Организация забастовки — очень важное дело. А во время вот такой забастовки, которая идет формально, уже можно использовать и разные неформальные средства. В то время, которое не считается забастовочным, не включено в забастовку, что вы можете делать? Во-первых, вы можете работать по правилам. То есть строго изучить все правила, вызывать, скажем, инженеров по технике безопасности, слушать каждое утро их рассказы про то, как надо правильно работать, задавать им вопросы. И это всё в рабочее время! Потом проверять технику, никогда не ездить на неисправной технике. А какая техника исправная? Сами понимаете…
И вот вы будете стоять над душой ремонтников и ждать, когда они, наконец, её починят. Когда починят, начнёте работать. Второе, если у вас идёт снижение выработки (у докеров, допустим, было снижение со 180% нормы до 102% нормы), надо думать о том, что не надо уменьшать до уровня меньше, чем 101%нормы. Потому что вам могут сказать, что вы не выполняете норму, не выполняете производственное задание. А если вы делаете 102%, почему больше не делаете? А нет настроения. Вот 102% делаю и всё.
Или у докеров уже в недавнее время была такая практика: вот сколько вы выработали, столько и получите. Они стали медленнее работать, меньше вырабатывать и, соответственно, меньше получать зарплаты. Ничего не нарушили. Медленнее работать. Могу я ездить на технике в два раза медленнее? Могу. А могу и ещё в два раза медленнее. А могу и ещё в два раза медленнее. Выходит генеральный директор, смотрит в окно и видит как в замедленном кино: все машины едут, но не торопятся. А чего торопиться? Энтузиазма нет. Почему нет? А потому что нет хорошей, нормальной зарплаты. Понятно, что поэтому докеров, которые умели использовать забастовки, зарплаты не такие, как у других — 80, 90 тысяч в месяц. И докеры знают, что, если вы будете много работать, вы не повысите зарплату. Потому что вы не сможете организовать забастовку. А если вы будете работать основное время и организовывать правильно свою коллективную борьбу, тогда вы сможете добиться и заработной платы, и улучшения условий труда, и увеличить свой отпуск.
Докеры добились отпуска в 55 рабочих дней. Потом их чёрт попутал, и мне не удалось их отговорить, они решили пойти на приманку, которую им дал работодатель: давайте мы сделаем вам отпуск меньше, а за счёт этого повысим вам зарплату. Я им пытался объяснить, что вы зарплату повысите, а потом инфляция зарплату съест. А так у вас был отпуск 55 дней, вы можете 30 дней отдыхать, а еще 25 дней работать и получать, следовательно, за эти дни отпуска деньги плюс ещё и подрабатывать дополнительно. Но они все-таки пошли на сокращение своего отпуска. И действительно, зарплату их быстро инфляция съела. Вот и получилось поражение.
То есть это творческий процесс — забастовка, он разрешён нашим законодательством. И есть ещё такая форма забастовки. Скажем, Первый контейнерный терминал прошёл всю процедуру, которая требуется для забастовки, но остановки работы не делает. Почему? А зачем? Все поняли и знают, что докеры умеют бастовать. Работодатель знает. Работодателю это надо? Не надо. Работникам надо? Тоже не надо. Поэтому работодатель стал искать другие способы: не увольнять работников, как делают во всех компаниях, а увольнять только не членов профсоюза. Потому что членов профсоюза по их коллективному договору нельзя уволить без согласия профсоюза. И что в итоге мы имеем: или кого-то увольнять путем убеждения — дескать, вот вам три оклада, уходи, вот четыре оклада и уходи (индивидуально с каждым…), вот пять окладов и уходи и так далее. И постепенно освобождать. Пенсионерам предлагать: вам и так тяжело, уходите. В итоге что получилось: сто процентов работников — члены профсоюза — Российского профсоюза докеров и Профсоюза работников водного транспорта… Сто процентов коллектива — члены профсоюза. И никто из членов профсоюза не уволен администрацией. А состояние предзабастовочное… То есть достаточно собрать конференцию, что сделать можно за неделю или за три дня, и объявить, с какого числа будет забастовка.
Так что тут действует уже и угроза забастовки. То есть забастовка как бы есть, но приостановки работы вообще нет. А забастовка — это полное или частичное прекращение работы. Совсем не надо просто тупо останавливать работу и ничего не делать. Работайте, только в меньшем объёме. Сократите себе рабочий день до шести часов в ходе забастовки. А забастовка может быть бессрочной. И бессрочно так можете и жить. Мало шесть — до пяти сократите, до четырех. Нет ограничений. У нас по закону рабочая неделя не может быть более 40, а меньше — пожалуйста.
Меньше наше законодательство не запрещает.
Нужно овладеть этим самым искусством ведения забастовочной борьбы. Никакого другого средства, кроме этого, у работников, по сути дела, нет. Забастовка — это несогласие предоставлять свою рабочую силу работодателям на условиях работодателя, а не на тех условиях, которые вы сами выбираете. Или, по крайней мере, на тех, на которых вы договорились. А если вы хотите договориться, значит, вы должны выступать коллективно, все вместе и дружно, и тогда вы можете договориться на хороших условиях. В одиночку договориться невозможно. Если кто-то один начинает бороться, обычно начинают бороться против этого одного. Поэтому некоторые приходят и говорят: я пытался бороться, а меня уволили. Потому что ты в одиночку хотел бороться. А ты видел такую войну, где кто-нибудь в одиночку выиграл против армии? Такого не бывает. Если вы понимаете, что работодатель организован, то и вы тоже должны организоваться.
Если вы не организовались и не организовали коллективную борьбу, то вы не выиграете. Поэтому забастовка — это мощное орудие в руках тех, которые учатся коллективно бороться за общие интересы.
4. Профсоюзная борьба
В предыдущем разделе речь шла о забастовках. Те, кто его прочитал и кто начал обдумывать вопросы забастовки, поняли, что это непростое дело и может потребовать систематических усилий, хорошей организации. На лету и на бегу это не сделаешь, надо, чтобы этим люди занимались постоянно, а не то, что сегодня занимались, а завтра бросили, или вы кому-то это поручили, они сначала начали делать, а потом у них настроение изменилось, и они разбежались, была инициативная группа, а потом все разошлись, и вам объясняют: один ушёл в отпуск, второй заболел, у третьего какие-то проблемы в семье, четвёртый пошёл на заработки и до свидания.
Надо сказать, что наше законодательство с формальной точки зрения как бы говорит: «пожалуйста, любая группа людей, которым поручила конференция или собрание трудового коллектива», если вам таковые удастся собрать без всякого профсоюза, «любая такая группа людей может организовывать забастовочную борьбу». На здоровье! И вести коллективные переговоры, и разрешать коллективно-трудовые споры. Но на практике надо понять, что это процесс, который не получится провести без соответствующей организации. А как называется та организация, в которую соединяются работники одной профессии? Организация, которая специально создается для борьбы за интересы работников одной профессии, называется «профессиональный союз». Что определяет именно профессиональный союз? В него соединяются, в отличие от политических партий, не по принципу единомыслия, дескать «мы единомышленники». Нет, члены профсоюза не единомышленники, у них могут быть какие угодно политические взгляды, какие угодно позиции по историческим вопросам, по тому, что надо сделать в России, что надо делать в Сирии, что нужно сделать в Камбодже и на Огненной земле. Никого не волнует, у кого какие взгляды. Вы собрались в профессиональный союз для того, чтобы сообща защищать общие профессиональные интересы. А что значит «общие интересы»? Коммунис значит общий, и если вы общие интересы защищаете, то пока вы действуете как профсоюз, можно сказать, что вы коммунисты. Но коммунисты в чём? Только в этом вопросе. Вот тут вы имеете общие позиции, а по всем остальным вопросам вы можете иметь совершенно разные позиции, и этот ваш «коммунизм» распространяется только на решение вопросов «сократить рабочий день», «уменьшить вредность, опасность производства», «добавить к отпуску три дня», «добавить лечебное питание при вредной работе», «увеличить перерывы в жару или в холод», в холод для обогрева, в жару для того, чтобы остыть, и так далее. То есть на те требования, которые выдвигает ваша организация.
Французский мелкобуржуазный философ Прудон написал книжку «Философия нищеты», а Маркс в ответ ему написал «Нищету философии». Прудон называет собственность кражей, а Маркс показывает, что собственность не кража, кража делается в разовом порядке, украли и всё, а у вас не в разовом порядке что-то воруют, а сама организация капиталистического производства означает, что систематически у вас забирают прибавочную стоимость, то есть за какое-то короткое время вы вырабатываете величину, равную своей зарплате, а всё остальное, то есть стоимость, созданная сверх этого времени посредством прибавочного труда, называется прибавочной стоимостью, она забирается капиталистами. Капиталист, вроде как на основах рынка, и говорит: «Я у вас купил вашу рабочую силу, я её и использую в течение рабочего дня, и вас не касается, сколько я получил с помощью вашей рабочей силы денег. Вы же получили по стоимости рабочей силы». Хотя и стоимость рабочей силы сплошь и рядом не оплачивают работодатели. Если бы, скажем, мы потребовали бы заработной платы на уровне стоимости рабочей силы работников, то получилось бы где-то порядка 160 — 170 тысяч рублей в месяц. Столько необходимо для нормального воспроизводства работника и членов его семьи, если считать нормальной семью, в которой трое детей, а если трое детей, то и квартира должна быть четырёхкомнатная или трёхкомнатная. Вы же понимаете, что за трёхкомнатную квартиру вы просто так деньги выложить не можете, и вам надо пойти и взять ипотеку. Ипотека у нас такая, что, если брать квартиру по ипотеке, вы должны за неё заплатить в три раза больше, чем за одну квартиру, то есть фактически купить одну квартиру по цене трёх. Понятно, что отсюда такие большие суммы. А при нынешних зарплатах, которые гораздо ниже стоимости рабочей силы, у нас и получается, что в семье один ребёнок, реже два ребенка и сокращается население России, а в других странах население растёт. Так что это большая и важная проблема, которую нужно решать.