Вельзевул
В сердце проклятия плачут
В сердце проклятия стонут
Мрачные мысли скачут
Душу куда-то гонят.
Куда никому не известно
Зачем я сам не знаю
Я знаю пред мною бездна
А в бездне духи летают
Когда песни кому-то вторят
Когда мниться «неискренни» песни
Почему же в душе гуторит
Так скорей бросайся в бездну…
Неужели нет спасенья
Неужели вечны страданья
. . . . . . . . . .
Неужели все подражанье….
Зеленые, жженые солнца
Яснеют на желевых тучах
Сверкают на лампах червонцы
– Скажите, зачем меня мучить…
– Посмотрите какая ж зала
Описать не найдете слова
Посмотрите в этих бокалах
Чем вино не лучше крови…
– Оставьте меня, не мучьте
Лабиринт еще не кончен
Я знаю, лучше, лучше
Нет в мире вас жесточе…
– Посмотрите сколько золота,
Посмотрите, все это ваше
Посмотрите как они молоды
Но они давно апаши…
Тетрадь 5
«Рукою скалистой из вихристого Хаоса…»
Рукою скалистой из вихристого Хаоса
Я вырвал новый, неведомый мир!
И в обрывках небесного округленного паруса
Высучились дифирамбы Солнцегранных секир.
На кончике острого изумрудного обелиска
Закрученным канатиком Я буду вращать его
Укреплю его у подножия солнечного диска
Привинтив к обелиску железное стативо…
Как это весело созерцать новоявленное светило
Вырванное из бездны своей собственной рукою
Посмотрите как надулись посинелые жилы
Похожие на золото под серебряною водою!
. . . . . . . . . . . . . . .
. . . . . . . . . . . . . . .
. . . . . . . . . . . . . . .
«Скажите? Если Я ударю по левой руке секирой…»
Скажите? Если Я ударю по левой руке секирой
То польются капли огненно-красного чернила?
Я их смешаю с обломками устарелого мира,
И сожгу свою руку на преддверии астрального горнила…
Я вырву крылья у тяжелого ястреба,
И прибью гвоздями к своим дерзким плечам.
Я усыплю свой путь помертвелыми астрами
Я умертвлю Человечество неистово крича.
Я исковеркаю личину несуществующего бога
Обращу ее в пропасть заросшую крапивой
И воссяду на троне у края Вселенской Дороги
И вскопаю ногами небесные нивы…
9 августа 1919
Тетрадь 6
Без
Строки зеленого вихря…
В строках зеленого вихря
Брызли зеленые тени,
Тени зеленых исчадий.
Серая шапка поднебья,
Шапка гнилого поднебья,
Жила на сиреневом платье
Звекла остывшей сирени.
Взвон телеграфных надкожий,
Взвел коромысла надкожий,
Взвысился в зелень деревьев
Вздорным ржавеющим шпицом…
Вбег предосенья всклокочен,
Синим внезапно всклокочен…
. . . . . . . . . .
Кто-то увидел сквозь ночи
Очи осенней Царицы.
27 августа
«Багряницею ломкой соломки…»
Багряницею ломкой соломки
Пригвожденной к укатам дождей,
Скомкал в буро-молочные комки
Я обломки зеленой межи…
На дерзанья заботливой стыжи
Озаряли прилиженный вскок,
А хотелось одрожить прилижьем
Очертаний искрещенных ног
…На закатном прибрежьи протелить
Покосил многостадия Велес,
И какой про злобный поранил
Без того уж кровавую челюсть.
28 авг. 20 г.
Ватра
Жутые путы ватры
Окутал синий комок.
Призрак далекой жатвы
Завелил устрашьем Гоморр.
Черный, огромный варош
Падал на руки ночи,
В синем волнистом угаре
Сныли безкучие кочи.
Мрачные, темные скалы
Звали в оджалые думы,
И сердце, как ветер рвало
Умчаться в червоную шуму!..
1 сентября 1920
Соборная площадь
На зеленом небесном озере
Поседелая, долгая церковь,
Поднимает злаченными ризами
Крестов заповедных веки.
Будто в пляске безумного шамана
Засыпают деревьев закаты
И сгибает гранитные латы
Неизменный, обтесанный памятник.
Солнце в светло червоном шеломе
Изумрудит цементные плиты,
И блестящею сетью покрытый
Стынет белый подножий обломок.
6 сентября 1920
У окна
Черное, круглое дерево
В зове безумных звезд,
В дали усталого севера
Брызжет фонтаном полос.
Угрюмые дуремы полночья
Настежь открытые всем,
Жуты фонарных клочьев
Роют уружный плен.
