Я велел открыть дверь. Заряна сидела на лавке за столом и, подперев голову рукой, смотрела в узкое окошко.
— Не спится? — поинтересовался я.
Девушка кинула на меня равнодушный взгляд.
— Не до сна мне нынче — всю ночь заклинания читала. Я чувствую тьму. Джин опять был здесь. Всё ближе подбирается.
— Ну ты это… поспи. А если что, кричи, чтобы меня звали.
Слова Заряны навевали тревогу. Появилось ощущение, что взяв её под свою протекцию, я вступил в противостояние с какими-то могущественными тёмными силами. Даже засомневался, стоило ли связываться? Но идти на попятную было поздно.
А в Караузяк тем временем продолжали съезжаться вассалы Казимира с собственными дружинами. На берегу реки под стенами города белыми пологами раскинулся военный лагерь, а рядом с ним расположились крылатые ящеры, которых день ото дня становилось всё больше, как и шатров. Круглые сутки оттуда доносили пронзительные крики змеев, а по сельским дорогам к стоянке крестьяне вели стада овец, чтобы накормить эту прожорливую ораву.
Стали появляться новые лица и за общими трапезами — приезжие бояре, которых Казимир приглашал разделить с нами пищу. Все они были суровыми людьми, проведшими в походах не один год жизни.
Особенно мне запомнились два боярина. Один — высокий и худой, с чубом на бритой голове, длинной острой бородкой, азиатскими чертами лица и гнилыми зубами. Звали его Малюта. Второго звали Анвар — он напоминал татарина, был мелкий и щуплый. Левый глаз у него отсутствовал, а половина лица когда-то обгорела так, что теперь представляла собой мало приятное зрелище. Выглядел Анвар лет на сорок и отличался весёлым, диким нравом, который лично меня несколько настораживал.
Да и вообще от одного вида здешних вояк почти любому человеку из двадцать первого столетия сделалось бы не по себе. По современным меркам — полнейшие отморозки. А мне предстояло ими командовать, вести в бой, быть у них авторитетом.
Сам я тоже посетил лагерь у реки. Мы пошли туда вместе с Казимиром, его воеводой Чеславом и Всеславом Игоревичем. Надо сказать, что атмосфера, вопреки моим представлениям о средневековом войске, царила «рабочая». Дружинники и дружинницы (коих оказалось поменьше) готовились к дороге, приводили в порядок оружие и прочую амуницию, упражнялись, занимались сборами. Моральный дух был высок. Бойцы предвкушали хорошую добычу, которую посулил им Казимир.
Не упустил я и случай расспросить Всеслава Игоревича об управлении войском. Заодно в разговор коснулись тактики. Мой воевода опять удивился, что я забыл такие простые вещи, но всё же интерес мой удовлетворил.
Военное дело здесь оказалось, я бы сказал, примитивным. Большинство сражений проходили следующим образом. Конница выстраивалась несколькими рядами: впереди — самые сильные чаровники и богатыри в тяжёлых зачарованных доспехах, за ними — все остальные. Затем обе армии шли друг на друга стенка на стенку. По пути кидали магически снаряды, сколько успеют, а потом рубились врукопашную.
Иногда командующий мог послать войско не одной кучей, а двумя или тремя. В этом случае вначале в атаку шёл основной отряд, а потом — резервы.
Но подобные способы ведения войны были применимы лишь в том случае, если противник сражался так же. Если же в бою участвовали змеелёты, тактика отличалась.
Чтобы биться с летающим войском, тоже требовалась авиации. В небесном бою использовались разные манёвры: и обстрел, и таранный удар копьями, и рассыпной строй, и кольцо, и пикирование, и многое другое. Всё это в своё время жители приграничных областей переняли у горцев, которые хоть и дикими были, но воевать умели. Горцы же придумали систему условных сигналов. Приказы отдавались с помощью рожка, имевшегося у каждого командира десятки и сотни.
Наземные войска для поражения воздушных целей использовали в основном самопалы. Однако тех было немного, да и меткостью мог похвастаться мало кто из дружинников. Ещё меньше воинов владели дальнобойными чарами или призывом магических птиц.
Самопал мне тоже довелось увидеть. Это оказалось дульнозарядное ружьё, выстрел из которого производился прикосновением руки к металлической пластине. Та активизировала какой-то зачарованный камень, он раскалялся, поджигая огненный порошок — порох. Использовались они сугубо против воздушных целей. Против бронированной конницы самопалы считались абсолютно бесполезными.
Когда я после посещения лагеря вернулся поздним вечером в палаты, Молчан сидел в горнице и пропитывал огнеупорной жидкостью подкладку моих доспехов и свою стёганку. На улице уже стемнело, а горницу освещал настольный светильник с зачарованным хрусталём.
Поход назначили на послезавтра, но мой оруженосец готовился заранее. Он вообще всё любил делать загодя — такой это был обстоятельный, ответственный отрок. Внешностью он тоже обладал внушительной — крупный, щекастый, серьёзный. Было Молчану пятнадцать, а ростом вымахал выше меня, да и телосложение имел могучее. Ему оставалось ходить в отроках полтора года, после чего мог стать дружинником, если конечно, пройдёт отбор. Молчан умел управлять внутренней энергией и кидать солнечные копья.
— Как продвигаются сборы? — я присел рядом на скамью.
— Доспехи я тебе подготовил, — голос парня ещё до конца не сломался, но уже был довольно басовитым. — Завтра обоз буду собирать.
— Ничего странного не происходило? — я кивнул на запертую дверь, за которой сидела Заряна.
— Нет, — покачал головой Молчан.
— А сам как? Готов к походу?
— Я готов, — важно кивнул парень.
— Бывал когда-нибудь в горах?
— Как мне там быть? Не был. Ни на севере не был, ни здесь.
— Ну вот, новые места посмотрим.
Воцарилось молчание. Иногда мне казалось, что парню не мешает быть немного поразговорчивее.
— Можно, я буду сражаться в рядах дружины? — вдруг проговорил Молчан. — Ты меня постоянно ставишь охранять обоз.
— Не терпится в бой?
— Хочу быть настоящим воином, как ты и как мои братья и сёстры. Я умею драться.
— Я знаю это и ни капли в тебе не сомневаюсь, — успокоил его я. — Ты храбрый малый, но тебе надо ещё многому научиться. Так что имей терпение и тренируйся усерднее, чтобы в семнадцать лет я смог поставить тебя гридем.
— Я буду тренироваться, — Молчан отложил на стол чешуйчатую рубаху, взял один из наручей и тоже принялся пропитывать его жидкостью из бутыли.
— Такова твоя задача на ближайшие полгода, — сказал я.
— Через полтора года ты завоюешь всё княжество, и мне не удастся поучаствовать в бою.
Я рассмеялся:
— Удастся. Не переживай. На нашем веку будет много битв.
Со двора донеслось тревожное ржание лошадей. Мы с Молчаном замерли, прислушались. Вдруг уличная дверь распахнулась, и в горницу вбежал один из слуг. Глаза его были выпучены от страха.
— Там… там, господин… оно там! — пробормотал он, указывая на улицу. — Чёрт! Огромный чёрт!
Я схватил свою саблю, которая тоже лежала на столе, и выскочил на крыльцо. Стал всматриваться во мрак двора, разбавленный тусклым светом масляных фонарей. Возле ворот, ведущих к конюшням, стояла большая чёрная фигура.
Глава 11
Существо имело козлиные ноги, вытянутую морду и три пары огромных кривых рогов, а из тела росли две пары рук. Верхние держали копьё с широченным наконечником. Монстр стоял напротив и смотрел на меня сверху вниз пятью светящимися точками глаз. Кожа его была дымчатой и казалась чернее самой тьмы.
Существо бесшумно рвануло ко мне. Копьё промелькнуло возле моего лица, я уклонился и рубанул саблей. Клинок легко прошёл сквозь дымчатое тело, я не ожидал такого и чуть не потерял равновесие. Существо развернулось, и мощный удар копья сбила меня с ног. Было больно. Кажется, не стоило больше попадаться под удары.
Я перекатился. Копьё вонзилось в землю. Бросил бесполезную саблю, вскочил на ноги. Тварь продолжила атаковать быстрыми выпадами, но я не позволял ему приблизиться — постоянно отбегал, сохраняя дистанцию.
Клинок, даже зачарованный, против джина был бесполезен, но я вспомнил слова Заряны, что его способны остановить мои чары. Стоило попробовать, всё равно другого выхода нет.
Хватило пары секунд, чтобы создать в ладонях пару фиолетовых шаров. Существо сделало очередной рывок, я отпрянул в сторону и резко вытянул вначале одну руку, потом — другую. Первый шар попал в корпус твари, второй сбил рог. Чары остановили джина. Он попятился, но очень быстро пришёл в себя и снова ринулся в бой, однако заминки хватило, чтобы я мог начертить в воздухе окружность.
Передо мной образовался магический щит. Поставив ладонь в центр окружности, я закрылся им и принял очередной удар. Дымчатый наконечник не пробил щит. Существо стало неистово тыкать в меня копьём, но его удары не проходили. И всё же они были столь сильны, что я попятился.
Я решил попробовать другую технику, которую прежде в бою не применял. Чтобы сформировать крупное тёмно-фиолетовое остриё, потребовалось секунд пять. Всё это время я сдерживал удары, отходя назад. А когда почувствовал, что энергии накопилось достаточно, резко вытянул руку с сомкнутыми пальцами.
Фиолетовое остриё пронзило джина. Тот припал на колено, упершись копьём в землю. Воспользовавшись заминкой, я создал сгусток побольше, и когда джин снова поднялся, метнул ядро ему в лицо. Половина головы растворилось. Существо рухнуло на землю, задёргалось в конвульсиях, дымка стала испаряться, и вскоре передо мной лежала лишь чёрная грязевая куча.
Только теперь я в полной мере осознал всю кошмарность ситуации. Меня охватил запоздалый страх. Как будто сама преисподняя разверзлась и исторгла из недр своих эту уродливую тушу.
Лошади в конюшнях успокоились, а на площади стали собираться дворовые люди и дружинники, встревоженные суматохой. Я велел не приближаться к куче. Князь Казимир спустился по лестнице, держа в руке фонарь, разгонявший тьму ярким светом зачарованного хрусталя.
— Что тут случилось? — спросил он.