Божества и духи
В мифологии древних людей особое место занимали божества, олицетворяющие силы и явления природы. Происхождение таких образов часто связано с анимистическими и фетишистскими верованиями: явлениям природы, растениям или деревьям приписывались сверхъестественные свойства и функции. Мифология древних людей – сложный и многослойный мир, в котором божества природы не только отражали стремление человека понять и контролировать действительность, но и служили связующей нитью между человеком и природой. В зависимости от территории и особенностей учений и религиозных взглядов, у каждой народности формировались уникальные главенствующие природные божества.
Отличительная черта древнекитайской мифологии – наличие у природного воплощения как животного, так и персонифицированного образа в божественном пантеоне. Помимо этого, у одной стихии могло существовать одновременно несколько воплощений, которые проявлялись в образах духов и богов. Существовали уникальные божества, представляющие необъяснимые понятия, такие как судьба, деторождение или счастье, а также духи-покровители, символизирующие узкие понятия: литературу, богатство или время. Часто покровителями-воплощениями этих понятий становились умершие мудрецы, ученые и гуны (великие князья), возведенные за достижения и благодетель в ранг святых.
Природные боги
Одна из основных концепций древнекитайской мифологии у-син выстраивалась на описании взаимодействия между пятью главными природными элементами: водой, огнем, землей, металлом и деревом. Каждой стихии соответствовали мифологические животные, духи и божества. В древнейший вариант воплощения концепции входило только три элемента: вода, земля и небо, – что отразилось в даосской мифологии о трех божествах Сань Хуан. В даосизме идея «сань хуан» имела связь не только со стихиями, но и с понятиями счастья, защиты от бед и всепрощения.
Дословно «Сань Хуан» переводится как «Три чиновника». Сами божества относятся к даосской народной мифологии и воплощают три стихии:
• небо – чиновник Тянь-хуан,
• земля – чиновник Ди-хуан,
• вода – чиновник Шуй-хуан.
В народных легендах рассказывается, что Тянь-хуан дарует счастье, Ди-хуан – прощение за совершенные грехи, Шуй-хуан помогает избежать бед и несчастий. С их образами люди также соотносили определенные даты лунного календаря: пятнадцатые числа первой, седьмой и десятой лун, связанные с элементами неба, земли и воды. Поэтому пятнадцатые числа этих лун стали считаться праздниками, посвященными Сань Хуан. Главный из них (в первую луну), совпадавший с Праздником фонарей, – в честь Тянь-хуана, который пользовался в народе особой популярностью. Его изображали одного, со свитком в руках и надписью: «Небесный чиновник, дарующий счастье». Подобные изображения наносили на бумажные свитки и хранили в доме как символ удачи и счастья. В честь Тянь-хуана возжигали курения, на алтари подносили пирожки в форме черепахи (символ долголетия) или напоминающие цепочку.
В сочинениях Сань Хуан ассоциировались с реально существующими сановниками – верными помощниками правителя Ю-вана (эпоха Чжоу, 795‒771 год до н. э.): Тан Хун, Гэ Юн и Чжоу Ши. [13] Именно поэтому часто встречаются изображения Сань Хуан втроем, сидящими вместе в костюмах чиновников и держащими деревянные дощечки для записей.
В Древнем Китае повсюду существовали храмы, посвященные Сань Хуан. В них проводили особые даосские обряды отпущения грехов: на специальных желтых дощечках в трех экземплярах записывалось имя человека и его молитва о прощении. Один экземпляр клали на гору, второй закапывали в землю, последний опускали в воду – таким образом просящий обращался ко всем трем чиновникам через их стихию. Считалось, что такой обряд один из самых действенных, и он широко распространился на территории Китая. [11]
Природные духи
Самыми архаичными образами-воплощениями стихий считались звероподобные существа, или божества пяти первоэлементов (см. «Первоэлементы»):
• божество воды Лун-ван,
• бог огня – Чжужун,
• божество земли – Хоу-ту,
• воплощение дерева – Гоу-ман
• персонификация элемента металла – Жу-шоу.
Наряду с Лун-ваном существовал не менее архаичный образ бога разливов или Мирового потопа – Гунгун, который уже упоминался в сюжете о починке неба (см. «Нюйва – праматерь всех богов»), но он, скорее, злой дух разливов и потопа.
Изображали его в виде громадной змеи с человеческой головой и ярко-красными волосами. О его происхождении мало что известно, хотя в «Книге гор и морей» записано о том, что Гунгун сын одного из воплощений первоэлемента огня – Чжужуна.
Основной сюжет о Гунгуне связан с темой Всемирного потопа и обрушением части неба. По одной версии, он проиграл в жестокой схватке с отцом и впал в неистовую ярость. От досады и обиды он стал биться головой о гору, которая служила опорой для небосвода (см. «Глава 1. Мироустройство»). От сильных ударов поверхность горы треснула и надломилась, из-за чего обвалилась часть неба. [9]
Другая версия сюжета расходится в некоторых деталях из-за разных описаний в поздних источниках: Гунгун вступил в борьбу с Пятым императором Чжуань-сюем и проиграл; Гунгун выступил на стороне Янь-ди в его борьбе с Хуан-ди, а после был жестоко наказан за это. [13] Истории о его вмешательстве в дела императоров всегда заканчивались одинаково: Гунгун или получал наказание, или лишался жизни.
В поздних источниках Гунгуна представляли уже в историзованном виде – в облике порочного и злого чиновника, который выступал против мудрого императора. Имя божества совпадало по звучанию с названием должности сановника, отвечающего за работы на водах. По сюжету ему подчинялось несколько помощников: жестокий Сян-лю, изображавшийся со змеиным телом и девятью головами, и злой Фу-ю, который после гибели обратился жестоким медведем. Также упоминается, что у Гунгуна родилось два сына: один стал демоном, другой отказался от недоброй натуры отца и избрал путь монаха.
