Мир китайских богов, святых и благородных существ
Пантеон древнекитайских божеств возник в результате длящегося на протяжении веков слияния и взаимовлияния не только культурных традиций, но и религиозных верований (конфуцианство, даосизм, буддизм), из-за чего сформировавшийся пантеон имел сложную и весьма обширную структуру. В древнем письменном памятнике IV–III века до н. э. «Сань цзяо со шэнь да цюань» («Полный свод сведений о божествах трех религий») упомянуто около 129 божеств. Всего же богов и сверхъестественных существ китайской мифологии исследователи насчитывают от 400 до 600. Верховные боги представляли собой одно из мирозданий – небо, землю или человека (центр).
В этой части вы узнаете о главных Небесных владыках и хранительнице эликсира бессмертия, о восьми бессмертных и их историях, а также об удивительных духах и божествах, которые сопровождают человека в повседневных делах.
Глава 3Небесные владыки
Нюйва – праматерь богов и людей
Ключевая фигура в пантеоне древнекитайских божеств – богиня-демиург[31] Нюйва, которая считается не только прародительницей человечества, но и праматерью первых богов. Древнейшие мифологические упоминания Нюйвы, в которых она предстает как мать-тотем и богиня плодородия, исследователи реконструировали на основе разрозненных данных, хотя с мифом о Нюйве как творце человека согласуются и представления о ней как о матери всей природы.
В словаре «Шовень»[32] о Нюйве написано: «Нюйва – мудрая древняя богиня, превратившаяся в тьму вещей» (то есть тварей, во всю природу). Также в поэтическом произведении «Вопросы к Небу» Цюй Юаня описана легенда о 70 превращениях Нюйвы, во время которых она сотворила человека и первых богов. В «Книге гор и морей» сохранились строчки о 10 богоподобных людях, которых называли «внутренностями Нюйвы». Китайский поэт Го Пу[33] дает к этому отрывку следующий комментарий: «Нюйва – древняя богиня и императрица с человечьей головой и змеиным туловищем. В один день она претерпевала 70 (множество) превращений. Ее внутренности превратились в этих богов».
Историк-китаевед Э. М. Яншина на основе источников утверждает, что итоговый образ Нюйвы – модификация архаичных представлений о ней как о Великой Матери богов и природы, а также мифа о сотворении первых людей. [10] Чтобы оценить и лучше понять важность и масштаб силы Нюйвы, обратим внимание на легенду о починке неба из даосского текста «Хуайнань-цзы» и сравним с версиями из «Лецзы»[34] и «Лунь хэн»[35] Ван Чуна. По сюжету в трактате «Лезцы» Нюйва починила разрушенный мир, после чего древнее божество воды – Гунгун – вновь разрушило его. Кто, по какой причине и как нарушил мировой устрой в первый раз, в сюжете не сказано, однако достаточно подробно описывается процесс починки небосвода после приступа ярости Гунгуна.
После проигрыша в битве с Чжужуном, духом огня, озлобленный Гунгун стал биться головой о горы. От силы его ударов содрогнулся весь мир, небо покосилось на северо-запад, а земля на юго-восток – так в Древнем Китае объясняли возникновение движения небесных тел и течение рек. По легенде, Нюйва вмешивается уже после катастрофы и в одиночку заделывает образовавшуюся от ударов дыру в небе. В «Лунь хэне» наклон мировой оси объясняется результатом вмешательства Нюйвы – якобы небосклон наклонился уже после починки и богиня оставила его в таком виде.
В «Хуайнань-цзы» легенда о Гунгуне и Нюйве обрастает новыми подробностями о Мировом потопе и уходе богини из мира:
«В те далекие времена четыре полюса разрушились, девять материков раскололись, небо не могло полностью покрыть землю, а земля не могла его поддерживать. Огонь не угасал, воды не переставали бушевать. Свирепые звери нападали на добрых людей, хищные птицы похищали старых и слабых. Тогда Нюйва расплавила пятицветные камни и использовала их для ремонта небесного свода. Она отрубила ноги гигантской черепахи и укрепила ими четыре полюса; уничтожила Черного дракона и восстановила Цзичжоу[36]; собрала тростниковую золу, чтобы преградить путь разлившимся водам. Небо восстановилось, полюса выправились, воды осушились, в Цзичжоу воцарился порядок, злые существа были уничтожены, а добрые люди – возрождены. Затем Нюйва взвалила квадрат земли на спину, охватила круг неба, сделала весну мягкой, лето – жарким, осень – умеренно холодной, а зиму – сохранительной. Она вымеряла горизонты по угольнику, выравнивала ложе по отвесу, обеспечила свободное течение Инь и Ян, очистила вредоносные эфиры и зловредных существ, нарушавших благополучие людей. В те времена люди спали спокойно и просыпались без забот, хищные птицы и дикие звери не смели проявлять агрессию, змеи прятали свои ядовитые жала. Подвиги Нюйвы возвышались до Девяти небес и простирались до Желтых источников».[37]
Интересно, что образ Черного дракона не упоминается в трактате «Лецзы», но на основании исследований Яншиной можно провести параллель с духом разливов Гунгуном. Оба персонажа олицетворяют водную стихию и в разных источниках представляют собой одну и ту же катастрофу – Всемирный потоп. Вне зависимости от источников Нюйва побеждает водного духа и после устраняет разрушения.
Помимо функции демиурга, Нюйва – богиня-сваха, что также связано с мифологическими сюжетами о создании первых людей (см. «Мифы о сотворении первых людей»). В первые дни весны в честь богини-свахи и культа бракосочетания устраивались пения, танцы и соревнования по стрельбе из лука, после чего в храме Гаомэй совершались большие жертвоприношения – это символизировало оживление природы в преддверии плодородного сезона.
Со временем черты покровителя бракосочетания перешли мужскому образу Фу-си. Исследователи связывают этот переход с распространением в конфуцианской мысли патриархальных установок, из-за чего функции ряда женских божеств перешли к мужским.
Идея о том, что Нюйва богиня плодородия, выстраивалась на основе заметок Ван Чуна «Лунь хэн», где упоминались обряды с просьбой о прекращении обильных дождей. Подобные элементы фигурируют и в других древних писаниях, благодаря чему Яншина подчеркивает наличие функций богини плодородия среди черт Нюйвы. [10]
Интерес ученых и внимание народа к фигуре богини Нюйвы варьировался в зависимости от эпохи и главенствующего учения. К примеру, в период Борющихся царств (V‒III век до н. э.) отмечалось снижение внимания к ее фигуре. В особенности равнодушием отличалась конфуцианская традиция. Когда, напротив, важно было поддержать центральную власть, ученые-конфунцианцы использовали уважаемые в народе образы и выстраивали вокруг них государственную религию. Так, конфуцианский богослов Дун Чжуншу[38] включил богиню Нюйву в число наиболее почитаемых богов-первопредков. Изменения в отношении конфуцианства к образу Нюйвы напрямую связаны с идеологическими и политическими перестановками.
