Я решил последовать его примеру, опустился на колени перед ручьём, зачерпнул полную пригоршню и с удовольствием выпил. В меру холодная, очень чистая вода оказалась вкусной и вдобавок обладала целительным действием. После нескольких глотков боль в голове как рукой сняло. Обычная родниковая вода была вкуснее самого изысканного напитка. Тогда я склонился к ручью и принялся по-звериному жадно пить. Вдруг надо мной промелькнула какая-то тень. Я резко распрямился и едва не потерял равновесие. На противоположном берегу оврага возвышалась огромная туша тролля.
— Грым, ты? — не веря своим глазам, произнёс я.
— Зачччем ты пришёл сюда, Гэбрррил?
— Тебя убьют, Грым, если не сдашься.
— Грррым ничего не делал, почччему его хотят убить?
— Полицейские думают, что ты свернул шею мисс Портер.
— Она плохая женщина, но Грррым её не убивал.
— Ты знаешь, кто это мог сделать?
— Нет, но Грррым кое-что нашёл.
— Ты мне покажешь?
— Грррым покажет. Ты хороший.
— Ты тоже хороший…
В этот момент показались полицейские. Они заметили нас и стали стремительно приближаться. Я вспомнил о тех двух минутах, что были в нашем распоряжении; пожалуй, они истекали.
— Прячься, Грым. Беги.
— Грррым не уйдёт один, — заявил тролль. — Мы уйдём вместе.
— Почему? — удивился я его уверенности.
Тролль не стал терять времени на глупости. Он просто сграбастал меня, водрузил на плечи и ринулся со всех ног в ближайший бурелом, не обращая внимания на больно хлещущие по телу ветки деревьев. Вслед прозвучали выстрелы, однако они тут же прекратились: полицейские быстро потеряли нас из виду.
Я впервые в жизни катался на тролле, но большой гордости не испытывал. Грым тащил меня, словно свежепойманную дичь, и остановился только после того, как отмахал приличное расстояние. Он опустил моё тело на землю, я с радостью ощутил под ногами твёрдую опору.
— Ты в хорошей форме, Грым, однако не сможешь скрываться здесь вечно. Тебя поймают и убьют, хотя… зачем тебя ловить, пристрелят с безопасного расстояния.
— Грррым не боится смерти, — рявкнул с видом боевого кролика тролль. Бьюсь об заклад, на самом деле у него поджилки тряслись, у меня, кстати, тоже.
— А зря. Если хочешь прожить как можно дольше, бояться надо.
— Я буду сррражаться.
— Поражаюсь твоему оптимизму: один против пятерых, вооружённых ружьями полицейских, — вяло отреагировал я. — На что надеешься, Грым? Неужто тебе не хочется, чтобы рядом бегали маленькие Грымчики? Если ещё не понял, я говорю о детишках, твоих будущих детишках, маленьких симпатичных троллях в меховых шубках.
— Я один, Гэбрррил. У меня нет детей. — Тролль совсем упал духом, я решил его ободрить:
— Нет, так будут, ты же у нас правильной ориентации, надеюсь. Главное выпутаться из передряги. А там я тебя лично познакомлю с симпатичной тролльчихой. Если доживу, конечно. Ты что-то хотел мне показать, пойдём, иначе скоро у нас времени останется только на игру в прятки.
— Мы на месте. Подожди…
Тролль опустился на четвереньки и, словно собака, стал разрывать передними лапами с виду неприметный холмик. Когда он закончил, под слоем дёрна обнаружилась скомканная тряпка. Грым протянул её мне.
— Что это такое?
— Посмотррри, Гэбрррил.
Я развернул тряпицу и понял, что вижу серый пиджак, причём на ком-то мне его уже приходилось видеть, но на ком конкретно? Нет, не помню, нужны время и свежая голова, после вчерашнего удивительно, что имени своего ещё не забыл. Я стряхнул с пиджака комки земли и сухую траву и обнаружил, что одежда безнадёжно испорчена — она была вся забрызгана успевшей побуреть кровью. Так-так. Выходит, вещь оказалась здесь неспроста. Кто-то очень спешил избавиться от улики и убрал её с глаз долой, закопав. Если бы не Грым, пиджак никто бы не нашёл.
— Вроде не твой фасончик, Грым. Решил сменить гардероб?
— Это не моё.
— Понятно, что не твоё. Знаешь чьё?
— Одежду спрррятал слуга Оррраста. Я увидел случайно.
— Когда это было?
— Сегодня утррром, перрред рррасветом.
— Можешь опознать того, кто закапывал?
— Да. Прятал тот, которррый самый большой.
Я понял, что тролль имеет в виду здорового молодчика с синяком. Не припомню, чтобы видел парня этой ночью, должно быть, он сторожил ворота. Однако готов съесть свою шляпу, если выяснится, что пиджачок его: и покрой, и ткань, и дорогая подкладка наводили на мысль, что вещь носил человек обеспеченный, могущий позволить себе одеваться со вкусом. Нетрудно догадаться, кто именно: этот пиджак принадлежал Орасту, к тому же на подкладке нашлось место для двух вышитых вензелями букв — «О» и «Х». И что-то мне подсказывало: кровь на одежде принадлежит покойнице. Пожалуй, находка снимает все подозрения с Грыма, неслучайно Ораст пытался свалить вину на него. Имея эту улику, можно смело отправляться в полицию, хотя нет, зачем: Колман и его люди будут здесь с минуты на минуту.
— Молодчина, Грым, считай, убийца у нас в кармане.
