– В яму!!
– Замолчали все, – рявкнула Рика грозным голосом, и наступила мертвая тишина. А меня уже в коридор поволокли.
Протащили по коридорам с видом через выдолбленные окошки на звезды и золотые потоки пыльцы, которые я всем сердцем ненавижу. Стали спускаться все ниже и ниже. Рабыни на пути, все смотрят с интересом, как меня тащат две девки тонкорукие.
Уже в подвальном темном помещении на ноги встала, решила им помочь. Те и опешили, одна даже стала возмущаться:
– И чего… чего я тащила?
– Да она вполне бодренькая. А ну рабыня, сама топай.
Вывели на площадку, конца и края ей не видно. Гул по ушам ударил неприятный такой. Весь пол круглыми дырами усыпан, будто сотами пчелиными. Не сразу я поняла, что в этом гуле можно распознать стоны человеческие. Да тут тысячи рабов в этих дырах сидят.
Одна из девиц ринулась вперед, заглядывая в каждую. Вонь пошла смрадная, девочки и сами скривились. А я вдруг живой себя почувствовала.
– Эта свободная, – кивнула рабыня на одну из дыр.
– Далековато, не запомним где оставили, – отозвалась вторая, и толкнув меня добавила: – Давай иди. Мой тебе совет, ори громко, как только сидеть надоест, так решат, что с тебя хватит.
Подошла к краю, яма диаметром метра три, в глубину также. Всматриваюсь ночным зрением, а там трупами разложившимися воняет. Да и три скелета виднеется по стеночкам. Мило. Добро пожаловать во дворец Клесаны, Лера.
– Не толкай ее, – раздался голос одной из девок. Вторая уже и собиралась. – Пусть аккуратно спустится.
– А ты чего к ней прикипела уже?
– Она ничего не знает о нашем мире, – произнесла первая с укором и подошла ко мне вплотную, взяв за руки мягко. – Ты… ты главное кричи. Я не забуду, где тебя оставила и буду напоминать Рике.
Отдернула руку. Посмотрела на девушек чуть ли не как на орков. Неподалеку еще ходят рабыни, похоже, еду носят тем, кого наказали. Из соседней ямы истошный вопль раздался. А я злости набираюсь. Одна меня за руку снова схватить попыталась. Я толкнула. А та, что защищала сама на шаг отступила и произнесла с тревогой:
– Если мы не выполним наказ Рики, нас самих посадят в яму, не противься, Лера.
Надо же, имя запомнила. А еще силу почувствовала мою. Киваю на яму соседнюю, откуда крики доносятся.
– Вытащите ее, – командую. – А я тут рядом посижу. Вниз не полезу, и обратно не пойду.
– Рика узнает, – выдает та, которую толкнула. – Я сама ей скажу.
Вторая не стала ничего говорить, послушалась меня и пошла ко второй яме. Ретивая девка тоже поспешила к ней, ибо со мной стоять ей стало не по себе. Ощутила я выброс ее адреналина, когда улыбнулась хищно.
Вытащили полутруп и поволокли. А я осталась сидеть в позе лотоса около ямы, среди всей этой боли. Чужой боли, чужих страданий и агонии. Мне вдруг захотелось понять, почему я вдруг посчитала, что мне больнее, чем тем, кто мучается в ямах? Быть может, самое страшное на их дне?
Снова ухожу в себя. Время для меня становится иным. Не считаю его, не чувствую. Звуки, вонь и серое подземелье слились во что–то потустороннее. Я снова одна, и чтобы двинуться куда–то нужна цель. Хотя бы какая–нибудь. Но не нахожу ее. Лишь только ровные, практически зеркальные края ямы и гладкие стены, что пробиваются в мое восприятие, показывая, что и тут есть те, кто хотят чужой боли.
– Больно? – Раздается над головой.
Девочка с непринужденным взглядом смотрит на меня. На вид лет десять от роду, ножки тоненькие. В руках на тарелке, похожей на раковину перламутровую, что–то съедобное, напоминающее по виду черный хлеб.
Улыбаюсь ей. А сама думаю, что она тут делает и куда смотрят родители? А этот ее вопрос… Больно? Пожимаю плечами. Да… вот и боль теперь ощущается. Кожа горит от кнута. Хорошо по мне Рика приложилась.
– Не думаю, что мне больнее, чем им, – отвечаю все же угрюмо.
– Твоя боль сильнее, она от сердца, – говорит так важно, что я прихожу в невольное замешательство.
– Что ты знаешь о боли? – Вопрос вырвался сам, я даже успела пожалеть после ее вздернутых бровей и поджатой нижней губы. Но девочка быстро перестроилась, снова улыбнувшись.
– Мне несколько больше, чем ты думаешь, – выдала с некой иронией. – Я – древняя, служу миру рабов по своей воле.
– Знаешь, за последнее время я убедилась, что ума возраст не прибавляет, особенно у древних, – произнесла с сарказмом, но улыбнулась искренне.
Усмехнулась и девочка, присела рядом. Посмотрела по–другому как–то, поверх меня будто.
– Ты старше меня, – произнесла с удивлением.
А как я удивлена от такого заявления!
– С чего ты решила?!
– Когда ты родилась в своем мире, этого еще не появилось. Не вижу твоих нитей начала, – ответила девочка и протянула мне тарелку. – Будешь?
Отрицательно мотнула головой. Аппетита нет, атмосфера отбила желание даже глотать слюну. Теория с Сердца Поляны миров подтверждается? Время на Земле идет медленнее. Если Кристина тут десять лет провела, пока я в пути какое–то мгновение, то на Земле год, как здесь вечность.