В связи с формированием новых государственных устоев архаичная фигура Нюйвы подчинилась культу Фу-си. В дальнейшем верования переменились и культ Нюйвы как прародительницы предался забвению. Объединение светской и духовной власти в Китае привело к тому, что государство стремилось к полному контролю над духовной жизнью населения и подчинению любой идеологической активности своим потребностям и интересам. Древние тексты часто переписывались для устранения противоречий между новыми и старыми взглядами. Считается, что таким образом утеряны записи о жертвоприношениях из трактатов Дун Чжуншу. Ярче всего образ Нюйвы как богини – прародительницы мира и первых людей сохранился в народных легендах и художественной литературе. [10]
Древние небесные государи
Основная черта китайского мировоззрения на далекое прошлое характеризуется потенциальным существованием необыкновенных условий для жизни человека. Древние эпохи в народе представлялись и описывались как время, полное необъяснимых свершений и чудес. Прежде всего фантазия древних китайцев коснулась представлений о первых правителях – родоначальниках основных династий и основателей единого древнего государства.
Нередко в китайской мифологии древние правители изображаются в виде существ, сочетающих черты человека и животного. Так, «небесные государи»[39] часто представляются змеелюдьми, а «земные государи» – существами с лицом девушки, головой дракона и ногами лошади. Также допускалось, что в древние времена существовали люди, которых принято называть гигантами. Наконец, в народных представлениях сохранились фантазии о долголетии и сверхспособностях древних людей.
В китайской традиции трех первых правителей принято называть Сань Хуан, что переводится как «три государя». Представления о мифических правителях сложились в IV веке до н. э., еще до объединения Китая под правлением Цинь Шихуанди[40]. Идея именно о трех древних государях выстраивалась на основе троичной системы Сянь-цзе – основополагающей концепции, которая отражалась как в философских воззрениях, так и в культуре и религии.
Согласно идее Сянь-цзе, мир разделен на три основных аспекта: небо (Тянь), земля (Ди) и человек (Жэнь). Каждый аспект имеет свои уникальные характеристики и функции, и они тесно взаимосвязаны и образуют гармоничное единство. Небо символизирует высшее начало, космический порядок и божественное начало. Земля представляет собой материальный мир, природные ресурсы и материальное процветание. Человек занимает центральное место в этой троице, так как он является посредником между небом и землей.
В контексте изучения мифологического сюжета о трех древних государях система Сань-цзе отражала ассоциации людей с определенными божествами: небо, земля, человек или дерево, огонь, вода. При этом, по разным источникам, имена мифологических правителей взаимозаменяли друг друга. По одной из версий, в Сань Хуан входили: Фу-си, Суйжэнь и Шэнь-нун, по другой – Фу-си, Нюйва и Шэнь-нун. В некоторых памятниках вместо Суйжэня упомянут дух огня Чжужун или божество разливов Гунгун.
В первых веках нашей эры в составе Сань Хуан закрепились Тянь-хуан в облике Властителя неба, Дихуан – Властителя земли, Жэньхуан – Властителя людей. Со временем представления видоизменялись, и вскоре вместо трех правителей уже изображалось девять небесных владык[41]. Уже в поздней народной традиции (начиная с конца XIII века) можно увидеть классических мифических государей: Фу-си, Шэнь-нун и Хуан-ди. [13] Далее речь пойдет именно о них.
Первый Император – Фу-си, или Тай-хао, – основоположник традиционного строя жизни китайского общества. Считается, что он взошел на престол около 2952 года до н. э. и властвовал почти 115 лет. Первые упоминания о Фу-си, в которых он описывается как получеловек-полуптица, относятся к IV веку до н. э. История его рождения связана с представлениями о людях-великанах, следы которых будто бы люди Древнего Китая находили по всей территории страны.
По одной из легенд, мать Фу-си – Хуасюй – шла по дороге к озеру, не заметила след великана и наступила в него, из-за чего забеременела. В относительно поздних преданиях отмечалось, что след принадлежал не простому гиганту, а громовнику – Лэй-шэну, дракону с человеческой головой. Отсюда изображения самого Фу-си в змеевидном облике: низ тела имел форму дракона, верх – человеческую. [13] Схожий облик имела богиня-прародительница Нюйва, которую под влиянием верований ряда племен стали считать сестрой и супругой Фу-си. Вместе их почитали как прародителей человечества и покровителей брака. Символами мужского и женского начала стали круг и квадрат, Инь и Ян.
В число заслуг Фу-си входит множество открытий:
• как первочеловек из архаичных представлений, Фу-си даровал человечеству умение ловить рыбу, первым сплел сеть для ловли и научил готовить пищу на огне;
• обучил навыку дрессировки диких зверей, чтобы те служили на благо человека;
• считалось, что именно Фу-си изобрел китайскую иероглифическую письменность и первые триграммы, тем самым заложив основу для ученых;
• установил нормы и правила брачных отношений;
• разделил племена по фамилиям, и с тех пор они трансформировались в единый народ.
Исследователи рассматривали Нюйву как богиню-прародительницу, миф о которой возник еще в III тысячелетии до н. э. Так и сказания о Фу-си известны не только китайцам, но и народам группы мяо[42], что относит возникновение мифа о Первом императоре к древнему периоду становления китайской мифологии. Возможно, образ Фу-си входит в архаичную группу солнечных божеств – Янь-ди и Чжужуна. В конфуцианской традиции Фу-си воспринимался как божество Востока и покровитель стихии дерева. Как первый государь был также известен под именем Тай-хао. [11]
«Божественный земледелец», или Второй император, – Шэнь-нун, или Янь-ди, один из центральных китайских образов древности. Шэнь-нун считается важной культурной фигурой, символизирующей гармонию человека с природой, самопознание через эксперимент и использование природных ресурсов для всеобщего блага. В некоторых сюжетах его также именовали Янь-ди, который в поздней китайской мифологии стал божеством земледелия.
По легенде, мать Шэнь-нуна – Нюйдэн – случайно увидела чудесного дракона и от одного его вида зачала. Отсюда звероподобный облик Шэнь-нуна: его изображали как божество со змеиным телом, человеческим лицом, бычьей головой и носом тигра. Зеленая чешуя напоминала листья деревьев, что отсылает к культу земледелия. Вместе с другими звероподобными образами Шэнь-нуна относили к числу древних первопредков (как Нюйву и Фу-си).
Роль бога земледелия Шэнь-нуну отвели из-за мифа о его рождении: по сюжету, в этот момент с неба посыпалось просо. Шэнь-нун вскочил на ноги и сразу начал пахать землю, чему впоследствии обучил людей. Также он придумал и изготовил сельскохозяйственные орудия, которые распространились на территории Древнего Китая.
В народе Шэнь-нуна также называли «царем лекарств» – Яо-ваном. Появление такого прозвища связано с мифом о его способности по виду и цвету определять лекарственные свойства и вкус любого растения. В древнекитайской культуре Шэнь-нуна считают первым фармакологом и покровителем знахарей. Изображали его с треножником, на котором он мог готовить всяческие лечебные отвары.
По сюжетам легенд, Шэнь-нун не просто сведущ в лекарственных растениях, но и создатель снадобий и бодрящих напитков. Испытывал действие каждого нового отвара Шэнь-нун на себе и с течением времени составил трактат, ставший классическим произведением среди ученых, о лекарственных травах – «Шэнь-нун бэнь цао цзин». Также принято считать, что именно Шэнь-нун впервые заварил чайные листья в качестве напитка. Со временем в народе у него появилось еще одно имя – Сань-хуан – Покровитель медицины.
Жители Байминьго («Царства белых людей»), как гласит одна легенда, сделали подношение Яо-вану в виде церемониального животного яо-шоу («лекарственный зверь»). Считалось, что стоит при болезни погладить зверя по спине и рассказать ему о беспокойствах, как яо-шоу мчится на поля и находит растение, отвар из которого побеждает хворь. Но однажды лекарственный зверь проглотил стоножку и умер. [13]
В поздней китайской мифологии Шэнь-нун становится покровителем торговли: он устроил первые меновые базары[43], которые впоследствии распространились по всей стране. [3]
Хуан-ди – «Желтый Император», или Третий император Китая, – занимает центральное место в китайском пантеоне. Считается, что Хуан-ди жил около 2600 года до н. э. и являлся культурным героем[44], воплощающим магическую силу земли (отсюда параллель с желтым цветом – цвет лёссовых почв).
В своих исследованиях Юань Кэ пишет о том, что изначально Хуан-ди мог быть не божеством, а лишь духом, который возник чуть позже Янь-ди. Иероглифические записи его имени, встречающиеся в древних книгах «Книга песен» («Ши цзин») и «Книга перемен» («И цзин»), указывают на изначальный смысл, заложенный в его имени, – «августейший верховный владыка неба», то есть Хуан-тянь Шан-ди. [9] Встречается множество эпитетов, в которых подчеркивалась мысль о его величии.
Происхождение мифологического персонажа связывают фамилией рода Чэнь[45], где Хуан-ди почитался как героический драконоборец и громовник. В источниках по-разному описывается момент рождения Хуан-ди: упоминается сюжет, в котором его зачали от вида грома или «луча молнии». Образ Хуан-ди в зависимости от места распространения связывали с разными тотемными существами: его воплощением мог быть медведь, драконоподобная ящерица или большая черепаха. [13]
Земной столицей Хуан-ди считалась гора Куньлунь, с которой связано множество сюжетов. Мифы рассказывают о величественном дворце на вершине горы, окруженном яшмовой оградой. С каждой стороны располагалось по девять колодцев и по девять ворот. Дворец находился среди скал и был окружен пятью стенами с двенадцатью башнями.
Во дворце заведовал небесный дух Лу-у, изображавшийся с туловищем тигра и человеческим лицом. В его власти сокровища небесных садов, а за дворцовой утварью следили красные фениксы.
На северо-востоке, у реки Акаций – Хуацзяичжишань, располагались удивительные по своей красоте висячие сады сюанъпу. По легенде, сад – самый большой заповедник в мире, возведенный во имя Хуан-ди. Висячим сад называли из-за расположения: он находился так высоко в горах, что казалось, словно висел в облаках. У сада также был свой хранитель – небесный дух Ин-чжао, имевший тело коня, человеческое лицо и крылья на полосатой, как у тигра, спине.
С возникновением рядом с горой Яшмовых вод связано древние предание, которое гласит, что на горе когда-то жила гигантская птица. Однажды у нее вылупилось четверо птенцов, которые, повзрослев и окрепнув, разлетелись по четырем сторонам света. Мать не стала насильно удерживать их в гнезде и отпустила в дальний путь. От жалобного плача сотряслись небеса, и звучал он так, будто это «плач многих матерей, провожавших своих любимых детей в далекий путь». Случилась эта история под висящими садами Хуан-ди. От слез птицы из земли забил родник – вода в нем оказалась кристально чистой и холодной, пробирающей до костей. [9]
Самым желанным и драгоценным сокровищем горы Куньлунь было дерево бессмертия. За стенами и башнями в глубине сада, на самой высокой точке горы рос рисовый колос высотой в 4 чжана[46] (около 12 метров). Недалеко от него, на западе, росли жемчужное и яшмовое деревья, на которых обитали феникс и птица луань. На востоке от колоса прорастали деревья шатан и ланган. На одном из них росли плоды – чистейший жемчуг, которым питались птенцы луань и феникса. Чтобы никто не посягал на сокровища, Хуан-ди посадил недалеко дерево фучан, где постоянно сидел хранитель – трехголовое божество Ли-чжу. Обладал он таким зрением и вниманием, что ни одна пылинка не оставалась незамеченной.
На севере от колоса росли бирюзовое, яшмовое и жемчужное деревья. На нефритовом дереве рос разноцветный пятнистый нефрит удивительной красоты. Там же росло и дерево бессмертия. Каждый, кто вкусил его плоды, обретал вечную жизнь и здоровье. Из земли рядом бил родник Лицюань – Сладкий источник, или Яшмовые воды.
Невероятный обитатель садов Куньлуня – чудище по имени Шижоу. Упоминания о нем встречаются в «Книге гор и морей». Описывался Шижоу как существо без костей и конечностей, не имевшее определенной формы и представляющее собой, скорее, кусок мяса с парой маленьких глаз.