Тролль улыбнулся, похвала пришлась ему по душе, теперь он выглядел не столь пугающе грозным, как раньше. И вдруг что-то произошло: тролль переменился в лице, хотел что-то сказать, но, чувствуя, что не успевает, резко взмахнул лапами и, оттолкнув меня, занял моё место. Удар его оказался такой силы, что, не устояв на ногах, я пролетел несколько шагов, упал, перекувырнулся через голову и свалился в кусты дикого репейника, тут же взвыв от боли — сотни колючек впились в незащищенные участки тела, причиняя невероятное страдание. Однако толчок Грыма спас мне жизнь: одновременно с ним в воздухе просвистел арбалетный болт, он с противным чмоканьем впился в грудь тролля. Стрелок метил в меня, но попал в моего спасителя.
Грым издал булькающий звук и рывком с хрустом выдернул из груди болт. Из раны забил фонтанчик крови, орошая шкуру, моментально принявшую тёмно-бурый цвет. Тролль с недоумением посмотрел на стрелу и пошатнулся; очевидно, задело жизненно важные органы. Раненый Грым, чтобы сохранить равновесие, попытался опереться на стоящее поблизости молодое деревцо, но оно не выдержало веса тяжёлой туши и с треском повалилось. Вместе с ним упал и тролль. Тело его выгнулось дугой, он захрапел, как загнанный конь и затих.
Второго выстрела не последовало пользуясь внезапной передышкой, я подполз к нему по-пластунски.
Глаза Грыма закрылись, бока разом опали. Я прислонил ухо к груди и с радостью услышал стук сердца, оно слабо, но всё же билось. Похоже, стрелок упустил меня из виду, следующая стрела воткнулась в дерево, расположенное в нескольких шагах от нас — я находился там несколько секунд назад. Не дожидаясь, пока он перезарядит арбалет, я в ярости вскочил на ноги, чтобы броситься туда, откуда прилетали смертоносные жала. В тот миг мне было наплевать, что болт этот у стрелка, скорее всего, не последний и я могу стать следующей жертвой.
Не ожидавший такой прыти арбалетчик струхнул. Он бросился, не разбирая дороги, в заросли, откуда донёсся треск ломающихся веток.
— Стой, сволочь! — дико закричал я и помчался как угорелый, одним прыжком перелетая через канавы, чудом не спотыкаясь о выпирающие из земли коряги и покрытые мхом корни.
Стрелок нёсся, не оглядываясь. Человеком, покушавшимся на меня, оказался невысокий Макс. Я видел его широкую спину, с каждой секундой расстояние между нами сокращалось, спасибо разнице в росте и моим длинным ногам.
Лес закончился, мы выскочили на открытое пространство. Особняк Хэмптонов находился неподалёку, выходит, от того места, где спрятали одежду, до него было рукой подать. Я в полном озверении прибавил ходу. Подожди, гад, сейчас до тебя доберусь. Сердце колотилось как бешеное, норовя выпрыгнуть из груди.
Макс, инстинктивно понимая, что его скоро догонят, тоже увеличил скорость.
И тут удача мне изменила: из открытых дверей особняка появились Ораст с помощником, что-то обсуждая на ходу. Макс громким восклицанием привлёк к себе их внимание. Поняв, что погоня за ним неспроста, они кинулись наперерез, отсекая от меня арбалетчика.
Я взвыл от досады: соотношение сил складывалось три к одному, не в мою пользу. Если противники объединят силы, порвут меня на ленточки. Ободрённый появившейся подмогой, Макс остановился, круто развернулся и стал взводить арбалет. К счастью, стрелок устал от продолжительной погони, руки его не слушались, ему никак не удавалось зарядить оружие. Я вспомнил о пистолете Колмана и попытался достать его на бегу. Два выстрела, всего два выстрела, и первый обязательно в того, кто скоро справится с замешательством и разрядит в меня арбалет.
Бабах… Пистолет подпрыгнул в руке, изрыгая сноп искр и густой клубок дыма. Макса как ветром сдуло. Надо же, у этого пистолетика убойная сила как у пушки, не ожидал. Я выстрелил снова, но уже не так метко, пуля слегка зацепила второго молодчика чуть выше локтя, где сразу расплылось небольшое пятно. Ранение оказалось ерундовым, верзилу мог остановить разве что встречный экипаж. Он, не обращая внимания на пустяковую царапину, ринулся на меня. Мы сшиблись, как две скалы, началась потасовка.
Противник превосходил меня и в силе, и в массе, однако уступал в ловкости, это выяснилось в первые секунды драки. Я ушёл от удара, направленного в челюсть, поднырнул под плечо и со всей дури врезал в солнечное сплетение. Обычно этого хватало, чтобы надолго вывести человека из строя, однако тип даже глазом не моргнул. Он достал меня коленом, сбив на землю. Я понял, что сейчас последует пинок в голову, и, уловив момент, сумел перехватить его ногу, чтобы применить один из грязных приёмчиков, издавна входящих в арсенал Диких Псов. Послышался душераздирающий хруст. Тип с ужасом посмотрел на неестественно вывернутую конечность и заорал, словно его режут. Ещё удар, и он катался по земле, оглашая округу душераздирающими воплями.
Я вскочил на ноги. Ораст, не успевший принять активного участия в стычке, понял, что его сейчас будут убивать. Он даже не сделал попытки сдвинуться с места. Клянусь, впервые увидел человека, волосы которого стали за доли секунды седыми как дым.