Папа назначил следствие. Но уполномоченные им монахи были сторонниками ордена и недоброжелателями короля. Следствие ничего не дало, и Филипп решил взять дело в свои руки. В сентябре 1307 года всем отрядам французского войска были вручены приказы о выступлении. Зачем — никто не знал. На заре 13 октября 1307 года войска получили новый приказ — начать грандиозную облаву на тамплиеров. «Дух и разум страдают, — говорилось в королевском приказе, — видя людей, столь отдалившихся от природы».
Великого магистра де Молэ и трех высших сановников ордена арестовал легист Гийом де Ногарэ. Незадолго до этого он стал Великим инквизитором Франции.
Так, ровно через год после торжественной встречи король бросил Великого магистра в темницу. Он писал в своем манифесте: «Мы, которые поставлены Богом на страже справедливости и свободы, зрело обсудив с прелатами и баронами и другими советниками, приказали арестовать всех членов ордена в нашем королевстве; всех, без исключения, предать суду церкви, а их движимое и недвижимое имущество конфисковать и передать в наши руки».
«Домини канем» — псы Господа. Так называли себя в средние века члены монашеского ордена доминиканцев. Они же, подобно собакам, выслеживают ересь и разрывают еретиков на куски. Орден доминиканцев поставлял всей Европе церковных судей — инквизиторов.
До середины XII века инквизиторы подчинялись только папам, но позднее во Франции инквизиция попала в зависимость и от власти короля. Короля и инквизиторов объединяла алчность: имущество обвиненных в ереси они делили между собой.
Инквизиторы проводили расследования в тайне. Свидетелями обвинения здесь могли быть мошенники, убийцы и клятвопреступники. Обвиняемому не назывались их имена и не разрешались очные ставки. У него не было защитников, часто он даже не знал, кто и в чем его обвиняет. Процесс длился нередко годами, и все это время обвиняемый гнил в сырой темнице.
Инквизиторы сначала уговаривали свою жертву добровольно признаться в преступлениях, но если обвиняемый отказывался, его подвергали пыткам. В способах мучительства и изуверства доминиканцы были неистощимо изобретательны, и Гийом де Ногарэ был в этом отнюдь не последним.
Изувечить или убить человека — грех. А Гийом грешить не хотел. Церковь запрещает своим служителям «отнимать жизнь и сокрушать члены». Поэтому инквизитор следил, чтобы палач случайно не сломал кости Жака де Молэ, который долго не признавал себя и орден тамплиеров виновными в ереси. Инквизиция была не только жестока, но и лицемерна.
В конце концов Великий магистр и другие тамплиеры не выдержали пыток и «сознались» во всем, что от них требовали. Да, тамплиеры плевали на Христа. Да, не верили в бессмертие души. Да, они поклонялись идолам…
Климент V, выступивший было в защиту ордена, понял, что тамплиеров ему не спасти. Не дожидаясь конца процесса, он заявил о роспуске ордена и потребовал, чтобы по всему христианскому миру членов ордена передали в руки инквизиции.
…В последний раз прошел по Парижу магистр ордена тамплиеров босой, в колпаке из желтой льняной ткани, на которой были нарисованы черти и языки пламени. Языки смотрели вверх, что значит сожжение заживо. Когда-то Великого магистра сопровождали слуги и оруженосцы. Теперь перед ним шли сто угольщиков (поставщики материала для костра) и двенадцать священников в белых облачениях. Замыкали шествие доминиканцы в черных сутанах и капюшонах, закрывавших лица.
Жак де Молэ и члены Капитула ордена сожжены на одном из островов Сены в присутствии короля и его семьи.
Казна тамплиеров была конфискована задолго до того, как языки пламени коснулись Жака де Молэ. Филипп лично проследил за тем, чтобы ни одна монета не прилипла к рукам его вельмож и инквизиторов. Короне передавалось все.
Но у тамплиеров оказалось меньше денег, чем можно было предположить. Очевидно, часть своих сокровищ тамплиеры успели поместить в тайники, доступные лишь посвященным. Не исключено, что они и всегда находились в тайных хранилищах, ибо высшие чины ордена не доверяли низшим. Возможно, Жак де Молэ, хотя и не допускал возможности своего ареста, все же принял меры предосторожности.
Прошли века. И вот в 1745 году немецкий архивариус Шитман опубликовал найденный им документ. В нем утверждалось, что Жак де Молэ перед смертью передал юному графу Гишару де Боже следующее:
«В могиле твоего дяди Великого магистра де Боже нет его останков. В ней находятся тайные архивы ордена. Вместе с архивами хранятся реликвии: корона иерусалимских царей и четыре золотые фигуры евангелистов, которые украшали гроб Христа в Иерусалиме и не достались мусульманам.
Остальные драгоценности находятся внутри двух колонн, против входа в крипту. Капители этих колонн вращаются вокруг своей оси и открывают отверстия тайника».
Жак де Молэ заставил графа де Боже поклясться, что он спасет сокровища и архивы и «сохранит до конца света».