Строгий, жилистый мрамор
Плетет безразличность гирлянд,
Из черных проколотых рамок
Глядит черновласый гигант…
На всходном, зарделись приземьи
Округлости облачных гор,
И бросил багряные тени
От сна пробудившийся Хорос…
9 сентября 20 г.
Якорь мрака
Вылетел в окошко перекрестный диск,
Выкурил сигару посинелый мрак,
На карнизе взлета мертвенная равея
Взвякивала к выси обветренный якорь.
Закачались вихри… Вихри или взгорень?
Или свет уклонный на луну кивнул
Или высини мрака обожженный корень
Закрутил в объятья черный якорь-кнут.
… И вцепился в щеку и вцепился в руку
Сечень, оттрубив в закручь опалых ягод,
Высверлил из небрья почернелый стуков,
И взвинтил холодный, трехколенный якорь.
25 августа
Человеку!
Каменные пирамиды, огромной лапой,
Вырвал – закопал фундаменталом ввысь,
Из бесчисленных ран чтото красное закапало,
Расбросалась обрывками буроватая слизь…
Что то железное, громадное, щупальцами
Царапало оголенный череп земли,
Что то многогранное серыми уступами
Катилось испуская окровавленный крик…
Загребай сильнее, халаружная лопасть!
Загребай, Победитель – Железный Век,
Загребай перед грозной невидимой пропастью
Вскопанною мною для тебя, Человек!
31 августа 20
На Воскресение Мое
Черные пальцы восьмигранных часов
Указывали неумолимо на 12,
Тысячелетний, незыблемый стальной засов
Начал с ворот спускаться.
Кто то Великий, преуготованный Собой
Возродился вновь для битвы,
Позабытые боги, с Архангельской Трубой
Преклонились пред Ним- Великим.
Он – Великий, с огневым челом,
Прыгнул в запъястья миров,
Опрокинул землю на солнечный уклон
Опал под небесный покров!
Вздел в десницу Млечный Путь,
Взмахнул, опрокинул все,
В темном, бесцветном небесном рву
Брызгнул сапфиром рос!
Тетрадь 7
Сень
Вил на вилы сень небес,
Лез
Облокачиваясь
Джонглый затлен
На канате с неба до земли
Громогомные заизали камни
Вами же вами
Все! –
Прошли на восход миров!
Черные рты домов
Ты увидал: глотли!
Бейте кровавые рты
Сень нанесем, что клад!
Грохотом падает вихрь
Стлен голосопный раб
Брать надо в якорь рук
Курок револьверных псал!
19 октября
Будущее теперь
Не в упорах гаслей морок сети вынул,
Опрокинулся осталенный венок.
Через устьево глаголовещих руны
Под распад русланный Ведь ведет.
Как в низовьях голубой Чуди
Заблистали стружья и мечи, –
Так в заставах за чадилом чудит
Жуткокресый огонек свечи.
И когда за воросли отгонут
Голоса осодбежаных гаслей,
Вороные и гнедые кони
Шелома на величах загасят,
А низовья оротачив чисти,
Подгнетут отгуслые годуры, –
По велогонным на яругах взвысит
Синеуса кормошалый Рюрик.
27 октября
Оджалье
На плахе сложило головушку
Золотое бессонное солнышко,
Закачалось волною небушко,
Закачалося вольное донышко.
Посмотрели орбитами полыми
Многогранные светом созвездия,
Неумолчное рулое полымя
Наметало зеленые гвоздики.
На бездомных обломанных льдинках
Предвозвестник весенний не высидел,
Как паук на седой паутинке
На земле мое тело повиснуло.
1 ноября
Всегонье листопада
На обкресах невелемых воен
Остремижился лягожный скат,
Зноен веломых воин
Напожь бресном ласкал.
Нежь крокотливых громин
Лязгала в вороти дней,
Глаз безголосый обломок
Сонн и в оравах нем.
Веют сваи хвойных вин воен
Водит воин засекную лебедь,
У подножный колкий ветер воет,
На веках клокочет весью небо.
Листопад лядит Просинечь раньше
Острие исснеженое вынут
Соболевый тополь изогранен,
Изоранив голубые (неразб)
Искатив серебряные лыжи
На подошвах солнечных извилин
Голежежью на вестины нижет
Голубую синечь Грозонкол.
20 октября 1919
Полевень
По проволоке ласок осени
Ветер бросил скользящий ток.
Цемент крытый холодными росами
По каналам улиц тек.
По костлявым каменным глубинам
Бегал летящий черный год
И хватал из седых низот
Белый гоголь перо голубиное.
. . . . . . . . . .