В легендах Хуан-ди изображали как человека, достигавшего 3 метров, с лицом дракона и солнечным рогом. Часто подчеркивалось наличие или четырех глаз, или четырех лиц. Возможно, многоликость отражала четырехгранную модель мира, которая со временем воплотилась в системе правителей сторон света.
В контексте истории развития Китая Хуан-ди сыграл роль верховного правителя, заложившего основу китайской нации, и культурного героя, повлиявшего на множество аспектов государства: медицину, философию управления, культуру и традиции.
Как один из первых императоров Древнего Китая, Хуан-ди стремился к объединению земель. Благодаря военному таланту и хитрости ему удалось одержать верх в сражениях с кланами и подчинить соседние племена. К свершениям Хуан-ди как императора, объединившего земли к западу от реки Хуанхэ, причисляют деление земель на административные районы и назначение управляющих. Именно ему приписывают понятие «земельный надел».
Лук со стрелами, топор, платье и туфли, установление различий между мужской и женской одеждой, весельная лодка и телега (колесница) – и это не весь список изобретений императора. В одном мифе Хуан-ди одолел драконоподобного бога и из его шкуры смастерил волшебный барабан. Также Хуан-ди продолжал деятельность Шэнь-нуна по изучению лекарственных трав и поспособствовал написанию первых медицинских трактатов, а его последователи Цан-цзе и Жун Чэн изобрели иероглифическую письменность и создали первый календарь.
В контексте мифологических сюжетов, прежде чем стать божеством центра и верховным владыкой, Хуан-ди вступил в борьбу с богами четырех сторон света:
• Владыкой востока был Фу-си – покровитель стихии дерева.
• Владыка юга – Янь-ди – олицетворял стихию огня, его помощником был сам дух пламени – Чжужун.
• Верховным правителем запада был Шао-хао, и в подчинении у него был дух металла.
• Владыкой севера Чжуань-сюй главенствовал над водной стихией.
• Сам Хуан-ди представлял собой центр и олицетворял промежуточную стихию – землю.
Культ пяти богов – У-ди – продолжение представлений о трех небесных владыках, расширяя и дополняя легенды новыми подробностями. Развитие сюжетов о мифологических государях отражает расширение интереса людей к окружающему миру. Если в народных сюжетах Древнего Китая уделялось внимание в первую очередь востоку, югу и западу, то есть сторонам света, где пребывало солнце, то в средневековом Китае – северу, куда солнце не попадало, а также понятию центра – месту пребывания самого человека. Бог центра – Хуан-ди – превратился в верховного владыку, одержав победу над архаичным образом Янь-ди, что ознаменовало перелом во взглядах и мировоззрении древнего человека. [11]
Некоторые аспекты мифа о противостоянии божеств и Хуан-ди уже описаны выше (см. «Деление мира»). По разным источникам, Хуан-ди решил объединить стороны света и призвал других божеств к ответу. Каждый из богов света не понаслышке знал о военных талантах Хуан-ди, потому многие сразу прибыли к нему на поклон, чтобы не развязывать войн. И только владыка юга – Янь-ди – проявил открытое неповиновение и выступил против Хуан-ди в жестоком сражении.
Среди цитат, собранных в «Императорском обозрении годов Тай-пин», встречаются слова из утерянного сочинения автора III века Цзян Цзи:
«Вначале Хуан-ди, заботясь о жизни народа, не любил войны, но боги, титуловавшиеся цветами стран света, совместно строили против него козни, так что пограничные города жили в постоянной тревоге и жители их не расставались с кольчугами. Тогда он поднял свое войско, чтобы уничтожить четырех богов-императоров». [9]
В отрывке упоминается, что Хуан-ди возжелал властвовать над другими богами не из гордыни, а из-за постоянных войн и смерти, бесчинствовавших на земле. Также интересно, что Цзян Цзи подчеркивает принадлежность цвета определенным владыкам, что отражает древнекитайскую пятеричную систему символов. Так, цветом Хуан-ди считался желтый, Фу-си – синий, Янь-ди – красный, Шао-хао – белый, а Чжуань-сюя – черный. Важно подчеркнуть, что в ассоциациях, связанных с богами и их олицетворениями, лежат эстетические аспекты восприятия, а не исторические факты или события.
Рассмотрим подробнее отражение пятеричной системы в цветах:
• Желтый – это цвет земли. Начиная с династии Хань (206 год до н. э. – 220 год н. э.) желтый цвет символизировал императорский дом, и простым людям было запрещено носить одежду этого цвета. Кроме того, желтый цвет предпочтителен для последователей буддизма: одежды монахов традиционно желтых оттенков. Земля в данном случае служила семантическим прототипом для желтого цвета, что отражается и в храмовых сооружениях. К примеру, в Храме Земли[47] преобладал желтый цвет, а для совершавшихся там ритуалов молитвы писали на желтой бумаге, в жертву приносили желтый шелк.
• Синий цвет – это отражение Тянь – Неба. Поэтому, к примеру, Храм Неба[48] в Пекине покрыт черепицей цвета небесной лазури. Такого же цвета были одежды сановников и жрецов, участвующих в поклонении Небу. Важно понимать, что обозначения голубого и бирюзового оттенков в древнекитайской терминологии не существовало и его функции осуществлял зеленый цвет – символ изобилия и богатства.
• Красный – символ благополучия, радости и веселья. В китайской символике ассоциируется с образом феникса, а также олицетворяет юг, буйство жизни во всех ее проявлениях, соответствуя стихии огня и Солнцу. Играет важную роль в ритуальных традициях. К примеру, во время свадебной церемонии невеста обряжается в красное, а в праздник Весны (Новый год по традиционному китайскому календарю) китайцы клеят на двери домов парные иероглифические надписи с благопожеланиями на красной бумаге.
• Белый цвет обладает противоречивой символикой: с одной стороны, ассоциируется с изображением солнца и исходящего из него луча, так как в китайской цветовой картине мира солнце первоначально представлялось именно белым. А с другой – белый цвет глубоко связан с темой смерти и похоронами. Затем солнце стало ассоциироваться с красным цветом, но в основе иероглифа, обозначающего белый цвет, – «бай» – лежит значение «солнце».
• Черный цвет символизирует таинственность, мистику и темноту. Элемент черного цвета – вода, текучая и прохладная. Интересно, что в «Книге перемен» («И цзин») черный цвет назван одним из цветов Неба, а в даосской традиции выступает в паре с белым цветом, олицетворяя силы Инь-Ян[49].
