Буквально еще несколько минут и я чувствую, что плечо ощутимо немеет, затем и вовсе леденеет. Еще секунда и едва чувствуется разрез, извлечение пули и наложение легкой повязки.
— Ну, вот и все. Поешьте получше и поспите покрепче, а завтра будете, как новенькая. Моя помощь больше не нужна? Мирослав Романович?
— Нет, иди, дальше я сам.
Накатившая сонливость, заставляет нахмуриться. Он мне еще и снотворное вколол? Ох уж эти иные…
— Тебе нужно снять платье, оно уже окончательно испорчено. Помочь?
— Нет, сама. Что взамен?
— У меня есть запасные рубашки. Подожди, сейчас принесу.
Повернув голову и немного скосив глаза, наблюдала, как он выходит во вторую дверь, не в ту, которую мы зашли и уже через минуту появляется с парой рубашек, одну из которых протягивает мне, а другую оставляет себе.
— Давай все-таки помогу, тебе еще и спину нужно протереть.
— Давай… — Понимая, что сопротивляться и отказываться смысла нет, а сама я из-за слабости, да и самого месторасположения ранения не справлюсь, согласно киваю, но все равно кривлюсь. Меня снова мутит… я уже ненавижу розы!
Заморачиваться с платьем он не стал — попросту дорвал. Жалко… такое платьишко было. Одела то всего три раза.
— Все, одевай. Погоди, давай. — Видя мои затруднения с рукой, покачал головой и помог продеть руки в рукава. Еще и застегнул сам. — Все. Что все-таки произошло?
— Это ты у своей девицы спроси. Она зашла и тут же достала оружие. У вас тут в Москве все такие нервные? Чем ты ее обидел?
Из-за разницы в росте, его рубашка доходила мне до середины бедра и была лишь чуть короче безвременно почившего платья. Так что я была можно сказать что одета, хотя все равно было неуютно, а еще и подмораживать начало… а еще я есть зверски захотела, хотя прекрасно понимала — съем хоть кусочек и меня снова стошнит. Идиотская ситуация! Когда же мой нянь приедет…
Словно в ответ на мои мысли, после короткого стука открывается дверь и заходит один из охранников с моей сумкой, в которой просто надрывается телефон. Ну вот… и что я ему скажу? Ох…
— Да?
— Что происходит? Ты почему трубку не берешь?!
— Ой… не кричи… — Отодвинув завопивший телефон от уха, поморщилась, у меня аж вся сонливость куда-то подевалась. — Не успела. Ты скоро?
— Пять минут. Где ты?
— В кабинете у Мирослава. Ты только не нервничай так…
— Что еще произошло? — Поняв по моему смущенному голосу, что я не говорю самого главного, бросил коротко и сухо. — Говори.
— Ничего такого… ты только приедь, а? Я тебе потом расскажу… все-все.
— Никуда не уходи. И передай Мирославу, что если он тебя хоть пальцем тронет, то я сделаю все, чтобы лишить его этих пальцев.
Нажав на отбой, посмотрела на тигрика. Он и сам все слышал. И раздражен. Это если мягко выразиться…
Я бы сказала, что он взбешен. Были бы у меня силы, побесилась бы напару. Это ведь его вина, во всем.
— Дашь воды?
— Держи. — Как ни был он зол, но воды из графина налил и даже дошел до меня. — Почему ты так долго была в туалете?
— Меня тошнило.
— Что?!
— Удивительно, правда? — Иронично хмыкнув, скривилась. — Разве нельзя без всего этого было обойтись? У меня оказывается аллергия на розы… кто бы мог подумать… Мирро, а ведь ты мне понравился…
— Прости. — Зло выругавшись, но похоже на самого себя, пояснил. — В ней не было ничего такого, всего лишь небольшое расположение к дарителю. Черт! Я могу просить дать мне еще шанс? Клянусь, больше ничего подобного не случится. Ты ведь уже живешь с ним, у него уже есть преимущество.
Пытаясь объяснить свой поступок, кривился и сжимал руки в кулаки.
— Он мой учитель и единственный оборотень, кого я более или менее знаю. Ты ведь даже не пытался играть честно.
— Я глава, Валерия.
— Ерунда! Ааа… черт! Где туалет? — Чувствуя, что тошнота снова подступает, чуть ли не бегом последовала за мужчиной. Вот он, родненький. Все… успела.
Да сколько ж можно то?! Мне уже нечем, а мутить продолжает. Попила водички… прямо как во время беременности… тьфу-тьфу!
— Вэл? Вэл, открой.
О, а вот и рыцарь мой… надеюсь, бить не будет? А если будет, то не меня…
А выгляжу я да… краше в гроб кладут — глянув в зеркало и ополоснувшись уже который раз, скривилась, кикимора наверное и та приличней выглядит, с зеленью лица я ее по любому переплюнула. А уж одета я и вовсе — капроновые колготки, сапожки и рубашка. Мужская. Ой, что сейчас будееет…
— Привет. — Открыв дверь, смущенно потупила взгляд.
— Это как понимать? — Непередаваемое изумление и он в секунду окидывает меня взглядом.
— Они мне платье испачкали. Вот, пришлось переодеться… Ты только это, ты не ругайся сейчас. Я все осознала и больше не буду. Угу… мне так плохо… — Шмыгая носом, закусила губу и покаянно смотрела на мрачнеющего с каждым моим словом мужчину.
— В чем испачкали?
— В крови… я сама ничего не поняла… она какая-то неуравновешенная…
— Тшшш! Кто?
— Кто?
— Кто такая она?
