Мои теплые слова признательности и благодарности моему литературному агенту Эндрю Уайли, известному представителю блестящих авторов художественной и научной литературы, включая д-ра Киссинджера. Его мощная команда в составе Кэйт Какурис и Джессики Кэйлиган с большим мастерством провела меня через весь этот процесс.
Для меня большая честь быть изданным такой выдающейся фирмой, как «Сент-Мартинс» пресс. Я в неоплатном долгу перед Адамом Беллоу, который всячески продвигал эту книгу, и перепечатка которым ее в книжном издательстве «Ол поинтс» стимулирует рациональный политический и культурный диалог, так остро необходимый в Америке. Алан Брэдшоу, Кэтрин Хэйглер, Кевин Рейли и Билл Уорхоп сформировали, откорректировали и фактически спроектировали этот том с огромным талантом и самоотверженностью.
Но более всего я хочу выразить мою глубокую благодарность К. Т. Макфарлэнд, сопродюсеру этого тома. Мы сотрудничали без проблем в течение четырех лет, начиная с руководства группами по внешней политике во время интервью Киссинджера и кончая превращением стенограмм в эту книгу. Она сыграла главную роль в приведении в порядок записанного на пленку и отпечатанного текста с видео, в формировании этого вступления и выдвижения вопросов Киссинджеру. Она была великолепным организатором обсуждений, задавала вопросы и была мастером слова, как, впрочем, отличным партнером.
Кэтлин Троя высказала свое мнение относительно того, что ей удалось услышать от Киссинджера. Я включил ее соображения в текст ниже.
Перед тем как войти в администрацию Трампа в качестве заместителя советника по национальной безопасности, я проконсультировалась почти с двумя десятками бывших сотрудников Совета национальной безопасности и просила их дать мне советы по вопросам политики и способов ее проведения. Несмотря на то что я делала это с учетом новой эры, сравнения подходов различных администраций к вопросу о проведении внешней политики были вполне естественными. Опыт Никсона/Киссинджера выделялся особо.
Многие новые администрации приступают к работе и сразу же начинают проводить обзор существующей политики национальной безопасности, имея в виду привнести свой собственный отпечаток в эту политику. Иногда полностью меняют все направление, иногда они просто возятся вокруг да около существующей политики. Но многие относились к внешней политике как к серии автономных, индивидуальных отношений, отделенных от наших двусторонних отношений с другими странами.
Никсон и Киссинджер видели во внешней политике государственную стратегию, в которой двусторонние отношения взаимосвязаны и взаимозависимы. Это было так, как будто они играли в трехмерные шахматы, в которых каждый шаг на мировой шахматной доске будет иметь эффект второго и третьего порядка на другие страны. Я знала Киссинджера на протяжении нескольких десятков лет. Однако во время этих бесед я была поражена блеском его ума в работе, особенно тем, как он стал обсуждать одно решение, принятое в конце 1960-х годов. А затем он объяснил, как они принимали во внимание то воздействие, которое оно должно было оказать на другую страну, возможно, несколько лет спустя и на другом конце света. Заглядывая в будущее таким вот образом, Никсон и Киссинджер могли видеть возможности и опасности, которые другие могли бы и упустить, и могли использовать их на пользу Америке.
Многие руководители рассматривают внешнюю политику только с точки зрения того, что хотят они сами, уделяя совсем мало внимания потребностям другой стороны. Никсон и Киссинджер пытались смотреть на вещи взглядом с другой стороны, принимая во внимание ее предубеждения, опасения и цели. Они признавали, что, независимо от опыта партнера по переговорам, ни одно соглашение не выдержит испытания временем, пока обе стороны не внесут свой вклад в его успех.
Никсон и Киссинджер никогда не упускали из внимания глобальную стратегию и воспринимали принимаемые ими повседневные решения как составную часть общего плана. Они могли придерживаться своего курса и не сходить с него, решая рутинные вопросы и кризисы, которые неизбежно возникают и вытесняют стратегические цели. Они избегали западни, в которую впадали многие администрации, когда сиюминутное вытесняет важное. Именно по этой причине внешняя политика Никсона/Киссинджера остается эталоном, согласно которому оценивались все последующие администрации.
Я написал краткое вступление к каждой главе, которое структурирует содержание и указывает на ключевые моменты. Стенограмма видеозаписи была отредактирована на предмет повторов, точности и гладкости при сохранении изначального содержания и атмосферы. Таким образом, материал читается как вдумчивый, но импровизированный разговор, а не как какой-то отлакированный письменный трактат. Мы верим, что будет внесен вклад не только в анналы истории, но что это также даст понимание будущим поколениям. Кроме того, это просто отличное чтение.
