Уж не знаю насколько нуждался осажденный Порт-Артур в золоте, но думаю, что он куда больше нуждался в продуктах, снарядах и орудиях. О закупке продуктов и угля на переходе на Дальний Восток мы поговорим ниже. Ну а то, что пишут о покупке некого оружия — это из области уже даже ненаучной фантастики. Интересно у кого и какое оружие собирались закупать командиры кораблей 2-й Тихоокеанской эскадры? Уж не луков ли у аборигенов Мадагаскара! Что касается оплаты строительства на Тихом океане некой огромной базы для «эскадры из двух десятков крупных кораблей», то это вообще полный бред. Какое там строительство новой военно-морской базы, когда и для старых кораблей, то уже не осталось после гибели 1-й Тихоокеанской эскадры в Порт-Артуре.
Если уж так необходимо было переправить определенное количество золота на Дальний Восток, то это можно было сделать гораздо быстрее и безопаснее. Всего за пару недель в полной безопасности можно было перевезти ящики с золотом из Петербурга во Владивосток по Транссибирской магистрали, которая в течение всей русско-японской войны работала с точностью часового механизма. Для нашей Манчжурской армии золото легко можно было переправить по КВЖД, которая тоже прекрасно функционировала. Именно по ней самого конца войны Манчжурской армии доставлялись припасы и пополнения, а также необходимые деньги.
Со временем выяснилась и другая любопытная деталь. Слитки металла, которые, по утверждению Сасагавы, были подняты с затонувшего русского крейсера, имели удельный вес 11,34 г/куб. см. Это плотность свинца, но не платины. Но какую выгоду преследовал японский миллионер, выдавая, обычные балластные свинцовые чушки за золотые слитки? Ведь не мог же он не понимать, что его обман достаточно быстро откроется. Разумеется, он все понимал.
Дело в том, что едва Сасагава заявил о том, что нашел золото «Нахимова» акции его компании сразу же резко поползли вверх. К такому повороту Сасагава, конечно же, был готов заранее, а потому сумел быстро и выгодно все распродать. Так что выгоду из своего, в общем-то, достаточно примитивного обмана, японец извлек и, надо думать, весьма немалую.
Стремясь прославиться, а заодно и сделать деньги буквально из воздуха, японский миллионер просто-напросто вытащил на свет Божий историю английского "Черного Принца" из Балаклавской бухты, скорректировав ее применительно к "Адмиралу Нахимову". Но и это далеко не все!
Кроме этого шумиха вокруг золота крейсера «Адмирал Нахимов» весьма кстати оказалась и для правительства Японии. Японское радио и телевидение сразу же стали активно муссировать тему необходимости подъема крейсера, якобы, в свое время спустившего флаг и пошедшего ко дну уже под японским флагом. Это значило, что юридически корабль уже не принадлежит России, а является законным японским трофеем.
Аргументами в пользу подъема «Нахимова» послужили большие расходы Токио на финансирование антииранских операций в Персидском заливе, пришедшиеся, как раз, на это время. За счет золота «Нахимова» японцы хотели решить свои финансовые проблемы. С подачи фирмы Сасагавы «Ниппон марин девелопмент» в обоснование проекта были заложены сразу три лжи. Первая — о якобы сдавшемся в плен и спустившем флаг крейсере. Вторая — о наличии на борту «Нахимова» несметных золотых сокровищ. Третья — о якобы правомочности Японии на такую судоподъемную операцию.
Сразу же разразился серьезный международный скандал. Советская сторона немедленно заявила, что «Нахимов» является братской могилой, а потому неприкосновенен для мародеров. Именно так трактует международное морское законодательство проникновение на затопленные корабли и суда, внутри которых остались погибшие.
Начались межгосударственные переговоры, в ходе которых обе стороны извлекали на свет документы почти вековой давности. Никаких документальных фактов относительно того, что «Нахимов» перед гибелью спустил Андреевский флаг и поднял неприятельский, японцы предъявить так и не смогли. Под давлением фактов японцы вынуждены были признать, что российский крейсер погиб, не спустив своего флага, а потому не может являться собственностью Японии. После этого, сама собой, отпала возможность, какого бы то ни было проникновения внутрь затопленного крейсера без разрешения правительства СССР. Японцы попытались, было, заинтересовать советскую сторону совместным проектом по подъему золота, но СССР не проявил к этому проекту ни малейшего интереса. Почему? Ответ думается понятен. Подняв всю документацию, относительно финансового обеспечения похода 2-й и 3-й Тихоокеанских эскадр специалисты министерства финансов СССР быстро разобрались, что никаких «несметных» сокровищ на борту «Адмирала Нахимова» никогда не было. А вскоре всем, наконец-то, окончательно стала понятна и причина «сенсации». «Ниппон марин девелопмент» просто нужна была громкая реклама и… крупные денежные кредиты банков для ведения дел.
Наконец, отметим и столь немаловажный факт, что за сто с лишним лет, прошедших со времени русско-японской войны не найдено и не опубликовано ни одного документа, нет ни одного воспоминания участников похода 2-й и 3й эскадр, где имелись бы хотя бы отдаленные намеки на «цусимское золото». Из всего вышесказанного следует только один вывод — никаких ящиков с золотом и платиной на кораблях 2-й и 3-й Тихоокеанских эскадр никогда не было. Все это плод воспаленного воображения американских и японских журналистов и авантюристов типа Сасагавы.
Одиссея мичмана Графа
Впрочем, своя золотая история на 2-й Тихоокеанской эскадре все же была. Слухи появились, разумеется, не на пустом месте.
В небольшом приморском городке Гоцу, что в префектуре Симанэ есть небольшая комната-музей с экспозицией корабельных предметов, поднятых с погибшего в Цусимском сражении русского транспорта «Иртыш». В экспозиции выставлены документы, морская карта, медные гильзы от снарядов, ходовые фонари, подвесные фонари, лампы и т. п. А у входа в местный храм, висит медная рында с надписью: «Иртышъ». Местный бонза каждый день звоном колокола призывает детей в школу. На берегу моря жители Гоцу воздвигли небольшой монумент погибшим морякам «Иртыша». Вскоре после окончания русско-японской войны японские водолазы занялись обследованием затонувшего возле берега «Иртыша». Японцев интересовало, какие грузы могут находиться в весьма вместительных трюмах погибшего транспорта. Среди жителей городка Гоцу и по сей день ходят слухи о том, что водолазы извлекли тогда из каюты командира транспорта несколько мешочков с золотыми монетами.
Невольным участником данной истории стал офицер с транспорта «Иртыш» мичман Гарольд Граф, который много лет спустя, уже в эмиграции, в своей книге воспоминаний «Моряки», и рассказал о ней.
Гаральд (Гарольд, Георгий) Карлович Граф
В ту пору Граф только окончил Морской корпус и плавание на «Иртыше» было для него первым. Отметим любопытный факт, что старшим офицером транспорта был назначен прибывший из запаса лейтенант Петр Шмидт, тот самый печально знаменитый «красный лейтенант». Впрочем, Шмит не долго оставался на следовавшем в район боевых действий транспорте, а при первой же возможности сбежал с него в Порт-Саиде, чтобы переждать войну в тыловом Севастополе, а заодно и снискать себе известность на ниве революции.
Что касается мичмана Графа, то он был назначен на транспорт «Иртыш» осенью 1904 года. Тогда же по приказу командования транспорт отправился вдогонку 2-й Тихоокеанской эскадре. Кроме больших запасов угля, в носовом трюме «Иртыша» был размещен запасной комплект 10-дюймовых зарядов и снарядов для броненосцев береговой обороны, 800 мин заграждения, пироксилин, большое количество бутылей с серной и соляной кислотой. Имелось на «Иртыше» и несколько тысяч пар сапог, захваченных из России для экипажей кораблей эскадры.
Командир транспорта капитан 2 ранга Ергомышев получил приказ следовать в Порт-Саид самостоятельно. Миновав Суэцкий канал, «Иртыш» бросил якорь в Порт-Саиде, где ждал дальнейших указаний от вице-адмирала Рожественского. Во время этого перехода молодой мичман помимо своей основной должности — вахтенного офицера, исполнял еще и обязанность корабельного ревизора, то есть офицера, отвечающего за финансовые вопросы, а также закупку продовольствия для команды.
Во время нахождения «Иртыша» в Порт-Саиде, Граф был отправлен для решения финансовых вопросов в Каир. Когда он уже собирался вернуться на судно, то внезапно получил телеграмму, в которой говорилось, что ему надлежит получить деньги на всю 2-ю Тихоокеанскую эскадру. В своих воспоминаниях К. Граф пишет: «Я отправился с Д. (Д. — переводчик русского консульства — В.Ш.) в банк и предъявил свои бумаги. Все оказалось в порядке, и деньги могли быть немедленно выданы. Мне всегда представлялось, что получу изрядное количество кредитных билетов, которые займут не так уж много места. Все же по совету Д. я купил хороший кожаный чемодан небольших размеров. Само собой, я и в мыслях не имел, что он будет почти полон деньгами. Но каково было мое удивление, когда в банке меня подвели к огромным медным весам и на них начали отвешивать груды золотых фунтового достоинства, а затем пересыпать в маленькие парусиновые мешочки! Таким способом отмеривание восьми тысяч фунтов кончилось быстро, и мне оставалось их принять… Мешочки, уложенные мною в чемодан, совершенно заполнили его. Чемодан оказался таким тяжелым, что я еле-еле мог его поднять, и при этом он чрезвычайно подозрительно прогибался и отвисал».
В египетской столице мичман Граф провел шесть дней, дожидаясь попутного парохода. «На следующий день, — вспоминает Граф, — как только пришел пароход, я пошел в банк с рассыльным из консульства, который перенес чемодан в мою каюту. Запер ее на ключ, весьма довольный успешно исполненным поручением…»
Теперь мичману предстояло в одиночку с чемоданом, набитым золотом, добраться до «Иртыша». Транспорта тем временем уже покинул Суэцкий канал, и отправилось в Джибути. Граф пустился вдогонку за своим ушедшим судном. Но к моменту его прибытия в Джибути «Иртыша» там уже не было. Он ушел в Сайгон. На попутном французском пароходе мичман с «золотым чемоданом» в руках и револьвером в кармане пересекает Индийский океан. В Сайгоне Граф узнает, что «Иртыш» на Мадагаскаре, в бухте Носи-бэ.