Одним из сыновей Гунгуна считался Повелитель дождей – Юй-ши. Считается, что культ его почитания уходит корнями в глубокую древность. В комментариях к «Книге гор и морей» Юй-ши изображали как маленькую куколку насекомого, которое отождествлялось с шан-ян – чудо-птицей, способной по желанию увеличиваться и уменьшаться.
Среди поздних китайских мифов встречается Князь вод Сяо Гун, которого почитали как божество морей, озер и рек. В народе верили, что за образом бога скрывался человек, который после праведной жизни вознесся и стал владыкой вод:
«Звали того человека Бо-сюань, и жил он приблизительно в XIII веке. Все люди, знавшиеся его, отмечали твердость характера и исключительное самообладание, только внешностью Бо-сюань не вышел: было у него некрасивое лицо с драконьими бровями и курчавыми волосами. После смерти, по разным источникам, его душа переродилась то ли в теле юного мальчика, то ли в теле собственного сына. Получив вторую жизнь, Сяо Гун стал предсказывать грядущее людям, а его дар переходил потомкам по мужской линии».
В это же время в прибрежных районах Фуцзянь зародился культ богини моря – Тянь-Хоу. Считается, что первые упоминания об Императрице морей относятся к X‒XI векам, а сюжет выстроился на основе прототипа – девушки по фамилии Линь, жившей в VIII веке.
Якобы она попыталась переплыть океан на циновке, потонула и сразу вознеслась на небеса. Боги сжалились над девушкой, которая погибла из-за благородного порыва спасти родственников от водной стихии. Когда же ей даровали статус святой, Тянь-Хоу стала покровительствовать людям, которые потерпели бедствие на море.
Ее образ как покровительницы моряков стал ассоциироваться с основным небесным ориентиром – созвездием Большой Медведицы. Тянь-Хоу возносили молитвы перед выходом в море и изображали парящей в небе на облаке или отдыхающей на волнах. Считается, что в образе Тянь-Хоу соединились даосские и буддийские представления о даре милосердия. Отсюда параллель с буддийским образом богини Моличжи. [11]
Одним из древнейших образов водного божества считается Дядюшка реки Хуанхэ – Хэ-бо, упоминания о котором встречаются еще в IV веке до н. э. Существует две истории возникновения персонажа:
• Первый сюжет повествует о реально жившем человеке, уроженце Тиншоу, который так часто принимал отвар, позволяющий переправляться по воде без риска утонуть, что превратился в водяного духа с телом рыбы и головой человека.
• Вторая история имеет классический сюжет о происхождении водяного духа: мужчина решил переправиться через реку, но его настигла неудача, и он затонул, после чего вознесся на небеса и принял чин святого.
В стихотворениях Цюй Юаня «Повелителю рек» Хэ-бо описывался как человек с рыбьим туловищем, который разъезжал на колеснице, запряженной двумя драконами. В народе считали, что Хэ-бо падок на красавиц, и в древние времена приносили ему в жертву красивейшую девушку. Гибель речного божества связана с героическим эпосом о стрелке И, который убил Хэ-бо из лука и забрал в жены его вдову – Ло-пинь (иначе – Ло-шэнь).
Стрелок И (иначе – Хоу-и) – культурный герой древнекитайской мифологии, почитаемый в народе как победитель чудовищ и избавитель от стихийных бедствий. Архаичный персонаж мифологических сюжетов, которого изначально представляли в звероподобном облике крылатого существа. Со временем образ видоизменялся, и в классических героических легендах Хоу-и предстал искусным стрелком из лука, у которого одна рука длиннее другой, благодаря чему его выстрелы всегда били в цель. Считается, что он сбил 9 из 10 солнц, чем предотвратил засуху на земле.
В средние века с образом Хэ-бо отождествляли другое божество вод – Фэн-и, которого также почитали как божество дождя. По даосской легенде, человек решил принимать чудодейственное зелье, чтобы свободно передвигаться по воде, но оно не помогло – он умер и переродился водяным духом. В стихотворениях Цюй Юаня его описывают как духа с рыбьим телом и лицом человека. Хотя в средние века Фэн-и считали одной из ипостасей Хэ-бо, исследователь Б. Л. Рифтин отмечает, что в древности образ Фэн-и, скорее, являлся воплощением локального божества вод. [11]
В противопоставление сверхъестественным существам воды выступают дух огненной стихии – Чжужун — и древнекитайское божество солнца Си-хэ.
Огненная змея Чжужун – один из архаичных образов древнекитайской мифологии, воплощающий огненную стихию и южные земли. В «Книге гор и морей» его описывают как сверхъестественное существо с телом змеи и головой человека, который разъезжал на двух драконах. Лейтмотивом всех сюжетов стал бой Чжужуна с сыном – водным божеством Гунгуном (см. «Нюйва – праматерь всех богов»). По-другому Чжужуна в разных мифологических историзованных сюжетах называли Хэ-шэнь, что дословно переводится как «дух огня».
Древнейшим проявлением огненной стихии также является образ богини десяти солнц[78] – Си-хэ. Происхождение персонажа неоднозначно и имеет несколько вариаций, однако самым распространенным сюжетом среди населения и ученых стал миф о Си-хэ – повелительнице страны, расположенной среди «сладких источников». [12] Э. М. Яншина предположила, что изначально богиня изображалась полуптицей-полуженщиной и являлась одной из жен архаичного божества иньского племени – Ди Цзюня.
Ди Цзюнь – древнекитайский верховный владыка, почитавшийся среди восточных племен иньцев. После завоевания иньского царства чжоусцами (около XI века до н. э.) Ди Цзюня сместил с пьедестала образ Небесного владыки Хуан-ди. Изображали Ди-Цзюня как звероподобное существо с птичьей головой, рогами и туловищем обезьяны.