Хуан-ди, величественный и почитаемый всеми, был верховным правителем в царстве богов. Все беспрекословно подчинялись его приказам, признавая его власть. Кроме того, он управлял царством демонов, где его вассалом был Хоу-ту. Как и другие правители, Хуан-ди имел множество детей и внуков: одни стали богами, другие сошли в людской мир и положили начало новым народам.
Например, двое его сыновей, Юй-го и Юй-цзин (иначе – Юй-цян), стали властителями морей – Восточного и Северного. Один из великих морских духов по имени Гунь являлся племянником Желтого императора, а Чжуань-сюй, один из пяти императоров, якобы приходился Хуан-ди правнуком. Северные ли, мяо и народ мао считались далекими потомками Хуан-ди, которого со временем стали интерпретировать как мифологического первопредка.
Поэтому Хуан-ди можно назвать центральным образом в китайской мифологии и истории, который символизировал единство китайской нации, культурные традиции и уникальную философию. Его наследие продолжало влиять на мировоззрение китайского народа и воплотилось в образе мифологического первопредка, что подчеркивает важность образа Хуан-ди для формирования национальной идентичности.
Противостояние Хуан-ди и Чию
Основной сюжет, связанный с образом Хуан-ди, – миф о столкновении с Чию. Некоторые исследователи считали его злым небесным божеством, однако Юань Кэ подчеркивает, что «чию» называли племя великанов на юге. По легендам, они далекие потомки Янь-ди и представляли собой промежуточный этап развития между богами и людьми. [9]
Великаны чию обладали звериным телом с коровьими копытами, имели по четыре глаза и по шесть рук, а на голове рос острый рог. Они понимали человеческую речь, обладали навыками созидания в ремесле, создавая удивительное по красоте оружие. Помимо этого, чию были наделены божественной выносливостью и физической силой, во много раз превосходящей человеческую.
Когда Хуан-ди решил объединить земли и богов под своим началом, Чию явился на поклон среди прочих небесных владык и существ. Взглянув на Желтого императора, Чию решил, что он ничем не хуже, а с оружием в руках – даже сильнее и яростнее. Перед борьбой с Хуан-ди Чию решил отобрать южные земли у своего предка и напал на Янь-ди. Бог солнца и огня отступил, решив не вступать в кровавое противостояние с великанами.
Когда весть о нападении на южные земли дошла до Хуан-ди, поначалу он решил урезонить восставших великанов речами о гуманности и долге. Только упрямый Чию не поддался благородным речам и вынудил Хуан-ди вступить в кровавую войну.
В своих исследованиях Юань Кэ подчеркивает, что в древних книгах говорится о небывалой жестокости и коварстве чию во время сражений. В одном из текстов утверждалось, что Чию назывался именем Янь-ди, чтобы люди считали происходящее противостоянием между верховными владыками. Так, определенные народности примкнули к Чию, чем вызвали гнев Желтого императора.
На стороне Чию выступало около 80 его медноголовых свирепых братьев, злые духи гор и озер, деревьев и скал, оборотни и бесы. За Хуан-ди сражались божества сторон света и древние духи стихий. Помимо этого, Хуан-ди обучил сражаться на своей стороне диких зверей: медведи, барсы, ягуары и тигры – все стремительно нападали на позиции врага. Также главными помощниками Хуан-ди выступили дракон по имени Ин-лун и его дочь – Ба, обладательница такого жара, что даже пламя печи не сравнится. Ин-лун проживал в южных землях на горе Сюнлитуцюшань и управлял водами и дождями. Ему на помощь пришла одна из дочерей Желтого императора. Стоило девице Ба оказаться на поле боя, как дожди и ветра тут же прекратились, а солнце раскалилось пуще.
Переломным моментом в войне стало решение Хуан-ди изготовить особый музыкальный инструмент, звук которого заставил бы его войско воспрянуть духом. Барабан изготовили из шкуры дикого зверя по имени Куй: тело его имело пепельно-синий цвет, передвигался он на одной ноге, но при этом свободно перемещался по морю и суше. Материалом для барабанных палочек послужили кости древнего божества грома – Лэй-шэн – того самого громовника, на след которого ступила мать Фу-си и понесла[50].
Когда барабан и палочки были изготовлены, Хуан-ди ударил раз – по небу разнесся грохот сильнее грома, ударил десятый раз – загудели горы и вспенились воды. Воины Хуан-ди собрались с духом, а сторонники Чию, напротив, усомнились в собственных силах и стали отступать. Вскоре сражение закончилось победой Желтого императора, а судьба Чию остается неизменной: Хуан-ди сам казнил мятежника, поставив точку в кровопролитной войне.
Владыки сторон света
Система У-ди о пяти небесных владыках охватывала множество явлений. Каждое божество не только покровительствовало определенной стороне света, но и ассоциировалось с различными атрибутами или явлениями. К примеру, каждому из богов соответствовали конкретное тотемное животное, небесное тело, дни в годовом цикле, цвет и природная стихия.
В древнем письменном памятнике II века до н. э. «Хуайнань-цзы»[51] четко прописаны все атрибуты небесных владык, классифицированные по сторонам света:
Фу-си (иначе – Тай-хао, или Паоси) – Первый император, «Великий рассвет», бог-проповедник, который почитался как владыка востока. В его подчинении находилось божество дерева Гоу-ман («Кривой росток»). Изображали Фу-си с циркулем в руках и почитали как покровителя весны. Ему благоволила звезда Суй-син (Юпитер), а тотемом служил синий дракон.
Янь-ди (иначе – Шэнь-нун) – Второй император, пламенный бог-первопредок, которому подчинялось божество огня Чжужун. Янь-ди главенствовал над южными землями и символизировал летний период. Изображали Янь-ди с весами в руках. Его дух-звезда – Ин-хо (Марс). Тотемом являлась красная птица Чжу-няо, которую ошибочно принимают за феникса.
Хуан-ди – Третий император, владыка центра, или Желтый император. Ему подчинялась богиня земли и почвы – Хоу-ту, которую также почитали как владычицу подземного царства. Считалось, что Хуан-ди держит в руках отвес и управляет всеми сторонами света. Его дух-звезда – Чжэнь-син (Сатурн), а тотем – Желтый дракон. [11]
Шао-хао – Четвертый император, «Закатный свет» и повелитель запада, покровитель божества металла Жу-шоу.
В легендах мать Четвертого императора зачала его в миг, когда увидела на небе (или во сне) падающую звезду. Б. Л. Рифтин[52] отмечал, что встречается сюжет, по которому отцом Шао-хао называли мифологического бога запада – Бай-ди («Белый государь»). Рассматривая этот вариант, следует помнить, что образ Бай-ди часто ассоциировался с воплощением Шао-хао: ему приписывались те же атрибуты, что и Четвертому небесному императору. Встречается и третье имя, под которым его упоминали в древних текстах, – Цзинь-тянь-ши («Правитель магической силы металла»).
