Признаю, что, возможно, прошло слишком много времени с тех пор, как я последний раз трахался, потому что этот контакт начинает меня раздражать. И чувствовать ее дрожь, с рыданиями, напротив меня не должно возбуждать… меня.
Внутри автомобиля наступает блаженная тишина. Пока ее не нарушает металлический гул и тихий звук чего-то хлопающего.
«Ты что, правда сейчас готовишь чертов попкорн?» Неро не отвечает, но ему и не нужно, так как за него отвечает участившийся хлопающий попкорн. Я вздыхаю. «У нас есть поблизости бригада, которая может позаботиться о теле?»
«Если ты в городе, я могу прислать туда ребят в течении минут тридцати. Кто-нибудь тебя видел?»
«Кроме моей жертвы похищения?» Я невозмутимо ответил. «Нет. Меня никто не видел».
Он одобрительно хрюкает, что меня раздражает. Неро может убивать чаще, чем я, но я не забыл, как это делать.
«Тебе нужно куда-нибудь ее отвезти?»
Его вопрос заставляет меня скрежетать зубами. «Нет». Я не поведу эту маленькую королеву красоты в одну из наших камер содержания.
«Ладно, а куда вы направляетесь?» Микроволновка издает звуковой сигнал, оповещая, что время истекло.
Пока я колеблюсь с ответом, я чувствую, как Саванна напрягается под моими объятиями.
"Домой."
ГЛАВА 6
Саванна
Домой.
Это слово эхом отзывается у меня в голове.
Он отвезет меня домой.
Этот ответ очень похож на его красоту… Я не знаю, дом лучше или хуже альтернативы.
Я имею в виду, если бы он просто собирался убить меня, он бы застрелил меня в переулке и оставил на улице. Так ведь? Он бы не привел меня к себе домой.
Но какая причина могла бы вернуть меня домой?
Я слышу, как он перечисляет адрес Ли человеку по телефону.
Определитель номера просто показал букву N, но я никогда не забуду звук его голоса или то, как он смеялся, когда я умолял о помощи. И я никогда его не прощу.
«Я разберусь с этим», — говорит N через динамики. «Но я позвоню тебе позже, чтобы услышать историю».
«Да, да», — небрежно отвечает Кинг, даже прижимая меня к сиденью одной рукой. «Не хочешь повесить трубку? У меня тут и так дел по горло».
Раздается смешок, за которым следует хруст, должно быть, это тот ужасный человек, поедающий свой дурацкий попкорн, а затем звонок окончательно обрывается.
В наступившей тишине я замечаю боль в руках. Твердый край центральной консоли врезается в бок. Ремень безопасности врезается в шею сбоку.
И это слишком много.
Я не люблю боль. Это никогда не было моим коньком.
У меня нет татуировок. Я проколола уши в шестнадцать лет, потому что у всех моих друзей они были, и я все время плакала.
Мне нравится гулять. Мне не нравится бегать. Мне не нравится жжение, которое возникает при поднятии тяжестей. Мне нравится быть спокойной и удобной. Мне нравится рисовать. Мне нравится притворяться счастливой. И я не могу…
Я сейчас не могу притворяться.
Это самое далекое от счастья состояние, в котором я когда-либо была.
У меня перехватывает дыхание.
А что, если я больше никогда не буду счастлива?
Моя грудь сжимается.
Что если это конец? Что если я так умру? Одна. Напуганная. Все еще ища покой и принадлежность, о которых мечтала в детстве…
Слезы, которые так и не прекратились, текут из моих глаз.
«Мне-мне жаль. Я никому ничего не скажу». Мои губы касаются гладкой кожи, которая отделяет мое сиденье от сиденья Кинга. «Я тоже ненавижу Ли. Это все его вина». Печаль от этой правды почти подавляет меня, заставляя мои плечи трястись под тяжестью.
Я всегда хотела быть с кем-то, кто ценил бы меня за то, что я есть. Чтобы мое искусство воспринимали всерьёз. И я думала, что Ли наконец-то стал тем человеком. Но он им не стал. Он даже не Ли. Он лжец. И обманщик. И его смерть не решила всех проблем. Она только усугубила мои проблемы.
«Пожалуйста», — шепчу я. «Я не хочу умирать».
Какой жалкий способ уйти. Умолять.
«Саванна». Рука гладит мой затылок. «Просто дыши, Саванна».
Рука поднимается, затем движется по тому же пути.
Мой вдох прерывистый, но менее громкий.
«Тише». Его тон соответствует значению слова, и мое тело реагирует. Мои легкие плавно расширяются. «Вот и все». Еще один взмах его руки. «С тобой все в порядке».
Мой выдох вырывается грустным смехом. Я не в порядке.
Его рука ложится мне на затылок, и он отвечает так, как будто я говорю это вслух. «Ты знаешь, что я имею в виду».
Мои губы невольно растягиваются в улыбке. По крайней мере, он честен.
Я закрываю глаза.
Мне нужно успокоиться. Я никогда не выберусь отсюда, если не буду мыслить здраво.
Как будто эта фраза активизировала мой мозг, и я поняла, что рука на моем затылке — это та же самая рука, которая удерживала меня на месте.
Мои пальцы сгибаются, и, конечно же, мои запястья свободны, а руки… покоятся на коленях моего похитителя. Я отдергиваю руку и сажусь, полностью высвобождаясь из его хватки.
