Бывало, что «кладовая» лихорадка охватывала целые села и города. Иностранный путешественник, посетивший в конце XVIII в. польский городок Волин в Западном Поморье, с ужасом писал, что все здесь перекопано ямами и рвами. Некоторые дома разрушаются, многие вот-вот рухнут. Часть жителей, истратив на поиски все свои деньги, пошла с сумой. Что же искали жители Волина? Оказывается, золотую цепь, которая приснилась одному из мещан и по его заверениям была спрятана непременно в Волине. Удивительная и к тому же массовая легковерность, — скажет читатель. А «клад Наполеона»? — ответим мы ему. Не забудем, что предания о кладах относятся к таким, которым всегда охотно верили. И даже теперь, когда люди не верят сказкам о ведьмах и нечистой силе, они иногда склонны считать легенду о спрятанном кладе достоверной.
Для того чтобы ответить на вопрос, есть ли хоть крупица истины в легендах о кладах, необходимо проанализировать их с точки зрения построения, развития действия аксессуаров и т. п.
Уже отмечалось, что предания о кладах есть у разных народов, что появились они в различное время, но сохранились в подобных версиях. Даже при поверхностном ознакомлении с ними бросается в глаза однородность их композиции. Клад обычно сам дает о себе знать, его вестниками бывают старый, но еще крепкий дед, реже баба. В роли вестников выступают и звери: петух, лошадь, теленок, медведь. Чаще всего указывает на клад огонь — от феерического сверкающего всадника на казацкой могиле до скромной свечечки на бугорке. Клады закапывают в местах, окутанных таинственностью: в запорожских курганах, на кладбищах, в развалинах крепостей и замков, возле заброшенных степных колодцев, в глубоких оврагах, непролазных чащах, опускают в воду вблизи порогов и т. д. «Даются» клады не всем, лишь тем, кому предназначены, чаще всего маленьким детям. Правда, если срок, на который заклят клад, закончился, его может найти любой, но при соблюдении определенных правил. Лучше всего искать клады под Новый год, на Пасху и накануне Ивана Купала.
Наибольшие сомнения в достоверности легенд о кладах вызывает наличие традиционных чисел. Излюбленные числа — двенадцать и три, которые столь же часто фигурируют в сказках и преданиях иной тематики. Клад прячут 12 казаков; в башне, где спрятаны деньги, 12 дверей; ценности уложены в 12 бочонков; от ориентира до клада следует отмерить 12 шагов и т. д. Клад спрятан между 3 могилами; под 3 дубами; он находится в 3 сумках и т. д. Специалист-фольклорист мог бы более подробно проанализировать предания о кладах, но и из изложенного видно, что такие предания — фольклорное творчество с почти стопроцентной легендарной основой.
Мы сказали «почти»… Из анализа народных произведений кладоискательской тематики можно было бы сделать вывод, что они не имеют реальной основы. Однако это не совсем так. Время от времени люди все-таки находят клады!
Клады, каковы они в действительности. И в наше время находят клады: их выпахивают плугами, выгребают бульдозерами на стройках, обнаруживают в дуплах старых деревьев, вода в реках вымывает старинные монеты. Однако — и это самое главное! — обычный, типичный клад состоит из нескольких десятков некрупных, позеленевших и потемневших от времени и грязи полусеребряных или медных монет, которые уложены в небольшой горшочек либо просто завернуты в обрывок ткани. Материальная ценность такого клада мизерная: в пересчете на современные деньги она едва достигает рубля. Встречаются смешанные, монетно-вещевые находки, однако и в них преобладают монеты.
Подлинные материальные ценности в кладах встречаются крайне редко. Каждая такая находка едва ли не уникум. А неприглядные кучки старых монет в житейском понимании никак не могут считаться кладами. Ведь для искателя, так же как и для слушателя легенд, слово «клад» сияет золотом, мерцает самоцветами, звенит пудовыми мешками монет. И все-таки эти находки скромных кладов послужили канвой, по которой народная фантазия вышила яркие цветы легенд и преданий об огромных ценностях, которые ждут своего находчика. Все или почти все такие легенды навеяны смутными сведениями о реальных, не представляющих существенной материальной ценности кладах, а буйная фантазия безымянных авторов и традиция охотно заменяли серебро — золотом, медь — серебром, дешевые стеклышки копеечных перстней и сережек — самоцветами. Ведь абсолютное большинство монетных кладов вообще не содержит золотых монет, даже единичных. Во все времена золото, за некоторыми исключениями, не употреблялось в повседневном денежном обращении, и золотых монет выпускали очень мало.
Все сказанное нами, как правило, не известно человеку, не знакомому с нумизматикой. Вот он нашел клад и дрожащими руками разворачивает ткань или кожу, в которую завернуты предполагаемые ценности. Представляете его разочарование! Вместо золота и драгоценных камней — какие-то кружочки из темного металла и такие же дешевые погремушки. В прошлые времена, когда люди жили в плену суеверий, в таких случаях невольно рождалась мысль: здесь что-то неладно. Вероятно, не обошлось без нечистой силы: черт подменил драгоценности никому не нужным хламом.