Изображали Шао-хао с угольником в руках и почитали как покровителя осени. Ему благоволила звезда Тай-бо (Венера), а тотемным животным являлся белый тигр.
Чжуань-сюй – Пятый император, владыка севера и покровитель божества воды Лун-вана. Представляли Чжуань-сюя с гирями в руках и считали, что он управляет зимой. Духом-звездой считалась Чэнь-син (Меркурий), а тотемным животным – красно-черная черепаха.
Одна легенда повествует о волшебном рождении Чжуань-сюя: он появился на свет благодаря лучу звезды, который пронзил Луну, словно радуга. Согласно древним китайским поверьям, радуга – это одна из форм дракона с головами на обоих концах, и, возможно, это указывает на происхождение Чжуань-сюя от водного дракона – его тотемного животного.
По другой версии, Чжуань-сюй родился «со щитом и копьем на голове», что может отсылать к форме рогов от предшествующего божества. Тут появляется сюжет, по которому Чжуань-сюя считали правнуком Небесного владыки Хуан-ди. В трактате «Вёсны и осени господина Люя» сказано, что до 10 лет Чжуань-сюй воспитывался под покровительством Шао-хао, а в 20 лет уже занял трон и мудро правил 78 лет. [6]
По версии создателя одного из основополагающих трудов, описывающих историю Древнего Китая «Ши цзы», – Сыма Цянь (около 135 года до н. э. – около 86 года до н. э.), – состав пяти великих владык отличался. В мифологической истории пятерку Сыма Цянь можно считать иной ступенью развития легенды о великих небесных владыках – божеств делили на великих правителей (Фу-си, Янь-ди, Хуан-ди, Шао-хао и Чжуань-сюй) и совершенномудрых государей, которых скорее можно отнести к сверхлюдям, нежели полноценным божествам.
К совершенномудрым государям относили:
• Ку (иначе – Ди Ку) – имя императора трактовалось как «Божество Ку», или «Государь Ку». О рождении Ку почти ничего неизвестно, кроме того, что оно было «чудесным» и «он просто появился» и сразу назвался Цзюнем – отсюда еще одно имя императора – Ди-Цзюнь. Внешность Ди Ку описывалась как звериная: он имел туловище обезьяны и голову птицы, что, возможно, являлось отсылкой к тотему восточно-китайских племен (к примеру, народ буи). Весной и летом Ку разъезжал по своим владениям на драконе, а зимой – на коне.
В исторических записях Сыма Цяна император Ку описывался как справедливый правитель, который бережно направлял народ и обучал правильно использовать блага природы. В средневековых источниках упоминается факт родства с предыдущим императором Чжуань-сюем, которому он приходился то ли братом, то ли племянником. С раннего возраста Ку помогал ему в государственных решениях, в 30 лет уже сам вступил на престол и правил почти 70 лет. [13]
• Яо – в некоторых случаях имя трактовалось как «Высоченный». В конфуцианской мысли период правления императора Яо определяется как «золотой век» древности и, предположительно, относится к отрезку между 2356 и 2255 годами до н. э. По легендам, император Яо – далекий потомок владыки юга Янь-ди.
Однажды мать Яо, дочь повелителя огня, – Цинду – гуляла вдоль истока реки и увидела, как из воды вышел красный дракон. На его спине была изображена картина: человек в красных одеждах, с длинными усами и восьмицветными бровями. Внезапно поднялся сильный ветер, и Цинду оказалась во власти дракона. От их связи родился Яо, внешность которого повторяла изображение на драконьей спине.
Согласно конфуцианским представлениям, восьмицветные брови олицетворяли безграничную мудрость и умение следить за небесным календарем. Иногда Яо изображали с тремя зрачками, что подчеркивало прозорливость и проницательность его ума. Император Яо прославился в народе добродетельным и гуманным нравом. Под его властью граждане Китая были сплоченными и преданными его имени. Говорили даже, что народ относился к императору так же, как принято относиться к своим родителям. Во время царствования Яо во дворце даже поселилась чудесная птица, появление которой ознаменовывало наступление великого мира. [13]
У Великого Яо был сын Дань-чжу, известный жестокостью и непочтительностью к старшим. Из-за дурного нрава Яо отказал ему в престолонаследии и стал искать преемника. Считается, что Дань-чжу провел всю жизнь на северо-западе от горы Куньлунь, где и был похоронен после смерти. [11]
По легенде, когда император обратился к министрам с просьбой выбрать мудрого и достойного преемника, те рассказали ему о человеке по имени Шунь – тот жил на горе Ли со своей семьей. Его отец был жесток, а мачеха – мелочна и постоянно бранила Шуня. Несмотря на сложности, он не держал зла на старших и вел себя как почтительный сын.
Услышав о сыновьей почтительности Шуня, император послал ему в помощь дочерей – Е Хуанг и Ню Инь, чтобы те стали ему верными женами. Позже Яо отправил молодого человека на учебу и, когда тот изучил все науки и блестяще сдал экзамены, даровал ему трон императора и обязанность по управлению Китаем. [3]
• Шунь – согласно преданиям, проживал в XXIII веке до н. э. Рождение Шуня связывали с предсказанием, которое во сне увидел его отец: ему приснился феникс с рисовым зернышком в клюве. Старик съел это зернышко, и, пробудившись, его жена родила сына. Судя по легенде, описанной выше, родная мать Шуня не пережила роды, так как со временем его отец привел в семью другую женщину.
По преданиям, Шунь стал олицетворением сыновьего благочестия. Со временем Шунь ушел из дома и занялся земледелием, рыболовством и гончарным ремеслом, образовав целое поселение. В поздних летописях средневекового Китая Шуня представляли как покровителя земледелия и сыновьей почтительности. Под его благотворным управлением все люди наслаждались миром и счастьем. Таковы многочисленные преимущества настоящего сыновьего почтения. [6]
Фу-си, Янь-ди и Хуан-ди относили к разряду Трех властителей, мифы о которых легли в основу архаичных представлений о троичной классификации в Древнем Китае. Позже под влиянием политических воззрений и развития философской мысли преобразовались в системе у-син и у-дэ.