В «Книге гор и морей» Си-хэ названа повелительницей не только 10 солнц, но и 12 лун, что подводит к процессу объединения образов. Дело в том, что у Ди Цзюня изначально было три жены, одна из которых – Чан-си – родила двенадцать лун. Чан-си и Си-хэ часто противопоставляли друг другу как родоначальниц календаря. В конце концов, образы двух архаичных богинь видоизменились. Чан-си трансформировалась в жену стрелка И – Чан-э, которая по сюжету выпила снадобье, дарованное Си-ванму, и, получив божественный сан, улетела на луну. В образе Си-хэ слились представления о календарных способах летоисчисления, и уже историк Го Пу в своих комментариях стал называть ее «Хозяйкой солнца и луны».
Си-хэ подчинялась шестерка драконов или коней-драконов, на которых она разъезжала по небу и выводила 10 солнц. В некоторых случаях изображали колесницу, запряженную шестеркой драконов. Интересно, что в народе «шестеркой драконов» именовали выезд императора из дворца в сопровождении свиты, – считалось, что если увидеть это зрелище вживую, то это принесет удачу и усилит энергию Ян.
Стихию неба могли представлять разные божества, воплощающие гром, ветер и молнию, в редких случаях дождь. Во многих культурах основополагающим божеством часто являлся громовник; в культуре Древнего Китая духом грома являлся Лэй-гун (иначе – Лэй-шэнь).
Лэй-гуна часто сравнивали с другим мифологическим чудовищем по имени Куй (см. «Дракон Востока»), так как древние изображения громовника отдаленно напоминают описание чудовища. Однако в «Книге гор и морей» Лэй-гун предстает как дух с телом змеи или дракона, головой человека и с огромным барабаном (или барабанами), в который бьет молотом, призывая гром. Параллельно с этим в храмах[79] встречаются изображения Лэй-гуна в образе мужчины, разъезжающего в облаках со связкой барабанов.
Легенда о происхождении громовника основана на распространенном сюжете: смертный человек шел на запад и случайно забрел на гору, где росло персиковое дерево. Не зная о волшебных свойствах плодов, мужчина съел персик и вознесся на небеса, получив бессмертие и статус божества. В эпоху Юань-Мин (XIII‒XVII век) в легендах упоминается целое министерство об управе грома Лэй-бу, под началом которого 36 богов (по другой версии – 24).
С распространением буддийской мифологии образ Лэй-гуна обрел новые черты, смешавшись с персонажем царь-птицы Гаруда[80]. С этого момента духа грома изображали как крылатое звероподобное существо с телом человека, синей кожей, когтями и головой хищной птицы. Из одежды на нем только широкие штаны, а на плечах – связка барабанов.
Супругой бога грома считалась Матушка-молния – Дянь-му. Изображали богиню молний как прекрасную девушку в сине-зелено-красном платье, с двумя зеркалами в руках. Когда она летела по небу на облаке и поднимала зеркала над головой, из отражавшихся лучей возникали молнии. При этом в древности существовало божество Дянь-фу – Отец-молния, который под влиянием представлений Инь-Ян преобразовался в женский образ (молнии связывали с элементом земли, а значит, и с женским началом Инь). [13]
Фигуры Лэй-гуна и Дянь-му особенно почитали даосы: в их представлениях дух грома по повелению неба наказывал смертных, что скрывали преступления и избегали правосудия. Дянь-му с помощью зеркал подсвечивала людей с черными сердцами, которых наказывал ее супруг. На помощь Дянь-му приходят Юн Тонг, который подбрасывал и двигал облака, Дядюшка-ветер Фэ-бо, насылающий резкие порывы ветра, и дух дождей и ливней Юй-Ши.
Существовал также Гром-предок – Лэй-Цзу, которую в древнекитайской мифологии почитали как богиню грома и жену Небесного владыки Хуан-ди. Как одно из древнейших божеств громовников Лэй-Цзу считалась главой небесного министерства, в которое входили другие божества и духи, воплощавшие ветер, гром, дождь и молнию. Однако исследователи (к примеру, Б. Л. Рифтин) отмечают, что в народе представления о Лэй-Цзу и Лэй-гуне часто не различали и считали воплощениями одного образа. [13]
Элемент земли в китайской мифологии встречается в самых древних системах взглядов Древнего Китая до распространения учения у-син. Главным духом стихии является Хоу-ту – воплощение всей земли страны. По некоторым источникам, его считали то праправнуком императора Янь-ди, то внуком Гунгуна. В «Книге обрядов» Хоу-ту, как символ земли и центра, стал почитаться как помощник Небесного императора Хуан-ди.
В поздние века, с укреплением в народной мысли ассоциации стихии земли с женским началом, божество Хоу-ту стало восприниматься в женской форме и получило новый титул – «нян-нян», то есть «матушка»-земля. [11]
Иерархия земельных духов-покровителей развивалась вместе с активным ростом городов в период эпохи Тан (618‒907) и Сун (960‒1279). Появлялись мифологические духи-покровители отдельной местности или даже земельного участка, которые подчинялись верховному божеству земли Хоу-ту.
Широкое распространение в Древнем Китае получил культ духов-покровителей городов – Чэн-хуан (иначе – Чэн-ван). Их упоминания зафиксированы в письменных источниках 239 года, но первое употребление названия духов появляется в сочинении 550 года «Нань юн чжоу цзи». Уже в VI веке культ духов-покровителей распространился по стране, стали появляться первые храмы и назначались дни для жертвоприношений и обрядов.
Духи Чэн-хуан воспринимались как чиновники иного мира, которые охраняют город и счастье его жителей. Местные жители могли обращаться к Чэн-хуану с самыми разными просьбами, начиная от лечения болезней и заканчивая защитой от стихийных бедствий, отчего значимость этих духов-покровителей только возрастала.
Чэн-хуанам подчинялись все живые существа, духи и люди конкретной местности, им были подвластны знания о судьбах и сроках жизни того или иного человека.
Некоторые записи повествуют о карах, которые посылал Небесный владыка через духов-покровителей на города, чьи жители проявляли непочтительность или как-то иначе прогневали небеса. [5] К примеру, в «Записях И-цзяня» из антологии Хун Мая (1123‒1202) существует следующий текст:
«В первую луну первого года жителя Пинцзяня по имени Чжоу охватила малярия, и ничто ему не помогало. Чжоу слышал, что болезнь эта случается из-за морока от души умершего и душу можно прогнать на кого-то другого. С наступлением ночи он направился к Чэн-хуану и стал молиться. В полночь Чэн-хуан в сопровождении воинов-хранителей покинул храм и вошел во двор, где его уже все встречали склонив головы.
– Верховный Император повелел мне распространить здесь эпидемию, – сказал Чэн-хуан. – Вы все, духи-охранники кварталов, не медлите!
Собравшиеся внимали его приказу. Потом вперед выступил один дух и сказал:
– Я управляю кварталом Сяоифан и знаю, что семьи, живущие в этом квартале, добродетельны и не совершали зла. Нельзя карать их страданиями от такой болезни.
– Это указ Неба, – в гневе крикнул Чэн-хуан. – Ты всего лишь мелкий чиновник. Просто выполняй!
– Раз этого невозможно избежать, – продолжал дух, – тогда можно ли не включать в число больных детей?
Чэн-хуан задумался и затем разрешил. Все голоса тут же стихли, и духи разошлись. Наутро Чжоу вернулся домой и рассказал всем об услышанном в храме, но никто ему не поверил. Когда же разразилась эпидемия и только в квартале Сяоифан не заболели дети, люди поняли, что Чжоу не врал. После эпидемии люди этого квартала построили огромный храм в честь своего духа – защитника квартала». [11]
На роль духов-покровителей крупных городов часто назначали исторических личностей, которые совершили множество благих дел для местных земель. Обычно это были полководцы, доблестные воины или ученые, возведенные в ранг святых. Это отличало Чэн-хуанов от более мелких духов – Ту-ди, что буквально переводится как «земля».
Божество почвы-земли Ту-ди, или Ту-ди-шэнь, возникло в поздней китайской мифологии после распространения и укрепления в народных представлениях культа Чэн-хуан. Ту-ди властвовали над судьбами жителей определенной деревни или квартала, включая живых существ и мелких духов. В народе верили, что каждый Ту-ди вел журнал, в котором отмечал количество душ умерших и отчитывался перед Чэн-хуан.
Как и в случае с духом-покровителем города, к Ту-ди приходили с мольбами о помощи, выздоровлении, благополучном путешествии и многом другом. За плохое выполнение обязанностей и пренебрежительное отношение к мольбам Ту-ди смещали и заменяли другим духом. [5] Изображали Ту-ди как пожилого мужчину в одеждах чиновника древних эпох. По обе стороны от него находились духи-прислужники, реже рядом изображали его жену – Туди-по.
Отдельно в народе выделяли духов земли и злаков – Шэ-цзи (Шэ – «земля», Цзи – «злаки»). Земля даровала человеку покой и достаток, поэтому обряды и жертвоприношения, связанные с культом Шэ-цзи, имели форму прошения о благополучии и благодарности за щедрые дары. В некоторых случаях вместо злаков поклонялись конкретной культуре – просу, дух-покровитель которого носил имя Хоу-цзи. Люди возносили молитвы духам земли и злаков, а так как земля символизировала центральную стихию у-син и ассоциировалась с Небесным владыкой Хуан-ди, то на земле главным наместником и просителем становился Император, который по традиции совершал ежегодное жертвоприношение о благополучии всей страны. [5]
Хотя металл и дерево входят в пятерку первоэлементов у-син, об их воплощениях сохранилось мало информации. Ранее уже упоминалось, что Жу-шоу в древнекитайской мифологии – олицетворение стихии металла в подчинении у императора Шао-хао; Гоу-ман как воплощение стихии дерева – верный спутник одного из императоров сторон света, Фу-си.
К стихии дерева также можно отнести фигуру полулегендарного императора – Му-вана (1001‒947 год до н. э.). С его именем связана романтическая легенда о долгом путешествии, в которое Му-ван отправился ради богини Си-ван-му. Эти приключения описаны в беллетризованной биографии[81] Му-вана («Му тяньцзы чжуань») и хорошо известны в Китае. Итогом экспедиции Му-вана стало супружество с Си-ван-му (см. «Богиня Си-ван-му – владычица Запада»).
Интересно, что со временем образ трансформировался в мифологический – теперь Му-вана называли Князем дерева, Му-гуном. Проживал он или вместе с супругой, или в большом каменном жилище. Описывали его как высокого получеловека-полузверя ростом около 1 чжана (примерно 3 метра), с белыми волосами и тигриным хвостом. Иногда человеческое лицо обретало птичьи черты. Так полулегендарный образ императора связали с системой у-син и таким образом подчеркнули его вклад и влияние на становление древнекитайской цивилизации.
Светлые божества и духи
Самым важным и животрепещущим вопросом для людей всегда была судьба, из-за чего боги судьбы играли значительную роль в формировании мировоззрения людей, определяли их жизненный путь и предопределяли события. Они олицетворяли неконтролируемые силы, и люди верили, что от них зависит жизненный путь.
В древнекитайской мифологии встречается божество, воплощающее понятие судьбы и одновременно звезду, дарующее долголетие. Сы-мин, или Повелитель судеб, – персонаж, особенно популярный среди даосских последователей. В народе верили, что от воли Сы-мина зависела не только их жизнь, но и судьба после смерти. Согласно легендам, Повелителю судеб подчиняется несчитанное количество мелких духов, которые живут в мире людей и докладывают о совершенных преступлениях.
Интересно, что в царстве Чу (эпоха Чуньцю, 722–481 год до н. э.) различали две ипостаси Сы-мина: Да Сы-мин и Шао Сы-мин («большой» и «малый»). Да Сы-мин ведал жизнью взрослых людей, странствуя по миру в облике пожилого мужчины. Малая Шао Сы-мин изображалась девушкой. Божества вылетали из небесных ворот на черной туче: Да Сы-мин повелевал ветрами и насылал ливни; Шао Сы-мин держала длинный меч и отгоняла от земли пролетающие кометы, которые считались символом грядущих неудач.
В даосской мифологии Сы-мин представляется единым образом божества, что проживал на небесах и вел список заслуг и грехов каждого смертного. Грешникам он сокращал отведенные дни и, соответственно, продлевал праведникам. Считалось, что после смерти человека Сы-мин передавал список его дел князьям подземного царства, которые или судили душу грешника, или отправляли на перерождение. [11]
Иной непостижимой и загадочной категорией в человеческой жизни было время. Оно определяет ход событий, влияет на судьбы людей и создает неповторимую атмосферу каждого момента. В китайской мифологии время представлено в образе Великого божества времени – Тай-суй. Персонификация в виде божества сформировалась на основе астрологических представлений о планете Суй-син (Юпитер), которую в народных верованиях считали звездой времени.
В период Восточной Чжоу (770‒256 год до н. э.) использовали календарную систему «Суй Син», в основе которой лежал способ отслеживания года по положению Юпитера на небе, так как планета совершает оборот вокруг Солнца приблизительно за 12 лет[82]. Со временем вместо понятия звезды в народных легендах стало фигурировать персонифицированное воплощение планеты.
Уже в I веке возникло представление о Тай-суе как о грозном небесном полководце Да Цзян-Цзюнь[83]. Поиск его расположения мог предрекать такие же ужасные последствия, как и противостояние его воле. Жертвоприношения в его честь проводились только перед началом крупных работ (строительство, начало посева и т. д.). Позднее в народной мифологии сформировались представления о том, что Тай-суй заведует министерством времени, управляет временами года, месяцами и днями и ему подчиняются 12 духов-животных, которых в современном мире принято называть знаками зодиака циклического календаря.
После принятия системы «суй син» и распространения календаря, основанного на представлении о 12 месяцах в году, в мифологической культуре Древнего Китая появились первые легенды о духах-животных – Шиэр Шэнсяо-Шэнь. [13] Классический миф о 12 небесных животных связан с приказом владыки Хуан-ди найти на земле самых красивых и достойных зверей, чтобы в их честь назвать месяцы в году.
Первой приглашенной оказалась крыса, которой поручили привести кота, но после долгих уговоров та не смогла разбудить его и решила явиться одна. За ней последовали бык, тигр, кролик, дракон, змея, лошадь, овца, обезьяна, петух и собака. Когда же обнаружилось, что одного животного не хватает, позвали свинью, которая и заняла почетное двенадцатое место. Как и все в китайской мифологии, знаки зодиака напрямую связаны с системой природных элементов и соотносятся со временами года.
Постепенно зооморфные воплощения годичного цикла трансформировались в 12 божеств. Предположительно, уже в эпоху династии Тан (VII–X век) в храмах появляются персонифицированные духи месяцев, которые изображались с человеческим телом и звериной головой. Тогда же духи-животные получают человеческие имена и распространяются за пределы Китая. К примеру, в Корее духи животного годового цикла назывались Сибиджисин и цикл также начинался с крысы.
Иными почитаемыми божествами были божества удачи и богатства – цай-шэнь. В китайской мифологии духи и боги, приносящие благополучие, играли особую роль в выстраивании мировосприятия. В зависимости от места поклонения и отрасли, божества богатства делились на военных и гражданских. Со временем представители разных классов, отраслей и сословий стали воссоздавать в народных верованиях божеств, покровительствующих их профессиям: появлялись боги литературы (Вэнь-чан), медицины (Вэй гу), плотничества (Лу Бань) и т. д.
Как и в случае с духами – покровителями городов, богами богатства могли считать легендарных героев или знаменитых торговцев, которые прославились удачей и профессиональной хваткой. К примеру, в северных провинциях Китая почитали героя Би-ганя, в других частях страны – торговца Ши Чуна, который жил в III веке.
Главными военными божествами удачи и богатства считались полководец Го Цзы-и (VIII век), но в большинстве регионов популярностью пользовался сановник Гуань Юй (III век). Традиционно их изображали вместе: одного в одежде полководца, другого в костюме сановника. Такие изображения считались вдвойне приносящими удачу и часто ставились в доме, храмах или даже перевозились вместе с перемещениями армии.
В даосской мифологии описывается целое министерство богатства, во главе которого стоят Небесный государь, призывающий сокровища, – Чжао-бао тянь-цзюнь – и Небесный государь, призывающий деньги, – На-цянь тянь-цзюнь. Однако сами персонажи не пользовались популярностью в народе. Гораздо большей любовью пользовались образы бога монет Лю Хай или Матушка богатств Цай-му.
Исследователь Б. Л. Рифтин выделяет особый тип божества цай-шэня – Бога пяти дорог У-лу цай-шэнь. Возникновение образа связано с несколькими версиями:
• Некогда жил человек по имени У-лу, которого ограбили и убили разбойники на перепутье пяти дорог, после чего вокруг его личности развернулся культ.
• В другой версии под божеством пяти дорог подразумеваются пять сыновей евнуха Гу Си-фэна, жившего в VI веке.
• Также существует толкование персонажа У-лу цай-шэня как собирательного образа пяти первоэлементов или пяти духов-хранителей (дух дома, дверей, очага, переулка и центра жилища). [11]
Особо почиталось божество радости и бракосочетания Си-шэнь. Первые зафиксированные письменные упоминания относятся к комментариям Лу Цзи в «Книге перемен» (III век). Изображали Си-шэня в образе человека в зеленых одеждах с корзиной в руке, в которой лежали стрелы из древесины персикового дерева, отпугивающие нечистую силу. С фигурой Си-шэня связаны брачные обряды: чтобы получить благословение божества удачи, молодожены участвовали в ритуале встречи и приветствия духа.
В поздней китайской мифологии появляется дух бессмертной феи Ма-гу, к которой обращались с мольбой о помощи и удачи. По преданиям, образ Ма-гу зародился еще в II веке до н. э. и связан с забавной легендой о глупце Цай Цзин, который не признал в спустившейся на землю фее божество, за что был сурово наказан ударами розог. Ма-гу несколько раз перерождалась и постоянно возносилась на небеса на спине огромной птицы.
В древних версиях мифа Ма-гу проживала на земле в IV веке в провинции Аньхой, которую впоследствии переименуют в ее честь. В народе верили, что в храме на горе Ма-гу варила снадобье бессмертия. По другой версии, этот отвар просто имел волшебные целебные свойства. На празднике дня рождения Си-ван-му она подносила его богине, а также волшебный гриб лин-чжи. [11]
В народной мифологии чжи, или лин-чжи, представал то ли грибом, то ли травой с удивительными свойствами. Если приготовить из чжи снадобье, то испивший получит долголетие и излечится от всех болезней. В некоторых случаях верили, что отвар из чжи способен воскрешать недавно умершего.
Различали несколько видов чжи: красный, зеленый, желтый, белый и пурпурный. Пятицветный чжи считался символом великой мудрости и бессмертия. Различали также каменный лин-чжи, который произрастал на склонах гор. Изображения лин-чжи часто помещали на посуду и домашнюю утварь, считая, что это принесет долголетие и отворотит всякую болезнь.
В мифологической энциклопедии «Книга гор и морей» упоминается диковинное существо, обитающее на могилах небесных государей (Ди Ку, Яо и Шунь), – Ли Чжу. Это многоликий персонаж, упоминания о котором встречаются сразу в пяти древних письменных памятниках IV‒II веков до н. э.: «Цзю чжан» Цюй Юаня, «Шэнь-цзы» Шэнь Дао, «Мэнцзы» Мэн-цзы, «Шань хай цзин» («Книга гор и морей») и «Хуайнань-цзы». Ли Чжу встречается в виде человека, животного и птицы, но именно в «Книге гор и морей» его упоминают как существо, которое можно увидеть на могилах небесных владык и святых.
Чаще всего его изображали как трехголового человека или человека с тремя ликами на голове, которые живет на горе Куньлунь и стережет от посягательств священное дерево фу-чан-шу, которое плодоносит самоцветами: жемчугом, нефритом, малахитом и агатом. Несколько ликов могут подчеркивать его способность видеть за сто шагов осеннюю паутину или иглу. В исторических записках «Ши цзи» Ли Чжу уже изображается как красная птица, напоминающая иволгу. О смыслах способности Ли Чжу спорили многие представители конфуцианства и даосизма, однако наиболее популярной оказалась астрологическая трактовка, по которой Ли Чжу – это обозначение созвездия из пяти светил из зодиакального созвездия Девы. Тогда зоркость Ли Чжу трактуется как способность различать звезды за пределами небес. [11]
Темные божества и духи
Китайская мифология богата на разнообразных существ, многие из которых связаны с темными силами и обладают сверхъестественными способностями: духи и демоны, оборотни и призраки играют важную роль в жизни людей и влияют на их судьбу. Среди разнообразия божеств воплощения темных начал, болезней и разрухи занимают особое место в китайской мифологии.
Одним из древнейших божеств, воплощающих непокорность и ужасы войны, был китайский бог Чию – тот самый мятежник, выступивший войной против Небесного владыки Хуан-ди (см. «Древние небесные государи»). По утверждению Юань Кэ, чию были племенем великанов из южных земель. В то же время Б. Л. Рифтин описывает Чию как древнее божество войны, письменные упоминания о котором встречаются уже в IV веке до н. э. К примеру, в «Гуй цзан» Чию изображается получеловеком с головой барса, когтями тигра и восьмью руками. На голове у него рога, однако вместо них также упоминается щит, который он держит над собой. [13]
В народной мифологии Чию представляли как мятежника и антагониста Хуан-ди. Его изображения часто помещали на ритуальные маски чудовища Таоте и использовали как оберег от сил зла. Так как племя чию слыло умелыми кузнецами, то с фигурой бога Чию ассоциировалась стихия металла. Некоторые ремесленники использовали его изображения как талисман.
Особую опасность для древнего человека представляли болезни и стихийные бедствия. Среди народной мифологии выделялась группа духов или божеств, которая, согласно преданиям, в период правления династии Суй (581‒618) спустилась на землю в человеческих образах. То были духи поветрий, или, иначе говоря, эпидемий, – Вэнь-шэнь. Каждый дух соотносился со стороной света:
• один был в зеленом халате и направлялся на Восток,
• второй – в белом и шел на Запад,
• третий – в красном и направлялся на Юг,
• четвертый был облечен в черное и шел на Север,
• у пятого были желтые одежды – он следил, чтобы каждый шел только туда, куда ему отведено. [11]
Правящий в тот период император Вэнь-ди приказал придворным астрологам разузнать о прибывших существах. Тогда они поведали, что это могущественные духи, несущие на землю пять болезней. Духа весеннего мора звали Чжан Юань-бо, летнего – Сян Юань-да, осеннего – Чжао Гун-мин, зимнего – Чжун Ши-гуй, а их повелителя, духа центра, – Ши Вэнь-е. Каждому духу соответствовал атрибут в руках: ковш и кувшин, кожаный мешочек и меч, веер, молот и чайник.
Когда по земле стал распространяться мор, император решил задобрить духов Вэнь-шэнь и даровал каждому звания великих полководцев, а в храмах приказал устраивать жертвоприношения. В фантастическом произведении XVI века «Возвышение в ранг духов» описан иной сюжет, в котором упоминается министерство эпидемий. Главой приказа был дух вэнь-бу Люй Юэ, который назначал духов-надзирателей по сторонам света.
В самых поздних сочинениях имена духов поветрий уже включали в себя дарованный им чин, а сама группа духов называлась вэнь-бу да-ди, то есть Великие государи приказа эпидемий. Эта группа духов пользовалась особым почтением в даосской мифологии. [11]
В некоторых регионах выделяли божество оспы – Доу-шэнь. В его честь возводили небольшие храмы, обычно расположенные на перекрестках или в самых отдаленных от городов и деревень уголках. Если же изображение Доу-шэнь помещалось в общий храм, то его обязательно ставили подальше от других божеств. В народной мифологии Доу-шэнь могли представлять как женщиной, так и мужчиной, у которого лицо покрыто нарывами от оспин. Если же мужское воплощение считали несущим вред, молились ему и задабривали, скорее, из страха, то женское воплощение – Матушку оспы Доу-шэнь нян-нян – почитали как защитницу детей от оспы.
Связью между миром природы и человеческим считались насекомые, которые, скорее, ассоциировались в народных представлениях с демонической нечистой силой. Множество народов считали, что насекомые наделены мистическими свойствами.
Насекомые – важная часть жизни людей, поэтому неудивительно, что с древних времен они считались важной составляющей религии, мифов и верований. Часто повелителей насекомых связывали с темой смерти или болезней, отчего их воплощения относились к темным сверхъестественным существам.
В Новом Завете встречается, к примеру, образ князя тьмы Вельзевула, или Баалзевува, имя которого буквально переводится как «Повелитель мух». Христиане считали его одним из главных синонимов понятия «нечистого духа». В древнекитайской же мифологии описывается Царь насекомых – Чун-ван, которому подвластны все вредоносные насекомые и гады, способные навредить или уничтожить посевы урожая. Так как большинство древних культур основывались на обработке земли, а в Китае домашнее выращивание риса и проса зафиксировано еще в 8000-х годах до н. э., с последующим одомашниванием бобовых и соевых, в древнекитайской мифологии божество, властвующее над насекомыми, играло особую роль в мировосприятии.
По легендам, Чун-ван властвовал не только над насекомыми, но и над всевозможными гадами и червями, реже упоминаются земноводные (жабы и лягушки). Выглядел Чун-ван как пожилой мужчина с огромной вазой в руках, в которой держал всех насекомых и гадов. В поздней мифологии Чун-вана уже представляли как юношу в одеждах сановника. На лубочных картинах нянь хуа Чун-вана изображали с жезлом желаний Жу-и и с двумя спутниками за спиной.
В период XI‒XIV веков в основе образа Чун-вана в народе лежали прототипы исторических деятелей, которые прославились борьбой с нашествием саранчи. С культом Царя насекомых также связаны ежегодные обряды и жертвоприношения, которые проводились в конце сельскохозяйственных работ и часто совпадали с празднеством культа божества, уничтожающего саранчу, – Ба-чжа.
Страшнее нашествия саранчи для древнего человека была только засуха. В народной мифологии божество, ее олицетворяющее, занимало одну из лидирующих позиций в пантеоне. Небесная дева Ба, или таинственная дева Сюань-нюй, была дочерью Небесного владыки Хуан-ди и входила в свиту богини Си-ван-му. После того как Хуан-ди призвал ее помочь в сражении с Чию (см. Противостояние Хуан-ди и Чию), она утратила возможность вновь вознестись на небеса и вынужденно осталась на земле. Возможно, таким образом в мифе подчеркивалась потеря бессмертия.
В даосской мифологии Сюань-нюй почитали как богиню, обладающую безграничной магической силой и владеющую военными тактиками. Одним присутствием она вызывала землетрясение, а жар, исходящий от нее, иссушивал реки. Изначально ее изображали как звероподобное существо с телом ласточки и девичьей головой, однако после битвы с Чию ее образ начал трансформироваться.
Оставшись на земле, она губила урожаи, иссушала почву и реки, просто проходя мимо; от царившей вокруг нее жары и духоты погибал домашний скот. Оттого в народе ее скоро прозвали Демоном засухи, или Матушкой засухи, – Хуань-му. В «Книге божественного и удивительного» (V‒VI век) ее описывают:
«Ростом в два-три чи (чуть меньше метра), не одетая, с глазом на макушке. Передвигается точно ветер, быстро и незаметно. Где появится – всюду засуха и красная земля». [13]
Люди придумывали разные способы прогнать деву Ба со своих земель, и нигде ей не было покоя. Тогда Желтый император Хуан-ди повелел дочери поселиться на севере, у берега Красной воды в уезде Чишуй. Только Хуань-му мучило одиночество: она привыкла жить среди людей и тайно сбегала с отведенных ей земель, носилась по разным сторонам света, и люди снова страдали от засухи и голода. Тогда люди молили богиню, чтобы та скорее возвратилась к себе на Красные воды. Согласно легендам, несчастная дева Ба так и погибла в одиночестве, однажды вернувшись к себе домой и более его не покидая. [9]
Особым уважением в народе пользовались духи-помощники, сопровождающие великих владык и исполняющие их поручения. В китайской мифологии бог смерти представлен в образе Яньло-вана (см. «Повелители подземного царства Ди-юй»), который управляет судьбой человека после смерти. Его верные помощники и соратники – призрачные слуги Черно-Белого Непостоянства У-чан и бычьеголовые кони.
Боги с головой быка и лицом лошади известны не только в буддийской, но и в даосской и народной мифологии. Изображение двух прислужников совпадает с описанием облика самого Яньло-вана как человека с головой быка. Возможно, образы со временем смешались и дополнили друг друга.
Бычьеголовые кони ответственны за сохранность моста и врат, ведущих в подземное царство. Если какая-то душа решила сбежать или посторонний пытается проникнуть внутрь, то они сталкивают их в ров, кишащий ядовитыми змеями и демонами. Помимо этого, в их обязанности входит отлавливать души, которые пытаются вне очереди покинуть подземный мир, и доставлять на уготовленный им суд.
Образ призраков Черно-Белого Непостоянства У-чан получил распространение скорее среди даосской мифологии, чем буддийской. Наибольшее количество письменных источников с их упоминанием относится к эпохам династий Мин (1368‒1644) и Цин (1644‒1912). В западноевропейской мифологии образам У-чан аналогичны жнецы – физическое воплощение понятия смерти. [11] В обязанности У-чан входит приманивание, сбор и переправа душ умерших в подземный мир.