После того, как Жак де Молэ был сожжен, а орден навеки запрещен, молодой граф де Боже испросил у Филиппа Красивого разрешение увезти из Тампля прах своего родственника. Он якобы вынул из колонн золото и драгоценные камни и вместе с гробом перенес архивы и ценности в новый тайник.
Сообщение архивариуса Шитмана взволновало в свое время всю Европу. Его версия получила косвенное подтверждение: одна из колонн в церкви тамплиеров оказалась полой. Куда же переправил сокровище Гишар де Боже?
Одни полагали, что золото вернулось на Кипр, единственное место, где суд над тамплиерами окончился их оправданием. В таком случае сокровища хранятся в орденском замке в Лимасоле (где их безуспешно ищут вот уже полтораста лет).
Другие уверяли, что клад должен быть во владениях графов де Боже. Естественнее всего, по их мнению, было бы перенести гроб с мнимыми останками Великого магистра в фамильный склеп его семьи.
Последнее предположение считалось настолько вероятным, что во времена Великой французской революции замок де Боже был разобран и перекопан. Но ни в склепе, ни в подвалах сокровищ не оказалось.
В 70-х годах XIX века при реконструкции Парижа Наполеоном III была снесена церковь тамплиеров. Оказалось, что одна из могил в подземелье — пуста. Не исключено, что это та самая мнимая могила магистра де Боже, в которой Жак де Молэ хранил архив и сокровища.
Поиски начались сызнова. В конце XIX века были найдены документы, гласящие, что графам де Боже, кроме родового поместья, принадлежало и поместье Аржиньи. Средневековый замок с башнями, сводчатыми входами и глубокими рвами, заполненными водой, до сегодняшнего дня прекрасно сохранился в департаменте Рона. В начале XIV века он лежал за пределами владений Филиппа Красивого и не пострадал во время облавы 1307 года.
Особенно хороша башня, сложенная из отлично обтесанных глыб местного камня. Башня имеет вверху восемь отверстий и называется Башней Восьми Блаженств.
Владеет замком Жак де Розмон.
Уже отец нынешнего Розмона заинтересовался предполагаемым тайником. Сын не придавал значения легендам, пока в 1950 году его не посетил загадочный английский полковник и не предложил продать ему замок за неимоверно высокую цену — сто миллионов франков.
Возникло предположение, что в английских архивах найдены какие-то сведения о сокровищах тамплиеров.
Как бы то ни было, Розмон продать замок отказался.
В 1952 году исследовательница тайнописи тамплиеров де Грация заявила:
«Я обнаружила в Аржиньи "знаки-ключи". Эти знаки фигурируют и на гербе у входа, и на стенах, всюду. Я узнала «египетский знак», указывающий на существование здесь сокровища мирского и одновременно духовного».
Действительно, замок Лржиньи весь испещрен странными знаками, на которые тамплиеры были большие мастера. Ключ ли это к сокровищам или магические заклинания против козней волшебников, в которых верили тамплиеры, неизвестно.
С разных концов Франции в Аржиньи стали являться искатели кладов. Но начать раскопки Розмон никому не позволил и решил сам заняться поисками.
«О принадлежности Аржиньи Великому магистру ордена Гийому де Боже знали лишь избранные тамплиеры, — заявил он. — Замок был вне пределов досягаемости Филиппа Красивого, возможно, что сокровища были помещены именно сюда. Но нельзя, не руководствуясь ни научным методом, ни разумными доводами, посягать на стены моего владения. Эмпирики умеют только разрушать, но никогда ничего не находят. Только научный метод может привести к ценным открытиям».
…Однажды в Аржиньи прибыл некий «магистр оккультных наук» Арман Барбо, имевший забавную привычку писать слово «Аржиньи» рядом со знаком доллара. Этот знак весьма древнего происхождения, по-видимому, имел какое-то значение в тайнописи тамплиеров. Арман Барбо и должен был использовать в поисках «строго научный метод».
Очевидец оставил нам удивительный рассказ о том, как шли поиски клада в Аржиньи под руководством Барбо. «Перешли к ночным «вызовам» в Башне Восьми Блаженств способом постукивания, в результате чего… явились духи одиннадцати тамплиеров — хранителей сокровищ. Все отчетливо расслышали одиннадцать ударов: они были настолько ясными, как будто там, за стенами башни, кто-то стучал молотком. Одиннадцать тамплиеров соглашались ответить на вопросы, однако отвечали довольно бессвязно, а сказать, где спрятано сокровище, отказывались наотрез»…
Секрет сокровищ должны были, оказывается, поведать сами тамплиеры, спешно вызванные в Аржиньи «магистром оккультных наук» с того света. Совершив столь утомительный путь, они, однако, ничего вразумительного сказать не смогли.
Тем не менее, несмотря на неудачу, Барбо возобновил свою странную деятельность. На этот раз он решил применить гипноз и обращаться с духами через загипнотизированное лицо (медиума). Был ли его медиум действительно под действием гипноза или Барбо привлек в качестве сообщника другого шарлатана, нам неизвестно. Да это вовсе и не важно.
«В ночь на св. Иоанна мы приступили к Великому заклинанию, — продолжает свидетель. — Барбо через медиума вступил в общение с хранителями сокровищ, и медиум произнес следующее: