Я же тем временем заглянул в ванную и почувствовал, как во мне снова закипает злость. Он и тут поработал: вся эмаль отбита, ванна и умывальник — все в трещинах. В то же время я подивился, как это удалось ему сделать без шума.
«Возможно, орудовал резиновым молотком с резцом? — подумал я. — И этим же орудием воспользовался, чтобы провести длинные полосы на кафеле».
На полу я увидел две пустые стеклянные бутыли. Рядом валялись резиновые пробки.
Макгрудер подошел и тоже заглянул в ванную:
— Этот мальчик был в ударе, не правда ли?
Вы просите прислать вам полицейского, а вам вместо этого присылают шута из комической оперы. Я проглотил саркастическую реплику, которая вряд ли помогла бы делу, и собирался спросить, с чего он начнет, как вдруг он пожал плечами и сказал: «Ну что ж, ладно!» и, повернувшись, направился к выходу.
Не веря своим ушам, я уставился ему в спину:
— Что значит: «Ну что ж, ладно?»
Он посмотрел на меня безразличным взглядом и подтянул пояс:
— Я побывал на месте происшествия. Видел все. Теперь доложу начальству. Но явных улик нет.
— А как насчет отпечатков пальцев? — спросил я. — Или вы такими делами не занимаетесь? Потом — регистрационная карточка, которую он заполнил? Кроме того, если я вас не утомлю, то могу сообщить вам его приметы... И описать машину... Вас интересует что-нибудь из этого? И что насчет тех бутылей из ванной?
— Насчет тех бутылей? В них была кислота. Но об этом и так уже известно.
Я уже начал понимать если не причину, то ситуацию. Даже этот шут гороховый, словно сошедший с театральных подмостков, не так уж глуп. Он отлично знал, что нужно делать с этими бутылями: сперва на них нужно поискать отпечатки пальцев, потом установить, какая в них была кислота, и, наконец, выяснить, где они могли быть похищены и каким образом попали сюда.
Преднамеренная волокита...
— Значит, вас это не интересует?
— Насколько я помню, я этого не говорил.
— А как у вас попадают к окружному шерифу? Нужен какой-нибудь особый пропуск, что ли? Я дважды пытался звонить...
— Попробуйте позвонить в клинику Мэйо, — посоветовал он, а потом добавил: — Это в Миннесоте.
— Спасибо! — сказал я. — Но, возможно, у него есть заместитель на время его болезни?
— Конечно! — ответил он. — Редфилд.
— Понятно.
— Вы, наверное, помните его? Вы говорили с ним по телефону. — Он усмехнулся.
— Разумеется, я его помню, — сказал я. — Тем более что говорил он как настоящий полицейский.
Он повернулся и холодно посмотрел на меня:
— Что вы хотите этим сказать?
— Это он вам сказал, как действовать? Или это ваша собственная инициатива?
— Он действительно велел мне выяснить, кто вы такой, черт бы вас побрал! — огрызнулся он. — А ну, повернитесь-ка и положите руки на стену!
— Вы это бросьте!
— Делайте, что вам приказывают!
Я вздохнул и положил руки на стену... Оружия — он знал — у меня не было. Потом Макгрудер схватил меня за плечо, резко повернул к себе и повторил процедуру обыска, успев при этом ткнуть меня локтем в подбородок, выдернуть рубашку из брюк и наступить мне на ногу. Все это было довольно глупо — ведь целью-то было унизить меня, а без зрителей такая игра теряла смысл.
Он отступил на шаг.
— Закончили? — поинтересовался я.
— У вас есть какое-нибудь удостоверение личности?
— В кармане. Вы трижды совали туда руку.
— Давайте его сюда!
Я вывернул бумажник, сперва демонстративно вынул из него деньги, а потом подал бумажник ему. Лицо его налилось краской, тем не менее он пробежал глазами удостоверение:
— Из полиции?
— Служил раньше.
— А что делаете в нашем городе?
— В настоящее время собираюсь смыть кислоту... разумеется, после того, как мы с вами закончим эту комедию.
— Я спрашиваю вас, зачем вы околачиваетесь в нашем городе? Что вам здесь нужно? И какое вам дело до миссис Лэнгстон?
— Я вынужден оставаться в городе, пока не отремонтируют мою машину.
— А почему вы работаете на миссис Лэнгстон? Вы что, не в состоянии заплатить за номер?
— Допустим, что я ее друг... Кроме того, я пришел к выводу, что она нуждается в помощи.
— Вот как? Друг?.. И как давно вы с ней знакомы?
— Немногим меньше суток.
Он холодно улыбнулся:
— Быстро же вы подружились... Или, быть может, это она быстро находит друзей?
— Вы мне лучше скажите, как случилось, что она не может найти помощи у полиции? — спросил я.
— Кто вам сказал, что не может?
— Взгляните вокруг — и вы сами убедитесь!
— А чего вы от нас хотите? — спросил он. — Чтобы мы торчали здесь день и ночь? И только потому, что ее недолюбливают в городе?
— Кто именно ее не любит? — спросил я. — Если вы действительно полицейский, то это должно было навести вас на определенные мысли. Разумеется, молодчик, разливший здесь кислоту, не любит ее...
— Выразив тем самым чувства половины населения города, разрешите мне добавить.
— Вы прекрасно знаете. Макгрудер, что в городе не найдется и полдюжины людей, которые решились бы на такое!
Он повернулся и сошел с крыльца. Видимо, я напрасно сотрясал воздух силой своих легких.
— Вот ваши документы! — сказал он и бросил бумажник к моим ногам.
— Благодарю! — сказал я.
— Не стоит благодарности... И хочу дать вам один совет: я бы на вашем месте не связывался с кем попало. А миссис Лэнгстон полиция окажет необходимую помощь.
— Значит, она все-таки нуждается в помощи?
— Видимо... И если бы вы были в нашем городе дольше, вы бы знали — почему. Ведь она убила своего мужа.
— За такие вещи человек обычно встает перед судом присяжных. Но в вашем городе, видимо, законы другие. Вы не судите, но вместо этого позволяете хулиганам шантажировать ее и обливать кислотой дом, так ведь?
— Людей судят, когда имеются основания начать против них дело. И вам бы следовало это знать, поскольку вы служили в полиции. А вы вместо этого поучаете полицию, как вести дела.
— Надеюсь, вы знаете, что такое клевета? — спросил я.
— Конечно! А вы когда-нибудь пытались начать дело о клевете, не имея для этого никаких данных?
С этими словами он направился к своей машине, собираясь уезжать.
— Минуту! — сказал я.
Он остановился и обернулся.
Я нагнулся и поднял бумажник, брошенный к моим ногам:
— Вы хотели видеть, как я это сделаю, не правда ли? Вот я и поднял его, чтобы не портить вам настроение.
Он уставился на меня холодным взглядом, а потом повернулся, сел в машину и уехал.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
Я отыскал ящичек с предохранителем и отключил напряжение от крыла здания, где помещался пятый номер. А потом надел плавки и принялся за работу. Я стоял в дверях, поливая из шланга все — и стены, и потолок, и мебель, — до тех пор, пока вода не стала переливаться через порог. После этого обсыпал все содой, потом смыл. Повторил эту операцию несколько раз. Постельное белье, портьеры и матрацы превратились в рыхлые и зловонные лохмотья. Граблями я вытащил их из номера на гравий вместе с остатками ковра. От них исходил тошнотворный запах.
Наконец, приняв душ, облачившись в свою обычную одежду, я направился в бюро.
Джози сообщила, что миссис Лэнгстон спокойно спит. Потом она принесла ключи от машины.
— Повесьте объявление, что мест нет, и, если кто-нибудь явится, скажите, что мотель закрыт.
— Вы думаете, мисс Джорджия будет довольна? Она и так нуждается в деньгах.
— Я с ней все улажу, — ответил я. — Сейчас — покой. И мы должны сделать так, чтобы его никто не нарушал.
Я поехал на машине в город и остановился неподалеку от гаража. В ремонтном цехе механик трудился над моей машиной, отвинчивая старый радиатор. Он увидел меня и кивнул мне головой.
— Можно взять одну из отверток? — спросил я.
— Конечно! — ответил он. — Вот, возьмите!
Я обошел машину и попробовал один из винтов, закреплявших номерной знак. Он вращался совершенно свободно. Такая же картина и с другим винтом. Он даже смазал их, чтобы легче выкрутить.
Услышав позади себя шаги, я обернулся. Это был тот угрюмый мастер в белом халате.
Он кивнул мне в знак приветствия:
— Что за шум по поводу номерных знаков? Их недавно осматривал человек от шерифа, искал отпечатки пальцев.
— Какой человек?
— Вы его не знаете.
— Макгрудер?
Он покачал головой.
— Нет, не он. Келли Редфилд.
Я еще и раньше успел подумать, что он хороший полицейский. Из него это так и перло, хотя он старался прикрыться небрежным тоном. Он не мог не прийти сюда.
— И что он сказал? — спросил я.
— Сказал?.. Дождетесь вы от него, чтобы он что-нибудь сказал! Даже вида не подаст, что почуял...
— Но сказал, что в гараж кто-то лазил?
На его угрюмом, застывшем лице мелькнуло удивление, но тут же он постарался его скрыть:
— Ничего определенного. Сказал только, что в моечной разбито окно... Интересовался, нет ли какой-нибудь пропажи.
— А вы заметили?
Он покачал головой:
— Пока что нет.
— А как насчет кислоты?
— Мы ее не держим.
Значит, она украдена в другом месте, но где-то в этом районе. Он не мог тащить ее издалека. Может быть, у Редфилда есть на этот счет какие-то мысли? Надо непременно поймать его и поговорить.
Его кабинет находился на задворках судебного здания — унылая комната, пропахшая пылью и выстланная исцарапанным коричневым линолеумом. Правая стена заставлена шкафами для документов, а за двумя столами, недалеко от закрытого решеткой окна, сидели друг против друга Макгрудер и быкастый рыжеволосый парень. Они разбирали какие-то бумаги. На стене слева пестрели бюллетени и объявления о розыске. Над головой вращался большой вентилятор, устало и безнадежно пытаясь разогнать горячие волны, затоплявшие комнату. В левом углу — дверь во внутренний кабинет.
Макгрудер встал мне навстречу. Все та же портупея с пистолетом. Может быть, он и в постель ложится, не снимая их.