Но жмурившийся от ослепительного сияния квадр не желал отпускать добычу. Прикончить главную штурмовую единицу было отличным выходом из ловушки. И пока ячар конфигурировал бы новые управляющие контуры, подключая «теней» от других децем, беглец сумел бы выбраться из ловушки и в считанные минуты оказаться у подножия пирамиды Признания, на вершине которой ждет сияющий кристалл ученика на звание ячара…
Стена слева вздрогнула от импульса, и последний выстрел, что должен был превратить штурмовика в скрюченную кляксу металла, ушел в сторону. Уклоняясь от гранитных осколков близкого попадания, квадр не смог удержать орудие, и последний выстрел ушел вверх.
Уклоняясь от боковых выстрелов, квадр перехватил массивные крепления масдеграва и, освободив верхнюю пару рук, выхватил легкие импульсники.
Спеша на помощь старшей «тени», бойцы в базовой пехотной конфигурации не могли противопоставить масдеграву ничего, кроме отвлечения огня на себя.
Ревя от усилий по удержанию одной парой рук массивного орудия и попыток одновременной стрельбы из двух импульсников, квадр бросился в сторону.
В отличие от противников, он не имел модулей активной энергетической обороны, и ресурс его поглотителей доспехов разведброни оставлял желать лучшего. Для тонкого слоя энергетика уже достаточно было одного-двух импульсов, чтобы оставить своего хозяина голым против плазмы.
Желая прекратить бой на два фронта, квадр резким разворотом накрыл выход из туннеля короткой серией выстрелов и, не глядя, как оплывает каменная арка от ярких вспышек, списав уже полыхающие свечами силуэты «теней», квадр вернулся маркером прицеливания к месту, где был штурмовик.
Но на месте быстро остывающего бетона и песка не было ничего напоминавшего зеркальную лужу металла. Были только гарь и копоть. Запоздалая паническая мысль о роковой ошибке совпала с шорохом осыпавшейся на голову каменной крошки. Понимая, что уже опаздывает, четырехрукий боец попытался резко дернуться вперед и развернуть ствол на вершину отвесной стены.
Предугадывая его движение, перед лицом полыхнул импульс. Половина лица спеклась в корку, а за волосы вцепилась бронированная перчатка штурмовика. С размахом впечатав сучившего ногами квадра в стену, охотник мощными ударами ножа пробил выпуклые броневые щитки над плечевыми суставами.
Пытаясь удержать вырываемый с корнями скальп, беглец еще пытался сопротивляться, но силы уходили вместе с вытекающей из глубоких ран кровью.
Сильным рывком штурмовик еще выше подтянул жертву. И всадив стальное жало в подмышку пойманной жертвы, с хрустом провернул нож в пластинах брони.
Глухой звон угловатого орудия со следами кустарной переделки разнесся по площадке прощальным набатом, и жертва безвольно обвисла в мертвом захвате.
Когда песок под ногами жертвы пропитался кровью, а движения потеряли напор, грузная фигура грациозно освободилась от удерживающей паутины и спрыгнула к жертве. Скупыми движениями профессионала еще раз пройдясь острой сталью по сухожилиям зафиксированной жертвы, штурмовик ногой откинул оружие подальше.
Игнорируя яростные проклятья обездвиженной жертвы, старшая «тень» децимы ячара с родовым гербом на груди присела под вой сервоприводов брони. Глядя в медленно стекленеющие глаза беглеца, с внешних динамиков раздался насмешливый голос:
– Неплохая попытка, мясо. Мои поздравления.
Острейший сплав металла, заточенный энергетическими полями высокой полярности, играючи отделил голову от тела.
Глава 4
Корвин, третий сын тысячника Стаи Серого Льда, сейчас был зол. Он был взбешен. Мечась на каталке в комнате медицинского блока загнанным зверем, он не знал, как выплеснуть закипавшую внутри гремучую смесь из паники, злости и ненависти ко всему миру.
Тело разрывало от фантомных болей, шею нещадно ломило от удара штурмовика, а в сознании звенел предсмертный вопль умирающей «тени». Но физическую боль он перенес бы молча. Больше всего его разъедала горечь от поражения в очередной попытке вырваться из ловушки, в которую он угодил с рождения. И все его попытки хоть что-то изменить натыкаются на просто фатальное невезение.
Ну откуда?! Почему именно за ним охотился ячар?! И как он его вычислил?! Даже судя по гербу и витиеватому узору, довольно опытный владыка безвольных тел не мог его просто засечь по отметкам сканера. А тем более предугадать, что задумал один из сотни претендентов.
Ведь он использовал не популярную тактику новичков, решивших попытать счастья на Арене! Нет! Такой подход, который применил он, уже не использовался много лет!
Переоборудованная и усиленная экранизацией доспехов разведброня должна была скрыть излучения тела и электроники от всех видов активных систем обнаружения. А фокус с масдегравом был бы огромным сюрпризом у подножия Пирамиды для охотников, и пока ошеломленная жестким отпором погоня зализывала раны, у него остался бы шанс на последний рывок к мечте. И всё! Блистательная победа – и он на вершине успеха!
Ведь сколько он ни смотрел архивы, все бои и отборочные игры сводились к тупому технологическому противостоянию и количественному перевесу в «тенях». Никакой фантазии! А в его случае, даже по теории вероятности, ему уже просто ДОЛЖНО было повезти!