В то же самое время я признаю недостатки этой книги. Она не стала ни полным, ни критическим взглядом на годы пребывания у власти Никсона и Киссинджера. Будучи составленной на основе форумов наследия Никсона, она не охватывает службу Киссинджера во время администрации Форда, которая включала такие крупные дипломатические прорывы, как сирийские и второе египетское, челночные соглашения с Израилем, а также южноафриканская дипломатия, поддерживающая правление большинства на континенте и прокладывающая путь к независимости Родезии и Намибии.
Подобно всем устным историям, эта работа освещает события только с одной точки зрения. Сам Киссинджер написал несколько книг, всесторонне освещающих этот период. Никсон много писал после завершения президентства. В архивах имеется много памятных записок, протоколов встреч и записанных бесед, с многих из которых недавно был снят гриф секретности. Историки и журналисты исписали бессчетное количество страниц по этому периоду. Имеются десятки длинных биографий Никсона и Киссинджера, как хвалебных, так и критических.
Хотя на этих страницах много свежего материала, его цель состоит не в том, чтобы конкурировать с ранними работами. Вместо этого мы приводим читателя в комнату вместе с нами, чтобы послушать самого Киссинджера: его собственные слова, сказанные четыре десятилетия спустя, – мотивировки и решения по поводу некоторых из главных проблем той эпохи. Тут дается возможность послушать, как высокопоставленные государственные деятели нашей страны размышляют над более широкими концептуальными темами.
Мы проделали все это с упором на историю и для более молодого поколения. Мы уже деды и прадеды, и мы считаем эти события древней историей с учетом прошедших тысячелетий и, более того, просто старыми книгами, пылящимися на полке, просто сносками к их собственной занятой жизни.
Для меня те времена были всепоглощающими. Этот проект дал мне возможность самому немного поразмышлять.
«Агония и экстаз». Таков итог моей одиссеи с Генри. Какими бы ни были мои периодические муки, я всегда разделял мнение Альбера Камю: «Одной борьбы за вершину достаточно, чтобы заполнить сердце человека». Я в большом долгу перед Генри не только за открывшиеся виды, но и за само карабканье вверх.
Пространство и масштаб ограничивают меня несколькими штрихами.
Развивая мои перспективы и возможности, он также развивал мое терпение и укреплял мои нервы. Дразня меня фразой: «Это самое лучшее, на что ты способен?», с лукавой улыбкой, еще до того, как фактически прочитал мои материалы. Он с презрением относился к сюсюканью с целью поддержки. Звонил по воскресеньям, чтобы потребовать работы над речью, как раз когда футболисты «Вашингтон Редскинз» начинали свою игру. Отвергал мой вариант проекта «Белой книги» по Камбодже на 40 страниц за два дня до крайнего срока, определенного президентом. Работа 80 часов в неделю, без праздников, дней рождения и юбилеев.
И да, Генри был склонен к вспышкам гнева в отношении своих сотрудников. Но, учитывая серьезность и важность событий, это было вполне понятно. Более того, он обычно находил способ вернуться к старой истории с робким жестом, чтобы загладить свою вину.
Короче говоря, крики Генри превосходили его истинную степень раздражения.
За маской Генри скрывался великодушный нрав. Он был не только моим наставником и мучителем, но и дорогим другом.
Генри страдал. Те, кто со всем соглашаются, настоящие глупцы: он выбрал меня своим специальным помощником, прочтя несколько моих документов, в которых ставится под сомнение политика, которую президент и он проводили. Затем Генри защитил меня от президентского гнева из-за моего первого самостоятельного всеобъемлющего доклада по Лаосу.
Он открыл для меня двери на эксклюзивный саммит в Запретном городе. Он пригласил меня завтракать наедине с одним полуголодным протестующим у ворот дома № 1600 по Пенсильвания-авеню. Он включил меня в число немногих гостей, когда женился на своей любимой Нэнси. Он наградил меня, как представителя сотрудников, высшей наградой Государственного департамента.
Генри расширил мои горизонты – и перспективы были величественными. Рукопожатие после прорыва к вьетнамскому миру в пышном парижском парке, когда менялась цветовая гамма. От жестких переговоров, через пьяный банкет на даче, до ядерной сделки в Кремле. Плодотворная речь о правлении большинства, которая вызвала слезные объятия одного африканского президента. Бесконечные челночные поездки между врагами на Ближнем Востоке в самом взрывоопасном регионе мира. Облет второй по высоте горы планеты в тайном путешествии к потрясшему мир открытию Китая.
Позвольте мне при помощи таких штрихов обрисовать характер Генри. В своем номере в отеле «Уолдорф» хладнокровно записывает речь в период хаоса, вызванного войной Судного дня, Йом Кипур. На борту самолета борта номер два, над облаками Атлантики, играя в шахматы сам с собой, размышляет над шагами для неизбежно предстоящих секретных переговоров с северными вьетнамцами. В своем углу западного крыла Белого дома, далеком от роскоши, радуется согласию Срединного царства открыть свои темно-красные ворота. Во время перелета на громоподобном вертолете в Кэмп-Дэвид оплакивает мрачные перспективы проигранной московской встречи в верхах.