– Нет боли постоянно ощутимой, – завелась древняя. – Либо она утихает, либо ты к ней привыкаешь, и уже не считаешь такой сильной.
– Время лечит. И калечит…
– Я с розового крыла, а ты? – Перевела девочка тему и оглянулась воровато на группу пробегающих людей.
Я тоже посмотрела и сжалась невольно. Мужчины. Судя по поясам на туниках, воины, или стражники. Какое–то особое отношение у меня к ним сложилось. Мужество, пусть даже делают непонятные дела, возможно, рабынь гоняют. Своих потеряла, а эти… чьи–то.
Что со мной?! Опять ком давит. Смотрю на девочку, она на меня. Дитя совсем. А смотрит на все это. Хватит раскисать, Лера.
– Неспроста тут каратели. Неспокойно в крыльях стало, – выдала мелкая. – Ты тут зачем сидишь? Если без дела, то пошли, провожу тебя в крыло твое.
– Я наказана, ждать надо, иначе подставлю рабынь, что привели.
– Интересная ты, – произнесла девочка и поднялась. – Добрая и недобрая одновременно.
– А это как так? – Усмехнулась я.
– Тебе лучше знать, а я побежала, надо еще тридцать шесть наказанных нашего крыла накормить до ночи. Они ждут, а я тут с тобой вожусь.
Киваю ей.
– Ты тоже интересная, добрая и отзывчивая, – хвалю ее.
Пожимает плечиками и спешит по своим делам. А я смотрю, как удаляется отряд карателей.
За мной пришли довольно быстро. Те же две рабыни, что и привели. Вышли мы из каменной пещеры, и появилась в холе Рика в строгой позе.
– Вразумила? – Спросила надзирательница наставнически.
Девочки на меня посмотрели умоляюще. Кивнула, состроив печальный вид.
– То–то же, – усмехнулась наивная тетка. – Пошли, покажу тебе желтое крыло.
Не успела глазом моргнуть, мне уже тунику новую подали. Сорвала на ходу, накинула новую. Рика впереди идет, посмеивается.
Мир приобретает краски. И это случилось после встречи с древней. Теперь мне интересно, куда же я попала. Стены из белого камня, местами наросты под хрусталь или лунный камень. Все вроде и не принужденно, натурально, но довольно эстетично. Переходы широкие, лесенки каменные. Все выточено, будто мелким долотом столярным, никаких изъянов не увидела, но больше всего поразила – чистота. И, к сожалению, она достигается не магией. А рабским трудом, как убедилась, проходя мимо уборщиц, на которых Рика сразу и прикрикнула, чтоб старались лучше. Девочки худенькие, но жилистые с пугливыми взглядами изобразили бурную деятельность сразу. Видно, боятся тут эту тетю все, кроме меня. Хотя, кто–то ей выкрикивал из толпы против, когда меня кнутом пытались воспитать.
Может это и повлияло на короткий срок отбывания в их темнице.
Шествуем, все вокруг благоухает и веет свежестью. Вскоре появилась первая мебель в виде приросших каменных скамеек, дальше и стол увидела. Наконец, и лежаки для рабов. Вот только никакого постельного белья, что меня сильно расстроило. Прошлись по баракам рабским. Все мне показали мельком. Рабы в делах, носятся туда–сюда, таскают корзины, кувшины, подносы с едой и вещи всякие. Вот только для кого?! Если все люди тут рабы… кто господа?! Неужели все для королевы. Или тут есть люди–бабочки?!
Мне указали скамейку, обозвали ее койкой и оставили думать над своим поведением. Правда недолго, пришла черноволосая девушка со строгим напускным видом, представилась Нелиной и сказала, что она надо мной старшая, пока не освоюсь.
– Поработаешь на кухне, пойдем, – произнесла деловито.
Упомянула о кухне, сразу и есть захотелось. А заботу я о рабах оценила: все тощие ходят, и мне кушать не предложили. Кухня гремит серебряной посудой, котлы дымят, кухарки кричат друг на друга. Ну, чем не Макдональдс?
Почему во дворце Клесаны еду не создавать магией?!
– Новенькая! Наподхват! – Крикнула Нелина и смылась, оставив меня на растерзания потных кухарок.
Надо мной нависла мощная женщина с фартуком белым. Не иначе, как шеф–повар или просто повар.
– Хозяева пир пожелали, выглядишь хорошо. Подавать умеешь?
Опешила. Я выгляжу хорошо?! С боя вырвалась, в крови, взлохмаченная, зареванная, да сама смерть меня бы испугалась. А эта хвалит, не сарказм ли?! К кастрюле ринулась. Крышку схватила большую, перевернула. Смотрюсь в отражение и ахаю. Крышка из ошпаренных пальцев выпадает со звоном. Ахаю не от ожога, а он того, что я будто из ванны с пыльцой вылезла! Омут меня обновил?! Да и все рабыни тут довольно красивые, даже эта тетечка с румяными щеками вполне миловидная.
– Что ж ты себя не жалеешь, рабыня! – Ругается тетечка. – Обожглась? О–о, теперь куда тебя, однорукую?
– Все хорошо, – отвечаю с улыбкой и вызываю удивление.
Поставили меня на разнос воды, которой оказалось нужно всем и всюду. Черпаю из корыта, куда вода из трубы льется, да с таким блеском, будто это не вода, а источник святой и светлый. Все суетятся, и я с азартом работаю. По дороге перехватываю, что тетечка дает. То булочку, то что–то сладкое и сыпучее. Видимо, поняла, что я вновь прибывшая и очень–очень голодная!