Но вместо этого он в очередной раз с размаху сел в лужу. Вернее, угодил в объятия медкиборга, который бережно доволок его в медицинский отсек из ячейки управляющего контура. Под стоны пациента, еще не отошедшего от сеанса слияния с «тенью», киборг начал операцию по восстановлению поврежденного позвоночника и модулей сопряжения с шунтами управляющего контура.
С хрустом извлекая из плоти почерневшие иглы нейродатчиков, отбрасывая бесполезный хлам в утилизатор, щупальца медика порхали над расчлененной спиной, уверенно обрабатывая поврежденное тело биораствором. Вливая в зияющие раны прозрачную жидкость и удаляя поврежденные ткани, чувствительные пальцы из медицинского сплава бережно ощупывали схватывающий раствор и, диагностируя полное срастание донорских стволовых клеток с носителем, стали облучать воронки лучами финишира.
Проникая в структуру клеток едва видимым столбом света, луч вызывал быстрое деление клеток, и спустя несколько десятков секунд жидкость мутнела, а после усилившейся яркости луча и вовсе покрывалась розовой нежностью молодой плоти.
Открывшиеся без предупреждения двери оповестили о появлении людей, имевших больший статус, чем тот, кого латали на каталке. А когда прозвучали до боли знакомые приторно-ласковые нотки, Корвин только закусил губу.
– Салем, а ты не знаешь, что за тушку сегодня уволокли с Арены под номером восемьдесят три?
– Даже не представляю, – прозвучал такой же наигранный ответ. – Но мы же не зря выкупили этот сувенир. Давай-ка спросим у нашего младшего, ведь он очень увлекается Ареной, даже в последнее время перенес операцию по усилению позвоночника, представляешь? Вот он наверняка знает, чья это запчасть…
С глухим стуком и чавканьем на панель диагноста было водружено что-то. Когда от запаха горелой плоти стало не продохнуть, Корвин открыл глаза.
Высушенная и не пострадавшее от разряда половина искаженного лица квадра сохранила выражение предсмертного крика «тени», чья голова сейчас предстала перед незадачливым хозяином молчаливым упреком о проигрыше.
– Смотри, братец, а мы приготовили сувенир с твоего первого выступления! Ты так быстро покинул арену, мы даже испугались и подумали, что вряд ли ты успел усвоить урок. Вот и решили тебе сделать из черепушки именную чашу… Корвин-неудачник!
Издевательский смех сотряс комнату громовыми раскатами. Возвышаясь над каталкой двумя человекоподобными тушами с гипертрофированной мускулатурой и головами животных хищников, его братья по отцу покатывались со смеху.
Им доставляли удовольствие жалкие потуги младшего выбиться с третьих ролей. Ведь в отличие от него, старшие наследники поделили между собой все богатство рода Мер-Хан. Старший готовился принять у отца титул службы вождю, а средний – унаследовал все богатство семьи. И только третьему досталось знатное происхождения без прав на звание и имущество. Это больше всего злило Корвина.
Из-за того, что папаша обрюхатил первой не его мать, а какую-то смазливую сучку чужого рода, ему теперь предстоит мучиться всю жизнь! Сносить насмешки этих индюков, у которых мозгов хватает только на то, чтобы тратить средства рода на модные биомодификации геномов, трахать все, что шевелится, а ему для какой-то жалкой процедуры усиления скелета жгутами новой бионики пришлось клянчить деньги у главы материнского рода. Эх, если бы мать была жива. Все было бы значительно проще.
– Эй, гроза Арены, чего молчишь?
– Ты что, Дит, он вынашивает новые планы по покорению Арены, пересчитывает последние гроши на покупку нового раба, чтобы покорить Арену и выиграть приз главного Желания! А ты знаешь, какое оно у него? – наслаждаясь сверкнувшим в глазах Корвина блеском бессильной злобы, запрокинув волчью голову, Салем расхохотался. – Он мечтает заполучить сладенькую Юдуфь!
– А губенка-то далеко не дура! Единственная дочь рода Рамаза-Хан, – поддержал веселье средний брат. Голова мифического вепря сложилась в противную гримасу хихикающего чудовища. – Или это спермотоксикоз бьет в голову? Ведь кобылка очень заметная, такие формы, а как танцует… я бы ей вдул, а ты?
– Спрашиваешь, но вот только она не для забав. За ее чреслами следят Верные Псы. Можно заполучить очень большие проблемы, – волчья голова оскалилась. Но взгляд желтых глаз вновь обернулся к молчавшему Корвину. – Зато младшенький-то придумал отличную комбинацию. Вот только мозгов не хватает для реализации задуманного. Может, поможем советом, а потом он даст её попользовать на ночь, как думаешь?
Вдоволь насмеявшись над своими шутками, братья собрались было уходить, но фигура с волчьей головой застыла у дверей. Наградив пышущего бессильной злобой Корвина долгим взглядом, Дит метнулся к операционному столу.
Сбросив младшего с кушетки и схватив за горло, впечатал того в стену. Вглядываясь в покрасневшие от натуги глаза и руки, пытавшиеся ослабить удушающую хватку на горле, оборотень пролаял: