Половина меня ликует, но та половина, которая была воспитана всегда быть чрезвычайно вежливой, чувствует себя виноватой. Что заставляет первую половину моего мозга напоминать второй половине, что он только что убил кого-то, и вежливость — это наименьшая из моих забот.
Предплечье Кинга упирается в нижнюю часть моей груди, приподнимая ее выше, а его вес на моей спине вдавливает ее в твердую поверхность.
«Ой!» — мой крик заглушается его удушающей ладонью.
«Смотри», — хрипло говорит он, перемещая свой вес и прижимаясь виском к моему уху. «Ты можешь продолжать бороться, я могу замотать тебе руки, ноги и рот скотчем, засунуть тебя в заднюю часть моего Suburban и расстрелять любого, кто попадется нам на пути. Или ты можешь быть хорошей маленькой девочкой и сидеть на переднем сиденье, и никто не должен умирать». Он делает паузу. «Ну, больше никто».
Он говорит это так, будто это ничего не значит.
Как будто убийство его зятя — это ничто.
«Я собираюсь убрать руку, и если ты почувствуешь желание закричать, вспомни о пистолете, спрятанном у меня за поясом. Помни, что любой, кого я убью, будет на твоей совести. И если это будет громко, мне нужно будет быстро уйти. А это значит, что пуля в твоей голове тоже».
Его небрежный тон еще больше усугубляет ситуацию, заставляя слезы течь по моим щекам.
Он сгибает пальцы. «Мы на одной волне, дорогая?»
Я киваю, как могу, и он наконец убирает руку от моего рта.
Я не кричу.
Я не могу нести ответственность за чью-то смерть. Поэтому я просто вишу там, в его объятиях, хватая ртом воздух.
«То же самое касается и бега». Рука на моей талии ослабевает, когда он опускает меня до тех пор, пока мои пальцы ног снова не касаются земли.
Под моими тонкими ботинками шевелится галька, и колени подкашиваются.
Я напуган. В ужасе. Но я все еще не могу не думать о том, как это впечатляюще, что он пронес меня весь этот путь. Одной рукой.
Он медленно убирает от меня эту руку, а я прижимаюсь к автомобилю, пытаясь отдышаться и надеясь придумать какой-нибудь потрясающий план.
Но затем он подталкивает меня.
«Пошли». Кинг даже не запыхался, по-видимому, его тяжелое дыхание секунду назад было вызвано лишь болью.
Не имея в голове никаких гениальных планов, я позволил ему провести меня к пассажирской двери.
Одну большую ладонь он держит на моей спине, а другой открывает дверь.
Я ни секунды не думаю о том, как мои шорты задираются у меня на заднице, или о том, что, забираясь в эту чудовищную машину, я окажусь прямо перед его лицом, потому что я слишком занята воспоминаниями о каждой серии «20/20», в которой напоминают, что никогда не стоит садиться в машину к незнакомцу.
«Пристегните ремень безопасности».
Я моргаю, глядя на него, но слезы все еще застилают мне глаза.
Плакала ли я все это время?
«Пристегни ремень безопасности», — снова требует Кинг, когда его плечи заполняют проем открытой двери.
Даже если бы кто-то сейчас прошел мимо, он бы меня даже не увидел.
И если бы они это сделали…
Я не могу позволить кому-то умереть из-за меня.
Мои руки трясутся так сильно, что мне требуется две попытки, чтобы хотя бы схватиться за ремень безопасности.
Мой похититель вздыхает. «Я сделаю это».
Прежде чем я успеваю его остановить, Кинг вырывает ремень из моей руки.
Все еще держась одной рукой за дверной проем, он наклоняется к машине, поворачивая свое тело и прижимая нас грудь к груди, и тянется, чтобы застегнуть мой ремень безопасности.
Эти дикие золотистые глаза, которые я думала, что больше никогда не увижу, так близко. Небольшое количество света от уличных фонарей над головой отражается от его радужных оболочек, и я не знаю, сильнее ли меня пугает то, что я все еще нахожу его таким привлекательным.
«Останься», — шепчет Кинг и уходит. Дверь захлопывается за ним.
Моя грудь расширяется. Мое подсознание затаило дыхание, когда он был так близко.
Кажется, секунду спустя Кинг садится на водительское сиденье рядом со мной. И меня охватывает чувство вины. Я даже не пыталась бежать.
Он что-то перекидывает через плечо, и я прослеживаю его движение глазами, чувствуя себя немного ошеломленной при виде своей сумочки.
Когда я её уронила?
Когда он её подобрал?
Конечно, он не мог оставить её в коридоре. Не может быть никаких доказательств, что я была там. Кроме ключей от моей машины, которые лежали где-то внутри той квартиры.
И, конечно же, он бросил сумочку так далеко назад, что я не смогла до нее дотянуться.
У меня там нет ничего, что можно было бы использовать в качестве оружия, но у меня есть телефон, который сейчас очень пригодится, чтобы позвонить в полицию.
Двигатель оживает, и я покидаю квартиру своего мертвого, не совсем парня вместе с его убийцей.
ГЛАВА 5
Кинг
Ну, черт возьми. Я не так планировал провести сегодняшний вечер.
