Он ставит молот перед собой, складывает руки на груди, на лице ни единой эмоции.
Оставшиеся в живых Воины обступили его. Тани, кое-как поднявшись, ковыляет туда же – битва окончена, они победили, хоть и велика цена, но есть ещё Великий. Однажды он придёт домой, придёт сюда и вернёт павших к жизни…, она очень надеялась, что так и будет. Увы, даже Ему не всегда под силу воскресить тех, кто пал в битве с Тварями.
Аллада стоит перед тем, кто первым пришёл в их мир и первым нанёс удар.
-Ты проиграл. – Говорит она. Враг не отвечает. – Мы всё равно достанем тебя оттуда. – Словно подтверждая свои намерения, Аллада выпускает импульс плазмы, он растекается по невидимой преграде. С тихим шипением, импульс рассеивается полностью, словно и не было его.
-Поле не продержится долго, твоя мысль верна. Но вам всё же не успеть, ибо время, не постоянно в мирах. – Вдруг говорит их новый враг. – Во время битвы, я отправил сообщение.
-Куда отправил? – Спрашивает Аллада, злобно щуря прелестные глаза.
-Домой.
-Они не успеют. И мы будем готовы к их приходу. – Говорит она, криво усмехнувшись ему.
-Прими мои сомненья. – Отвечает он. – Ведь уже очень скоро.
Тани не понимает, никто из Воинов рас не понимает его странных слов. Может всё дело в том, что речь его отлична от той, к которой они привыкли. Он говорит, слегка искажая звуки, некоторые из слов, почти непонятны. Это язык, на котором говорят они, определённо, но всё же не совсем.
-Как бы быстро не пришли твои друзья, мы будем готовы. – Повторяет Аллада.
Чужак пожимает плечами в ответ и говорит, с улыбкой на устах.
-Ваше время закончилось. Хранители Предела получили сообщение две недели назад.
-Что? О чём ты говоришь?
-Время непостоянно. – Отвечает он, улыбка не сходит с губ. Она словно бы выражает грусть, но если приглядеться, если сосредоточить внимание, начинает казаться, что нет в той улыбке ничего, ни грана эмоций. Как будто, он изображает эмоции, не ощущая их.
Или же, просто помнит, какие эмоции должны быть сейчас в его душе и по старой памяти, улыбка возникает на его лице, не отражая истинных эмоций. Улыбка, на лице бездушной куклы…
Воины не понимают его слов, он кажется безумным. Но это длится недолго.
Тишина вокруг, лишь ветер завывает где-то вдали, его порыв уносит отзвук последних слов чужака и, спустя краткое мгновение, за спиной чужака, мировая ткань рвётся, словно сухая тряпка в чьих-то сильных руках. Рвётся на много сотен метров в обе стороны. И за ней они видят серый туман, что заполняет бесконечную серую равнину…, в которой стоят сотни людей, подобных тем, что уже пали от их рук. Их возглавляют такие же воины, как и этот чужак с молотом.
Аллада отступает на шаг назад, её шлем собирается обратно в боевое положение.
-Великий, ты нужен нам, Китэгра, прошу, вернись… - Шепчет Аллада, а сквозь грань между мирами, ступает один из тех, что носит тунику с огненным узором на ней и сотни идут за ним…
2.
Ветер треплет плащ чернильно-чёрного цвета, обтекает высокую коренастую фигуру, касается тусклого лезвия косы и летит дальше, куда-то за руины всего этого мира.
Он стоит здесь, стоит совсем один. Вокруг раскинулся огромный город, но он мёртв. Когда-то величественный город, теперь павший, вызывавший острую тоску, навевавший грусть, что не выразить словами. Здания, наверное, в далёком прошлом, захватывавшие дух при одном взгляде на них, теперь видятся зловещей тенью самой Смерти нависшей над всем этим миром. Лишь серые скелеты зданий торчат здесь, их самих уже нет. Осталась только тень былого величия.
Пустые окна, вывороченная ржавая и оплавленная арматура. Кое-где здания обвалились полностью, но многие ещё стоят, словно памятник тому ужасу, что прикончил их, что смёл всё живое из этого мира. Уже третий город видит он на этой планете, но, кажется, что город всегда один и тот же – город серых скелетов, город белых дорог…, да, дороги белые.
Взгляд алых глаз, обращается вниз, туда, за карниз здания, на котором он стоит. Внизу, серая дорога, испещрённая миллионами белых чёрточек, что складываются в замысловатый узор и почти полностью изгоняют серость, привычную для павшего города. На первый взгляд, лишь эта белая полоса вносит хоть что-то светлое в бесконечную серость погибшего мира. Но лишь на первый взгляд. Эти полосы, причудливые узоры, эти яркие белые краски, на самом деле, кости.
Внизу, лежат кости сотен и тысяч. Иногда, там виднеются остовы каких-то транспортных средств, но, в основном, дорога покрыта пористой массой, из которой и торчат белые осколки, последние осколки былого величия огромных городов, той безумной расы, что покорила свой мир и в одночасье, разрушила его до основания.
Наверное, эти люди пытались сбежать из города. Наверное, они знали, что смерть уже рядом и хотели спастись – бесполезно, они не понимали всех последствий грядущего ужаса.
Китэгра, облачённый в чёрный плащ, с косой в когтистой ладони, вдруг исчез, лишь чёрный пламень полыхнул там, где он стоял и, вскоре, тоже пропал.