Кинг позволяет мне отстраниться и кладет руку обратно на центральную консоль. Как будто он готов снова сдержаться. Но я не дам ему повода. Пока, по крайней мере.
Смирившись с тем, что я пойду туда, куда он меня поведет, я вытираю слезы со щек и смотрю на темный пейзаж, проносящийся за окном.
ГЛАВА 7
Саванна
Я выдерживаю десять минут, прежде чем больше не могу держать язык за зубами. «Куда мы едем?»
«Домой», — хрипло повторяет он односложный ответ, который дал ранее.
Зубы вдавливаются в нижнюю губу. Наверное, не стоит его доставать. Счастливый похититель — добрый похититель. Или так я могу предположить.
«Но где же дом?» Я никогда не умел молчать.
Когда он только вздыхает, я отрываю взгляд от пейзажа и смотрю на него.
В салоне машины слишком темно, чтобы хорошо разглядеть его черты, но мне не нужен свет, чтобы запомнить искру в его глазах. А проезжающих уличных фонарей достаточно, чтобы очертить его сильную челюсть. Его сильные брови. Его сильное все.
Честно говоря, это даже несправедливо, что кто-то выглядит так хорошо. И уж точно несправедливо, что мой мозг просто не может смириться с этим фактом. Каждый раз, когда я смотрю на него, страх должен быть первым, что я чувствую. Но это не так.
Вместо этого у меня внутри есть это девчачье содрогание. Чувство, которое позволяет тебе понять, что кто-то привлекателен; и что этот кто-то слишком привлекателен для тебя, и что он, вероятно, знает об этом. Поэтому, когда я должна сосредоточиться на важных вещах — например, как мне сбежать — мой разум цепляется за тот факт, что эта рубашка, которую я ношу, немного тугая. И что пояс моих джинсовых шорт тоже тугой. И что когда я так сижу, мой живот выпирает над ремнем безопасности. А мои бедра — вспотевшие от напряжения и стресса — прилипают к теплому кожаному сиденью подо мной. И я знаю, что все это неважно. Я знаю, что все это глупое тривиальное общественное дерьмо, о котором мне никогда не следует беспокоиться, не говоря уже о том, когда меня буквально похищает сумасшедший. Но все равно, вот я здесь, гадая, что он обо мне думает. И это, возможно, то, что я больше всего ненавижу в себе прямо сейчас.
Он снова вздыхает, вероятно, ему надоело, что я пялюсь на его профиль. «Мы скоро будем там».
Я смотрю в лобовое стекло. Мы едем по автостраде, а Миннеаполис позади нас становится все меньше. Что говорит мне только о том, что он не живет в городе.
«Ты живешь в пригороде?» Не знаю, почему это так невероятно, но это так.
«Слушай, ты можешь сидеть там и наблюдать, или я могу завязать тебе глаза. Но я не собираюсь просто так давать тебе свой адрес».
«Но…» Я не знаю, почему я просто не могу заткнуться. «Ты везешь меня туда. Так я не увижу, где ты живешь?»
Кинг поворачивает голову, чтобы посмотреть на меня. «Ты бы предпочла, чтобы я отвез тебя на один из складов? Потому что я обещаю тебе, что мой дом более комфортен. Для нас обоих».
Он удерживает мой взгляд на мгновение дольше, чем я считала бы безопасным, а затем снова поворачивается и смотрит на дорогу впереди нас.
Сжав губы, я снова смотрю в окно.
У меня нет большого опыта в борьбе с угрозами насилия, но поход на один из складов звучит как что-то вроде этого.
У кого вообще есть склады? Множественное число?
«Кинг — твое настоящее имя?» Я вижу, как мои собственные глаза расширяются в отражении окна.
Зачем я это спросила!?
Не думаю, что на этот раз его реакцию можно назвать вздохом, скорее долгим, громким выдохом. «Саванна, ты же не думаешь, что это хорошая тема — спрашивать меня об этом?»
Его тон скорее недоверчивый, чем сумасшедший, поэтому я позволяю своему взгляду снова качнуться в его сторону. «Потому что это не так?»
«Потому что вести себя как тупица — это, по сути, правило номер один при похищении. А ты только что сказала мне, что знаешь мое имя. Зачем мне теперь тебя отпускать?»
«Ох». Я просовываю руки ниже между бедер, сгорбившись. «Но ты же знаешь мое имя».
«Да». То, как он произносит это слово, звучит как «да». «Но это я похищаю. Я должен знать о тебе кое-что».
«Но ты же знаешь, что я знаю, кто ты. Потому что мы встретились сегодня днём», — тупо замечаю я.
Я вижу, как он качает головой. «Ты хочешь, чтобы я убил и твою подругу?»
«Что!?» Мои руки взлетают вверх, ладони наружу в покадровой съемке. «Нет!»
«Тогда, возможно, говорить об этой связи — плохая идея».
«Ну, мне чертовски жаль», — я размахиваю руками. «Меня никогда раньше не похищали!»
«Никакого дерьма».
«Боже, мои извинения за то, что я была плохим пленником», — огрызаюсь я. «Если бы я знала…»
Оставшиеся мои слова остаются нерасслышанными, поскольку Кинг нажимает кнопку на рулевом колесе, и машина внезапно наполняется громкой рок-музыкой.