Женщина на сиденье рядом со мной звучит так, будто она на грани потери контроля, поэтому я веду машину одной рукой и держу ближайшую к ней руку свободной на коленях. Таким образом, я готов, когда она в конце концов решит отомстить. Потому что я уверен, что это произойдет.
Мы проезжаем под уличным фонарем, а затем резко поворачиваем, чтобы объехать здание Лиланда, и тонкие желтые полоски света мерцают на ее заплаканной щеке.
Я не причиняю вреда женщинам. Я определенно не убиваю женщин. Но мне нужно, чтобы она продолжала сотрудничать в настоящее время. А страх всегда оказывался быстрым и основательным мотиватором.
Мне действительно жаль, что я ее похитил, но если бы она не появилась на пороге этого ублюдка, ее бы сейчас не было в моей машине. Так что, на самом деле, это в основном ее вина.
Я нажимаю на педаль тормоза, чтобы сделать последний поворот обратно на дорогу, проходящую перед домом Лиланда, когда замечаю, что Саванна начинает тянуться к ремню безопасности.
Пока одна рука крутит руль, я скольжу другой по центральной консоли и кладу руку на пряжку. Она смотрит вперед, играя в послушную заложницу, поэтому не видит движения.
Я ожидаю, что она отдернет руку в ту же секунду, как ее пальцы коснутся моей кожи, но она, кажется, не понимает, что касается меня. Ее пальцы растопыриваются, когда она пытается нащупать пряжку, и вот тогда она замирает, нежно держа мою руку.
Почти комично, как ее голова медленно поворачивается, как ее взгляд медленно опускается, прежде чем она с криком отдергивает руку.
Ладно, может я и не смеюсь, но улыбаюсь.
Она не должна быть такой милой, с ужасом в глазах и слезами на щеках, но она такая. И я давно понял, что не нужно бороться со своими эмоциональными реакциями. Жизнь становится намного веселее, когда ты просто позволяешь себе чувствовать и не заморачиваешься психоанализом каждого момента до смерти.
«Пожалуйста, отпустите меня», — ее шепот дрожит, и она обращает взгляд к своим коленям, где ее руки теперь сцеплены вместе.
Вместо ответа я нажимаю на газ, и мы проезжаем мимо паршивого многоквартирного дома Лиланда.
Когда проходит еще одна минута молчания, она пытается снова.
«Я н-ничего не скажу».
Я чувствую, как она смотрит на меня, но вместо того, чтобы встретиться с ней взглядом, я убираю руку с ее ремня безопасности, чтобы нажать на экран на панели приборов и позвонить. «Я знаю».
Из динамиков машины раздается громкий звон, и Саванна подпрыгивает на сиденье.
Я регулирую громкость, и он звонит еще раз, прежде чем на звонок отвечают. «Тебе уже пора спать, старик. Почему ты не спишь?»
Придурок.
«Мне нужно прислать уборщиков…» — начинаю я, но мои слова заглушаются отчаянными криками Саванны.
«Помогите! Помогите!» Она наклоняется вперед на своем месте, глядя в потолок в поисках микрофона. «Вы меня слышите?! Меня похищают! Помогите!»
Наступает минута тишины, а затем в машине раздается смех Неро.
Саванна отшатнулась от шума, прижавшись спиной к сиденью.
«Чёрт, Кинг. Наконец-то ты звонишь мне с чем-то интересным», — продолжает смеяться Неро. «Не могу дождаться, чтобы услышать эту историю».
Я зажимаю переносицу. Это не улучшит мою ситуацию.
«Ты мне не поможешь». Это утверждение, и Саванна произносит его тихо, но Неро все равно слышит.
«Извините, леди. Если мой мужчина взял вас, то это для вашего же блага. Или, может быть, для его блага». Я могу представить себе глупую ухмылку, которая, вероятно, у него на лице.
Саванна бросается к дверце машины, резко дергая за ручку.
Но дверь не открывается и не откроется, пока я сам не решу открыть ее для нее.
«Перестань», — говорю я ей.
Она этого не делает.
«Прекрати!» — кричу я, пытаясь преодолеть ее панику.
Пока она продолжает попытки, ее рыдания переходят в икоту, я продолжаю держать руль левой рукой и наклоняюсь, захватывая оба ее запястья своей правой рукой.
Она кричит, и этот звук в замкнутом пространстве становится почти оглушительным.
«Иисусе, женщина!» Она почти высвобождается от моей хватки, поэтому я крепче сжимаю ее. «Просто успокойся, черт возьми!»
Ее сопротивление только усиливается, и мне приходится притянуть ее руки к себе, наполовину перекинув ее через центральную консоль, чтобы удержать ее.
Используя свое предплечье, чтобы прижать ее руки, я держу ее руки сжатыми вместе на своих коленях. Я уверен, что ей это неудобно, но если она заставит меня разбить мою любимую машину, я буду зол.
Нажимая на газ, я пролетаю на желтый свет и направляюсь к въезду на автостраду.
«Помнишь, что я говорил о стрельбе по любому, кто придет тебе на помощь?» — выдавливаю я, и она наконец замолкает. «Это касается и спасателей. Так что, если ты заставишь меня разбиться, мне придется начать убивать спасателей, и ты станешь непосредственной причиной смерти для многих людей».
Она обмякает, опускает подбородок вниз, ее лоб касается моей руки.