Мгновение спустя, среди серой равнины, на холме, с коего город тот, виделся лишь серой дымкой на горизонте, возник Великий. Ноги вдавились в почву, когти на пальцах, сверкнули, поймав тусклый лучик светила – небо закрыто дымкой, но она слаба, свет пробивается сюда. Здесь не случилось зимы, из-за отсутствия света и тепла. Здесь не могло её случиться – нет воды, что бы получился снег и зимней стужи смертельный мрак. После или в момент катастрофы, погубившей весь этот мир, что-то странное случилось с водой, что-то изменило её.
Китэгра протянул руку. Длинные пальцы, увенчанные мощными когтями, расправились и замер он – вокруг, глухо стуча, падали крупные дождевые капли. Вот, одна из них упала на ладонь, вот упала ещё одна. Мутные, сероватые капли. Они тихонько шипят, касаясь его твёрдой кожи.
С небес пролился дождь, и нет в нём ни капли воды.
Лишь серная кислота, касается усталой земли мира, что погиб в ядерном огне.
Капли, с тихим шуршанием падали наземь. Они собирались в ручейки и стекали по его плащу, словно бы обычная вода. Будь плащ из другой материи, будь его тело другим, корчась от боли, он бы уже растворялся на земле, истекая в её чёрную плоть, грязноватыми струйками, совсем как дождевые капли по его плащу.
Из чёрной пористой массы, что, когда-то, наверное, была смесью из остатков травяного покрова и пыли, поднятой взрывами десятков ядерных боеголовок, что-то пискнуло. Китэгра встрепенулся, словно бы вздрогнул. Его серое лицо, обратилось туда, к источнику шума. Алые глаза Пожирателя, смотрели в сторону, где был услышан странный звук. Почва дрогнула, дождевые капли коснулись тонкой, чернильно-чёрной мордочки. Маленькие белые глазки подслеповато сощурились, чёрный нос раздул ноздри, глубоко вздохнул и, издав встревоженный писк, существо скрылось в недрах почвы, даже сейчас светившейся в темноте. И вновь лишь шелест дождя, и вновь над мёртвым миром бегут серые облака…, этот мир не умер до конца. Он возрождается, однажды, жизнь снова будет кипеть здесь, бурно развиваясь, она снова будет стремиться к тем же вершинам что и всегда. Этот мир оживёт, но в нём уже не будет места никому из тех, чьи жизни он поклялся защищать. Дети Великих Рас, не смогут жить в том мире, что однажды, поднимется на руинах старого, уничтоженного глупостью и беспечностью прежних его владельцев. Бездумная их расточительность, их непростительная сиюминутная страсть – они убили их самих и мир, который их взрастил. И после не осталось ничего, кроме серых руин – наследие, для мира нового, мира, где дети Человека, лишь останки в торфе, лишь куски окаменелых костей, лишь легенда, лишь смутная память далёких веков…
Китэгра отвернулся от серой дымки, висевшей на горизонте, словно надгробие над всем, что видели в своём, не состоявшемся, будущем люди этого мира. Погребальная плита, скрывшая собой, всё, о чём они думали или мечтали – у них ничего не вышло. Осталась лишь эта серая плита, да и у неё, не долгий будет век. Новый мир сотрёт всякие следы, мира старого. Пара костей в грунте, фрагменты руин, что идентифицировать нельзя никак, да окаменевший зуб в скале – вот и всё, что останется от некогда бурлившей здесь жизни разумных существ.
Ткань мира разорвало подле него. Китэгра шагнул туда и перед ним раскинулся совершенно иной мир. Небеса – пронзительно голубые. Облака – они белоснежны и чисты. Насколько хватает глаз, всё укрыто зелёным ковром. На мгновение он замер, но не потому, что был несколько поражён контрастом с предыдущим миром. Нет, это не слишком волновало его, да и это тело не было приспособлено для излишне ярких эмоций. Такой вид он принимал для боя, в этом теле не было ничего лишнего, только то, что помогало победить.
Он прислушивался к самым глубинам этого мира, к тому, как движутся мельчайшие частицы сущего, как близки они друг к другу, как сильно они связаны. Китэгра проверял, не ошибся ли, выбрался в мир нужной формации или же нет? Не хотелось бы после своей прогулки по Мирозданию, вернуться и обнаружить, что в мире Великих Рас, минули миллионы лет.
Нет, всё в порядке. В этом зелёном мире, время течёт гораздо быстрее, чем в его собственном. Он вернётся скоро – его истинный путь отнимет у него месяцы, может и годы, но в мире Великих рас, едва ли пройдёт больше чем пара дней. С тех пор, как существа, оставленные демонами, начали выбираться в его мир достаточно хаотично, Китэгра боялся оставлять потомков Великих рас в полном одиночестве. Они сильны, они будут сражаться до конца и почти всё, с чем могут столкнуться, они могут одолеть – это да. Но есть то, с чем им не справиться, что может принести слишком сильный урон для них. Пока угроза не минёт, лучше не уходить слишком уж надолго.
В траве кто-то тихонько трещит – он уже видел таких существ. Они не опасны, кузнечики, сверчки и прочие. Нормальные насекомые, в нормальном мире. Может, когда-нибудь, и в мире Великих Рас, можно будет вот так выйти в поле и послушать как стрещит какая-нибудь мелкая мошка, с множеством ног и странноватой внешностью.