советовал, — сказал Чак, — и ты прав.
Я пожалел о своих словах.
— По сравнению с тем, что происходит сегодня, — заговорщически прошептал Чак, — Холодная война кажется веком доверия и взаимопонимания.
— Ты драматизируешь.
— На протяжении всей человеческой истории страны были ограничены в том, как и на кого они могут повлиять — физическими границами. Угадай, что всё изменило?
— Интернет? — предположил я. Креветка взорвалась во рту великолепным сочетанием каджунских специй и масла. О, как же здорово.
— Мимо. Космос. С момента запуска «Спутника» в пятьдесят седьмом, орбита Земли стала полем деятельности военных, откуда они могли собирать информацию и демонстрировать силу по всему миру.
— И при чём здесь киберпространство?
— Оно дало военным ещё больший простор для деятельности и для достижения всё тех же целей: сбор информации и влияние на события в любой точке земного шара.
Я на секунду задумался.
Чак набил рот жирной картошкой.
— К тому же космос — тоже уже часть киберпространства, — улыбнулся он.
— О чем ты?
— Большинство космических систем работает через Интернет. Для нас то, что находится в космосе, кажется очень далёким, но в киберпространстве разницы нет.
— А в чем же разница?
— В том, что если ты хочешь попасть в космос, понадобится огромная сумма денег, а чтобы попасть в киберпространство — всего лишь ноутбук.
Переходя от креветок к картошке, я потянулся к куску фуа-гра.
— Значит, это тебя так обеспокоило?
Он покачал головой.
— Меня беспокоят заложенные в нашу энергосистему логические бомбы,[11] о которых ты говорил. Китай хотел, чтобы мы их нашли — они хотели показать, на что они способны. Иначе мы бы никогда их не обнаружили.
— Хочешь сказать, что ни ЦРУ, ни АНБ, ни прочие агентства из трёх букв, которые ты так яро ненавидишь, никогда не обнаружили бы эти «бомбы»? — скептически спросил я.
Он покачал головой.
— Люди представляют себе кибервойну, словно какую-то видеоигру: всё пройдёт чисто, без сучка, без задоринки, но всё будет иначе.
— И как же?
— В восемьдесят втором ЦРУ заложило логическую бомбу, которая взорвала трубопровод в Сибири — сила взрыва была около трех килотонн — всё равно, что небольшой ядерный заряд. Все, что потребовалось сделать ЦРУ — это изменить код в системе канадской компании, которая контролировала трубопровод, и произошло это уже больше тридцати лет назад. Подумай, что они могут сотворить сейчас.
— Ну, это ещё не конец света.
— Новое кибероружие массового поражения, которое они разрабатывают, никогда и никем не проверялось, — продолжил Чак, теперь уже без улыбки. — Про ядерное оружие, по крайней мере, известно, что его действие ужасающе: вспомни Хиросиму, Бикини[12] — но, когда дело доходит до кибермира, никто не знает, какой урон это оружие может нанести. И сильные мира сего радостно внедряют свои маленькие киберподарочки в инфраструктуру друг другу — мир обвешан этими смертельными игрушками, словно рождественская ёлка.
— Ты, в самом деле думаешь, что всё так плохо?
— А ты знаешь, что, когда во время Манхэттенского проекта впервые была взорвана атомная бомба, проводившие испытания физики делали ставки, воспламенится ли атмосфера?
Я покачал головой.
— Они знали, что в пятидесяти процентах случаев могут уничтожить всю жизнь на планете, но все равно не свернули со своего пути. Да, мой друг, планы правительства не изменились. Оно не имеет ни малейшего понятия, что это новое оружие, которое сейчас создаётся, может натворить.
— То есть, ты хочешь сказать, что если все полетит к чертям, бежать уже будет некуда? — возразил я. — Если случится катастрофа, ты, в самом деле хочешь присутствовать при этом, сражаться за жизнь и смотреть, как все умирают? Я бы предпочел быстрый и безболезненный конец.
— Ты непростительно небрежен. — Чак бросил взгляд на лежащего на диване Люка. — Разве ты не бросишь на борьбу всё, что у тебя есть, не станешь сражаться до последнего вздоха, чтобы защитить его?
Я взглянул на Люка. Чак был прав. Я медленно кивнул, признав его правоту.
— Ты слишком убеждён в том, что прогресс постоянно движется вперёд, — объявил Чак. — За всю историю с того момента, как мы впервые подняли палку, мы потеряли больше технологий, чем создали. Время от времени общество разворачивается и начинает двигаться назад.
— Уверен, ты можешь привести какие-нибудь примеры. — Бессмысленно было пытаться заткнуть его, когда он так разошёлся.
— В Помпеях археологи обнаружили водопроводы, более совершенные, чем те, что мы используем сегодня. — Чак выудил из груды картошки ещё один блестящий кусок фуа-гра. — А технологии, с помощью которых построили пирамиды, до сих пор считаются утраченными.
— Что, теперь речь пойдёт о древних пришельцах?
— Я серьезно. Когда в тысяча четыреста пятом году адмирал Чжэн отозвал свой флот из Сучжоу, его корабли имели размеры современных авианосцев, а на них размещались почти тридцать тысяч солдат.
— В самом деле?
— Посмотри в Интернете, — сказал он. — Чжэн установил первые контакты с индейцами Западного побережья за сотни лет до того, как к ним в гости в компании Сакагавеи пожаловали Льюис и Кларк.[13] Китайцы курили с орегонскими вождями трубку мира на кораблях, больше современных крейсеров, веками раньше «открытия» Америки Колумбом. А знаешь, какого размера была знаменитая «Нинья» Колумба?