Мы уже упоминали рассказ Н. В. Гоголя «Вечер накануне Ивана Купала». Теперь обратим внимание на финальную часть рассказа. Петро, вспомнив, что клад достался ему ценой страшного преступления, бросается к деньгам. И внезапно червонцы в мешках превращаются в черепки. Черепки вместо золота… Быть может, подобное встречается только в жутких историях о том, как за деньги человек отдает душу дьяволу (ведь таков один из аспектов легенды, которую рассказал нам великий писатель)? Нет, и в веселом, юмористическом рассказе Гоголя «Зачарованное место» выкопанный дедом казан оказался вместо золота заполнен каким-то мусором, опять-таки в результате вмешательства нечистой силы. Тонкий и чуткий художник, прекрасный знаток украинского народного творчества, Гоголь умело раскрыл психологию кладоискательства, подметил главное в легендах и преданиях о кладах.
Вернемся, однако, к человеку, который, найдя клад, испытал большое разочарование, а потому пришел к выводу, что в дело вмешалась нечистая сила (речь идет о фольклорных историях, записанных в далекие времена). Мы убеждаемся, что мотив превращения золота и других ценностей в мусор базируется на реальном содержании абсолютного большинства монетных кладов. Мотив черепков также легко понять, если принять во внимание, что монетные клады обычно закапывали в глиняных горшочках, которые легко разлетались на куски при первом прикосновении лопаты (не говоря уже об ударе плуга или бульдозера). Эти черепки и видел разочарованный искатель, осматривая место клада.
Взволнованный и часто возмущенный, убедившись в непригодности находки для личных надобностей, он может просто выбросить ее или, в лучшем случае, отдать кружочки неизвестного металла детям. Вот здесь и случается беда. Гибнет для науки, уничтожается уникальный, неповторимый памятник прошлого, живой свидетель денежного хозяйства своей эпохи.
Остается ответить на вопрос: можно ли отыскать клад, руководствуясь указаниями преданий или даже самостоятельно изучая определенную местность?
Мы уже говорили о том, что произведения о кладах создавались по общим законам устного народного творчества. Их реальная основа не дает надежд на отыскание материальных ценностей. Но если даже предположить, что существуют заслуживающие доверия сообщения о таких кладах, то и в этом оптимальном случае шансы искателя ничтожны, если их вообще можно принимать во внимание. Ведь время неумолимо стирает прежние приметы, по которым можно отыскать заветное место: высыхают колодцы, гибнут деревья, вода размывает кручи и острова, реки меняют течение, распахиваются курганы, исчезают руины старых замков и крепостей.
Не приведет к успеху и обследование местности по приметам из народных легенд. Дело в том, что укрыватели кладов меньше всего были заинтересованы в выборе заметных ориентиров — казацких могил да одиноких дубов. Для них указанием на тайник служили обычные, неприметные для постороннего глаза детали: дерево в саду, изгиб тропинки, небольшое возвышение грунта и т. п. Именно потому немало кладов осталось в земле, что человек не находил потом места, где спрятал собственные деньги. Укрыватели, вероятно, довольно часто забывали свои ориентиры из-за того, что местность ночью (а большинство кладов припрятывалось, естественно, именно в такую пору) выглядит иначе, чем днем. Были, очевидно, и другие причины — внезапная смерть укрывателя, бегство от врага, плен и т. п. Перечисленным несчастным случаям обязаны мы сохранением до нашего времени драгоценных памятников прошлого — монетных кладов.
Кажется, не стоит добавлять, что экспедиция на Стоячем озере потратила немалое время, но так и не нашла «клада Наполеона».
Клад найден
Весной 1963 г. в с. Матюши Белоцерковского района Киевской области был найден клад римских монет — так называемых денариев I―II вв. н. э. Его обнаружил местный механизатор в полусгнившем пне на берегу реки Раставицы. Открыватель взял только часть («горсть») денариев, но и те со временем раздарил. Немалое количество неизвестных им блестящих кружочков дети побросали в реку просто так, для «забавы», а остаток разошелся между местными жителями. Еще около месяца туристы, проходившие берегом реки, находили здесь римские денарии. Сотрудникам Белоцерковского краеведческого музея удалось собрать только 16 монет. Эти остатки когда-то, вероятно, большого клада были описаны как находка значительной научной ценности в сборнике Института археологии АН УССР «Нумизматика и сфрагистика» (т. 2, 1965), откуда каждый может узнать о печальной судьбе клада из Матюшей.
Для науки пропал клад, который мог быть использован для изучения древней истории и экономики края. Механизатор, обнаруживший клад, конечно, не понимал, какую ценность представляет его находка. То, что случилось с кладом, было следствием не злого намерения, а неосведомленности, но от этого, как говорится, не легче. К сожалению, случай в Матюшах довольно типичен. Абсолютное большинство найденных кладов из-за недостатка нумизматических знаний и неосторожности открывателей либо полностью гибнет, либо доходит до ученых частично. Для науки же чрезвычайно важно, чтобы все монеты (и вещи, конечно, если клад монетно-вещевой) сохранились. Ведь потеря даже одной монеты может в значительной мере повлиять на датирование всего клада и, следовательно, на определение его роли в историческом процессе. Например, клад из Матюшей, точнее, то, что от него осталось, содержал римские денарии лишь I―II вв. н. э. Потому этот клад ученые датируют концом II в. по наиболее «молодой» из сохранившихся монет — денарии императора Коммода (176―192 гг. н. э.). Но такое датирование клада не