Жизнь человека непостоянна и соткана из противоположностей, из-за чего в мифологии и сформировался образ контрастных начал, отражающих Инь и Ян, черное и белое. По легенде провинции Фуцзянь, Черным и Белым Непостоянством стали двое мужчин, которые при жизни прославились надежностью и верностью слову. После смерти Нефритовый император Хуан-ди вознаградил их за праведную жизнь и даровал бессмертие и статус божеств. Одного звали генерал Се, другого – генерал Фань. Им было поручено не только сопровождать души умерших в царство мертвых, но и отлавливать тех, кто после смерти пытался избежать суда. Изображали генералов всегда вместе: один – высокий и худой, другой – низкий и толстый; у одного кожа и одежды черного цвета, у другого – белого; в руках держали или атрибуты пыток, или круглые веера туаньшань. Им подчинялись солдаты-призраки, которые держали яркие фонари, флаги и траурные посохи с лентами, чтобы притягивать души умерших.
Для живого человека встреча с генералами У-чан считалась небезопасной и сулила серьезные последствия. В сборнике «Цзуй ча чжи гуай» Ли Цин-чэня содержатся несколько фрагментов, описывающих встречи людей с призраками Черно-Белого Непостоянства:
«Один из учеников сюцай по имени Го Мэй-фань ночью возвращался пьяным домой и встретил духа ростом с невысокого подростка. Решив, что перед ним ребенок, Го упрекнул его за то, что тот по ночам бегает по деревне, и пригрозил доложить об этом старшим. Дух стоял как каменный и не отвечал. Когда Го прошел мимо него, то внезапно понял, что перед ним призрак, вмиг протрезвел и замер, не в силах более сделать и шага. Наутро в том же положении его нашли стражники». [11]
Период разделения мира на человеческий и небесный привел к тому, что пропасть различий между людьми, богами и духами росла (см. «Деление мира»). В воображении человека находили отражение все больше сверхъестественных существ, которые отождествляли стихийные бедствия и несчастья.
К примеру, страшную засуху предсказывали по появлению шестиногого змея с четырьмя крыльями – Фэй-и. Наводнения и паводки определяли по приходу быкоподобного существа с телом тигра – Лин-лин. Рассказывали еще об одном быкоподобном звере по имени Фэй, у которого был только один глаз и хвост как у змеи: если он ступал в реку, вода исчезала; если шел по пастбищу, трава засыхала, а скот погибал от мора. В народных поверьях также встречалась птица, предсказывающая сильнейшие пожары, – Би-фан, первые записи о которой относятся к III–II векам до н. э. Описывали ее как существо, напоминающее журавля, но зеленого цвета с красными полосами, белым клювом и одной лапой. Также описывали змееподобную птицу с четырьмя крыльями и шестью глазами – Суаньюй: где бы она ни пролетала, на тех землях обязательно наступала смута. Существовали поверья о существах, предвещавших падение целых государств, – появление зверя по имени Шилан, который напоминал белую лису с длинными вытянутыми ушами, считали предзнаменованием сильных государственных потрясений. [9]
В каждом регионе бытовали легенды о необычных птицах и животных, с которыми люди связывали свои беды. Жизнь была трудной, и эти существа олицетворяли несчастье. Конечно, были и истории об удивительных созданиях, которые не причиняли вреда людям и предвещали счастье или помогали излечивать недуги.
Среди простого народа ходили суеверия о четырехкрылой птице Сяо с собачьим хвостом: люди верили, что, съев ее, можно излечить любые болезни живота. Мясо птицы данху исцеляло болезни глаз, а стоило попробовать летающую рыбу, как исчезал страх грома и молний. Как можно заметить, в народной мифологии существовало множество поверий о птицах и зверях, мясо которых способствовало избавлению от болезней, страхов и, в редких случаях, отпугиванию нечисти.
Ходили легенды о локальных духах и демонах определенных местностей, к примеру гор, лесов, рек и болот. В долине Чаоянчжигу жил водяной дух Тянь-у – демон с восемью головами и руками, десятью хвостами и туловищем тигра. Встречался и горный дух То-вэй, походивший на человека, но с бараньими рогами и тигриными когтями. Блестящий дух горы Гуаншань – дух Цзимэн – был удивительным существом с человеческим телом и головой дракона, который любил погружаться в близ расположенную реку, чем вызывал сильные ураганы и ливни. [9]
В горах Пинфэн обитал дух Цзяочун с человеческим телом и двумя головами. Его называли повелителем жалящих насекомых, а головы служили гнездами для пчел. При виде людей дух сразу же уходил вглубь леса, пугая незваных гостей страшными звуками.
Предвестником войн считали безымянного духа, похожего на быка с восемью ногами, двумя головами и лошадиным хвостом. Стоило ему оказаться рядом, как разгоралась война. Одно его присутствие вселяло в людей страх, жестокость и жажду насилия.
Иногда темными воплощениями несчастий становились исторические личности, которых, по народным представлениям, прокляли боги за их деяния. В позднем китайском фольклоре встречается образ главнокомандующего Ма – Ма-Юань Шуай, – которого, по легенде, приговорил к перерождению Будда за излишнюю жестокость во время истребления демонов. Теперь Ма существовал в образе трехглазого чудовища, отвращающего от себя одним видом. Считается, что именно Ма-Юань Шуай погубил короля драконов Лун-вана и впоследствии покорил духов огня, ветра и некоторых драконов, из-за чего его прозвали главнокомандующим Запада.
Темные божества в китайской мифологии – сложный и многослойный аспект культурного наследия, который отражает человеческие страхи, моральные дилеммы и стремление к справедливости. Эти сущности, зачастую ассоциируемые с хаосом, разрушением и испытаниями, напоминают о важности баланса между светом и тьмой в жизни и не только предостерегают о последствиях неправильных поступков, но и символизируют необходимость внутренней борьбы и самосознания.