Через систему у-дэ можно понять модель мира людей Древнего Китая. Идея круговорота передавалась через смену времен года, каждому из которых покровительствовало определенное божество. Также цикличность у-дэ воплощается через поочередную смену богов как первых земных правителей:
• первым и самым древним государем считался Фу-си;
• его наследником стал владыка юга – Янь-ди;
• третьим небесным государем стал Хуан-ди;
• за ним шли Шао-хао и Чжуань-сюй.
В эпоху империи Хань[53] миф о пяти государях-первопредках подвергался историзации. Также вокруг культа богов на протяжении многих лет выстраивалась философская система у-син. Основу для учения заложил Цзы Сы[54], но окончательная мысль сформировалась только в трактатах Цзоу Яня[55]. Первоэлементами в его системе служат те же стихии, которые являлись выражением пяти божеств света.
Последовательность смены одной стихии другой сохранена из системы у-син, однако в концепции у-дэ Цзоу Яня появляется понятие взаимопреодоления (борьбы), которую мы уже встречали в концепции Инь-Ян (см. главу 1). Последовательность взаимопреодоления «сян шэн» следующая:
• земля побеждается деревом;
• дерево – металлом;
• металл – огнем;
• огонь – водой.
Некоторые исследователи отмечали сходство китайской системы у-дэ с учениями о пяти элементах Древней Греции и Индии, хотя элементы в основе отличаются. Стоит отметить, что китайское учение у-дэ возникло на основе мифологических представлений и философских воззрений, которые отражали народную концепцию о мироустройстве.
Итак, мифологическая модель мира, в которой пять стихий-элементов соотносились с определенными мифологическими существами, очень древняя и, безусловно, предшествовала философской концепции о пяти стихиях. Понятие у-син полностью стало зависеть от у-дэ.
Богиня Си-ван-му – владычица Запада
Один из древнейших архаичных образов в китайской мифологии – фигура богини Запада и обладательницы рецепта эликсира бессмертия Си-ван-му. Первые упоминания древнекитайского женского божества относятся к IV‒II векам до н. э. В «Книге гор и морей» Си-ван-му описывается как получеловек-полузверь с хвостом барса и клыками тигра. О ее приближении узнавали по свисту и заколке в волосах.
На рубеже нашей эры Си-ван-му уже изображают как прекрасную девушку, царицу Западных земель и обладательницу знаний об эликсире бессмертия. На берегу Яшмового пруда она сидит в компании царя Му-вана и пьет вино. Рядом с ней всегда находилось зооморфное воплощение – тигр Бай-ху, который стерег зайцев, толкущих в ступах ингредиенты для напитка бессмертия. [13]
На средневековых гравюрах Си-ван-му изображали молодой привлекательной женщиной с необычной заколкой в волосах, в придворном костюме-платье. Обычно ее сопровождал павлин, реже она восседала на нем. На обрядовых свитках Си-ван-му часто изображали рядом с супругом – их было принято дарить женщинам на пятидесятилетие или сжигать во время поминальных ритуалов, чтобы матушка Си-ван-му помогла покойному на том свете. [10]
В подчинении Си-ван-му три птицы ван-му шичжэ с красными головами и черными глазами-бусинками. Они приносили хозяйке пищу и выполняли ее поручения. В архаических источниках ван-му шичжэ всегда изображались в виде птиц, в средневековых источниках – в полузверином облике, с телами птиц и головами девушек. Далее они претерпевали изменения и в конечном счете приобрели полностью человеческий облик – теперь помощницы богини Си-ван-му стали прекрасными девами.
Самой известной помощницей владычицы была Ван Цзыдэн: она приносила вести от Си-ван-му в страну мрака и летала по поручениям в сад, где росло дерево бессмертия. Другие подчиненные славились игрой на музыкальных инструментах: Дун Шуанчэн играла на губном органчике, а Ши Гунцзы – на металлическом гонге.
Образ Си-ван-му за долгие века развития мифологии Китая претерпел значительные изменения. К примеру, в архаичный период ее характеризовали как богиню страны мертвых – Сюаньду, или Диюй. В «Бо у чжи»[56] говорится, что Си-ван-му подвластна жизнь всех людей, кроме святых и мудрецов. В комментариях Го Пу к «Книге гор и морей» богине приписывали власть над эпидемиями и стихийными бедствиями. Можно предположить, что порой обе характеристики смешивались и ее почитали как богиню смерти и болезней.
Уже в нашей эре встречаются исторические записи, в которых Си-ван-му обладала свойствами богини, ведающей только небесными карами, болезнями и природными катаклизмами[57]. Народ совершал в ее честь жертвоприношения, молясь о помощи во время бедствий или массового мора.
В поздней мифологии Китая богиней смерти считалась Доу-му («Матушка ковша»), которая получила особое внимание в период укрепления буддизма, хотя также почиталась и среди даосов. Считалось, что она жила среди звезд Большой Медведицы. Изображалась Доу-му с четырьмя лицами и восьмью руками, в каждой из которых сжимала лук, копье, меч, флаг, голову поверженного дракона, пагоду, солнце и луну. На лбу богини вертикально располагался третий глаз, благодаря которому она видела все, что происходило в мире. [11]
С проникновением идей даосизма в мифологические представления о божествах Си-ван-му стала обретать новые черты. Она превратилась в символ женского начала Инь и покровительницу всех существ женского пола. В новой интерпретации рядом с ней фигурирует ее супруг Дун-вангун, образ которого сложился на основе уже упомянутого ранее полулегендарного персонажа Му-вана, или Му-гуна. Появляется информация о детях: в браке у Си-ван-му родилось 9 сыновей и 24 дочери. Также Си-ван-му получает второе имя, связанное с системой у-син, – Цзиньму («Матушка металла»), что связывает ее с цикличностью системы первоэлементов. Ей все так же подчиняются помощницы-птицы, однако их количество меняется: вместо трех ван-му шичжэ уже упоминаются две.
В средневековой литературе Си-ван-му описывается как хозяйка садов Хуан-ди на горе Куньлунь, где растут персики для эликсира бессмертия. Магия персика заключается и в том, что для его созревания требовалось около 9000 лет. Божества, духи, гении и бессмертные постоянно съезжались к богине на празднество Пань-дао-хуй («Праздник персиков бессмертия»), который проводился третьего числа третьего месяца, чтобы испить благословенного напитка. [8] Именно в руках Си-ван-му и ее супруга находились списки с именами всех вознесенных мудрецов и святых, которых удостоили чести стать бессмертными. За проступки их наказывали, а за благородные проявления – поощряли.