— Вероника. Пантера. Я не знаю, кто она. Она какая-то не такая… ничего не сказала, а сразу стрелять начала. Я правда ничего не понимаю, спроси у Мирро… а я так есть хочу… а не могу, я даже воды попить не могу… меня снова тошнить начинает. А он сказал, что это всего лишь аромат на расположение…
— Тихо-тихо, не части. Успокойся. — Прижав меня к себе, гладил по спине. — В кого она стреляла.
— В меня.
— ЧТООО?!
— Ох, ну в ухо то зачем… да промазала она, в плечо попала, заживет уже к завтру.
— Показывай.
— Да они уже все обработали, там врач приходил и все сделал. Эрииик!
Не обращая внимания на мои заверения и попытки остановить его руки, Снежный расстегивал пуговки рубашки.
— Прекрати меня раздевать!
— Молчи. Молчи, женщина!
— У меня имя есть! — Бурча себе под нос от обиды, прекратила попытки сопротивления — одной рукой это сделать весьма проблематично, вторая же практически не слушалась. — А ты бяка.
— А ты… черт! — Развернув меня к себе спиной и осматривая место ранения, снова выругался. — Двумя сантиметрами ниже и ты бы умерла!
— Кккааак?
— Совсем!
— Ой… — Не в силах осознать сказанное, покачнулась, но была удержана.
— Стой.
— Стою…
— Обморок?
— Не… не, нормально… забери меня домой, а? Я тебя во всем-всем буду слушаться. М?
— Ох, Вэл. — Развернув меня к себе лицом и застегивая пуговки обратно, внимательно вглядывался в мое лицо. — Поговорим об этом позже. Идем.
Не отпуская моей руки, потянул в кабинет. А там Мирро… о, с фингалом. Мило… уже успели подраться? Быстро, когда успели только. А можно еще на бис? Так, чуть-чуть.
— Где пантера?
— В подвале, я сам с ней разберусь.
— Нет. Доставишь в Управление.
— Я не собираюсь ее жалеть! Я хочу выяснить, что ее толкнуло, она не настолько безумна.
— Мы выясним это сами. Мирослав? Мне вызвать бригаду? — Жесткий тон, от которого так и хочется поежиться и даже тигрика пробирает.
— Нет, я сам. Утром.
— Я проверю. Розу тоже привезешь, мне нужно понять, на что такая нестандартная реакция. — Сухой кивок и меня тянут дальше. — Идем.
— Подожди, сумку.
— Дай мне. — Снова приказной тон Мирро и он морщится, но протягивает Эрику мою сумку.
Послушно плетясь за ним по коридору, чувствовала себя отвратительно — не только физически, но и морально. Словно это я во всем виновата. Но ведь это не так! Это просто такое глупое стечение обстоятельств! Но ведь обошлось же все? Обошлось же?
Только почему то так и хочется повыть. Поскулить накрайняк… похныкать… хнык.
— Ты! Это все ты! Кто позволил тебе вмешиваться?! Это моя игрушка! — Бешенство, звучащее в каждом слове не оставляет сомнений — богиня в гневе. Ворвавшись в чужие покои, она никак не может остановиться и гневно сжимает кулачки, потрясая ими перед носом хозяина комнаты.
— Дорогая, а тебя не учили стучаться? — Лениво спокойный голос мужчины и ехидная усмешка следом. — С чего ты взяла, что это я?
— У котов не бывает аллергий на запах! У нее не было аллергии! Мы все проверяли!!!
— Наверное, просто плохо проверяли… кисонька, не шипи, не достанется она ему. Против судьбы не попрешь.
— Не тебе судить о судьбе!
— И не тебе.
Гневно мявкнув последний раз и смахнув со стола вазу, богиня погрозила кулаком снова и, взметнув юбками, буквально вылетела из комнаты, напоследок грохнув дверью.
Рассмеявшийся на ее несдержанность, лис довольно сощурился, одним взмахом руки собрал осколки и придал им первоначальный вид.
— А игрушка у них интересная, да…
— Вэл? Что?
— Ничего.
— А все таки?
— Честно?
— Конечно.
— Плохо мне. В душе. — Почти лежа на заднем сидении его большой ауди, закутанная в непонятно откуда взявшийся плед, пыталась объяснить ему свои периодические судорожные полувздохи-полувсхлипы. Плакать не получалось, но и без этого было плохо. — У меня такое чувство, что я марионетка — ничего не могу сама, ничего не решаю. А что решаю, то выходит боком. А еще я есть хочу…
— Потерпи, сейчас приедем и Савелий что-нибудь точно придумает, он в этом специалист.
— И перед ним мне стыдно будет, он ведь предупреждал…
— Не раскисай, золотко, все будет хорошо. Я с тобой.
— Снежный?
— Да?
— Ты почему такой хороший?
Длительно молчание и я думаю, что он уже не ответит. Да и вопрос какой-то глупый.
— Я не хочу тебя потерять. Снова. Я прекрасно понимаю, что ты не она. Я не хочу на тебя давить… просто…
И снова затянувшееся молчание.
— Что?
— Нет, ничего. — Отрицательно мотнув головой, перевел тему. — Приехали. Сама сможешь идти?
— Да, наверное. Ноги то у меня целые. — Неудачная шутка и сама кривлюсь от того, как это прозвучало. Нда.
— Идем, тебе просто необходимо поесть, а то совсем ослабнешь. Даже шутишь глупо.
— Пошути умно?
— Ммм… — Задумавшись на полном серьезе и помогая мне выбраться из машины, с сожалением качнул головой. — Не могу придумать с ходу. Может анекдот?