. . . . . . . . . .
. . . . . . . . . .
сентябрь 20.
Мое!
Родос червонной бури
Ноги над морем простер,
Враг беспощадный будит
Вскинутых крыш костер.
Падает сокол солнца,
Ветер гудки несет.
Буря за бурей гонится
Пенит голова лесов.
Вихрь закружил столетья
Дунул в гудок борьбы,
В сетях раскинул сеть я
Черной земли горбы.
Падает гул за гулом,
Враг передал копье,
Вскинуло желтое дуло
Черное знамя мое!
«По конусам копоти улиц…»
По конусам копоти улиц
Шерстятся иглы толпы.
Гонелый Баян балагурит
Стружья ряженой тропы.
Стужа
Домища недужит
Крылья турбин
теребя,
Ружей отблески рушат
Черепа
чередя
терема.
В неме орыбивши не –
Вод
Вод
обостренных лес
Сел
сетью в города не –
рвы
Рви –
и в закрома за
зе-мле,
Мле –
ко
ко
ря вых
вих
ря стей
и
тек
и
ни
зи ло
плох
лом
идя
ломал
алый
ц вет
Вет
В веках ведет расковав валов пасти
Тинит не лихим кадилом
Лом!
2 октября 20
«Изолотажеурного мой молоточек…»
Изолотажеурного мой молоточек
Бил я об урны взглядточен.
Оскопурпурно намочены
Рябые, бурные очи.
Июнь 20 г.
«На вестинах копен закопанного клада…»
На вестинах копен закопанного клада
В озеро мысли бежала тень,
В пропасти осени солнце падало,
Пингвин облак по нему летел.
Ветер холодными вздохами брызгал,
Метал металлом в мятели лета.
Резким объятием небо стиснул
И запер небо в немую клетку.
На желтых кучах глухих рыданий
Сидели птицы и седели.
А в темных стеклах скелета дали
Рыдали лета цветные трели.
В окраинах пляски обезумевшего сердца
Рыли траншею бездольные мысли
А в клекотных песнях воскресших дерсен
Литые льдинки как слезы висли.
Тесенное зелье
Чье это в гареве зелье?
Озелененный не ведал куст
О том что я из ранней вылил
Огустный мук заборов пеустей.
И придавив жгутом двух окон мостовую
Умчался в ад неизвестных клокочей,
И червь залин завыл поднявши выю,
И взонил лезть обглоданных очей.
И вы, и я, и те, которые смотрели в радь неведомого солнца,
Через оконце земли в горечь всполоснули сердце
Что вертится в груди и за полосью гонится.
Но сторониц на строчки облокочен локоть не измерчу вены
Упало зелье в гарево,
Снеслисясном колена.
20 октября 20.
4 (оджалье)
Звякнуло в выси сивым неведьем:
«Эй, вы»!
«На заборах не спи!»
Русло снесло половодье,
Весла обрызгал снег.
Зашевелил глазами в солнце,
Обнажил едымаленые ногти.
Зологубым рясном окончил
Одизин окороченную рокоть.
Велобурый волоочья стиснул
Обтянулись оболочки облак.
На которых стоня повиснул
Моих гуслей серебряный обод.
1 ноября
(из цикла Оджалье)
Заря закачала ветвями
Зарядились обвалы зимы,
За ряжеными вилось пламя
Заревел буреной камыш.
Игра хоровод окрылила,
Заалела осенняя явь,
И граненые серьги удила
Беловатый пушистый яд.
. . . . . . . . . .
Упасть ледяной громаде
В толпе челолобой негде,
В оджалом стоглазом чаде,
Сквозит ледяная небыль…
10 ноября
Листопад
Среди кустов где гасли гусли точат,
И грань озер игру отпашень вяжет,
О, лес неведья
водовой овражень,
Где вражий див сквозь небеса пророчит.
И вот взвился плащем в крутое небо
Кровавым псалом стержень стяжной,
За пасть толпы – широкий невод
Червоным маревом обтянут.
И вот пришли
князьки на шапках вили
Узор прибега громового моря.
Ладони сжали огневые вила
И ожерелья громоворят.
И на дома спустился рыжий вечер,
Как бы стрелою пораженный витязь.
И закружил в объятьях красный ветер
Угрюмых улиц рокотные рвины.
. . . . . . . . . .
И рук нездешних мжалые обкрылья
Что лен земли в небытьях обмотали,
Покровы ночи яревом покрыли
В венец метнувши ясное метало.
И бездыханных крестолобых вежах
Завыли желтые ожобленные совы
О том, что Я, баутай нездесовья
На факелах безверия повешен.
15 … 1920 г.