Фигура богини Си-ван-му не раз становилась частью известных литературных романов эпопей, например «Путешествия на Запад»[58], опубликованного в XVI веке. Со временем ее образ распространился за пределы страны и стал частью культуры Кореи и Монголии.
Повелители подземного царства Ди-юй
В каждой мировой религии присутствует персонаж, олицетворяющий явление смерти в физическом воплощении. Свойства, функции и облик такого персонажа имеют как уникальные черты, характерные для определенной религии и культуры, так и общие, присущие понятию смерти. Чаще всего персонификации смерти представляются в виде владык подземных царств или божеств (ангелов) смерти, которые являются за душой человека.
В китайской мифологии процесс смерти – часть системы перерождения и включает в себя сложнейшие понятия души (см. «Понятие души или духа»). В контексте сюжетного повествования божество смерти часто играло роль антагониста, противопоставленного верховному богу. Однако в китайской мифологии отношение к культу смерти и загробным божествам значительно отличается от западноевропейских описаний. Представления о загробном мире в китайской мифологии начали формироваться в период даосизма и получили наивысшее развитие после установления буддийской философии.
Из пантеона китайских божеств можно выделить двух персонажей, которые по своим характеристикам близки к традиционным образам богов смерти: Ди-цзан-ван (иначе – Ди-цзан-пуса) и Яньло-ван (иначе – Янь-ван).
Яньло-ван, или царь Яма, – одна из персонификаций бога смерти. Яньло-вана описывают не просто как владыку загробного царства – ему также приписывают функции судьи чистилища, из-за чего он приобретает скорее характеристику сверхъестественного духа или помощника, нежели полноценного божества.
Образ Яньло-вана произошел от буддийского божества смерти Ямы, который вместе с новым учением стал популярен на территории Китая, Японии, Вьетнама и на Корейском полуострове. Через взаимодействие с даосскими представлениями образ владыки подземного царства воплотился в легенде о десяти залах (иначе – десяти уровнях) царя Ямы. Ад, или загробный мир, делился на десять уровней, каждый из которых имел свои особенности и судей, отвечавших за распределение человеческих душ после смерти (см. «Деление мира»).
Самое раннее упоминание десяти этажей ада относится к периоду правления династии Суй (581‒618 годы). Владыку ада Яньло-вана описывали как существо с телом человека, головой быка и лицом лошади. Появление такого представления могло сформироваться на основе смешения с описаниями его помощников, которые также имели голову быка и лицо лошади. Бычьеголовые кони – низшие божества, которые охраняли мост и ворота, ведущие в подземное царство. Соответственно, они подчинялись Яньло-вану, так же как и призрачные слуги Черно-Белого Непостоянства У-чан.
В индийском буддизме бога Яму называли первым умершим, который сам нашел дорогу на небеса и стал проводником душ на пути к перерождению. В китайской сюжетике подземное царство изначально позиционировалось как одно из составляющих небес, входившее в подчинение владыки Хуан-ди.
По легенде, у владыки Яньло-вана находилась книга «жизни и смерти», в которой имелись записи о жизни всех людей на земле. Когда душа умершего спускалась на первые этажи загробного царства, Яньло-ван заглядывал в книгу и смотрел список дел, которые совершил при жизни усопший, вел подсчет добрых и злых поступков на деревянных счетах, а затем направлял душу на другие уровни для определения наказания.
Образ Яньло-вана в контексте китайской мифологии можно также рассмотреть под другим углом. На санскрите имя бога Ямы может переводиться как «два короля», что отсылает к легенде о двух ипостасях Яньло-вана, воплощающих два разных «вкуса» к страданиям. В подобной трактовке легенды упоминается, что у владыки ада были брат и сестра, которые следили за порядком наказаний в загробном царстве. Старший брат специализировался на наказаниях душ грешных мужчин, а младшая сестра – на наказаниях душ женщин[59]. Об этом сюжете легенды известно немного, и судить о его распространении по территории Китая сложно.
Основным же божеством, которого почитали как единоличного владыку подземного царства, считали Дицзан-вана (иначе – Дицзан-пуса). Образ относится к периоду поздней китайской мифологии, когда философия буддизма смешалась с учениями даосизма и воплотилась в уникальных мифологических сюжетах. Суффикс «пуса» на санскрите обозначал существо, которое стремится к просветлению, однако в китайской мифологии бога подземного царства чаще упоминали с суффиксом «ван» – «царь» или «король».
Аналог этого образа в индийском буддизме – бодхисаттв Кшитигарбха, который поклялся не становиться Буддой, пока каждое живое существо не спасется от страданий. Полем его деятельности считались адские земли, где души пребывают в вечном круговороте боли.
Основные обязанности Дицзан-вана сводились к спасению душ из подземного мира. Раз в столетие он спускался по всем уровням Ди-юй и выбирал грешные души, которые будут спасены от адских мук и получат шанс на исправление через перерождение. Каждый судья, ведающий уровнями загробного царства, подчинялся ему и строго следовал приказам.
Изображали Дицзан-вана как высокого мужчину в одеянии китайского монаха с бритой головой. В одной руке он держит железный посох с оловянными кольцами, отпирающими дверь на каждый этаж ада, в другой – крупную жемчужину, с помощью которой освещает себе путь во время посещений владений. В редких случаях вместе с Дицзан-ваном изображали двух помощников, которые вместо него несли посох и жемчуг.
Культ поклонения Дицзан-вану зародился еще до VI века, так как божество почиталось в отдельных провинциях Китая с особым размахом (к примеру, в провинции Цзянсу). Но легенда о появлении Дицзан-вана впервые упомянута в летописных материалах только в XV‒XVI веках. В «Записках о поисках духов трех религий» встречается сюжет о монахе Фу Лобу, который прибыл в Китай с Корейского полуострова в VIII веке. Поселившись на горе Цзюхуашань, Фу Лобу к 99 годам собрал вокруг себя множество учеников. Предчувствуя скорую смерть, он простился с каждым учеником, лег в гроб и умер. В тот же миг его душа вознеслась на небеса и превратилась в божество – Дицзан-вана. [13]
Существовали определенные обряды на задабривание владыки подземного царства, чтобы он пощадил души почивших и помог им ступить на путь перерождения. Жертвоприношения и обряды проводили тридцатого дня седьмой луны[60], что считалось днем рождения Дицзан-вана. В храмах зажигали свечи и благовония, женщины надевали красные юбки для ритуала облегчения во время родов. На праздник поминовения голодных духов[61] люди обращались к Дицзан-вану с молитвами и жертвоприношениями, прося сжалиться над душами покойных предков.